Владимира Ашурко (aka philmor), чье стихотворение «Соловей» завоевало главное место на конкурсе «Соловей и роза», знают многие. Он мягок в общении и по-восточному изящен в стихах. В нем всегда присутствуют недосказанность, изысканная тайна, вечное созерцание, — и это притягивает. Можно сказать, что philmor — это человек-многоточие, которого окружающие открывают для себя день за днем, и который день за днем открывает себя вместе с ними. Вот что он сам рассказывает о себе.
* * *
Никогда не мог определить, какой я на самом деле. Всегда был по душе даосский идеал человека-зеркала, отражающего других. Может, поэтому люблю восточное мировоззрение…
А еще люблю притчи Чжуана-цзы и дзэнские коаны. Люблю суфийские сказки и хасидские предания. Что еще?.. Вот, хокку люблю и американские верлибры, начиная с Уитмена (ну, про зефир в шоколаде упоминать не буду). Вообще, стихи люблю больше, нежели прозу, хотя открытия встречаются везде.
Вот, например, Генри Миллер: «Мой дом? Так это же весь мир! Я всюду дома, только раньше этого не знал. А теперь знаю. Нет больше никаких пограничных линий и никогда не было: я сам их выдумал». Или вот еще (тоже Генри Миллер):
«Первым словом, которое пишет любой человек, нашедший себя и свой ритм – ритм жизни, всегда будет ДА! И все, что будет им написано потом, — это Да, Да, Да! — Да, сказанное миллионами и миллионами способов».
А как я обожаю дзэнскую поэзию, удивительную и непостижимую! Вот, к примеру, танка Хакуина:
О, если бы я мог вновь
Услышать звук снега,
Падающего в темноте ночи
С деревьев
Старого храма в Синода!
или танка Иккю:
Как сказать —
В чем сердца
Суть?
Шум сосны
На сумиэ
(сумиэ — это техника рисунка по влажной бумаге, когда линии проступают размытыми, словно в тумане).
Иногда я жалею, что не умею рисовать.
Когда меня спрашивают, почему пишу, я обычно вспоминаю слова японского поэта Таникава Сюнтаро: «Мы живем не для того, чтобы писать стихи. Мы пишем стихи, потому что живем на свете. Поэт любит не свои стихи — он любит мир. Не потому мне удается найти нужные слова, что я вечно в погоне за словом, а потому, что я стремлюсь доискаться самой сущности нашего мира».
И Уолта Уитмена:
В чем же смысл этой жизни?
В этом бесконечном повторении от рождения до смерти?
В том, что Великая Игра продолжается,
и ты можешь внести свой вклад, свою строчку стихов.
У меня есть одно стихотворение, правда оно написано давно, но я думаю, что оно расскажет обо мне лучше всего:
* * *
Я еще не спился как Бук
не пустил себе пулю как Хем
не скурвился как Лири
не исписался как сами знаете кто
Я живу
спокойно живу на своей улице
пью свой утренний чай
ем свой вечерний рис
слушаю Мика Джаггера
плачу смеюсь люблю —
черт возьми как я люблю девчонок —
и пишу стихи
Иногда
Еще парочку (или сколько получится):
* * *
После бурной ночи любви
после всех этих слов
поцелуев
объятий
совокуплений
в самых немыслимых позах
После
когда ты ушла
звонко постукивая каблучками
Я раскрыл окно
впуская утренний свет
немного постоял
глядя на солнце
и синее небо
в зеленых кронах деревьев
Сходил в туалет
подтерся листком со стихами
потом пошел на кухню
чтобы сварить себе кофе
и вдруг увидел твои белые трусики
позабытые в кресле
И отчего-то мне стало грустно
* * *
Мне не хватает слов —
я захлебнулся
я растворился
и исчез в любви
я ветерком
играю в волосах
я стал травой
под милыми ногами
Я выброшен
я вырван из пространства
вне времени
вне завтра и вчера
хватая воздух
воспаленным ртом —
как рыба
потерявшая свободу —
я в снах твоих
безропотно тону
И лишь одна
во мне струится мысль —
поверх всех слов
поверх всей шелухи и пены —
я восхищаюсь
— слышишь?!
— восхищаюсь
и я люблю
люблю
люблю
люблю…
* * *
Дождавшись ночи
засыпает город
все глубже погружаясь в тишину
глаза домов безжизненно-пустые
моргая слепо
гаснут друг за другом
сменяясь тусклым светом фонарей
пустые улицы уходят в никуда
трещат сверчки
все тише
все печальней
и ветерок не в силах разогнать
таинственность
разлитую повсюду…
Вдруг прогрохочет поезд
исчезая
…и снова ночь
и тишина
и звезды
и матиолы нежный аромат
* * *
Я снова перечел твое письмо
и долго-долго думал над словами
все глубже погружаясь в тишину
и замечтался
кем я только не был —
и мотыльком
парящим над свечой
и соловьем
поющим песни розе
и
ветром став
отправился к тебе —
и вдруг достиг иного пониманья
твое дыханье чувствовал повсюду
из всех вещей твои глаза глядели
повсюду ты
и я —
лишь часть тебя
звезда средь множества твоих созвездий
и капелька среди твоих морей…
Когда все кончилось
я встал из-за стола
раскрыл окно и выглянул наружу
был вечер
мерили деревья
свой день очередной
и плыли облака
неторопливо.
Как сказал Генри Давид Торо, «судьба человека определяется тем, что он сам о себе думает».
Будьте благословенны!
Ваш, Филмор.
Колонка редактора