Все даты В 1903 году, 121 год назад: (6 апреля) В Кишиневе начался один из наиболее крупных в Российской империи еврейских погромов, продолжавшийся трое суток
В чарующем туманном городе поживали директор Игорь и поэт Людмила. Были они юные, сильные, смелые, но… очень гордые! Оба они купались в мирской славе: кто талантом, кто богатством.
Поэт Людмила читала всем свои прекрасные стихи, ей дружно хлопали, завидовали и возносили до небес. Люди бросали на пол розы, лилии и осыпали дорогу цветами, а Людмила «летела» в этом ослепительном сиянии! Она была для всех символом человеческого величия!
И жизнь её текла гладко: без сучков и задорин. Она была довольна, радостна и очень высоко превозносила себя – и выше других! Она была горда этим.
Но днем её окружали люди, величие и почести, а вечером…..Она была одна…
Игорь был директором. Он не любил, чтобы кто-то руководил им. Ему это не нравилось. Ему нравилось, когда люди покорно снимали шапки перед ним, кланялись ему низко, а он поднимал голову все выше и выше! Да… Многие завидовали ему, его богатству, важности и величия! Он был горд этим!
Днем его окружала толпа с поклонением, но… Вечером он тоже был один…
Поэт и директор работали вместе и каждый день встречались. Людмила делала для директора газету, придумывала для всех рекламу, писала прозу и сочиняла стихи. Игорь осматривал ее работу и довольно кивал головой. Но, самое смешное, они очень любили друг друга. И как всегда об этом молчали. Каждый из них ждал от другого слова. О, как Игорь любил Людмилу! И просто так… от всего сердца, и видел ее во сне. Ох, как Людмила любила Игоря! До самой своей кровиночке и просто так, безрассудно.
Они встречались, ласково улыбались друг другу и с явной неохотой прощались. А вечером вспоминали улыбку другого, любимого, им было так тепло в душе…..
– Как дела, поэт! – каждый день с восхищением говорил директор поэту и нежно улыбался… И только ей.
– Отлично, – она вся сияла от радости, ее сердце кипело от восторга и любви.
И опять расставание…. А в душе грусть и печаль. Они тяжело вздыхали. Как им не хотелось этого!
А жизнь шла и шла…
Однажды на них случайно взглянул заместитель и удивился! Он подошел к директору, дружески хлопнул по плечу и нежно, ласково улыбнулся:
– Игорь! Я завидую тебе. Какая у вас с Людмилой любовь! Мне бы такую!
– Что? Что ты говоришь? – директор притворно улыбнулся и жеманно пожал плечами. – Она моя работница и все. – У бедняжки Игоря задрожали руки, он непроизвольно опустились глаза вниз….
Заместитель растерялся, он не ожидал такого ответа и даже изумился, что директор не видит прекрасного чувства! От неожиданности Игорь сделал ногу назад и наступил на кошку, та жалобно запищала и в угол. Директор резко повернулся от заместителя, ушел не попрощавшись. И когда шел домой, он думал:
– Неужели видна моя любовь к Людмиле! И как это все отразится на работе. Я слишком важный человек. А вдруг кто-то осудит меня? Нет, нет, этого не должно быть. Работники не должны видеть это. Надо, спрятать любовь, но как? Избавится от Людмилы? Нет, не могу. Что мне делать без сплетен и злословий? Я же горд!
Как ему хотелось сказать внутри другие слова! Но там сидела Гордыня! Он только вздыхал и все….
И снова он один в комнате. Лег спать на холодную, одинокую кровать… Он крутится, вертится, вдыхает.
Однажды на Игоря с Людмилой взглянула редактор, она так обрадовалась их любви, что слов не нашла. Она ласково подошла к поэту и с огромным чувством погладила по плечу:
– Милая Людмила, я поздравляю тебя с любовью!
– С какой любовью?
– У вас такая чудесная любовь с Игорем! Мне бы так!
– По-моему вы ошиблись или что-то перепутали, – и больше не слушая ее, резко повернулась, ушла.
Редактор так удивилась, что только безумно покачнула головой, она не поняла поэта.
Людмила шла домой горестная и разбитая, она думала и вздыхала:
– Игорь такой властный! Он Гордыня! Если я ему скажу про любовь! О! Лучше не надо. Он оборвет мою бестолковую речь и выгонит меня. Может быть, он будет смеяться надо мной? Нет! Я этого не потерплю! Да я ему вообще не хочу подчиняться никому! Я на виду у всего народа! Я поэт! Я – Гордыня!
Но как ей хотелось сказать другие слова – нежные, сказочные и непонятные! Но Гордыня сидела в ней больше чем все другие чувства.
И поэт снова сидела в комнате, сидела на кресло, опустив голову… Ей было одиноко…
Так они вздыхали, мучались и переживали. Два Тщеславных и Гордых человека! А Гордыня величаво шествовала впереди, они трусливо плелись за нею. Они даже не понимали, почему они такие одинокие. Но… гордая Гордыня не покидала их, ей с ними было хорошо…
Однажды пришел Игорь на работу, к нему идет навстречу старенький седой старичок.
– Доброе утро, директор. Я проходил мимо и почувствовал, что у тебя не все ладно в жизни.
– Здравствуйте! Странно, у меня все хорошо. Вы не туда попали.
– Нет, нет. Вы не так меня поняли. Я Вас спрашиваю о личной жизни?
– Что? Причем тут личная жизнь! Да и кому до неё есть дело. Это ведь моя жизнь. До свидания, – резко повернулся и ушел. Дедушка только качнул головой.
К кабинету подошла Людмила:
– Здравствуйте прекрасная милая девушка. К кому вы идете?
– Странно, а вам зачем, дедушка! Я иду к директору.
– Мх. Странно, странно. А какое же у вас дело с самого раннего утра?
– Дело? – девушка на минуту остановилась, замялась и быстро ответила, – Дело у нас рабочее.
– Э, нет! Вы, случайно, ничего не перепутали? А может быть, вас одна любовь позвала.
– Любовь? У меня нет никакой любви, – и стояла вся красная. И гордо развернувшись от дедушки, вошла в кабинет директора.
– И ты такая же Гордыня, как и директор! – вздохнул дедушка, затем прикоснулся к талисману, что-то произнес и взмахнул руками. Он был волшебник. Он решил избавить их от Гордости. Они вмиг куда-то пропали с работы. Волшебник решил их сделать счастливыми….
На голой пустой скале стоит развесистый курчавый дуб. Стоит одиноко, безмолвно. Это был директор. Над широкой раздольной рекой склонила свои мохнатые непролазные ветки ива. Это была поэтесса. Они гнетуще и угрюмо качали ветками. Корни ивы и дуба были глубоко в земле. Ива и дуб узнали друг друга по любви. Они так глубоко призадумались…. Им было так тоскливо и одиноко… Но они не могли даже и прикоснуться друг к другу. Они были так близки… и далеки….
– Дуб-Игорь! Мне плохо без тебя… – шептала Ива, когда Ветер поворачивал ее ветки к Дубу, но его ветки были в другой стороне, он не слышит. Задумается Дуб и тоже хочет сказать Иве что-нибудь приятное. Вот Ветер качнет ветки Дуба к Иве, тот жалобно застонет:
– Ива-Людмила, я так одинок без тебя… – он чуть ли не плачет. А Ветер относит ветки Ивы вдаль, она не слышит. И так это длится долго и наперекор любви. Ветра нет, опустят Ива и Дуб ветки вниз, и постоянно думают о страхе, который пронзил их. Их ветки даже не соприкасаются. Они не могут ничего сказать друг другу…. Плачет Дождь и просит Ветер:
- Пожалей ты их. Видишь, как они любят друг друга. Дай им прикоснуться и сказал слова.….
Ветер только грустно вздыхает, стонет, воет и говорит:
- Я разве могу им помочь! Моей вины здесь нет. Эх, не надо иметь Гордыню.
Опомнится Гордый дуб, тянется к Иве, а та склонила ветки в речку, подальше от дуба:
– Зачем я её обидел? Зачем? Я ведь так её люблю.
Ветер, обрадуется, подует на ветки Ивы, та к Дубу, что даже солнце засияет, тоскливо стонет:
- Прости меня Дуб, нельзя быть такой Гордой!
Так и стоят рядом два Гордых, прекрасных дерева в тоске и печали… Они колышут ветками, молчат и страдают. Ветер и дождь поет им грустно - ласковые песни и просит старца:
– Прости их дедушка, прости…
Прошло несколько дней, и пришел старец к дубу:
– Дуб, ты любишь Иву?
– Я? – Гордыня вскипела в нем, он отвернул ветки от старца, - Нет! Я занимаюсь делом, кормлю насекомых, на моих ветках – гнезда птиц. У меня ответственная работа,
Дедушка вздохнул, качнул головой и пошел к Иве:
– Ива, ты любишь ли Дуба?
– Я? – притворно удивлялась Ива, - Нет! Я сочиняю стихи птицам, реке и рыбам. Мне некогда.
Старик взглянул на Иву и Дуб, вздохнул и прошептал:
– Как плохо иметь в себе Гордыню! – И ушел.
А Дуб с Ивой все так же стояли под солнцем, качая ветками, и вспоминали друг друга. Но Гордыня была сильнее их… И только сладкий горький сок тихонечко капал с их берез на неживую землю…
Осень была ранняя студеная ветреная. Недалеко от деревьев в мирной деревне, в которой мало было деревьев, а если и были, то ими владел другой жадный человек, жила многодетная семья.
Смерть унесла отца. Маленькие дети грелись в кровати у матери, они сильно мерзли. Мать укутает их потеплее, они уснут. Она поплачет над своей судьбою, встать на колени, молит Бога:
– Господи! Не дай нам замерзнуть. Помоги нам. Дай нам дрова! Не забывай ты нас, Господи!
И вот однажды вбежала в дом маленькая девочка и радостно закричала:
– Мама! На голой скале стоит огромный дуб! Мама! Это Бог прислал нам дрова! Я так люблю Бога!
Дети так обрадовались этому, так обрадовались, что слов нет описать их радость. Озорные дети запрыгали, закружились, запели веселые песенки! Они были довольные и радостные! Затем, взяв пилу и топор, отправились к дубу.
А рядом с деревней на говорливой реке жила большая семья бобров! Жили они мирно, дружно, но только жаль, без своего дома. Да и семья у них была ловкая, дружная, только позавидовать можно! Но как же горевал отец, вокруг ни одного дерева, все жили у деда! Однажды приплыл маленький бобер и закричал:
– Папа! Мама! На повороте реки стоит огромная ива! Это будет наш дом! Как я рад, как рад!
И как обрадовались бобры, они все заплавали, закувыркались и даже чуть-чуть не передрались!
Собравшись вместе, поплыли к плакучей иве.
На голой высокой горе было много детей. Им было весело. Они пели песни, кричали, смеялись. Они хотели тепла. Они целовали дуб. Они радовались. А на быстротекущей воде весело плавали и пищали пухленькие бобры. Им так хотелось иметь свой дом! Они кувыркались и точили зубы-пилы. Они были счастливы. И, наконец, поняли Гордые величавые деревья: что их Гордыня – это черное зло в их жизни! От желания могущественной Гордыни, они стали ничем, их жизнь никому не нужна.
И вот стали рубить Дуб. Иву пилили зубами бобры. Деревья от страха задрожали листвою. Они громко зашумели ветками и прокричали старцу:
– Дедушка! Иди к нам! Скорее! Мы любим друг друга! Вернись, дедушка!
Но дедушка их не услышал, он был в другом месте.
Как мрачно и уныло застонали Ива и Дуб… Как они дружно и с огромной радостью потянулись друг к другу ветками, они прикоснулись… и как вскоре они горько и тоскливо заплакали… Их разъединили….
И с какой радостью люди улыбались упавшему дубу! С каким воодушевлением бобры поплыли с валившей в речку ивой! И только ветер жалобно пел над горою:
– Старик! Где ты!
Старик пришел… но дуб был на земле, ива плыла по воде… Но здесь были самые счастливые две семьи! Они получили все то, о чем они мечтали! Они не были Гордыми, они были довольны жизнью. Им можно только позавидовать!
Старик печально произнес:
– Как жаль, что я решил, избавит вас от Гордости. Я так хотел подарить вам добро, но вы были слишком Горды! Сколько зла от тебя – Гордость! Я надеюсь, другие не будут такими Гордыми, как вы! Гордость! Не стой у меня за плечами! Я тебя ненавижу.
ВАШИ КОММЕНТАРИИ
Колонка редактора