Артефакт | "Страна Лимония – страна без забот, в страну Лимонию ведет подземный ход, его найди ты сам, не стану я тебя учить. Трудна дорога и повсюду обман, но чтоб не сбиться у меня есть план, но я тебе не дам, и не смей меня винить".
Песня.
1
У Диккенса, по кличке – Дик, началась новая жизнь, он обзавелся компьютером. Диккенс.
Почему у Ильи английская фамилия?
Странная она для постороннего, остальные привыкли. Новая фамилия у него с шестнадцати лет, он имел право на ее смену. Ему с детства была не по душе собственная - Рапсодин. Отец говорил: у их колена давняя история, нельзя ею пренебрегать, напротив - ценить надо. Илью не переспорить: фамилия легкомысленная, идет от рапса, растения. Или рапсодии, музыки. Отсюда и его школьные клички: Апс, Сода, Дин. Свой именной статус юноша сменил вопреки воле родителя, целый год после этого они избегали друг - друга.
Илья, испивший сполна чашу обидных поблажек и потворства, сразу ощутил к себе уважение. Как яхту назовешь, так она и поплывет…
Первым делом Илья засел за свои рассказы, они дались ему отнюдь не малой кровью. Рукописей с вариантами набиралось два продуктовых пакета, ценность необыкновенная, если иметь в виду трудозатраты; десять, никому не нужных лет.
Диккенс переводил свою клинопись в цифровую форму урывками, уделяя занятию по многу часов в день. И года не прошло, он закончил адову работу, записав на винчестер системного блока почти сотню произведений. Окончательной редакцией их не назвать и при богатом воображении, то были скорее заготовки, матрицы.
Он "светился" на литературных порталах в Инете. Его читали, комментировали, зачастую очень резко. Критику Илья выносил стоически, утешаясь афоризмом Моруа: "Не стоит ориентироваться на общественное мнение. Это не маяк, а блуждающие огни".
Дошла очередь и до "одноклассников". Он выхватывал из своей не совершенной памяти, то одну, то другую фамилию, с нетерпением ждал появления знакомых лиц. Составил список, и стал методично искать в России, Украине, Белоруссии своих ровесников. Результаты не радовали: то подружка одной сестры объявится, то другой. Ровесники не находились, тому причиной мог быть возраст: редко кто в шестьдесят садится за клавиатуру.
По теории вероятности, встретить себе подобных у него шансов один к двадцати, не меньше. Судя по всему, в 10 «б» только он озабочен поиском друзей. Если же взяться за другой класс…
В один из вечеров, Илья занялся поиском Желябова. Коля был на год старше, жил с ним на одной улице. Потом его родители построили дом на окраине Владикавказа, друг поменял школу, их общение сошло на "нет". В восемнадцать лет Николай надумал жениться, его родители браку мешали до последнего, их отталкивал возраст девушки – двадцать пять. Запредельный. Впрочем, имелись и другие причины взаимной неприязни девушки и родителей Николая. Как бы то ни было, любовный процесс набирал силу, и от близких уже не зависел. Коля, потерявший от счастья голову, просто обязан был взять в жены Татьяну.
Мать Коли, всякий раз при встрече, делилась с Ильей своими соображениями по части "добродетелей" невестки. Есть, якобы примеры ее легкого добрачного досуга, просила отговорить сына от оплошности, которая ему "аукнется". Илья отзывчиво проникся "искренностью" женщины, вел на эту тему беседы с Николаем, считая чужие мысли своей точкой зрения. Друг, его советы воспринял в штыки, они ссорились, вновь мирились и снова ссорились. Вскоре в их отношениях появился холодок, интересы у молодых людей менялись на глазах.
Николая забрали в армию. Надо сказать, они не переписывались: Илья рад бы, да друг не писал. Ехать на другой конец города за его адресом…
Через год постригся наголо Илья. Каково же было его удивление и радость, когда он попал в одну роту с сержантом Желябовым. Мир тесен, восторгу друзей нет края. Армия. В парнях просыпалась дремлющая сентиментальность.
А тут у Коли Желябова трагедия в семье: погиб от электрического тока его брат, подросток. Вернулся он в часть чужой и отстраненный, не желая общаться по-прежнему, замкнулся в себе. Читал запоем, в таком отрешенном состоянии "дембильнулся".
Переписка меж ними не клеилась, Николай погряз в семейных заботах: жена, ребенок, пеленки… По возвращению домой, Илья застал друга за сборами: Коля горел желанием поступить в военное училище. Для Ильи это – новость Апс никогда не говорил о военной карьере, он был помешан на космической технике, "бауманке". Впрочем, скрытность характерная черта Желябовых - мужчин.
Все прояснилась позже: фронтовой друг отца Николая - замначальника известного военного училища. Дядя Карл списался с ним еще до Колиного возвращения с Байконура: полковник обещал содействие в поступлении Желябова - младшего в заведение.
Николай и без протекции мог рассчитывать на поступление в любой вуз: рассудительный малый, бог памятью не обидел, дружен с математикой, физикой, русским языком. Отлично знал немецкий язык, думал заняться им всерьез, сказывались отцовские корни.
Как бы то ни было, молодая чета уехала в столицу. Изредка они писали родителям, перезванивались, обрывки сведений доносились и до Диккенса. Потом… судьба внесла свои поправки: Илья поступил в институт, женился, и переехал в другую местность.
2
Многое изменилось за тридцать с лишним лет. Кем только Диккенс не трудился: главным инженером, энергетиком, ювелиром, журналистом, сторожем, слесарем, электриком ЖКО. Пришла пора, он стал пенсионером, временами работающим, временами – нет.
Как-то, он остановился и оглянулся. Возраст заставил. После въедливого самокопания выяснил: для полного счастья ему не хватает компьютера. Друг детства дал бессрочную ссуду на электронное чудо.
В один из вечеров Илья в очередной раз вышел на сайт "Одноклассники", стал искать Желябова. Коля был не первым в череде его дальних знакомых: новоначальный пользователь без особого интереса смотрел фотографии, сообщества…
И вот... на одной из авторских страниц, он увидел обезличенную фамилию – "Желябов". Тут же ссылка на сообщество: город, школа. Ни института, ни военного училища... Этого не могло быть, Коля честолюбив и целеустремлен, его образование не могло закончиться средней школой.
Илья написал ему: не мог раньше наладить контакт, тому виной технические причины. Рад встрече, хоть один пацан на горизонте появился. И так далее…
Не прошло и трех дней, пришло сообщение от Николая. "Очень рад контакту. Не думал, что Илья затеет поиск однолеток, самому же и в голову такое не приходило". Рассказал коротко о себе. Он генерал-майор в отставке. Объездил полмира. У него двое взрослых детей, мальчик и девочка. Мальчик женат на немке, пустил корни в Германии, в Дюссельдорфе. У него свой бизнес, магазин оптики. Дочь замужем в Москве, работает системным администратором в банке.
Квартиры в столице у него нет, есть особнячок в пригороде, с четырьмя гектарами леса. Пенсия достойная, в гараже две машины. В семье порядок, "ютятся" они с женой вдвоем на трехстах метрах. Разумеется, он приглашает Илью к себе в гости, пусть живет, сколько хочет. Но… предваряя его приезд, собирается приехать к нему сам, посмотреть житие простых смертных.
Ходили слухи... Он не против его приезда? Конец месяца устроит? Нужен адрес и телефон.
Илья от сообщения чуть ли в шоке - у Коли карьера сложилась, он не чета ему. Теперь следовало думать о достойной встрече корефана. Тайный советник, не домоуправ! Время у него еще есть, месяц только начинался. Он написал другу, что должен написать, и стал ждать.
Через несколько дней, на дисплее высветился незнакомый номер.
- Стою у твоего подъезда, - басил Николай, - выходи встречать. - У тебя странный домофон, с шестеренками, как у номерного замка. Жду.
Илья в десяти минутах езды от дома, у магазина. Потрясенный, он тут же ринулся назад.
3
У подъезда стояла невиданная машина: короткая, широкая, двухместная. Ее зад агрессивно приподнят, широко расставленные колеса тоже не узкие. Высокий, не сказать полный, пожилой мужчина улыбчиво смотрел в его сторону. За десяток метров, Илья слез с велосипеда.
- Вот ты какой! – сказали оба, осмеяв невольное единство мнений. – Узнаю брата Колю! – добавил Илья, держа в уме классическую ситуацию.
Желябов фразу пропустил мимо ушей, ни с чем ее не связав. То ли забыл, то ли не читал…
Минут десять стояли они у машины, хлопая друг - друга по плечам, тыкая на радостях пальцами в живот. Приятель - генерал раздался в плечах, заматерел. Время. Коля кого-то очень напоминал, Илья где-то видел этот высокомерный и острый взгляд, эту неспешность и достоинство жеста. Образ не явный, он прятался за внешней непринужденностью.
Илья вспомнил "Семнадцать мгновений весны", Кальтенбруннера. Вот на кого походил Желябов, вот кого напоминал грубым, будто вытесанным, в оспинах лицом. Он даже сказал Николаю об этом. Тот только посмеялся.
- Не ты первый мне об этом говоришь.
Вдруг, посуровел лицом, и на немецком языке произнес тираду. Люди, шедшие мимо, удивленно глянули в их сторону.
- Переведи, – Илья заинтригован.
- Завтра ты отправляешься на восточный фронт, хватит валять дурака, отсиживаться в штабе. Лень еще никому не приносила пользы, твой пример - другим наука. Нация ждет от тебя великих свершений, а ты губишь талант в пивных, развлекаешься с девочками. На нас военный мундир, не забывай об этом.
- Так и сказал? – Илья восхищен монологом гостя. – Нет, чтобы к кресту представить, замком за верную службу наградить… Сразу на фронт… Дайте шанс искупить вину.
- Какое отношение ты имеешь к нашей нации? – едко подметил Желябов. – Ты не ариец, этим все сказано. Благодари бога, что не попал к костоломам Мюллера.
В каждой шутке есть доля…. Коля - немец по происхождению. Веселились. Горячность первого впечатления от встречи спала, Диккенс обнаружил в машине водителя, парня лет двадцати.
- Кто это? – понизил голос.
- Мой водитель. Я за руль сажусь редко, в магазин, на базар, на почту съездить, - прояснял ситуацию Николай. Моей машиной по большей части дети пользуются, когда навещают. Взяли за правило, приезжать ко мне на автобусе, чтобы от спиртного не воздерживаться. «Сузуки» выручает. В основном она в гараже простаивает. Есть у меня «линкольн» для представительских поездок: к друзьям, на море. Такое бывает нечасто, зато… тогда мы соответствуем протоколу. Завидуют.
Почему парень не выходит? Не было указания, он знает свое место в строю. Срочник. Приятель арендовал. А что? Пацан спит - служба идет.
- Водитель для Веры, - поддел приятеля Илья.
- Не путай, - обиделся Николай. – Та девочка ущербная, я в отличии от нее - успешный. А вообще… Желябов сейчас опасности ни для кого не представляет. Но хватит разговоров, давай делом займемся. У меня ни в одном глазу, сколько можно такое терпеть! У тебя какой этаж?
- Третий.
- Саня, - позвал генерал водителя. – Тут надо провиант кое-куда забросить, потом свободен. Если что - позвоню. От машины далеко не отлучайся. Можешь выпить в пределах нормы. За машину не бойся, случись что – отобью. Вопрос с тобой в части утрясен. Пароль знаешь.
Илья значения диалогу не придал, обычные генеральские штучки… В квартиру они поднялись отягченные пакетами. Солдат спустился к машине еще раз, принес два бочонка «гиннеса».
Друзья остались вдвоем. Илья радовался приезду друга как ребенок, и не скрывал этого. За неимением места расположились на кухне, у длинного и узкого стола. Николай попытался разобрать пакеты, хозяин остановил его.
- Угомонись. На первое время закуска есть. Потом…
В холодильнике нашлась колбаса и зеленый горошек. Необходимо и достаточно.
- Ты мне, как снег на голову, - Илья смущен и растерян. – Честно говоря, я не готов к твоему приезду, ждал двадцать пятого. Хотел, чтоб как у людей. Не часто такое бывает.
- Ерунда! Я вижу развитие событий, - Николай снисходителен, – к гадалке не ходи. – Ты залезешь в долги, накупишь продуктов, а после моего отъезда будешь полгода сосать лапу. Неработающий пенсионер - этим все сказано. Молчать! Мы с тобой проживем четыре дня, ни на что не жалуясь. Больше не могу, дела.
Настоящий друг, думал Илья, все учел, стал на мое место. Коля изменился к лучшему, это видно, в нем проклюнулась доброта и человечность. Вспомнил, как в давние времена поил его «Карданахи».
Илья после восьмого класса пошел учиться в вечерний техникум, дома настояли. Работал. У него завелись карманные деньги, что в его возрасте - немало. Коля финансовыми ресурсом не обладал, если к него появлялась лишняя монета, он угощать не торопился. Теперь они менялись местами…
- Мне нечего на это возразить, - развел руками хозяин. – И рад бы поспорить, не могу, правда на твоей стороне.
- Вот и я говорю, - вторая рюмка перцовки, сказалась на Николае благодатно, он веселел на глазах. – Главное, застать тебя врасплох, чтобы ты не успел принять контрмеры.
Смеялся, лез обниматься. В самый разгар веселья опомнился, открыл сумку.
- Как это я забыл. Совсем из головы вылетело, - бормотал растерянно. - Я тебе Илюха подарок привез. Как я мог лучшего друга из списка вычеркнуть! – терся пахнущей щекой.
Из сумки извлечена коробка.
- Владей! Бери и помни!
Серебристое чудо, мобильный телефон класса "премиум". "Порше".
- Коля, – Илья подарком восхищен, - ты что себе позволяешь? Такие деньги? У тебя их куры не клюют?
Желябов довольно улыбался, его телефон произвел должное впечатление. Что и требовалось доказать!
- Клюют, не клюют, какая разница. Главное, чтобы ты был доволен. Ты прав, штучка недешевая, больше тысячи евро обошлась. Зато престижно!
- Куда мне с ним? – Илья растерян.
- Представь себе, - фантазировал Николай, - ты едешь в маршрутке. Студенты с навороченными трубками, демонстрируют папину успешность. Держат их в руках, все видят "самсунги" последних моделей, "нокии", "эрикссоны". А ты сидишь себе в кепочке, штопаной куртке, мятых брюках, небритый. Пассажиры заняты собой, до тебя им нет дела.
И вдруг звонок. У тебя. Ты небрежно достаешь "порш" и начинаешь с кем-то говорить. Для эффекта крутишь его туда – сюда. Молодежь тут же засекает твой телефон, через двадцать секунд его сканирует весь автобус. Шутки в сторону, все смотрят на тебя разинув рот, круче тебя в автобусе нет, ты заткнул всех за пояс. Выше по статусу только "кайена" и "верту". Студенты выходят на остановках оплеванные. Как тебе это?
Илья долго смеялся от нарисованной картины "по Айвазовскому". Усугубили. Еще раз.
- Тут есть одна деталь, - хозяин комментировал приятеля. – Звонок в автобусе это хорошо, только вызывать меня некому. Два-три звонка в неделю, весь мой переговорный процесс.
Николай на несколько секунд задумался.
- У тебя же есть телефон.
- Да. "Филипс – ксениум". Классика.
- Отлично! – обрадовался Желобов. – У тебя будет столько звонков, сколько сам захочешь. Телефоны в разных карманах, ты настраиваешь один на другой. Незаметно для пассажиров вызываешь сам себя. Звонит "порше". В автобусе шумно, никто не слышит твоего "собеседника". Ты можешь говорить о чем угодно и сколько угодно. Задача ясна?
- Ну, Коля, ну, придумал! – хохотал Илья. – Советы давать легко. Сам бы пошел бы по этому пути?
- Нет вопросов! – Николай серьезен и рассудителен, чем напоминал известный персонаж, что "никогда не пьянеет". - Надо произвести на людей впечатление. По одежке встречают… У нас, у россиян так.
- Замнем, - Илье не по душе пьяные споры. – Надо продуктовую лавку открывать, ты столько всего понавез, боюсь в холодильник не поместится.
- Я не сомневался! – голый по пояс Николай нарезал форель холодного копчения. – Вижу, у тебя "трансформер" не последней модели. Антиквариат.
- Что есть, то есть, - Илья не спорил. – Агрегату тридцать два года, а работает как часы, - поставил на крышку холодильника чуть ли не ведерную кастрюлю. – Ума не приложу, что теперь с супом делать?
За день до приезда Коли, он сварил "полные щи" по классической рецептуре самого Вильяма Похлебкина. Готовил с душой, ему хотелось не суп состряпать, а создать восторженное произведение искусства. Теперь, его аппетитная кулинария должна уступить место привозной черной икре, красной рыбе, сыру, салями, спиртным напиткам…
Что чему предпочесть. Перед Николаем такого вопроса не стояло.
- Отнеси суп бездомным собачкам, ты для них отцом родным станешь. У нас продукция высшего качества, сам видишь. Ты хочешь испортить ее, расстроить наш желудок и нас?
Илья не стал обременять соседей, отнес "произведение" на улицу, выудив из него мясо, не дело бросаться такими продуктами.
- Ты куда солдатика подевал? – вопрос пришел сам собой по возвращению.
- За него не болей, - Николай открывал текилу, "перчик" они уже оприходовали. – Перед тем как ехать, я узнал, какие части в вашем округе базируются. Созвонился. В саперной нашел понимание. Мой Саня туда отбыл, его там накормят, напоят, спать уложат. В остальном он свободен, на потехи я ему подбросил.
Говорили друзья о разном: детях, работе. Женах, бывших и нынешних. Желябов, считая свою судьбу интереснее судьбы Ильи, чаще говорил, чем слушал:
- Живу я Илюха, по нашим меркам неплохо. Ем сытно и качественно, девяносто четыре килограмма о том говорят. Каждый год мы с женой за бугром оттягиваемся. Последний раз были в Таиланде. Как ни следила она за мной, я выпал из-под ее контроля, - плотоядно улыбался.
Тянулся к рюмке.
- Дошли слухи, ты в монастыре служил…
- Было дело, - Илья не таился. – За деньгой я тогда погнался, жадность одолела. Квартиру свою продал, и все деньги в "Башкирский бензин" вбухал. Обещали девятьсот процентов годовых. Обещали. На финансовую пирамиду я нарвался. Кто знал… Это потом мы стали умными, назвали вещи своими именами. Не я один на крючок попался… Выхода у меня тогда не было, ушел в монастырь послушничать.
Рассказал непростую историю потери квартиры, ее обретении, спустя годы.
- Дела! – только и сказал Желобов. – Врагу не пожелаешь.
И… перешел на свое бытописание, семью. Говорил не столько о детях и внуках, сколько о себе любимом, своем окружении, интересах и развлечениях. Илья пытался узнать у приятеля подробности его службы, Николай всякий раз уходил от ответа. Военная тайна. Правда, не скрывал стран, где ему пришлось служить: Монголия, Куба, Венгрия, Чехословакия, Германия.
Легли спать далеко за полночь. Спали "валетом" на диване, единственной мягкой мебели в однокомнатной квартире Диккенса.
4
Пробуждение их было долгим и тяжким, спасло положение пиво, второй бочонок остался нетронутым. Одна беда, оно было теплым, места в "Саратове" для него не нашлось.
- Привет с большого бодуна! Обстановочка у тебя не ахти, - заключил Николай, протерев глаза, - можно бы и лучше. По слухам, на зоне такой же интерьер: кровать, стол, стул, тумбочка. Что мешает жить по-человечески? – как прокурор смотрел на Илью.
- Такой вопрос не ставился, - хозяин жарил яичницу с беконом. – За неимением времени. Я же говорил, с первой прожил пятнадцать лет, и ушел от нее с двумя чемоданами.
- Ко второй? – невинно спросил Николай.
- Что рассказывал я тебе, что не рассказывал, - сердился из кухни Диккенс. – Между первым и вторым моим браком три года бреющего полета. Я бежал куда глаза глядят, а не к кому-то конкретно.
- Понято! – гость больше тему не развивал. – Ты как-то говорил - пишешь. Что именно: философские трактаты, романы, детективы? Дашь почитать?
- Рассказы кропаю. Конечно, дам. Для любого автора, Коля, каждый неравнодушный читатель важен, - делился мыслями Илья. - А если он еще и комментирует, в смысле - по шерсти гладит…
Начали друзья с недопитой текилы, в смеси с пивом, она внесла в настроение друзей оптимизм, желание сделать жизнь еще ярче, цветистее.
- Далеко хозяйственный магазин? – гость хотел развеяться. – Надо кое-что прикупить. Схожу один, ты инструкцию к телефону изучай, на зарядку его поставь.
Вернулся из магазина с раскладушкой и матрасом.
- Тебе! – протянул хозяину. – Гостей приглашаешь, а соломку стелить не думаешь. Непорядок!
Приглашаешь… Илья только про себя хмыкнул.
- Гости у меня - явление редкое, - живописал он свое бытие, – вроде метеорита. Как ты. Стукнет иной раз по обшивке… Зачем дорогую взял, были проще?
- Чудак! – усмехнулся Николай. – Мы не так богаты, чтобы брать дешевые вещи. Я делаю своему лучшему друг посильный подарок, что в том плохого? Если на то пошло - это мебель для моего уставшего тела, - с опаской улегся на кровать. Не сломается?
- Чем займемся? – Илья озабочен этим вопросом со вчерашнего вечера, гость такого ранга претендовал на особое к себе отношение. – Какова наша диспозиция? Позиция наша какова? Наша какова позиция? – подыгрывал военному. Если не иметь в виду тайский массаж и спа – процедуры.
- Разве только по злачным местам пройтись, - ввернул Желобов. – У вас есть "улица красных фонарей"?
Илья промолчал. Риторический вопрос. Не держим-с.
- Не надо никуда ходить, - отрезал Николай. – Нам есть о чем с тобой говорить. О моем беспутном брате Валерьяне, что из зоны не вылазит. О Вовке, про Кидина Кольку расскажу, про Черемшу, морду мордовскую. Тебе это не интересно?
- Ты что! – возмутился Илья. – Еще как интересно.
Друзья сидели за столом основательно, злоупотребляя едой и питием. Коля забыл о своем обещании, развернуто и пространно трепался о семейных поездках, о друзьях детства и не вспомнил.
- В Гонконге, - томно закатывал глаза, - было у меня приключение. Рассказать? Впрочем, тебе это не интересно, - уловил отсутствующий взгляд Ильи.
Хорошо сидим! – Желябов искренне радовался. - Одного нам для полного счастья не хватает - огурчиков маринованных.
- Я сбегаю, - засобирался Илья, – одна нога здесь, другая там. - Тут рядом.
- Сбегай, - согласился гость. – Нам сидеть долго, возьми пару банок корнишонов.
Сунул в руку тысячную купюру.
- Не траться.
- Да ты что? – возмутился хозяин. – Не хватало, чтобы я…
- Цыц! – Коля вытолкнул его за дверь.
Спустя полчаса продолжили. Гость взять сдачу отказался.
- Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я! – у Николая очередной тост. – Корнишоны – милое дело, панацея от всех бед. Хочу тебе сказать, собираюсь ехать в Дубай, не в первый - третий раз. О! Восточная сказка! Какой сервис, какая архитектура, какая чистота вокруг! Я там ходил, как под гипнозом, впитывал, фотографировал… Если бы мог романы писать… Чуть не плакал, когда домой возвращался.
- Мне бы в таких местах побывать, - мечтал Илья. – У нашего пишущего брата как… Две недели купания в экзотике, после чего - десяток рассказов. В стиле Артура Хейли: "Аэропорт", "Отель", "Госпиталь". Одно плохо, в средствах стеснение. А так… Пять стран, и впечатлений на всю оставшуюся. Только пиши. Вот пример приведу, пришлось мне как-то…
- В другой раз, - отмахнулся Николай. – Ты вот что скажи. Там, на тумбочке, - показал на стену, - агрегат какой-то: ящик, трубки прозрачные, горелка ацетиленовая. Я и так и этак прикидывал, ни к чему не пришел. Что это?
- О! – Илья закатил глаза, заулыбался. – Это Коля… Как бы точнее сказать… Продукт моего двухлетнего труда. Символ. Памятник тщеславию. Впрочем, я не жалею ни о чем, как говаривал Юра Антонов. Как-то я решил…
- Любишь его? – перебил гость, и, не дожидаясь ответа продолжил.
- Мне больше по душе "Дюна". За морями есть лимоновый сад, я найду лимон и буду рад, но я тебе не дам, и не смей…, - голосил на всю квартиру.
- Тише! – успокаивал его Илья, – убавь громкость, а то соседи милицию вызовут. Будет тебе тогда… Разбудит утром сержант как человека…
- Ладно, - гость развивал новую тему. – Прошел среди военных пенсионеров слух: непальский трекинг – самое удачное вложение денег. Экзотика: горы, хиппи, ламы, знаменитости… Ну, думаю - мне туда. Взял путевку задолго до срока. Сижу тише воды, ниже травы, не дай бог, сын узнает, он в то время у меня в гостях пребывал. Узнал. Как, не знаю. Пришлось переписывать путевку на него. Горе горькое. Стал я искать себе утешительный приз. Нашел - остров Бали. Знаешь Илья…
- Ты меня дослушаешь или нет? - хозяину не терпелось довести до конца историю. – Решил я сделать водородный генератор. Теория процесса известна, есть промышленные установки. Я замахнулся на переносной прибор, вот в чем моя трагедия.
- А суть? – торопил Николай. – Смысл затеи?
- О смысле потом. Суть. В раствор щелочи опускаются электроды, на них 12 вольт постоянного напряжения. На минусе выделяется чистый водород, на плюсе – кислород. Водород собирается под колпаки. Казалось бы, зажигай горелку и делай серебряные изделия. Сколько душе угодно.
Дудки, это оказалось самой сложной, практически невыполнимой задачей.
- Дик, ты сгущаешь краски, - гостю море по колено.
Текила допита, открыта бутылка виски.
– Ты хочешь получить на выходе голубое пламя… Что ты там про серебро говорил…
- Нет, Коля, - Илья продолжал мысль, - ничего не получилось. - Работа оказалась мне не под силу, ни материально, ни технически. Все дело в низком давлении. Ладно, поезд ушел.
Серебро… О, с ним целая детективная история.
Иду я как-то с работы. Иду дальней дорогой, мимо заводской свалки. Вижу издалека: КАМаз разгрузился, следом другой. Из интереса подошел. Вижу две кучи старых пускателей и контакторов. Кому как не электрику знать, сколько здесь серебра прячется.
Я домой за инструментом. Снимал контакты, пока не стемнело. На другой день – туда же. Сердце из груди выскакивало: боялся, кто-то найдет кучи и вывезет их. Повезло сказочно. Три недели я туда ходил, работал до изнеможения. Не роптал, дело того стоило. В итоге два ведра контактных заготовок.
- Да ты у нас миллионер! – Николай потирал руки. – Столько серебра урвал. И главное, комар носа не подточит, на земле нашел. Ни под одну статью не подпадаешь.
- Скоро сказка сказывается, - охладил его пыл хозяин. - Мало снять контактные перемычки, надо с них еще пятачки сплавить. У контакторов коромысла в два пальца шириной. А ну, нагрей их добела… Как бы то ни было, набралась литровая банка пластинок.
- Ты хочешь сказать…, - генерал в теме, – …там не чистый аргентум, его еще извлечь трэба?
- "Зыс коннектэд". Вот именно! Слаботочные - из чистого металла, те, что мощнее – из сплава. Назвался груздем - полезай в кузов. Нашел литературу, через месяц получил семь с половиной кил металла. Три девятки. Дорого он мне дался, - Илья горестно вздохнул.
Видел на тумбочке Чебурашку? Моя работа! С одной стороны - памятник человеческой глупости, халатности и расточительности. С другой - находчивости и деловитости.
Судя по всему, гостю история не по душе. Сколько стоит Чебурашка… Битый - небитого везет. Коля тут же забыл эту историю, сделал вид - забыл.
- Могем! – только и сказал. - И мы тоже не лыком шиты, тоже кое-что можем, - любовно готовил бутерброды из разноцветной икры. – Я тебя сейчас угощу… Ты такое никогда не едал. Дай срок…
Пришлось мне как-то в Финляндии бывать, - вспомнил очередной свой экскурс. И что интересно: в Мурманске есть палтус и семга, а в Тапиоле – нет. В чем спрашивается дело, широта одинаковая? - воздел руки к потолку. Должно быть наоборот, если учитывать уровни жизни.
Не ожидая ответа, лез с бутербродами к Илье, насильно совал их в рот.
- За папу. За маму.
Переключился. Ушел в комнату, через минуту вернулся:
- Там у тебя пальто кожаное висит, - усмехнулся. – Ты его носишь?
- Нет, - качнул головой Илья. – Куда мне шестидесятый размер. Купил по случаю в комиссионке. Помнишь, время было: с ценами неразбериха. Даром отдавали, оно репаное, то ли от времени, то ли еще от чего. За подкладкой замша как новая. Я и взял, подкупил внешний вид. Во времена Шарикова в НКВД такие носили. Посоветовали касторовым маслом кожу обновить. Тринадцать пузырьков ушло, не сравнить с тем, что было. Все это Коля мелочи, - Илья таинственно улыбался, - ты расстегни пальто, посмотри, что под ним.
- А что под ним? – Желябов ушел в комнату.
И затих.
- Не понял? – раздалось через минуту. – Это кольчуга? Ты ее сам делал?
- Если правильно – байдана. Кольчуга из круглой или квадратной проволоки вяжется, байдана – из плоского кольца. Конечно, сам. Байдана Бориса Годунова, ни больше, ни меньше.
- Скажешь тоже, - недоверчиво неслось из комнаты. – Годунова… Придумаешь тоже…
- А кого же еще? – Илья нагнетал обстановку. – Его доспех и есть. Помнишь фильм одноименный? В середине девяностых Сергей Федорович Бондарчук снял.
- Что-то слышал, видеть не видел.
- Так вот, Николаша, мои доспехи в фильме работали. Эту байдану на самого Бориску напялили, другие доспехи на его ближнее окружение. Открой диван, там остальные мои рубахи пылятся.
Из комнаты донеслись стуки и восторженные восклицания.
- Неужто все сам? И когда только успел?
- На Кольском полуострове сработал.
- Я тут историю вспомнил, - Николай опять за свое, - о бронежилетах. – У тебя кольчуги с пластинами. Похожи.
- Это не кольчуги – бахтерцы.
- Неважно. Пришла к нам партия жилетов. Без документов. Одно сопроводительное письмо, и ни слова о боевых характеристиках. Секрет. Экспериментальная разработка, "кот в мешке". Нам ничего не оставалось, как…
А не вздремнуть ли нам Колян? – Илья прервал рассказчика. – Что-то меня с непривычки развезло. Тебе, здоровяку все "до лампочки", а я натура изнеженная, изнуренная, измученная, измоча…, - бормотал он, укладываясь на "алюминьку". Заодно и новую кроватку обмою. Твою, свою… Клееночку бы сюда… Все может быть…
Уснул. Николай ему что-то рассказывал, считая - друг его слушает. Минут через пятнадцать опомнился, умолк. Ему наскучило пить в одиночку, он расположился на диване. Уснул моментально. Хозяин спал неслышно, гость выводил горлом переливы.
Прощаясь,Желябов протянул Илье портмоне.
- Для поддержки штанов. Все, что могу… Пока я на горизонте, не волнуйся, в обиду не дам. Жду в гости. Приедешь, еще подарок тебя ждет. Думал сюрприз преподнесу, не выдержал. Скуттер тебе подарю, мокик…
Будешь помнить генерала Желябова! Такие на улице не валяются. Ты у меня под контролем: шаг влево, шаг вправо…
Смеялся, обнимал. Наконец, сел на заднее сидение своей "пятилитровки". В руках солдатская фляжка с офицерским содержимым, виски. Машина тронулась.
- Растут лимоны на высоких горах, на крутых берегах, для крутых, короче, ты не достанешь. Я вижу цель, я за лимоном лечу, я дотянуться хочу, и крутизной наслаждаюсь, - неслось из приспущенных створок "сузуки". – Жду! - отмашка щедрой генеральской пятерни.
Ни одного рассказа гость так и не взял, приготовленная стопка осталась лежать на тумбочке. Илья напоминать о ней не стал. Зачем…
5
Еще месяц назад затеял Диккенс квартирный обмен. Условием он ставил Костромскую область, конкретный район не указывал, хотел жить в поселке, деревне. Ему предложили село Сусанино, то самое…
Поначалу, Илья хотел рассказать о затее Николаю. Что-то мешало сделать это сразу, позже он укрепился в своих сомнениях. Не сейчас, потом…
И вот, снова звонок маклера, у него письмо из деревни.
Илья просмотрел все фотографии деревянного дома. Снятый во всех ракурсах, на фоне соседских строений, он ему приглянулся. Подкупала его невысокая цена, размеры, асбоцементная обшивка наружных стен. При доме восемь соток огорода. Рядом лес, река.
Через неделю Диккенс отправил грузовой контейнер на новое место жительства. Совсем некстати звонок Николая. Илья трубку не взял, не хотел "чемоданных" откровений.
Когда на его телефонном счете кончились деньги, он с легким сердцем сломал СИМку, тут же купил новую - Желябову к нему не пробиться.
В Москве жила родня Ильи по отцу, он заехал к ним. Прихвастнул своей царской покупкой – "имением", пригласил в гости. Коле звонить не стал, ехать к нему за город не хотел. Ничто не мешало этому визиту, Илья спросил совета у своего "я".
"Что немцу благодать, русскому – погибель". И наоборот. Не нами сказано. | |
ВАШИ КОММЕНТАРИИ
Колонка редактора