Бодливой корове, Бог рог не дает | 1.
- Отвечай только честно…, - голос зазвучал из колонки музыкального центра.
На фразе прервалась песня:
"Если б я был султан, я б имел трех жен
И тройной красотой был бы окружен
Но с другой стороны при таких делах…"
- Да, были…, - Герасим уставился в никелированные ободки.
- …мечтал оказаться с актрисой Л. на необитаемом острове? Думал о непотребствах? - у голоса строгая учительская интонация.
-Да, - невольно прошептал немолодой мужчина.
- С гимнасткой Н. тоже фантазировал на приятные темы?
- Да.
- И с фигуристкой О.?
- Да.
- С диктором телевидения К.?
- Да.
- П.?
- Да.
- О.?
- Да.
- Не передумал? - в голосе усмешка. - На словах герой, а коснись дела …
- Ещё чего, конечно нет, - Герасим охрип от волнения.
Что это, последствия вчерашнего загула, рецидивы алкоголизма… Еще немного, и дело пойдёт к зелёным человечкам.
- У меня не семь пятниц на неделе. Сказал, значит, сказал, - выдавил он из себя.
Прислушался. Неужто сам с собой ведет беседу? Приехали.
- Смотри, - наставлял его невидимый собеседник, – чтоб потом разговоров не было.
Герасим очнулся на горячем песке, он лежал на нём в костюме, подложив руку под голову. На брюках пятна неизвестного происхождения. Нет, не пьян. Где это он…
Перед ним полукружие суши, песчаный пляж, метрах в трёхстах плещут волны. Река ли море… Нестерпимо палило солнце, песок подпекал снизу, путешественник поднялся на ноги.
Спаси и помилуй! В сотне метров роскошное белое здание. В колониальном стиле, с верандой по периметру, сквозь его витражи виден внутренний дворик. Вокруг ни души. Мираж.
Проваливаясь в песке остроносыми, как у Буратино туфлями, он направился к видению.
Нет, реальная объективность, тьфу, объективная реальность, ткнул пальцем в стену. Входная дверь мягко закрылась за ним, сработал доводчик, внутри помещения разлита желанная прохлада.
Удивляться ли всему. Что бы потом разговоров не было… Неужто его работа?
По периметру фойе двери с табличками, имена и фамилии всех, о ком спрашивал незнакомец. Откуда-то из-за спины, серой мышкой бесшумно выскользнула женщина.
-Майя! – смущенно вворачивала носок босоножки в расписанную восточными узорами мраморную плитку.
В матери она ему по возрасту не годилась, но старшей сестрой могла бы быть.
- Переводчица я. Вам предстоит общаться, - изобразила рукой жест, который трактовался по-разному, вплоть до неприличного. - С кого начнем?
Герасим перепугался.
-Только не сейчас, дайте в себя прийти. Все так необычно, сразу. Это самое… где я мог бы…
-Ваша комната, - хихикнув, женщина указала на одну из дверей.
За нею оказалась… его квартира. С тем же протертым ковриком у двери, подтекающим на кухне краном, давно не чищеной газовой плитой. Федорино горе! В холодильнике та же скудная продовольственная корзина: десяток вареных яиц, крабовые палочки, тронутая ржавчиной сельдь.
За окнами почему-то темно, от этого непривычно, и пробирает жуть. В душу Геры вползал страх, зачем купился на провокацию? Ну, приведет он в гости фигуристку О. И что? Чаем из пакетиков угостит? Где торт, пирожные… Садиться ей придется на колченогий стул, другого нет. Фанфан - тюльпан!
Гимнастке Н. захочется апперитива, а в доме ни капли виски, абсента, текилы, даже самогонки на крайний случай нет.
Герасим ходил по постылой квартире, подвывая от безысходности. У него засосало под ложечкой, он жадно поглотил яйца. Принял ванну. Когда ещё был в белых одеждах, по-простому - топлесс, в дверь постучали.
Переводчица.
-Не хотела нарушать здешней тишины звонком, здесь такая идиллическая обстановка. С кем встречаться будете?
Обстановка… Чем дальше, тем страшнее. У Герасима подкашивались от непонятной слабости ноги, подташнивало. Яйца тухлые… Пригласил гостью войти, пытаясь разобраться в ситуации, тянул время.
- В квартиру, кроме вас никому нельзя, - Майя покачала головой. - Табу. Программа такая.
А как же предстоящие рандеву… Такая постановка вопроса Герасиму не по душе, вспомнилась ненормативная лексика. Не только своя, и обиходная чужая. Разумеется, он промолчал.
- Вижу вы в растерянности. Не будем спешить, прогуляемся у дома, поговорим…, - дама подставила локоток.
Хозяина квартиры это устраивало, он взял миссис под руку.
-Мисс Майя, если на то пошло, - застыдилась девица от невольного признания.
Она как будто читала его мысли.
На мраморных дорожках неспешно прогуливались молодые женщины, прикрываясь от солнца широкополыми шляпами, китайскими зонтиками из бамбука. Их наряды, что Герасиму совсем не нравилось, не по климату скромные. Он напрягал все своё богатое воображение, что бы домыслить то, прикрытое разноцветными тряпочками. Хоть так…
Гера знал всех женщин поименно. То, что они его не знали, не имело значения. Душки, его душки. Так называли гимназистки во времена Помяловского предмет своих воздыханий: истопника, кучера, полового. Он тоже к тому тяготел.
Вот грациозно обмахивается веером К. Ее светлые волосы ассиметрично, и будто небрежно собраны в узел. Держит эту копну цветной бархатный поясок змейкой. На женщине свободный, светло сиреневый топик из легчайшего шёлка. В тон ему юбка, сшитая, словно из листьев банана. На ногах матерчатые, на мягком каблуке тапки. Хороша!
Чудно смотрелись киноактриса Л. и гимнастка Н. Женщины лакомились мороженым.
Где они его раздобыли, он бы тоже не прочь. Вот только с деньгами у него… Впрочем, здесь наверняка не рублевое обращение.
Майя, неведомо как, в курсе его проблем.
-Не волнуйтесь мой друг, – так она его называла с самого начала, исключив из обихода имя, - нет тому видимых причин. - Что до невидимых, сами виноваты, все приключений на стороне ищете. Нашли на свою… голову. Тоже мне, принц Флоризель!
Что она там плетет, нотации читает… Своего недовольства Герасим однако не показывал, чувствовал, себе дороже.
-Дело идет к вечеру, - заметила Майя, подняв глаза к небу, тоже отчаянно синему, - солнце уже садится. - По графику у нас в пять пополудни обед.
-Это что же, - всполошился Герасим, - ближе к ночи ужин, переходящий в завтрак? - Мне такой пытки не выдержать.
-Не берите это в голову мой друг, главное адаптируйтесь к местным условиям, - наставляла Майя. – Тропики, что хотите! Не хотелось бы начинать с вашей диареи, или страшно подумать, амёбной дизентерии. Завтрак, обед и ужин, не за ваш счет, всё включено, как говорят в туристических фирмах. Мы будем сдвигать их во времени, техническая необходимость. Не волнуйтесь, не больше пяти часов, вам к этому не привыкать, на вашем заводе и не такое случалось.
На обеде, всякий раз, будет блистать присутствием ваша очередная дама сердца. У вас появится редчайшая возможность узнать кухню своих душек, меню составляются исходя из их предпочтений.
Я буду у вас переводчиком, не моя вина, что вы предпочли иностранок. Головой надо было думать, а не …
Оставить вас наедине с дамами недальновидно, чтобы не сказать полный идиотизм. Итог однозначен, вы напьетесь как свинья, отпустите тормоза, распустите руки… Нет, позволить этого я вам не могу, не тот случай.
В иностранных языках вы лох, знаете только "ахтунг панцер.", папаня просветил. Напомнить, в каких случаях произносите фразу?
- Не надо, - ответил поспешно собеседник.
- Надеюсь, с правилами этикета знакомы?
Герасим что-то промычал в ответ.
- Знаю, просто так спросила. На уровне второго класса.
Стервозная баба, попалась бы ты…
- Время не ждёт, за вами выбор.
Обогнув дворец дважды, они возвращались. Белый танец. Майя вела, так по всему выходило.
-Хотел бы встретиться с актрисой Л., - Герасим, словно с парашютом прыгнул.
- Я передам ей.
Майя сказала это так, словно речь шла о пачке сибирских пельменей.
-А если она … не согласится?
-На её месте я бы так и поступила. В нашем же случае… Исключено, музыку заказываете вы.
Сделала ладошками ням-ням и скрылась за дверью.
Герасим покоился на своем продавленном диване, на его лице блуждала самодовольная ухмылка. Неплохой расклад, пообедать с самой Л., будет что Коляну рассказывать.
Стукнула в дверь Майя. Пора.
Новоявленный султан препровождён в уютный залец. Его стены выдержаны в бежевых тонах, на окнах приспущены шторы. Люстра не зажжена, в зале и без того приглушенно светло. Где-то работает кондиционер, нагнетая вожделенную прохладу.
Стол накрыт на три персоны, Герасим жадно окинул его взглядом. Осмотр окрестностей обрадовал несказанно: в углу столик с набором больших и малых судков, салатниц, баночек. Невдалеке мурлыкал холодильник, обещая что-то…
- Ничего не берите в голову, - Майя прикоснулась к своей неявно выраженной груди. – Я буду и обслуживать вас, и переводить одновременно.
- Всех? - удивился Гера. - А сумеете? Л. испанка, Н. японка, О. француженка…
-Да, - кокетничала Майя, поводя миниатюрным плечиком. - Я знаю девять языков, нам их хватит за глаза. Было бы хуже, задумай вы иметь дело с юкагирами, нганасанами, хакасами, или того хуже - орочами. Это уже не моё.
Признайтесь мой друг, положили бы глаз на алеуточку, с её ароматом рыбообработчицы. А? Вы же к феромонам неравнодушны. Взять скипидар, которым руки всегда протираете… Зная ваши вкусы…
"Черная вдова", возмутился про себя то ли гость, то ли хозяин. Съест, и не поперхнется. Зная ваши вкусы… Впрочем, может и знает.
-Скоро появится миссис Л., - продолжала Майя. - Ведите себя прилично, не вздумайте напиваться до скотского состояния, женщинам такое не нравится. Постарайтесь выглядеть лучше, чем вы есть. Напрягите свою убогую фантазию, займите леди разговорами. Разумеется, не в стиле магаданских лесоповальщиков.
Шапокляк, что она себе позволяет…
А вот и сама "принцесса", стремительная летящая походка, непередаваемая пластика, фигура. Ещё бы, страховка на миллионы евро. В этой женщине крылось что-то неземное, космическое.
Облегающее вечернее платье цвета морской волны в поясе собрано в складки. Глубокое декольте, еще более глубокий вырез сзади. В ушах длинные платиновые подвески. Бусы, браслеты, кольца на смуглых, изящных пальчиках. Эффектно тряхнув головой, она что-то сказала. Во всяком случае не " бе саме мучо". Всё равно колокольчик.
Герасим как в тумане прошел к ней, интуиция подсказывала поцеловать ручку. Сделал он это неуклюже, вызвав улыбку гостьи.
У Майи рот до ушей. Как некстати она здесь.
Попробовал усадить.
-Я восхищен вами! - первое, что пришло Гере в голову, инстинкт самца подсказал.
Испаночка признательно поклонилась. Догадливая переводчица принесла вино, фужеры, логика событий подсказывала очередные шаги.
-За вашу небесную красоту! – поднял фужер поклонник.
Леди только приложилась. Майя нахмурилась.
- Кто же полные бокалы наливает, интерпретатор. Вы же не в женском общежитии торгового техникума, проснитесь.
И это мерзавка знает… Майя удивляла все больше.
В обилии ложек и вилок Герасим разобраться не смог, набросился на еду, забыв обо всем на свете. Утолив голод, осоловело глянул на предмет своего воздыхания. Да.
- И в голове не держите, - окатила его холодной водой Майя. - Миссис замужем, надо быть совсем падшей, чтобы предпочесть вас кому либо. Не говоря о ее муже. Кроме того, мы здесь не для сомнительных развлечений.
- А для чего? - нахально задался вопросом воздыхатель.
-Светское общение и только. А вы рассчитывали на что-то большее? - на лице Майи написано величайшее изумление.
Герасим, пораскинув мозгами, промолчал.
- Спросите у миссис, чем увлекалась в детстве? В пять, шесть, восемь лет?
- Вот это другое дело, - поощрила его Майя улыбкой. - "Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я…".
Испаночка защебетала.
Маленькой, она любила бабочек, стрекоз, жучков. Целыми днями носилась по лужайкам с сачком. Позже увлечение пришло в норму, она стала ловить выборочно, читала специальную литературу. К десяти годам у неё собралась приличная коллекция. Вскоре появились другие интересы, о бабочках забылось.
Прошла она и через детские кукольные забавы, обшивала свою многочисленную "семью", рано освоила швейную машинку.
Кем хотел стать мистер, претворил ли свою мечту в жизнь? Как у него с бизнесом, творчеством?
Герасим задумался. Какой он мистер… Какой бизнес…
-Детство у меня трудное, чего там. Нас у матери трое, можно себе представить. Отец из семьи ушел, у него своя жизнь, врагу не пожелаешь. Жили в коммуналке. Увлечения у пацанов известные, лазали по садам, воровали яблоки, груши. Там улица, драки, на книгу хватит, если написать. Дальше больше. Вспомнишь, жить порой не хочется.
Хотел токарем стать, не вышло, обстоятельства. Сейчас на кирпичном технологом.
- Чего темнишь, говори как есть, грузчиком оформлен, - правила рассказчика Майя. - Кирпичи доверили, остальное побоялись, не потянешь.
И всё-то она знает, бледная поганка.
-Ей-то какая разница, все равно из рабочих, не из этих… как их… "голубых воротничков". Дальше…
-Что дальше? - перечила Майя. - Пустота, вакуум, космос. Про отца туману зачем–то нагнал… Он у тебя в засекреченном почтовом ящике обретается? Атомные подводные лодки созидает?
Впрочем, так и есть, почтовом. Сидел, сидит, и будет сидеть, если по возрасту не амнистируют. Форточником всю сознательную жизнь себя ощущал. Да и честно сказать, яблоко от яблони…
-Прошу без комментариев, - рассердился Герасим, - переводите, что я сказал, не надо отсебятины. - Отец давно на свободе. Кто вы такая, чтобы поучать меня?
-Я-то? - искренне удивилась переводчица. - Неужели еще не догадался? А мудреца из себя корчишь. Совесть я твоя, вот кто.
-Ага, как же, - усмехнулся Гера, по спине у него поползли мурашки.
А ведь права старая, так, наверное, и есть. То-то на знахарку смахивает, и бесцеремонна как мать в своё время. Дела.
Киноактриса в недоумении. О чем это они…
- Ну что? - Майя в нетерпении. – Продолжай.
- Отбили все охоту рассказывать, - Гера в отчаянии.
Переводчица говорила долго. Лицо прекрасной дамы, то озарялось улыбкой, то удивлением, то недоумением с губами в трубочку.
О чем она так… Не иначе, со своими домыслами и комментариями.
Майя к Герасиму.
- Тут про вас. Миссис считает вас милым и непосредственным, в ваших откровениях она увидела что-то детское. Поражена, как вы сумели сохранить в стремительном мире свою первозданность, пусть это не прозвучит грубо - австралопитека.
-Это вы уже от себя добавили, - возмутился Гера, - могли бы и промолчать. Мне не нужны ваши характеристики, они у меня вот где! - провел ладонью по горлу.
-Какая разница, мои мысли, чужие, - Майя несгибаема. - Факты вещь упрямая. Кроме того, не забывайте, кто я. Есть выражение: совесть очень тактична, сразу перестает говорить, если не хочешь её слушать. Ваш случай. Продолжу.
Не смотря ни на что, гостья надеется хорошо провести время…
- Со мной? - у Герасима в зобу дыхание сперло. - Приложу все силы, оправдаю доверие, буду стараться…
- Что вы заладили, как на том профсоюзном собрании. Все уже давно забыли эту неприглядную историю, иные и не знали. Вас же до сих пор пучит: клянусь не повториться, всем принесу извинение, своими руками отремонтирую… Никому это не интересно, давайте следующие свои вопросы.
- Если кому и надоело, это мне, - Герасим опрокинул в себя третий бокал. - Не получается у меня разговора с леди, вы норовите все испортить. У вас в этом свой интерес? - надвинулся на субтильную переводчицу.
- Ага, - не оробела та, - вы на меня еще руку поднимите, то-то будет скандал.
Усилием воли Герасим успокоил себя.
Гостья увлечена дегустацией муссов, соков, коктейлей. Время от времени, она поднимала свои бархатные, опушённые длинными ресницами глаза на Герасима. Лицо её тогда освещалось живейшей улыбкой, можно подумать, она очарована собеседником. Её поклонник так и оставался в этом сладостном заблуждении.
- Спросите у миссис, как она относится к романтическим приключениям? Как все складывалось у нее в этот раз? Что скажет о нашей встрече, чего ждет от нашего свидания?
Улыбнулся как можно приветливее, не разжимая губ. Ни к чему леди видеть его челюсти.
- Вы мой друг, в своем репертуаре…
Герасим поежился. Опять…
…прямолинейны как дихлофос. Чего она ждет? Разумеется, и в мыслях не держит романтического приключения, не тот случай. Я уверена, никто из гостей на острове…
-Вы переводите, - Герасим фамильярно постучал по руке переводчицы. - Вас не спросили. Знайте свое дело.
Майя пожала плечами.
Герасим задумался. Может спросить переводчицу, чем эта канитель закончится? Сотрут в порошок, похоронят заживо, или вернут домой с кулечком "подушечек".
-…по правде говоря, я в душе романтик, - продолжала делиться своим сокровенным леди. - Впрочем, то же может сказать любая женщина. Кому по душе серые будни?
Без приключений я себя не мыслю. Бывает, они случаются сами по себе, иногда я планирую их. Что до романтических приключений… Надо признаться, прошло время, когда я была себе хозяйкой. Сейчас у меня обязательства перед близкими, я не имею морального права их разочаровывать. Вы должны меня понять.
-Как же! - Майя разговаривала сама с собой, полуобернувшись к Герасиму.
На ее лице подлейшая из улыбок.
- Мой друг и не на такое способен, – говорила о нем в третьем лице. На русском языке. Не для печати. Как бы напоминая ему.
- Как-то, после трех пузырей на двоих, с неким сантехником в лесополосе, его потянуло на высокую моду. Ему бы не браться за эту тему, не его это. Послушала бы леди. Досталось ей тогда в этом диалоге сексуально озабоченных павианов.
Все, что тогда произносилось, имело лагерный окрас, и буйные эротические фантазии. Жаль, не могу пересказать ей тот семинар, где нет ни одного приличного слова.
- Да помолчите вы хоть минуту,- не сдержался Герасим. - Всё вам неймется. Чего добиваетесь? Скандала? Не я, вы его хотите.
Леди испуганно сложила руки на груди. Майя продолжила перевод.
…что до реалий, я ужасная трусиха, не знаю, как повела бы себя, случись что. Мне предложили отдохнуть в тропиках, обещая незабываемые приключения. Честно говоря, я разочарована…
- Еще бы, - вставила Майя и свое слово.
…обещанных острых ощущений пока не испытала, хотя мой вояж уже подходит к концу. И всё же, я хоть немного отдохну от забот. В обычной жизни мне оглянуться некогда.
- Миссис со мной откровенна, это хорошо, - заметил Герасим. - По правде, я думал, она увидит в нашем знакомстве что-то загадочное. Не часто в жизни…
- Опомнитесь! - осадила его в который раз Майя. - Посмотрите на себя со стороны. Сравните, сопоставьте, и дело тут даже не в годах. Миссис верно заметила, ваша простота хуже воровства, она как раскованность неандертальца. Сориентируйтесь, у вас иные уровни образования, культуры…
С одной стороны прекрасная леди, с другой помятый и неопрятный мужик. С мешками под глазами, склеротическими жилками на испитом носу, веснушками. Они к лицу девочке пубертатного возраста, а не вам. Это старческие пятна, в них нет ничего умилительного, напротив. Сопоставьте и ужаснитесь.
Провидение дает вам сказочную возможность насладиться обществом прекрасной дивы. Благодарите за это Бога.
-С кем у меня беседа? - вскинулся Герасим, - с вами или с леди? Дайте хоть слово сказать, не сбивайте с мыслей, я и без того немею.
-Как же!- Майя не успокаивалась.
- Хватит, - оборвал ее Герасим, - я не сержусь на миссис, она сказала что думала.
Продолжать беседу ему расхотелось. Дива что-то сказала и поднялась.
- Что это она? - встревожился поклонник.
-Благодарит за компанию, просит не провожать.
-Как, уже?
-Да, ее время истекло.
Испаночка с ослепительной улыбкой пошла к выходу, Герасим провожал ее стекленеющим взглядом. Фея!
Они остались в ресторанчике с Майей.
-Что будем делать мой друг? Какие планы на завтра? С кем бы хотели обедать?
-Я вот думаю, - ссориться с опекуншей Герасиму не хотелось. - Пожалуй, ни с кем, хватит с меня и одного дня, - принял решение после некоторого раздумья.
-Откуда этот пессимизм мой друг? Вам не о чем говорить с гимнасткой Н.? С фигуристкой О.? Не поверю.
- Домой хочу. Устал.
-Хозяин–барин. Быть значит посему. Тогда, в этой связи, у нас оттопыриваются кое-какие проблемки. Проект по вашему желанию прерывается, после шести во дворце никого не останется.
Герасим глянул на часы. Пять сорок.
-Он, как известно, продукт программный. Изменить весь проект не удастся, можно лишь повлиять на некоторые его положения.
На острове восемнадцать женщин. Условно говоря, это ваш гарем султан, они здесь по вашей прихоти. Каждый день, вы должны были обедать с одной из них. Восемнадцать дней.
Первый день подходит к концу, осталось семнадцать. Их вы проведете уже в одиночестве. Нуждаться в еде не будете, завтрак обед и ужин вам гарантируется, - протянула листок.
Это расписание. Вас будут кормить в этом же зале три раза в день. Меню столовой кирпичного завода. Что делать мой друг, такова жизнь.
Чуть не забыла. Не удивляйтесь, по окончании проекта вы не признаете себя в зеркале, состаритесь на двенадцать лет. Это ваша плата за часы, проведенные в обществе прекраснейшей из женщин, за похотливые намерения в отношении остальных семнадцати.
Я исчезаю мой друг, не судите меня строго, поскольку я, это и есть - вы, - подмигнув, скрылась за дверью.
На часах без пяти шесть. На столике сухое вино. И то хорошо. Плохо другое, в нем всего десять оборотов. Деньги на ветер.
2.
Герасим не подозревал, что одиночество так ужасно. Он плескался, плавал вволю, принимал душ, смывая с тела налет соли. После этого шел завтракать. Здесь, вдалеке от магазинов, комплексному завтраку, обеду и ужину не было альтернативы, они съедались подчистую.
Затем островитянин шел в затененный внутренний дворик, где у него был разложен спальник. Перечитывал "Чука и Гека", "Марийкино детство", " Кондуит и Швамбранию"- это вся его домашняя библиотека.
Обед, послеобеденный сон, многократный обход острова… Пытался он как-то проникнуть в одну из комнат, и так и этак возился с замком… Взламывать не решился, не избежать потом неприятностей.
Наступил последний день. Из квартиры Гера не выходил, поел и назад. Ждал.
-Погулял?- спросили, ухмыляясь из колонки. - Знаю, можешь не рассказывать, на мемуары не набирается. Да и набралось бы, не сумел уложить на бумагу, грамоты не хватило. Аз, буки, веди… Читать умеешь, и ладно.
-И он тоже из этих…, - тоскливо подумал робинзон.
-Слушай меня внимательно, одно твое приключение заканчивается, начинается другое.
-Как! - привстал с дивана Герасим. - Не было такого уговора.
-Уговора не было, другое было… Ты же ни с кем не советовался, нравственно ли отправлять владельца иномарки на необитаемый остров. Женщин отправлял из вожделения, машины из зависти. Чтоб им там, дескать, пусто было. Так?
Герасим опустил голову.
- Знаешь, сколько тачек перебросил? Ты-то их не считал, другие о том думали. Четыреста шестьдесят семь. Не слабо. Ладно бы только их, ты же отправлял в никуда и водителей, треть из которых женщины. Мало того, рядом были старики, дети.
У обвиняемого в горле стоял ком. Осознавал.
-Что с тобой прикажешь делать? С женщинами не сумел, Майя рассказывала. Теперь вот это…
На острове ты похоже обжился. Корм есть, райская жизнь, другой не надо. Самогонки бы еще… И рад бы, да нельзя, сухой закон. Давай, в твою вялотекущую жизнь, подпустим чуточку экстрима, здорового адреналинчика.
Вновь заиграла музыка.
3.
Герасим очнулся на своем спальнике, перед его глазами хлопало на ветру что-то оранжевое. Палатка. В её полумраке видны коробки, пятилитровые бутыли.
Глаза привыкали к темноте. В наугад взятой банке -"свиная тушенка", в другой - " килька в томатном соусе". Герасим вылезал из палатки на ощупь, закрыв глаза. Интриговал тем самым себя.
Перед глазами пространство с иномарками. Открытая стоянка. "Додж", "Кадиллак", "Мазератти", "Ленд - ровер", "Лексус", не говоря о многочисленных "Субару", "Сузуки" , "Чероки". Не видно ни души.
Герасиму не по себе, за невинные мысли так жестоко наказать. Защиты и справедливости!
Важный продуктовый вопрос, на время затмил его интерес к машинам. Он и водить-то их не умеет, если разобраться.
Из палатки на белый свет выброшены все упаковки. Двадцать литров питьевой воды, дюжина банок тушенки, столько же рыбных консервов, галеты. Ни чая, ни сахара, ни конфет. В этот раз ему придется совсем туго, речь идёт о выживаемости. Сколько там ему накуковали… Не слышно.
Островной быт Герасима далек от совершенства, о душе или ванне мечтать не приходилось. Хорошо океан рядом и на улице тепло, чтобы не сказать жарко. Страшно подумать, если бы на Таймыре такое приключилось.
Свой костюм, в целях сохранности, он снял, остался в одних семейных трусах "на вырост". Голову защитил от солнца сработанным из галетных упаковок сомбреро.
Развинченной, впрочем, обычной своей походкой, направился к скоплению авто. Будь рядом Майя… Хлопнула бы в ладоши, обернулась вокруг оси, и в обычной своей манере возликовала.
- "Самурай, скушал рис, выпил чай, загорелся кровавый восход, самурай крикнул громко - банзай! …".
Слов нет, хорошо без нее.
У "лендровера" дверцы оказались не заперты, у других машин тоже. Герасим угнездился на кожаное сидение, воображая себя владельцем черного красавца. Ключи на месте, бессистемно нажимая кнопки тюнера, он добился своего, зазвучала музыка.
В "бардачке" оказалось много интересного.
Вот оно долгожданное. Счастье ли, просто везуха. Нет худа без добра, многог раз возвращался Гера с сумками в палатку, выгружался, и снова спешил на "работу".
Время шло, таяли запасы продуктов и питьевой воды. Вся его палатка уже забита ценностями, а конца краю увлекательному процессу не видно.
Ну что? - голос знакомца в очередной машине. - Не наскучило дурака валять?
-Как же, сил никаких нет, - плакался островитянин на судьбу. - Продукты кончаются опять же.
Через секунду опомнился.
-Мне бы немного воды, с десяток банок тушенки, можно еще недельку погостить.
-Неужто домой не тянет? Или интерес нашел?
Все-то он знает, подумал Герасим обреченно.
-Есть кое-какой, – не таился. - Машины бесхозные, добра в них много, беру кое – что. Разговора о том, помнится, не было.
-Пустое все это. Смотри последний раз на рубли, доллары, евро, через час останешься при своих интересах. Если не ошибаюсь, у тебя дома в шкатулке четырнадцать рублей одиннадцать копеек?
-Точно! - согласился Гера. – А откуда вы собственно…
-В Грузии говорят: пусть я пью мало, но из своего стакана. Возьми в голову. Что касается твоего возвращения…
Оденься, приведи себя в порядок, жди. То, что по первому проекту старишься, знаешь. Сейчас тоже, семь лет отдай и не греши. Сам виноват, работай над собой.
Тебе конечно нтересно… Ты не один у нас, таких миллионы… Попал ты под ковровую бомбардировку. Слышал о теории случайных чисел? Почитай.
Через час Герасим был дома, в зеркало не смотрел, боялся. Через три часа он никакой, перед ним пустая емкость ноль семьдесят пять. Ни чего-нибудь, "Давидофф", с настоящим перцем внутри. Почему не обошелся в этот раз дешевкой разлива "тетя Варя"? Не захотел, дело того стоило.
Гера собирался начать новую жизнь. То ли с завтрашнего дня, то ли послезавтрашнего. Как получится.
Денег на водку он занял у Коляна. Если бы тот был трезв, никогда не признал в неопрятном старике своего лучшего приятеля, и денег не дал однозначно.
То, что Герасиму медведь на ухо наступил, факт общепризнанный. В данном случае это не имело значения.
На громкости ТУ-144, берущего звуковой барьер, он завёл свою любимую:
….Эй вы, задние, делай как я!
Это значит – не надо за мной,
Колея эта - только моя,
Выбирайтесь своей колеей!
В окно стукнули. Первый этаж. Колян.
-Те чо надо, чмо? – Герасим пьяно распахнул створки.
Так он ласкательно называл друга, тот на прозвище не обижался.
-Кто чмо? – агрессивно приподнялся на цыпочки Колян, потянулся к Герасиму. – Как ты меня старый козел обозвал? И вообще, кто ты такой, и что в этой хате делаешь? Где мой друган, позови хозяина Муму.
Тоже избитая шутка. Высокий подоконник мешал ему дотянуться до Геры. Его счастье.
-Щас я с тобой буду по-другому разговаривать. Щас ты у меня…
Он исчез из поля зрения, через секунду раздался звонок у входной двери. Герасим пошел открывать, мимоходом глянув в зеркало.
О, Господи! | |
ВАШИ КОММЕНТАРИИ
Колонка редактора