Почему я оказался в Сочи без документов, без денег и куда направлялся – тема особая и не сейчас. В милиции заявил: «У меня на вашем рынке только что украли бумажник с деньгами и документами!» Офицер на бланке Адлерского РУВД отпечатал:

    «Ревизорскому составу и начальникам пассажирских поездов
Просим оказать содействие в проезде гражданину, назвавшимся …. с его слов проживающему  …, как лицу, оказавшемуся в экстремальной ситуации: у него украдены деньги и документы».
    В воскресенье канцелярия РУВД была закрыта, и «свою» круглую печать мне поставили в Линейном Отделе Милиции на станции Адлер. Взяв в ближайшем киоске целлофан от блока сигарет, я обернул справку, ещё не зная, что полтора года она будет моим единственным документом. В Абхазию я «вошёл», естественно, переплыв реку. На берегу непризнанной республики ко мне подошли два парня с автоматами: «Ну! Ты, дядя, и фартовый же! У нас берег-то - заминирован!» «Выходил» через КПП. «Я то тебя выпущу. Российские не пропустят – назад не впущу!» - сказал пограничник. «Буду жить на мосту!» - ответил я. 
     Через несколько дней в городке Гонио на юге Грузии я познакомился не только со старинной крепостью, но и с КПЗ УВД Батуми, куда был доставлен от турецкой границы в автомобиле с автоматчиками в четыре часа ночи! «Я приехал посмотреть на старинную крепость, спустился к морю, покупался и на пляже – уснул! Просыпаюсь, вокруг тьма (год 1995 - в Грузии проблема с электричеством). Я и пошёл в сторону светящегося города - от куда же мне знать, что там – Турция!?» Несмотря на наличие свободных камер, меня подселили к двум молодым - чтобы тюрьма мёдом не казалась! Камера была знаменита тем, что заключённые из неё совершили побег, разобрав кладку стены!
     Семинарист-сокамерник купил самодельный пистолет и кому-то сказал. Обыск – следствие - суд. «Для чего ты его купил!?» - «Времена стали тяжёлые!» «Я что-то сделал не так?» - спросил он меня. «Ты перепутал суд с пионерским собранием! Незнакомый парень взял у тебя денег взаймы и, как залог, дал этот предмет. Была расписка и данные парня, но после вашего шмона – хрен чего найдёшь!» Другой сокамерник пострадал от любовницы: не получив гонорар, она написала заявление об изнасиловании. Парни местные и получали по несколько передач в день. Дверь камеры отпиралась, когда уходило начальство.
     С моей подачи, мы стали называть себя «пассажирами поезда с разными станциями назначения». Начальник УВД – машинист, везёт туда, куда укажет диспетчер - прокурор! Дежурная часть - купе проводника: разбудят и поднимут – свою станцию никто не проедет! Вскоре в наше купе сел попутчик - русский мужичок сломал табурет об пьяного любовника своей дочери и тот пожаловался в милицию. Ночью приснилось, что меня допрашивает кто-то из знакомых. Через три дня выходные закончились, и меня привели на беседу с представителем всесильного ведомства. Сон оказался «в руку»! Не я ему, а он мне рассказывал о своей учёбе в Ленинградском ВУЗе, вспоминал сауны, пивные бары, танцплощадки и женские студенческие общежития. В тот же вечер «в наше купе» зашёл «машинист» со своим замом, в качестве переводчика: «Вы свободны, но идёт дождь, и Вы можете остаться здесь до утра»
     После десяти суток в приёмнике-распределителе выдаётся справка форма 9, а через 2 месяца – паспорт гражданина РФ. В Находке на Дальнем Востоке в соседних камерах  содержались  подследственные и женщины. В столовую нас приводили вместе. В нашей 20-метровой «хате» стояли двухъярусные железные кровати на 8 человек. «Я их в анкете обманул – грешен перед Законом! – говорит мне молодой сокамерник - Ответ не придёт - паспорт не выдадут?» «Сейчас ничего не исправляй, - советую ему – В другом городе скажешь: беженец из горячей точки – от туда ответы не придут! Где не спокойно? В Цхинвали! Вот и придумай: Алиев, имя своё, улица Садовая, частный дом!» Работы выполняли на штрафной автостоянке: научили за несколько секунд открывать автомобиль, отключать сигнализацию и запускать двигатель! На работы за территорией КПЗ направляли только меня.

     При городских и районных администрациях существуют Дома ночного пребывания, именуемые в народе – ночлежками. За восемь месяцев пребывания в таком заведении, мне довелось познакомиться с её обитателями: беженцами, погорельцами, жертвами мошенников и просто, приехавшими в незнакомый город попытать счастья. Три четверти среди них были из "мест лишения свободы". За время отсутствия они потеряли жилплощадь, от них отреклась родня. "Работодатели" набирали вскопать огород, заготовить дрова, убрать строительный мусор и т.п. Расценки у "добродетелей" были стандартные: пачка лапши, пачка чая, пачка папирос и денег червонец. "Много ли, вам бомжам, надо!?" В первое же утро один меня окрикнул: "Эй! Я беру тебя на работу!" - "Ты что-то перепутал - я такой фасон никогда не одену!" Порасспросив местных жителей, я появился среди участков коттеджной застройки на побережье Японского моря. Конкуренция - мягко сказано! Тут уже шла война за место под солнцем! Китайцы, корейцы, вьетнамцы и на них похожие. Со всего СНГ и местные. Я же сыграл на элементарной "человеческой жадности" "Хозяин! Мои расценки не отличаются от остальных, а вот условия - особые: скажешь, что не понравилась моя работа, я не возьму с тебя денег!" Сформировав таким образом "портфель заказов", вечером в ночлежке я сделал заявление: "Мне нужны строители, но ставлю два условия: за глоток спиртного увольняю сразу! Говорю при свидетелях, чтобы потом не было: не слышали, не говорил и т.д. И второе: у кого была 146-я (кража личного имущества), им у меня - не работать! Я по этой статье – потерпевший!" - "Питерский! Ну, ты чё, в натуре! Это ж не мы тебя!" - "Искать Кто – хлеб ментов!"
     Каждая бригада после двух часов работ, переходила на следующий объект. Заказчиков надо "держать", Я набирал субподрядчиков и выступал посредником. Как и ожидал, на второй день на один из объектов подъехали на крутой тачке: "Ты взял те объекты, с хозяевами которых мы давно ведём переговоры. Нехорошо делаешь!" Пообещав, что вопрос будет решён в ближайшее время, я вечером в ночлежке подошёл к отсидевшему «червонец» по 102-й: "Мне нужны ещё такие, как ты. Вам строить не придётся!"
     "Как кладка выложена, нравится? Если "да" то заплати за объём, а если "нет" - то её разберут" - говорю заказчикам. "Нравится, работайте дальше, расчёт потом" - "Расчёт – ежедневный!" - "А я могу расторгнуть с тобой отношения и пригласить других". Они не знали, что с недавнего времени "другие" начали обходить "мои объекты" стороной.
    Очень душещипательная тема – беспризорные дети. Однажды в ночлежку привезли группу мальчишек и девчонок из злачных мест и подвалов в возрасте от шести до тринадцати лет. То, что многим из них довелось познать – тема не для слабонервных! Почему лидером у них была 13-летняя Таня, сообщу отдельно. Узнав, что несколько обитателей ночлежки работают строителями в моей команде, Таня подошла ко мне: «Дядя Саша, возьми нас к себе, а я буду у них – бригадир!» В соседнем здании я заканчивал косметический ремонт магазина и договорился с Заказчиком. Несколько подростков вымыли пол (потом мы его перемыли!), и за это всей группе детей организовали праздничный обед, подарили китайский телевизор, дали с собой два ящика свежих фруктов. Минуя меня, Таня подошла к Заказчику: «Дядя Саша попросил меня получить деньги» Вечером ко мне подошли обиженные мальчишки: «Дядя Саша, Танька купила и с нами выпила две бутылки портвейна, а остальные деньги забрала себе! Она сказала, что мы больше не заработали!»

     У детей был «свой заработок» С двумя маленькими и худенькими «братиком с сестрёнкой» попрошайничали по квартирам. Парни постарше на стоянках мыли автомобили, а девицы промышляли «древнейшей профессией»

     Сколько я обращался в различные инстанции (ГорОНО, профтехобразование, по делам несовершеннолетних, молодёжные организации и т.п.) организовать и внедрить дореволюционную систему обучения «мастер – подмастерье» Квалифицированный специалист берётся за обучение одного-двух учеников. Комиссия аттестует и выдаёт ученику документ о приобретении им специальности с присвоением разряда. Никому ничего не надо!

     За проживание в ночлежке надо было "отрабатывать" в Домах престарелых, Детских домах и т.п. В одном из таких мест я увидел пианино, подошёл и стал что-то играть. Подошла директор: "А на бомжа-то вы не похожи!" - "Открою секрет только вам: я - писатель-драматург, пишу пьесу о бомжах" Её реакция была, будто перед ней знаменитость! "Вы - писатель-драматург! Как ваша фамилия? В каких театрах ставят ваши пьесы?" - "Я подписываюсь под разными фамилиями"