Творчество и общение интересных людей

Женщины любят побежденных, но изменяют им с победителями

(Теннеси Уильямс)

Сегодня
28 марта 2024 г.

Дни рожденья

28 марта OPENyourSOUL
28 марта Niki
28 марта PapaRammstain
28 марта Lea
28 марта mltywxnrjsea
28 марта Ale-zZ
28 марта sasha

Здесь и сейчас:

На сайте - никого? Значит, все в Общалке...

Все авторы > 

Все даты
В 1801 году, 223 года назад:
В Вене состоялась премьера балета Людвига ван Бетховена «Творения Прометея, или Власть музыки и танца»

Юмор

Все произведения   Избранные   Потрошенные

Вернуться

Окоём

* * *
.
В башке колёсико обломлено,
И шуму-то теперь втройне;
Дурак узнал словечко новое,
Теперь на нем как на коне.


* * *

Задиристый кочет
Мирно жить не хочет.


* * *

Дуют пронзительно ветра
Безумству потакая?
Кто-то уверен, что он прав
В кого-то нож втыкая.


* * *

Было и всегда так быть,
Не уйти от этой доли:
Мы обязаны любить
Не одну иль одного лишь.


* * *

Раздевали голого,
Сопротивлялся здорово.


* * *

Введут тебя в им нужный створ,
Послав, не ждут ответа.
Есть земное божество -
Чиновничество это.

* * *

Коль ты не полная деревня, -
Понятие сумеешь вынуть:
Есть сучковатые деревья,
Но стоит ли гордиться ими?


* * *

Ел головешку и не в саже;
Право же - обидно даже.


* * *

Для чего парадное плескать,
Разберутся и не шито-крыто:
Памятники ставят из песка,
Даже пусть структура из гранита.


* * *

По напористой прямой –
Ради накопления жира,
Словно муха на дерьмо
Кто-то мчится за наживой.

* * *

Принесла в подарок пест.
Пусть сама его и ест.


* * *

Вот такие трали-вали,
Рыбьи жабры про запас.
Раньше тоже воровали
И не меньше чем сейчас
* * *.

Ты шатайся крупных между –
Не покаешься ничуть:
Оправдают твою мерзость
Похлопыванием по плечу.


ОКОЁМ

(сборник)

Л.Олюнин


Ах, ты жизнь, обманщица, —
Обещала много ты.
А какая разница —
Туфли или чёботы.
А какая разница —
В той ли, в этой касте ты;
Батогом по заднице,
Суком посучкастее.
Сытость — обнищание,
Званные — постылые.
Меньше обещаниям
Надо верить, милые.

* * *
Будто бы загипсованный,
Вот такая запарка...
Осенью парк разрисованный,
Нет мне дела до парка.
Да, повезло Золушке
Средь множества безобразий...
Сегодня здесь много золота,
А завтра — влаги и грязи.

КРАПИВА
Сама себе не рада, —
Характер дан такой,
Только одна отрада —
Желаемый покой.
Она самолюбива,
С другими не в ладу.
Зеленая крапива
В заброшенном саду.

В ДЖИПЕ
А он на джипе папином
Обдаст из лужи вас;
Еще, наверно, в памперсах,
Зато как жмет на газ.
Копейки «не зароблено»,
Утех не счесть часы,
Другой пусть «роет рогами»,
А он папашин сын.
Обдал старуху с сумкою
Из лужи, порося.
Вот глупую подсунуло,
Теперь в помоях вся;
Звалась Петровой Олею
(О Боже мой! — года),
И награждалась орденом,
Но было то когда...
Лет за сотню стажу-то
(Если умрет — свезут)...
Теперь стоит вся в саже-то,
А по краям — мазут.
А пенсия — на тапочки,
Одна ведь — не втроем.
Уехал этот — папочкин,
Что в джипе, за рулем.

* * *
Моря ширь перелетала стая,
Сильные восторженно трубили,
Но такая хмурь пред нею встала,
И такие тучи заклубились.
И назад лететь — загубишь крылья,
И надежда — по стеклу босая,
Все ориентиры в ливне скрылись,
Крутит-вертит, с силой вниз бросает.
Ветер стих, вдали полоска синяя;
Будет тихо, путь природы ведом.
Эта стая моря не осилила,
Может быть осилит та, что следом?

СТРЕЛА
Она летела прямо в грудь;
Красавца грудь, грудь иноверца.
А кто пустил — был очень груб,
Ему пронзить хотелось сердце.
Она бесстрашною была,
Была бесстрастною участницей...
В валун ударилась стрела,
И развалилась на две части.

* * *
Зарницу выпустить из рук,
В темнице ночи раствориться,
Стать беспроглядночерной птицей
Издав последний хриплый звук.
И неизвестность — тайны дочь
Возьмет, безумно обласкает.
Однажды все уходит в ночь,
А что за ней — никто не знает.

* * *
Все размерено и тихо,
И супруга под рукой:
Быть он должен где-то выход
Из субстанции такой.
Скоро заскулишь собакой —
Видя толстый зад луны:
Выход должен быть, однако,
Хоть с какой-то стороны.
Телевизор квохчет стойко,
Душ водицу в ванной льет:
Выход должен быть какой-то,
А иначе хоть в пролет.
Обесточен обезличкой,
А жена: «Сходи к врачу».
Все! — бросаюсь в электричку,
В неизвестное лечу.

* * *
А мы не можем без цепей,
Мы без цепей не существуем;
Минуты жизни — те же струи,
Так что спеши, с ладоней пей.
Поток закован в берега,
Земля лишь на своей орбите.
Куда вы облака спешите?..
А кажется, что в никуда.

* * *
Ходил по широким дорогам,
По тропочкам любящим тишь.
Теперь ты на кладбище строгом
За скромной оградкой лежишь.
Доносятся с пристани звуки,
И лампочки светят во мгле;
Ты дожил до вечной разлуки
Со всем, что живет на земле.
Метель здесь зимою засвищет,
На треть занесет снег столбы.
Все будут на этом кладбище,
Любимчиков нет у судьбы.

* * *
Снежинки падают и тают,
И снова на тропе вода.
Жизнь разве наша не такая?
Другой бывала ли когда?
И мы летим, как снега стаи
На общем фоне бытия...
Снежинкой капля снова станет,
Но стану ль человеком я?

* * *
Дряхлеют и падают ели
В ложбину, пологую падь,
Другие уже доспели
На место упавших стать.
Мы тоже на этой грани,
В нас тоже такой же вес...
И если пожар нагрянет,
Здесь новый вырастет лес.

* * *
Иду по чужой тропинке,
Гощу у чужой родни.
Осенние паутинки
Солнечные видны.
Хочу домой возвратиться,
На родину тянет до боли,
Ищу знакомые лица,
В толпе, оставаясь изгоем.
Подрезаны кем-то крылья,
Не радует солнца свет.
Давно для себя открыл я —
Без родины жизни нет.
* * *
Опять глядит в окно луна,
Такой и вы ее видали;
В бокале нет уже вина,
Одна лишь пустота в бокале.
И если шторкой занавесить,
Шторка от лунности зашает.
Меня не будет скоро здесь,
Останется луна большая.

* * *
Ты можешь броситься с балкона,
С девятого аж этажа,
Внизу подсохнет крови ржа.
Самоубийце нет закона.
Пусть кровь их изначально — алость,
Зато в душе кипит раскол.
В могилу им вбивали кол,
Креста таким не полагалось.

СЛЕДЫ
Куда ведут эти следы?
Распутается понемногу.
Туда, где все в снегу сады?
А после выйдут на дорогу.
Иль через поле перейдя,
Отрежутся вдруг санным следом,
Домыслие опередят,
Что дальше — никому неведомо.
А может, встретят след другой
И станут как лыжня тугая,
И обогнут лесок другой,
Надежд своих не огибая.
А если до реки дошед,
Внезапно там и оборвутся...
«След, погоди, послушай, след,
Дни лучшие еще вернутся».

* * *
А мне дано писать стихи,
И я пишу, мне это нравится:
А кто-то любит: «Ха-хи-хи» —
Вертеть при этом круглой задницей.
А кто-то хочет «Мерседес»,
А кто-то виллу — страшно скромную,
А кто-то метит к волку в лес,
Жевать добычу не скоромную.
У всех желания свои,
Для личной пользы или славы;
Тем — утки, этим — соловьи:
И эти, и другие правы.
Ты можешь петь или плясать,
Трубить экспромтом иль бумажно.
А я люблю стихи писать,
Что для меня немаловажно.

* * *
Крутятся верхоплавки,
Так подплывают, сяк,
Возле речной травки,
Возле замытых коряг;
Вон как буравят воду,
Радиус недалек,
Плеску-то от народа,
Что носит название «малек».
Пусть плещется, не обидно,
Зеркальной вредя тишине...
Мелкую рыбу видно,
Крупная на глубине.

* * *
Я давно играю в жмурки,
В строфах горек мне изъян;
Мои тонкие брошюрки
Предназначены друзьям.
Нет безгрешных в этом зале,
Все мы чтим судьбы устав.
И большие исчезали
Книги пышные издав.

* * *
Голубой напиток
Льется не спрося,
И река разбита
На осколки вся.
Теплые ладоши
Ветра. А вода...
Да, я нехороший,
Ты так молода.

М Ы

«И если я волей себе покоряю людей,
И если слетает ко мне по ночам вдохновение,
И если я ведаю тайны — поэт, чародей,
Властитель вселенной — тем будет
страшнее падение».
(Николай Гумилев).

Нам дано покорять силой слова,
И за это спросится с нас.
В остальном мы обычная сволочь,
Если выставить без прикрас:
Скупердяи жадные, шкурники,
Хоть сюда, хоть сюда положи,
Что касается «юбок» — жулики,
И за час каждый жизни дрожим;
Суетимся с утра до вечера,
Высоты мараем белье,
Ничего не знаем о вечности,
А скрипим: «Мы жрецы ее», —
И надменны, порою, поэтому,
Незаслуженную ищем честь.
Именуем себя поэтами,
Это верно, поэты и есть.

* * *
Я не боюсь одиночества,
Пламени, льда, стрел.
В общую баню не хочется,
В массу распаренных тел.
Я не боюсь осуждения,
Упреков, внимательных глаз,
От своего рождения
Всматриваться был горазд.
Я не боюсь осажиться,
В тоску окунуться, в грусть.
Может мне только кажется,
Что этого не боюсь.

* * *
Заполнены тротуары,
Топчут асфальт без зазрения;
Люди всегда правы
В собственном мировоззрении.
Кто-то идет в баню,
Кто-то гуляет с бульдогом,
Кто-то так барабанит,
Чтобы размять ноги,
Кто-то тащится к Светке —
Гладить ее колени,
Кто-то купить таблетки,
Чтобы уменьшить давление,
А этот несет акции,
Радуясь до разложения...
Куда я иду? в редакцию,
С глупым весьма предложением.

* * *
Душа бессмертна или нет
Узнаем, как покинем свет.

* * *
Не брал он взяток, господа,
Ни на копейку, никогда.
Бывает, ходит в ресторан,
И угощают, а что нам?..

* * *
Богатство наживал,
И ладилась работа.
И пота не жалел...
Чужого пота.

* * *
На излучине речушки,
Вдалеке от многих глаз,
Деревце стоит — девчушка,
Ждет кого-то. Может вас.
Только ветер, только травы,
Только вод стекло и дрожь;
Вот и все ее забавы
Здесь, где тропок не найдешь.
Скромность — это нынче роскошь —
Для кого-то звук пустой.
Эта самая березка
Лучше пыльной городской.

* * *
Возможно, мы принадлежим земле
(Куда ни заведет воображение),
И с высотой нам не грозит сближение.
Мы из золы и кончимся в золе?
Возможно, так Всевышним решено?
(Куда ни заведет воображение),
И вовсе мы не Бога отражение,
А обезьяны, и без всяких но?
Поделать что? Дано воображать,
А сущность остается за Всевышним,
А нашим схемам умненьким и пышным,
В помойной яме времени лежать.

* * *
Ветром желания вспенен,
Страстью вызван на бой,
Бритвой опасной вены
Вскрыты моей судьбой.
Как в неизбежное — в чары,
И за находку — упасть;
Будет потом отчаяние,
Стремления пока власть.

* * *
Нет ничего вспышки кроме,
Минуты растасканы,
Рассудок обескоронен,
Опаска летит со скалы.
И никакой паники,
Всепоглащающий бой.
Я медленно засыпаю
По край наполнен тобой.

* * *
На рассвете сладко спится,
Много сны в себя вместят;
Золотые солнца спицы
Скоро в небе заблестят.
И по-летнему, привычно,
Быстро высохнет трава,
И совсем непоэтично
Зазвучат коров слова.
Свежая листва на ветках
Двор нектаром напоит.
Из обыденности этой
Поэтичность состоит.
* * *
Под утренним флером тумана
Лежат заливные луга,
Трещит коростель непрестанно,
Едва проступает куга;
Не дремлется мне и не спится,
Реки все светлее сталь,
Слегка костерок колосится,
Он за ночь заметно устал;
Сверкнут бриллианты за сталью,
Рассеется мир теней.
Все это я внукам оставлю,
Что можно оставить ценней?

* * *
Иду по солнечному маю,
Кусты, трава, листва поет,
Я очень четко понимаю:
Весна тоски не признает.
И даже небо сыплет трели,
Свободное от туч-оков;
Все птицы мира прилетели
В край зелени и лепестков.
И славно над водой взлетают
Мириады блесток! Лепота!
А мне ли радоваться маю?
Ан нет, — на сердце теплота.

* * *
Эти глаза — обещания
Мне подходили вполне,
Только от пирса отчалился
И — по большой волне.
Да, я, конечно, отчалил,
Опасность столкнув наповал.
Вскоре, совсем не случайно,
О волны весла сломал.

* * *
Другой не было цели,
От нетерпения дрожал,
Все вокруг обесценив
В пламя сорвался, в пожар.
Рушились перекрытия,
Пепел летел, как снег.
Вы что от того хотите —
Кто побывал в огне?

* * *
Не успеть — это так привычно;
Не донесть — это наш удел, —
Так задумал, наверно, Всевышний;
Так решил он, так захотел.
Но,а что же нам остается?
Средь спешащих безумно лет? —
Жить, как можется, как живется,
Добывать свой нелегкий хлеб.
И в молитве шептать Всевышнему:
«Боже Правый, спасибо за все...»
На земле ничего нет лишнего,
Что отпущено, то и несем.

* * *
За наше все да будет нам,
Возможно высь, возможно бездна;
Предположения бесполезны,
Сродни надеждам и мечтам.
Неоспоримо — будет суд,
Судья Небесный непреклонен,
Нет и не будет Его кроме,
Лишь Он откроет смысл и суть.
Возможно в пламени гореть,
Где зарождаются вулканы —
Злодею. Разве это странно?
Все это так возможно, ведь.

* * *
Апрелевые дали,
Небесный водоем,
Лучи нам всем раздали,
Никто не обделен.
А май придет к нам в броднях
Веселый, налегке.
Ручьев не счесть сегодня, —
Всем место есть в реке.
* * *
Вздыхать не надо и печалиться,
И о недоданном жалеть,
Конечно, в жизни все кончается:
Кус хлеба, год и человек.
Себя лишь изобьешь отчаянием,
Осентябришь себя листвой.
Печалься ты иль не печалься,
Печалью не продлишь век свой.

* * *
Но нет, ты не дитя хаоса, —
Невесть откуда и куда,
О! Эти тысячи вопросов!
О! Эта темная вода!..
Закон есть главный и нетленный,
Который все осилить смог, —
Он торжествует над Вселенной,
И имя есть Закону — Бог.

* * *
Не рождены мы альтруистами,
Себе с рождения тянем в рот.
Себе домишко теплый выстроит
И умница, и идиот.
Что говорить про обывателя:
По зернышку клюет зерно...
А время катится и катится:
Поел, попил, и под дерно.
Так, может быть, перед кончиною,
Пред самой-самой, может быть,
Удастся вспыхнуть хоть лучиною —
Под ноги ближним посветить.

* * *
Не томит меня однообразие
(Это юных просто убивает),
Я не еду и не уплываю
Не на юг Европы и не в Азию.
Я уже набрался впечатлений,
Всюду люди, травы и машины;
Если взгляд достаточно расширен,
Ты повсюду временем опленен,
Ты повсюду временем ошорен.
Много ли возьмешь от многолазия
Внешнего. Страшней однообразия,
То однообразие, что за душою.

* * *
Мы все на поле Куликовом
И некуда нам отступать,
Непрядва сзади, шесть иль пять
Шагов. И день в броню закован.
Никто из боя не вернется,
Пылью рассеется вдали,
По две горсти дадут земли,
И внукам мы оставим солнце.
* * *
И пили мы с тобой отраву,
И так была она сладка,
Тянуться б этому века
Огромной радости во славу.
Не все равнины есть и горы,
Мы жертвы центробежных сил,
Пир притяжения подкосил,
За сладостью приходит горечь.

* * *
Нам обвалом грозят и потопом,
Нам приводят научные выкладки;
Но мы топаем, топаем, топаем,
То по чащам, а то по вырубкам.
Назначают нам сроки точные,
Когда Небо как свиток скрутится,
И что будет потом многоточие,
И несчастье по самую ступицу;
И не будет отрезка печальнее:
Безвоздушно, пыльно, безводно.
«Ну и что? — я скажу без отчаяния, —
Будет так, как Богу угодно».

* * *
Ограничения, сроки,
Условия и лимиты...
Спешите, мои строки,
Строки мои, спешите.
Строки, спешите, спешите, —
Дней остается мало.
Молнией тучи прошиты,
Свежих не будет фиалок.
Нет здесь любимчиков, нету;
Радость и боль — в меру,
Всем обеспечат Лету,
Нищему и премьеру,
И Пушкину, и Данте,
Наполеону и Черчиллю.
Дали тебе, и дань эту
Неси до черты начерченной.

* * *
Эти мне перемены,
Чья их готовит рука?..
Может быть перемелется,
Может быть будет мука;
Может быть будет мука
(Всяко бывает, да).
Радость приходит без стука,
Без стука приходит беда.
Легко разрезаются вены,
Наточены остро ножи...
Если бы не перемены,
Тяжко бы было жить.

* * *
Много отдавшихся страсти
Тайно зарыто в земле,
Брошено в воду, как снасти,
Рассеяно в серой золе.
Желания не от отчаяния,
Не для красивых вестей...
Многих недосчитается
Планета любимцев страстей.

* * *
В сердце живет измена,
В сердце живет любом, —
Стоит ли резать вены,
В пролет лететь головой?
Если тебя не любит
Та, что дороже всех...
Все смелется: скажут люди, —
Услада придет и успех.
Серое все же отсеется,
Пусть до костей промок.
Измена живет в сердце,
Сердце — биокомок.

* * *
Мечта, надежда гонят вдаль,
Все кажется, здесь так избито,
Даже гнездо, что в кроне свито, —
Все бросить, зашвырнуть в провал.
В другом краю все то же солнце,
И ветер, что туман раздул.
По разоренному гнезду
Не раз еще вздохнуть придется.

* * *
Я видел, как тают годы,
Как снега комок — год.
Я видел весенние воды
Спешащие за поворот.
Я тоже спешил по проселку,
Тяжелый тащил чемодан.
Ворчалось местному волку:
Куда тебя тащит? Куда?
Ты думаешь: там нет колючек?
О хлебе там не трубят?
Ни на щепоть там не лучше,
И там всяк живет для себя.
Там тоже кричат чайки
Ворочая тину пруда;
Редко успех встречает,
Чаще встречает беда...»
Волк местный остался за елью
О чем-то еще бурча...
Мой поезд умчался метелью
На стыках железом стуча.

* * *
Тревога и боль долговечней,
Радость всегда коротка.
Снова летят навстречу
Низкие облака.
Вновь говорят о сером
И неразумном пути,
Мелкий свой дождь сеют —
Лето укоротить.
Тучи и на закате,
Скоро совсем темно.
Мне и короткого хватит
Лета, такое дано.

* * *
Солнце садится. Тени
Густеют в лесной тишине.
Знаешь, тебе я поверил,
Как ты поверила мне.
Как промелькнуло — не видел,
Но журавли трубят.
Осталась к тебе обида,
Как и ко мне у тебя.

* * *
Звезды тишине шептали
Переливным своим блеском.
Вы, которые упали,
Не судите очень резко.
Все запутались в прекрасном,
Все запутались в тяжелом,
Не во сне мы и не в сказке,
Мы подлунностью гружены.
Надо радоваться жизни
Нам, безмерно уходящим.
Всяк из нас для света вызрел,
Всяк для выси подходящий.

* * *
Уже восторгу не вернуться:
Все мишура и канитель,
У жизни хвост качнулся куцый
И замер как бы. Что теперь?
Гнездо, покинутое птицей,
И камень вниз сорвался с кручи...
Как бы хотелось ошибиться
В том, что пропал последний лучик.

* * *
Ничему не удивляйся,
Осудить не торопись,
Так задумано, признаться,
Вот такая живопись.
С виду — кажутся — нелепость,
Неестественности след:
Есть зимой кусочек лета, —
Летом может выпасть снег.
Можешь удивляться — в праве,
Появлению НЛО:
Исключение из правил —
Это тоже правило.

* * *
Не нам судить, судить не нам,
Мы изначально подсудимы;
Здесь, под луною, наследим мы,
Прежде чем к дальним берегам.
И будет каждому свое,
И маленькому, и большому,
Неверящему, обольщенному:
Утеха или острие.

* * *
Снова расходилась вьюга,
Вон что вытворяет-чертит;
И не вырваться из круга,
Из упругой круговерти.
Все взовьет, смешает, вспенит,
Пронесет над всей планетой...
Никакие жизни стены
Не спасут от вьюги этой.

* * *
Часто ищешь покоя,
Сонно-зеркальных вод,
Того безмятежья настоя,
Который на время придет.
Но обрывает затишье
Ветром, тревога сквозит...
Как ты покоя боишься,
Вечность, которым грозит.

* * *
Как только Сталина вернете,
Так безработных не найдете.

ВЕТЕР
Неистовый, шумный и мокрый, —
Он всюду: и там, и здесь:
Дождинки швыряет в окна,
И с крыши срывает жесть.
И нету ему покоя,
Нету покоя нигде, —
Да что же это такое?..
Не так ли порой и в тебе?
Откуда все это? Откуда?
Смятения не ясен закон...
Какая дурная погода
На сердце и за окном.

* * *
Всю жизнь терпению учился,
Всю жизнь старался не спешить,
А в результате, что добился?
Шумят как прежде камыши;
И ветра нет — они бунтуют,
Пусть еле слышно, шепотком;
Зачем? могильную плиту, ведь,
Простым не рубят кулаком.
Прошелся по земным извивам,
Порастерял груз сил в пути,
А на тот свет нетерпеливым
Мне суждено судьбой уйти.

ОСЕННИЕ ЛИСТЬЯ
Спешат по безлюдной аллее,
Их гонит осенний ветер;
Великий ли путь одолеют?
Их золото отрассветит.
Прибьет их дождем негромким
В еле заметной канаве,
Иль у асфальтовой кромки,
Прелью глухой обесславит.

* * *
Что-то мелькнет в тумане,
Словно в нелегком сне,
Что-то печальное ранит
И почернеет снег.
Ветром качнет кустик,
Послышится лай собак.
Если становится грустно —
Это не просто так.

* * *
Ты не выносишь пустоты,
Ее ты чем-то заполняешь,
Себя при том воспламеняешь,
Надуманности веришь ты;
И уверяешь в том других,
Что это так, а не иначе...
Но почему-то дождик плачет
Средь веток серых и нагих.

* * *
Имеется у водки прыть:
Всю ее не перепить.

* * *
Спешит весенняя река
Закручивая воду лихо,
Сплошная в ней неразбериха:
Грязь, мусор, прелая труха.
Ей мало русла, — через луг,
Через лесок, через опушки,
Порог отчалила избушки,
Хозяина взорвав испуг.
Вот так же в молодости мы,
Когда нас жизнь переполняет,
Подталкивает, опьяняет,
В туман уводит и дымы.
Но кончится все тишиной,
Водой неслышной и прозрачной,
Что нетерпение утратила,
И чувством, что зовут виной.

* * *
Ты — моя тихая радость,
Ты моя тихая грусть,
И застарелая рана,
Ветром пробитая грудь.
Все это будет в прошлом,
Словно разрушенный дом;
Утром трава запорошена,
Тропка к реке подо льдом.
Будет из прутьев ограда,
Лютый мороз и зной.
Ты моя тихая радость;
Не рядом, но все же со мной.

* * *
Лодку волны бросают,
Как только отчалил от ив;
Каких-то всего полчаса мне,
Чтоб одолеть залив.
А может махнуть и в воду,
Уверенности мал запас...
Пережидать непогоду
Мне приходилось не раз.

* * *
Стояла здесь избушка —
Вблизи речных проток.
Вон — облака, как стружки,
Голубизны чуток.
И солнца очень мало,
Свое толдычит дрозд.
Избушка здесь стояла,
Теперь — бурьян в мой рост.

* * *
Никто не ходит на болото,
Никто не рвет печаль-цветы,
Для всех живут свои заботы,
Для всех живут свои мечты.
Для всех свое горит и светит,
И всяк в свою уходит тьму...
Я крошечный нарву букетик,
Большой букет мне ни к чему.

* * *
Вянут скошенные травы;
Станут сеном и цветы.
С выгодой, не для забавы,
Человек, с косою ты.
И поет коса над лугом,
Стелется в ряды трава;
Ей в стогу едва ли лучше,
Только выгода права.
И ничуть не удивлюсь я
Если торжествует зло...
Ручейка живые гусли
Иссушает летний зной.

* * *
Ввязаться в драку — там уж озвереешь,
И не слышны укоров голоса;
Покажется, что все живет на зле лишь,
И что совсем бессильны небеса.
Но кто-то же толкает в эту бучу,
Кому-то ж дело есть до злобных драк,
Кому-то же светлей под черной тучей:
Игра на гневе — подлая игра.
В немилость угодит тогда, кто ропщет,
Кто против окровавленных знамен.
Разбрасывать каменья много проще,
Чем собирать их. Вот и весь бульон.

* * *
Надо жить и надо верить,
Даже пусть в груди застыло.
Обвалился сонный берег —
Талою водой размыло.
Дни так скоротечны мая,
Осень отстраняет лето.
Воды сушу размывают,
Надо принимать и это.

* * *
Деревья уходят в сумрак,
Будет, наверно, дождь,
А по листам разбуженным
Уже пробежала дрожь.
Прислушиваешься осторожно,
Явно предчувствуя тьму.
В этом лесу тревожном
Жутко быть одному.

* * *
Звезд догорают свечи,
Пруд чуть заметно дрожит.
Я уже всем обеспечен,
Что обещала жизнь.
Сытость она обещала,
Зрелищ, как пыль в глаза.
Все-таки как это мало,
Коль посмотреть назад.

* * *
Знаешь, в климате таком,
Быть удобнее клопом.
* * *
В человеке есть дикие нотки,
Их не выветрить, их не известь:
Шебуршат, как жук майский в коробке —
Все стараются в щелку пролезть.
В человеке лучи есть и ветер,
Ручейки и росинок не счесть;
Краски есть золотые рассветные,
И закатные тоже есть.
Век компьютерный. Чудо-машины!
Могут вычислить и смастерить.
Только нет в них небесной шири,
И восторга не может быть.

ОСЕНЬ
Может последняя осень
(Скоро, и под откос)
Изморозью оросит
Ветки печальных берез.
Падают листья в воду
И попадают в струю.
Так неужели бесплодно
Жизнь я свою отдаю?
Этим обычным листочком
Так уплыву в никуда?
Исчезнуть коротким строчкам,
Что накопили года?
Будто бы здесь не был,
Родился и сразу в стынь.
Птицы плывут по небу
Так же, как эти листы.
И через луг топкий,
Словно тяжелый воз,
Я ухожу по тропке
От этих печальных берез.

* * *
Розы бумажные
С виду свежи,
Подносишь отважно:
«На подержи!»
Капельки воска —
Росинки. Вскружит.
Подделать все просто,
Только не жизнь.

* * *
Воды обрушилась стена —
Промчался скоротечный ливень,
Как будто кто-то гнев свой вылил;
А туча так была темна.
Лежат размытые поля,
Висят надломленные ветки:
Им вытерпеть пришлось от ветра
Шального, честно говоря...
И мы порой себя не можем
От слов обидных удержать —
На крепких выдержки вожжах,
Неприязни пираний множим.

«БЕЖЕНЦЫ»
Цыганке лет, наверно, двадцать,
Сидит, из шали только нос,
Приученная побираться, —
Финансовый решать вопрос.
Торчит под тополем на плитах
С ребенком малым битый час;
Мусолит шоколада плитку
Пацанчик — вымазан до глаз.
Проходит вялая старушка
К обедне (очень хочет в рай),
А молодая побирушка
Протягивает руку, — «Дай!»
На пальцах золотые перстни
(Забыла про такой интим);
И вновь слова из старой песни:
«Мы беженцы, мы есть хотим».
Раз беженцы — вопросов нету,
Тогда и жалости вопят:
Сует старушка ей монету
Достоинством рублей на пять.
Назавтра, здесь, в своем наряде,
Сидел с улыбкою благой,
Тот же ребенок в шоколаде,
Правда, с мамашею другой.
НА ТОМ СВЕТЕ
Он все надеялся чудной,
Что там не встретится с женой,
И что отыщет, братцы,
Моложе лет на двадцать.

* * *
Висит над ручейком мосток.
Его строитель нам неведом.
Моим сработан может дедом
Из жердочек и из досок?
И он не строил на века;
Мосток потомки обновляли,
Сто лет он простоит едва ли,
Скрипит, но держится пока.
И нынче свайки скрепят малость,
Чтоб паводок мосток не сбил.
Мой дед, как этот мостик был —
И фотки желтой не осталось.

ОДИНОКАЯ
Давно живет в своей избушке,
Уходит жизнь, как невзначай.
Из алюминиевой пьет кружки
Не очень-то и сладкий чай.
Не ждет ни сына и ни дочку:
Родных душой и во плоти.
Сын в лагере поставил точку,
А дочку город проглотил.
И дед туда же — без остатка
(Был шебушной, и пил до дна).
И вот уже как два десятка
Совсем одна. Совсем одна.
Стекают с ржавой крыши капли,
Неудержим их вечный ток...
А жизнь свою закончить так ли
Мечтает в молодости кто?
Эх, старость! — вечная разруха,
Не вверх направлена, а вниз.
Глядит в свое окно старуха
На тополь, что роняет лист.

* * *
Пальцы золотые —
Перстень на перстне.
Ты ли это? Ты ли?
Как затоптан снег!
Молодость уходит.
Сеточки морщин.
И ночами холод
Тянет из лощин.
Скоро все застынет,
Ляжет лед-плита...
Перстни золотые,
В сердце пустота.

* * *
В лесу сиреневый цветок
Рос не похожий на другие...
Пеньки пузатились гнилые,
Касались корневища ног.
Повсюду шлялись грибники,
Грибы искали для жарехи,
Здесь-там отыскивали крохи,
И радовались чудаки.
И лишь из тысячи один
Увидит редкое создание —
Сиреневых чудес предание —
И склонит голову над ним.

СЕЗОН ОХОТЫ
Плывут по воде листья
Куда-то за поворот;
За поворотом выстрел,
Кто-то по уткам бьет.
Открылся сезон охоты
(Ну, берегись, дичь),
Кому-то стрелять охота,
Прочих забав опричь.
Кто-то сидит дома —
Слушает телевесть.
На поле сырая солома,
Так и сгниет здесь.
Черная птица взлетела,
Чтобы пропасть вдали,
Едва оторвав свое тело
От влажной, тяжелой земли.
Небо над лесом нависло,
Ветер крепчает тать.
Снова раздался выстрел,
Их бесполезно считать.

* * *
Эта земля вражды,
Эта земля битв —
Это земная жизнь,
Такой ей дано быть.
За строем идет строй,
Смешались и кровь, и пот;
Затишье между войн
Много ли принесет?

* * *
Ветшают толстые талмуды,
Полотен краски отцветут;
Возможно, все наши причуды
Иные виды обретут, —
А может и совсем исчезнут —
Столкнет их свежий идеал, —
Все старое умчится в бездну,
В невозвращающий провал.
Сейчас никто не ходит в тогах,
Их встретишь, разве что, в кино.
Все сменится, лишь вере в Бога
Переродиться не дано.

* * *
Я понимаю — пир им —
В вены вгрызаться шей;
Есть на земле вампиры
В виде летучих мышей.
Также есть и другие
Вампирианства дары —
Достаточно молодые
И откровенно стары:
Упреком настойчиво душат,
Порвись, но найди, и ни зги;
Они выпивают душу,
Высасывают мозги,
Вену любую откроют,
До капли все отсосут,
Им мало одной крови,
Натуру отдай всю.
Легкими они дышат,
Тени под бровкою век.
Хуже вампира мыши —
Душевампир человек.

* * *
В мире живешь лукавом
Пока из него не вынут,
Шиповник хватаешь руками,
Чтоб не упасть в стремнину.
Многих распадков не минуть,
От многих грехов не отнекаться.
Все, что есть грязного в мире —
Это от человека.

* * *
Меня, пожалуйста, простите,
Кого любил и бросил я;
Измен в груди жила змея,
Там вызрела ее обитель.
Чту бриллианты ваших слез,
Презрение и возмущение,
И, может даже, отвращение,
Разбитое на много доз.
Вы пили мой густой обман,
Заправленный высоким стилем.
И если вы меня простили,
Я очень благодарен вам.

* * *
Утро под пухом тумана
(Мне ли на льне лежать),
Встал я сегодня рано,
Август пришел провожать.
Остаться нам в чем, обозначиться?
Кто наш друг? Кто наш враг?
Дни сумасшедшие катятся,
Словно колеса в овраг.

* * *
Что живет на этом свете —
Жить допущено, видать;
Все, что светит и не светит,
В боль ведет ли, в благодать,
Что в рассвете, что в закате,
Что бунтует, что дрожит,
Что прикатит, что накатит —
Все имеет право жить.

* * *
Да, наша жизнь расчетливо-строга,
В ней ничего бесплатно не дается,
Ни воздуха и ни речки берега.
За все сполна придется заплатить,
Не потом если, то горячей кровью...
Все то же самое творится и с любовью.
И у любви есть к крови аппетит.

* * *
В озерном стекле отразился
Уремный густой лес,
Еле заметная зыбкость
Откуда взялась здесь?
То ли качнула утка,
Камень пошел ли ко дну.
Привет тебе тихое утро,
Всегда я любил тишину.

ВРЕМЯ
У времени свои заботы,
Оно идет себе, идет,
Лежишь ли где-то под забором,
Или потеешь от забот,
Идешь путем ли пилигрима,
Касаешься ль рукой высот;
Нет, время не стремится мимо,
Оно тебя с собой несет.
Двуногий время измеряет,
А почему? А для чего?
Оно тебя в пути теряет
Совсем не ведая того.

* * *
Оба мы с тобой не правы,
Оба мы с тобой правы;
Встретились, как для забавы,
Не от умной головы.
Эти встречи, эти ночи,
Эти дальние костры
Нам такое напророчили,
Нам такое принесли.
А раздоры и разлуки;
А вечерняя заря —
Скручивали тоже руки,
Горе-горькое даря.
Все прошло и все промчалось
В виде огненной дуги.
Глупое — о чем мечталось,
Повторяли мы других.
Для обмана — сердца песни,
Для обмана и вино.
Никогда не быть нам вместе,
Так судьбою решено.

* * *
Отойду я от лукавой
Если и бретельку скинет,
Пусть поит других отравой,
Пусть кокетничает с ними.
Пусть с другими строит-плавит,
Чистую простынку стелет,
Нежных я люблю и плавных,
Отдаленных от истерик;
Пусть не жадная до славы,
И проста аж до списания.
Мне доверчивость и слабость
По сердцу, таков и сам я.
* * *
Рожь растим и ломаем камни,
Возвышаем себя над травой,
Много можем своими руками,
Много можем своей головой.
Мы не только лишь глину месим,
Нам и в космос запрета нет,
А иные и в боги метят
Подбираясь к хвостам комет.
Все заявленное отменят,
Осмеют тех, что к звездам спешат.
Все на время здесь, все на время,
Каждый взмах руки, каждый шаг.

* * *
А дни уходят во вчера
Неторопливой полосою.
Переливаются водою
Заманчивые вечера.
Печаль найдет и тех, кто в холе,
И кто удачей обнесен.
Текуче все, текуче все
И доброе здесь, и плохое.

* * *
Бросаться в кипящую воду,
Нож о вены тупить;
Влюбленные редко могут
Себя не торопить.
Дается любви мало века,
Мышь у слона под ногой.
Мы тоже бросились в реку,
Не видя берег другой.

* * *
Человек, который брошен,
Или кажется что брошен, —
Как трава в лугах подкошен,
Огорошен, огорошен.
И к тому ж повисли тучи,
Бесконечный дождь закапал,
Туго он веревкой скручен,
Кажется, что до заката.
Потерять последний грошик,
Костерка залить горение;
Человек, который брошен —
Невеселое явление.

* * *
Пронзает прозрачной иглой,
Ни крови, ни раны нету,
Молния бьет не гром,
Гром ли призвать к ответу?
Боль эту рождает мгла,
Преследует, как иноверца.
Прозрачная эта игла
Проходит всегда через сердце.

* * *
Порванная струна,
Она не издаст звука;
Подлунная эта страна —
Не только земная наука,
Не только зазвездная весть,
Но связана с нею цепко.
За наши ошибки здесь,
Там выставляют оценки.

* * *
Опять не с той ты встал ноги,
Опять ты чем-то отличаешься:
Все как стена, а ты качаешься;
Все ищут ромбы — ты — круги.
И никого не удивишь,
Наткнешься только на насмешку,
И снова ускользнешь поспешно,
Как в нору ускользает мышь.
Натуру не сломать свою,
Не переделаться под многих.
Я, впрочем, не смотрю под ноги;
Я, как получится, встаю.


Автор:leonid1
Опубликовано:24.03.2008 21:35
Создано:24.03.2008
Просмотров:1209
Рейтинг:0
Комментариев:0
Добавили в Избранное:0

ВАШИ КОММЕНТАРИИ

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться


Потрошители:


Авторизация

Колонка редактора

Новости литературы

Сетевые новости

События сайта

Собственное мнение

Золотая коллекция

Жемчужинки

Народ хочет знать!

Автограф

Решетотека

По всем вопросам пишите на info@resheto.ru
© При полном или частичном использовании материалов сайта гиперссылка на resheto.ru обязательна Ссылки по теме

  Яндекс цитирования  Rambler's Top100 Content.Mail.Ru