РЕШЕТО - независимый литературный портал
Андрей Немиров / Художественная

КВЕСТЕР. Часть IV. Гл. 53, 54, 55, 56

757 просмотров

ГЛАВА LIII.



Вряд ли Билл Гейтц знал русскую пословицу «Не было счастья, да несчастье помогло». Но в данный момент эта пословица была бы кстати. Его нашли, потому что «внешняя» охрана объявила тревогу из-за исчезновения Мэлвиза и Пилсхоуфа, и дежурный охранник «даблфайва» стремглав побежал информировать Гейтца о случившемся. Вполне возможно, что запоздай он немного – было бы уже поздно.
Что случилось с главой «Макрософта», разбираться не стали (тем более – в отсутствие Пилсхоуфа): «микроинфаркт, наверное, или еще что-нибудь подобное, а, в общем – какая разница, мистер Гейтц пришел в себя – и слава Богу!» На фоне двух смертей, произошедших за последние двое суток – Ласки и Пилсхоуфа – смерть руководителя корпорации стала бы настоящей катастрофой. Но Гейтц «очухался». И это было первой удачей.
Чувствовал Билл себя скверно. Голова раскалывалась, распухший язык с трудом шевелился во рту, ноги отказывались ходить. Откуда-то, наверное, из медицинского отсека, приволокли электрическое инвалидное кресло, и теперь бледный Гейтц, сидящий в кресле на колесах, укутанный пледом, был похож не то на президента Рузвельта, не то на богатого сумасшедшего старика из комиксов.
Однако он не сдавался. Вызвав к себе руководителей отделов, он через секретаршу отдал приказ – в кратчайшие сроки закончить реализацию завершающего этапа Проекта, после чего – уничтожить все исходные материалы. Без перерывов и отдыха, без еды и сна. Он говорил очень тихо и медленно, а секретарша, сидя на корточках, внимательно слушала его слова, записывала, а потом громко и четко зачитывала их ученым.
Те начали было роптать, но Гейтц только поднял голову и пристально обвел взглядом собравшихся. Возражения сотрудников тут же утихли: им, здоровым и сильным, показалось неуместным спорить с человеком, превозмогавшим внезапный недуг, но не сдававшимся. Работа по завершению Проекта началась незамедлительно.
Но подключение «внешней» охраны к событиям в «даблфайве» не прошло даром. Слух о происшествиях и болезни Гейтца мгновенно распространился по «Макрософту». Начались звонки и визиты. С минуты на минуту должны были появиться члены Совета директоров. Они-то, конечно, придут не только затем, чтобы расспросить мистера Гейтца о здоровье. Они будут требовать, чтобы мистер Гейтц им все рассказал и показал. Они имеют на это право. Поэтому нужно было спасать Проект, попытаться, во что бы то ни стало сохранить все в тайне. И Гейтц решил «принять огонь на себя» и использовать все случившееся, в том числе и свою болезнь на благо Проекта.
И члены Совета директоров ушли не солоно хлебавши. Озлобленные, осознавшие, что Гейтц провел их, но так ничего и не узнавшие.
« - Что же произошло, мистер Гейтц?
– Погибли два близких и дорогих мне человека: Фред Ласки и Квентин Пилсхоуф. Для меня это – большой удар!
– Но как это случилось?
– Мне трудно сказать. Вы знаете, что начальник охраны Мэлвиз пропал. Возможно, он знает больше? Во всяком случае, здесь работает полиция, а уж она-то - все узнает!
– Но какую работу выполняете вы здесь? Что делал, например, мистер Ласки, который по нашим сведениям должен был находиться в Китае? Не стала ли его тайное пребывание в Кампусе и его секретная деятельность в «даблфайве» причиной этих смертей?
Гейтц выдержал паузу, улыбнулся и ответил:
- Господа, я сейчас немного нездоров, а с минуты на минуту меня должны допросить полицейские инспекторы, поэтому я просил бы вас повременить с не самыми важными вопросами. Позже, когда здоровье мое улучшится, а у полиции будет больше информации, я с удовольствием все вам расскажу…, хотя уверяю, ничего тайного и сверхсекретного у нас здесь нет».
Пожелания здоровья, поклоны, натянутые улыбки, рукопожатия. Члены Совета директоров ушли. А на очереди была полиция.
С ними было проще. В «пятьдесят пятую» их не пустили (под предлогом невозможности проведения спецобработки каждого полицейского, отсутствия специальных защитных костюмов для каждого полицейского и прочей «лапши»), вероятного убийцу (Мэлвиза) им подсунули, труп Ласки им выдали… Они обнюхали все на нижних этажах, свернулись и уехали за специальным ордером на обыск 55-й лаборатории. Но потом старший охранник сообщил, что, по-видимому, полиция больше не вернется. Потому что прибыли агенты ФБР.
Их было четверо, держались они по-генеральски и сразу потребовали встречи с Гейтцем.

У Мэлвиза тряслись руки, ходуном ходил подбородок. Кислый запах пороха, казалось, заполнил всю машину. Убивать Пилсхоуфа было, конечно, совершеннейшей глупостью, но дело уже было сделано и Алан хотел поскорее доехать до реки, бросить в воду пистолет, затем в каком-нибудь лесу переменить одежду, спрятать машину, чтобы подольше искали…, и перейти к выполнению следующего пункта наспех составленного плана – к исчезновению.
Но у планов есть один недостаток – они всегда кем-то нарушаются. Так было и на этот раз. Не успел Мэлвиз выбросить оружие и отъехать от моста, как неожиданно услышал:
- Алан, старик, расскажи-ка старому другу: куда ты так спешишь?
Мэлвиз взглянул в зеркало и обомлел – на заднем сиденье улыбался не кто иной, как Фил Гудвич.
Это было первое явление.
А второе – в затылок ему уперся твердый и противно-холодный ствол пистолета.
- И не вздумай валять дурака, Алан! – все с той же улыбкой сказал Гудвич. – Останови машину! Медленно и плавно! Помни: пуля быстрее автомобиля, поэтому если ты захочешь устроить аварию, то кувыркаться будешь уже мертвый!
Выбора у Мэлвиза не было, и он остановил свой «Форд» на обочине. Но не успел Алан выключить зажигание, как получил тяжеленный удар по затылку и потерял сознание.


- Господа, через несколько минут мистер Гейтц будет говорить с вами! – сказала секретарша агентам ФБР, уже полчаса сидящим в кабинете главы «Макрософта» в ожидании его хозяина. Фэбээровцы облегченно вздохнули и уставились на дверь. Однако голос Гейтца раздался из динамиков огромной видеосистемы:
- Я очень рад видеть вас, господа, в нашей компании! – сказал Гейтц. Его изображение появилось на экране. Он был одет в какую-то сложную спецодежду с прозрачным пластиковым шлемом на голове. Лицо Гейтца едва проглядывалось сквозь блики света на пластике. – Знаю, что наши печальные новости привели вас сюда, а не какой-нибудь хороший повод, но гостеприимство для нас – превыше всего! Итак, может быть, чай, кофе, воду со льдом? Говорите, моя секретарша с удовольствием обслужит вас!
Фэбээровцы слегка опешили. Они появились здесь по весьма серьезному поводу, получив задание немедленно привезти Билла Гейтца в управление. Они были готовы практически ко всему. Но этого даже они никак не ожидали: что разговор будет происходить именно таким способом.
- Не стесняйтесь, господа, не стесняйтесь! – бодрым голосом говорил Гейтц. – Могу предложить вам даже ланч: ведь, возможно, вы голодны…
- Мистер Гейтц! Нам… нам бы хотелось увидеть вас… ну…, как бы это сказать… в натуральном виде! – сказал, наконец, один из агентов, по-видимому старший.
- А я и есть в самом натуральном виде! – радостно сообщил Гейтц. – К сожалению, мы именно сейчас проводим один очень сложный эксперимент, поэтому я не могу отлучиться из лаборатории. Я очень сожалею, но… бизнес, господа, бизнес – превыше всего!
- Мы понимаем, мистер Гейтц! – продолжил «старший». - Но дело, по которому мы здесь – государственной важности и требует вашего личного присутствия на нашей беседе! Будьте так добры, спуститесь в кабинет! Иначе мы поднимемся к вам. Имейте в виду, у нас есть ордер!
- О, нет, нет, только не это! – воскликнул Гейтц. - Прекратить эксперимент, который готовился полгода, я не могу даже ради встречи с вами! Думаю, что даже Президенту, пожелай он сейчас встретится со мной, пришлось бы заехать в другой день! А ко мне, к сожалению, вы не попадете! Система блокирует двери до окончания эксперимента, так что никто не может войти или выйти из лаборатории!
- Простите, мистер Гейтц, но, по-моему, вы не понимаете… - начал было «старший».
- Нет, нет! Я все прекрасно понимаю, но поймите и вы меня! Если бы вы пришли арестовывать преступника, которого ловили полгода, а вам в это время звонит жена и требует, чтобы вы заехали за ней на работу – что вы сделаете? Я думаю, откажете жене!
- Мистер Гейтц! – почти крикнул «старший». – Вы забываетесь! Если вы немедленно не спуститесь к нам, мы будем вынуждены применить силу!
- Да-да, пожалуйста, господа, но только… только в рамках закона! Этот эксперимент крайне важен для нашей страны. Президент в курсе, знаете ли…, лично интересуется, звонит часто… – Гейтц заерзал на стуле и несколько раз обернулся. С боку в экран вплыла фигура какого-то толстого профессора, одетого так же, как и Гейтц, в объемный скафандр. – О-о-о, простите, господа, у нас как раз сейчас – завершающая стадия эксперимента. Я вынужден прервать нашу интересную беседу и удалиться. Жду вас завтра, господа, завтра! А пока – найдите господина Алана Мэлвиза!
И экран погас. Агенты ФБР были вне себя от бешенства. Они уже собрались было арестовать всех, кто попадется им под руку, начиная с секретарши, как вдруг у «старшего» зазвонил мобильный телефон. Чертыхаясь, он выудил из кармана трубку и рявкнул:
- Слушаю.
Явно измененный голос медленно и четко произнес:
- Пистолет, из которого был застрелен Квентин Пилсхоуф, вы найдете в реке, недалеко от моста!
- Кто говорит? – спросил «старший», но трубка ответила короткими гудками. - Ничего не понимаю! – пробурчал агент. – Или какой-то псих, или здесь не просто убийство! - он позвонил в офис, распорядился начать поиски пистолета и начал совещаться с коллегами.
Через пятнадцать минут раздался второй звонок:
- Мэлвиз? Точно? – обалдело переспросил «старший» и сообщил остальным: – Баллистическая экспертиза подтвердила, что стреляли из служебного пистолета Мэлвиза. Он у нас на учете. Мы с Салливаном едем в управление, а вы займитесь сбором информации. С этим (он показал на экран) мы еще разберемся!
Двое агентов, в том числе «старший» спешно уехали, а те, что остались в кабинете Гейтца, принялись опрашивать всех свидетелей, каких нашли на нижних этажах здания.

После того, как видеосистема была выключена, с изнемогшего от напряжения Гейтца сняли скафандр – один из пяти, подаренных фирмой «Интел» для саморекламы.
Обессиленный Билл откинулся на спинку и жестом подозвал к себе Мак-Нейми. Тот, тоже очень уставший и весь мокрый от пота, отложил в сторону микрофон, подошел и склонился над Гейтцем. Билл прошептал:
- Не знал, Эрик, что вы такой превосходный актер! Вашу роль главы «Макрософта» можно номинировать на «Оскар». Вы только что обвели вокруг пальца четырех агентов ФБР! Если мы выкрутимся из этой заварушки – обещаю, что позвоню в Национальную Киноакадемию!

Мэлвиза, объявленного ФБР в розыск, еще утром обнаружил дорожный полицейский недалеко от Блюмонда. Человек сидел в машине, и казалось, спал. Полисмен постучал в стекло, но водитель не отреагировал. Дверь машины была не заперта и, открыв ее, полисмен увидел, что хозяин машины «в отключке»: кто-то здорово саданул его чем-то тяжелым по затылку.
В автомобиле все было перевернуто вверх дном, повсюду валялись какие-то мелочи, денег и документов при себе у человека не было.
«Ограбление, - понял полисмен. – Стукнули сзади, вытащили все, что можно и скрылись. Надо вызвать инспектора и скорую помощь!»
Медики увезли в больницу потерпевшего, а инспектор нашел под сиденьем его служебное удостоверение. Сделал запрос по рации, на всякий случай проверил в компьютерной базе данных. Через минуту он уже звонил в управление с приказом немедленно арестовать очнувшегося Алана Мэлвиза прямо в больнице. Еще через час Мэлвиз в наручниках (так как из потерпевшего он превратился в подозреваемого в убийстве) был доставлен в полицейское управление, где его продержали несколько часов в лазарете под охраной.
Наконец, у койки Мэлвиза появился следователь. Получив ответы на общие вопросы (имя, фамилия, возраст, адрес, род занятий и т.д.), следователь предъявил Мэлвизу обвинение в убийстве врача Квентина Пилсхоуфа и спросил, что он, Мэлвиз, может сказать по существу предъявленного обвинения.
Алан потребовал адвоката, следователь пытался «нажать» на него, но тщетно. На этом первый допрос закончился.
Но не закончились злоключения Мэлвиза. К вечеру за ним приехали из ФБР. Формальности уладили быстро и из полицейского лазарета Мэлвиз был препровожден в офис ФБР в Сиэтле. Здесь долго тянуть не стали и, несмотря на глубокую ночь, начали перекрестный допрос. Алан и здесь пытался поначалу все отрицать, но недолго.
Когда ему показали пистолет, Мэлвиз, несмотря на дикую боль в затылке, головокружение и тошноту, довольно быстро сообразил, в какую передрягу он попал, перестал требовать адвоката, а сразу же вызвался сотрудничать. Не прошло и двух часов с момента его обнаружения агентами ФБР в полицейском участке, как были запротоколированы первые показания по делу «Макрософта». Информация шокировала даже старых служак, считавших, что уж они-то видели на своем веку абсолютно все. Но рассказанное Мэлвизом не укладывалось ни в какие рамки!
А Мэлвиз все говорил и говорил…
Далее все происходило очень быстро. Утром следующего дня (первым утром после начала допроса Мэлвиза) информация под грифом «Совершенно секретно» пошла все выше и выше по инстанциям и, наконец, достигла Правительства Соединенных Штатов. Оперативно состоялось закрытое совещание Совета Безопасности, на котором «Дело «Макрософта» в одночасье стало «Делом Гейтца».
Шутка ли: самый богатый человек мира настолько обнаглел (или обезумел), что откровенно попирает законы государства, устраивая против него грандиозный по масштабам и жуткий по последствиям заговор, при этом не гнушаясь ни чем: он удерживает заложников, убивает их, утаивает трупы, да еще отказывается подчиняться агентам ФБР! И это – не какой-нибудь там террорист Бин Ладен, а американец – самый свободный житель самой свободной в мире страны!
Мэлвиз же, уже перевезенный к тому времени в Вашингтон, не переставал удивлять своих слушателей новыми подробностями…
После многочасовых горячих дебатов Совет Безопасности решил немедленно сообщить о случившемся Президенту. Его представитель получил соответствующий доклад. На второе утро после получения мэлвизовских показаний состоялось повторное заседание Совбеза, уже с участием Президента. И хотя Мэлвиз еще не закончил давать показания, глава государства без колебаний санкционировал захват Кампуса «Макрософт» и здания № 112.
Операция была назначена на третье утро.

Но в это время случились и другие события.
В ту самую ночь, когда Мэлвиза еще только начали допрашивать в сиэтлском офисе ФБР, и он дал первые признательные показания, главу Агентства Национальной Безопасности Соединенных Штатов Америки срочно разбудили.
Почтенных лет адмирал, несмотря на свой возраст, давно привык к подобным вещам, поэтому уже через десять минут принимал в своем кабинете дежурного офицера. Как и всегда в таких случаях, его интересовал только повод. Но, услышав сообщение, он все же не смог не удивиться:
- Пентагон? Государственная измена? О, мой Бог!
Вообще-то, проговорив эти слова - по привычке для протокола – адмирал, как ни странно, обрадовался. Он давно искал повода прижать этих «зарвавшихся вояк» из Пентагона, и похоже, случай наконец представился. Поэтому адмирал решительно прервал поток формальных извинений дежурного офицера:
- Бог с ним, с прерванным сном, дайте сюда письмо, я хочу прочесть его сам!

«Сэр! Осмелюсь доложить, что разведка Пентагона обладает информацией, крайне важной для безопасности Соединенных Штатов. Однако, преследуя личные интересы, руководитель отделения штата Вашингтон и начальник отдела контрразведки Джейк Джампер, сговорившись, намеренно скрыли данную информацию от Правительства и Президента США. Речь идет о секретных разработках компании «Макрософт», касающихся создания биоцифровых копий людей для помещения их в особое, созданное «Макрософтом» цифровое пространство. Кроме того, компания давно владеет технологией хранения сверхбольших объемов информации и извлечения их в любом месте в любое время. Разведка Пентагона, имея источники в «Макрософте», располагает значительными данными по этому вопросу. Однако скрывая свою осведомленность, вышеозначенные офицеры «подкинули» информацию ФБР – чтобы представить дело, как собственную разработку Бюро и утаить роль в нем контрразведки Пентагона. Цель военных: находясь «в тени», с помощью ФБР извлечь из «Макрософта» недостающие материалы.
Сообщить Вам об этом считаю своим долгом гражданина США».

- Сэр, письмо пришло по засекреченным каналам связи. – пояснил дежурный офицер.
Адмирал уселся в кресло за столом, и, разгоняя остатки сна, энергично помотал головой. Затем перечитал сообщение еще раз.
- Интересно, интересно! Значит, заговор у нас? Утаивание информации от Правительства и Президента? Мой Бог, куда катится этот мир! – он обратился к дежурному офицеру – Мистер Уилли, пожалуйста, как можно быстрее, но не позже шести утра соберите... Ну, вы знаете, кого…. Скажите им, что дело срочное, что нужно подготовить экстренное заседание Совета Безопасности…, ну… в общем, вы все знаете!
- Слушаюсь, сэр! – ответил Уилли и вышел. Адмирал поднял трубку экстренной связи. На том конце провода мгновенно отозвались.
- Мне нужно досье руководителя отделения военной разведки Пентагона в штате Вашингтон и начальника отдела контрразведки Джейка Джампера. Срочно!
Досье было доставлено через двенадцать минут. Адмирал долго листал обе пухлые папки, читал материалы, делал пометки. Затем вновь поднял трубку телефона.
- Установите наблюдение за офицером Робертом Уилли и за членами его семьи. Да, полное: отслеживать все контакты, особенно с вашингтонским отделением разведки Пентагона, и в частности, с начальником отдела контрразведки Джейком Джампером. Обо всем докладывать немедленно и только лично мне!
Адмирал положил трубку. Снял очки, протер стекла и проверил их чистоту, глядя на свет. Вновь надев очки, он еще раз пролистал досье Джампера. Задумался.
- Нет, – сказал он сам себе. – Уилли не дурак! Он не наделает глупостей.

Адмирал оказался прав. Роберт Уилли прекрасно знал правила игры и совершать глупости не собирался. Прочитав сообщение и увидев в нем фамилию своего старинного друга Джейка Джампера, он только вздохнул и сказал с сожалением: «Бедный Джейк! Все-таки, ты чего-то не учел!». Потом еще раз перечитал письмо и добавил: «Прости меня, Джейк!». После чего без колебаний отдал сообщение главе Агентства Национальной Безопасности.
Тотальная слежка за Уилли результатов не дала, адмирал остался доволен офицером и позже сделал его своим личным помощником.
Однако позвони тогда Роберт Уилли своему закадычному другу Джейку Джамперу, предупреди он его,- и жизнь мистера Джампера сложилось бы иначе. Но, увы: Роберт Уилли слишком хорошо знал правила игры. Он не позвонил Джейку.

Утром в Вашингтоне спешно собрался Совет Безопасности на свое экстренное закрытое заседание. Члены Совета, стремясь окончательно проснуться, бурно приветствовали друг друга, бесконечно шутили, преувеличенно громко разговаривали и пили в огромных количествах крепкий кофе. Секретарь Совета открыл заседание чтением показаний Алана Мэлвиза, а затем перед притихшими членами Совбеза выступил со своим сообщением адмирал, глава Агентства Национальной Безопасности.
Выслушав докладчиков, присутствующие осознали, что вся страна только что ступила обеими ногами в дерьмо. В зале повисла гробовая тишина.
И тогда слово взял Госсекретарь:
- Того или, точнее тех, кто будет признан виновным в этом… преступлении, назовут не просто заговорщиками и не просто государственными преступниками. Их назовут врагами человечества, потому что их конечной целью являлось уничтожение нашей цивилизации. И, защищая важнейшие интересы и честь нашей великой страны, я скажу так: уж лучше пусть один Билл Гейтц будет врагом человечества, чем его многотысячный «Макрософт», чем наш многомиллионный Пентагон, а с ними - и все Соединенные Штаты»! В интересах американского народа «дело «Макрософта» с этой минуты должно стать «делом Гейтца». Именно в таком ракурсе я буду докладывать о нем Президенту.



ГЛАВА LIV.



Примерно за сутки до этих событий Томас Арнольд поднимался на четвертый этаж старого облупленного дома, который мог бы отлично подойти какому-нибудь кинорежиссеру для съемок ночлежки, или тайного прибежища нелегальных эмигрантов, или подпольного «дома свиданий», а лучше всего – и того, и другого и третьего сразу – фильм получился бы дешевле, а смотреть было бы намного интереснее.
В благополучном и чистеньком Блюмонде этот дом был чем-то вроде нарыва на глазу породистого пса, содержавшегося в идеальных условиях – дом был такой же неожиданный, необъяснимый и омерзительный.
На нужной ему двери с полустертыми цифрами «39» Арнольд увидел косо прилепленный липкой лентой листок бумаги с выведенными от руки большими неровными буквами:
«Коммивояжеры! Убирайтесь в задницу! Здесь у вас никто ничего не купит!»
Томас улыбнулся: он как раз и хотел представиться коммивояжером.
Ну не беда! Есть в запасе ход получше. Арнольд постучал. Тишина. Он постучал снова. И еще раз.
Наконец за дверью раздались шаркающие шаги.
- Кто там? – спросил из-за двери старческий голос.
- Я хотел бы видеть мистера Боба Стейлера! – громко сказал Томас.
- А кто вы такой, что бы хотеть его видеть? – голос был нагл, хрипл и, кажется, слегка пьян.
- У меня для него сообщение! – продолжая буравить глазами цифры «39», ответил Томас.
- Сообщение…, сообщение…, - пробормотал голос за дверью. – От кого сообщение?
Томас подержал паузу и ответил:
- От мистера Алана Мэлвиза!
Не успел он договорить, как дверь отворилась. Перед ним оказался довольно крепкий еще старик, от которого исходил устойчивый запах дешевого виски.
Они обменялись взглядами: немного долгими, чтобы быть мгновенными, но такими напряженными, что возникни меж их глазами лист бумаги – наверняка загорелся бы…. Томасу сразу стало понятно, что перед ним кто угодно, только не дряхлый полубомж, занятый фотографированием птичек.
- Что за сообщение? – зло и устало спросил старик. Взгляд его утратил напряженность, потух и затуманился. Но каким-то «седьмым чувством» Томас улавливал скрытое в старике напряжение. Однако сам Арнольд был несколько разочарован.
«Не похож он на Шона Коннери, - тревожно подумал он. – Нисколько не похож! Неужели я ошибся?»
- Позвольте зайти, мистер Стейлер! – тихо сказал Том. – Мы закроем дверь и поговорим спокойно. «Жучки» я приказал отключить.
- Какие еще жучки? – Стейлер изобразил раздражение и непонимание. – Что вы мучаете старого человека? Я сейчас полицию вызову!
А глаза старика вдруг снова вспыхнули и с поразительной быстротой оглядели коридор за Томасом, лифт за Томасом, самого Томаса. И Арнольд понимал: он встретился с настоящим профессионалом, равным себе, а скорее всего - и превосходящим его, Томаса Арнольда…
- Мистер Стейлер, я пришел один и полицию вызывать не надо. Вы наверняка знаете, кто я, а я знаю, кто вы. И сообщаю вам, что пришел по… сугубо личному делу.
Глаза старика сразу перестали бегать. И одновременно – и усталая злость, и хмельное состояние, и вся «старческость» этого человека вновь возвратились, и перед Арнольдом вновь стоял (да и стоял-то почти с трудом!) побитый жизнью мужчина, небритый и нечесаный, одетый в давно не стиранные рубашку и джинсы. Наблюдая это почти мгновенное перевоплощение, Томас уже во второй раз был удивлен умением этого человека владеть собой.
- Заходите, мистер…э-э-э…
- Томас Арнольд, сэр!
- Заходите, мистер Томас Арнольд!
Старик впустил Томаса, закрыл дверь и предложил Арнольду ветхое кресло с продранной обшивкой. Когда тучный гость с трудом расположился в этом «дредноуте», Стейлер спросил своим скрипучим голосом:
- Выпьете что-нибудь?
Томас вспомнил запах дешевого виски и отказался, предложив, со своей стороны, сразу перейти к делу. Старик пожал плечами:
- Как хотите! Так чем могу служить? Только быстрее, мистер, у меня… очень мало времени!
Арнольд помолчал немного, собираясь с мыслями. Ему было очень важно, чтобы старик поверил ему, понял его и помог. Старик был его надеждой. И, возможно, последней надеждой.
- Мистер Стейлер, я помощник начальника отдела контрразведки Вашингтонского отделения Пентагона. Моего начальника зовут Джейк Джампер. Повторяю: я пришел один и никто не знает, что я – здесь! Это я вам гарантирую.
- Вот как? Интере-есно! – удивился старик, изобразив на своем лице вопрос: «И зачем это Пентагону понадобился одинокий пожилой фотограф?»
- Да, это так, – продолжал Томас. – И, мистер Стейлер, я знаю ваше настоящее имя. Ведь вы – Филипп Гудвич, не так ли?
Томас так волновался, что непроизвольно глубоко вздохнул, чем выдал свое волнение собеседнику, но тот и ухом не повел:
- Что-то вы странное говорите, мистер…э-э-э…
- Арнольд, – подсказал Томас. – Мистер Гудвич, мне очень нужна ваша помощь. Очень нужна, поверьте мне!
Повисла пауза, старик, казалось, внимательно разглядывал толстого чудака, сидящего перед ним, однако Томас знал, что это просто ширма: за ней сейчас происходит чудовищной быстроты мыслительный процесс – взвешивание «плюсов» и «минусов», «за» и «против», оценка тактики собеседника и разработка своей…
- Молодой человек, я вас что-то никак понять не могу! – наконец ответил старик, и Томас понял, что он «тянет время», что ему не достает информации, вот он и продолжает разыгрывать «непонимание» - Вы приходите в мой дом, представляетесь бог знает кем, называете меня каким-то жутким именем… Вы – сумасшедший! Нужно вызывать врача, а не полицию!
- Да, мистер Гудвич, я – сумасшедший! – глядя прямо в глаза старику, твердо, даже агрессивно ответил Томас. – Выслушайте меня и после того, что я вам расскажу, вы окончательно убедитесь в этом!
- Что ж, мистер… э-э-э …, да какая, собственно, разница! – пошел на попятную старик, «испугавшись» уверенного тона Арнольда. – Вы – сильный молодой мужчина, я – старый разваливающийся кусок плоти. Если я откажу вам, вы можете прийти в ярость и, чего доброго, убить меня. Поэтому я лучше выслушаю вашу чертову историю: в конце концов, спешить-то мне уже, похоже, некуда…. Но, может все же – по стаканчику?
В этой фразе уже что-то было. Какой-то отзвук доверия, какая-то попытка понять. Старик словно давал ему шанс: «Расскажи – и я решу верить тебе или нет. Если поверю – помогу, а если нет…» Томас прекрасно понимал, что у этого Стейлера-Гудвича уже есть план его, Арнольда, нейтрализации на случай, «если нет…».
- Давайте по стаканчику! – согласился Томас.

Они выпили и Том начал рассказывать. Вначале - о деле «Макрософта», об Алане Мэлвизе и его неизвестном «Напарнике», затем - о Джейке Джампере, о своей работе по этому делу, обо всех своих находках и придумках…, а в конце – о Саманте, о том, как сказала она ему эти слова, как он надеялся, что дело «Макрософта» поможет ему «спасти задницу семьи», и о том, как эта надежда не сбылась.
В конце рассказа Томас подробно объяснил Стейлеру, как он догадался, что Боб Стейлер на самом деле – Фил Гудвич.
Старик внимательно слушал, не перебивал, не задавал вопросов, а лишь еще пару раз плеснул в стаканы омерзительного виски, который сейчас казался крайне взволнованному Томасу божественным нектаром.
- Вот и вся моя история, мистер Гудвич! – закончил свой монолог Арнольд. – Не знаю, поверите вы ей или нет, но прошу понять: вся моя судьба - в ваших руках.
Боб Стейлер, ничего не ответив, встал и скрылся в соседней комнате. Арнольд напрягся. Сейчас могло произойти все, что угодно: взрыв кресла, в котором он сидел, выстрел из какого-либо бесшумного оружия через скрытое отверстие в стене, визит полиции, которая задержит его, Томаса, «по подозрению в убийстве некоего Боба Стейлера»…. В конце концов, старик может и вовсе не появиться из этой комнаты, удрав каким-нибудь заранее разработанным путем: ведь Арнольд «вычислил» этого Гудвича, сделав то, что было не по силам ни АНБ, ни ЦРУ, и Гудвич имел все права «поблагодарить» его за эту «услугу»…
«Хотя, Гудвича ли я вычислил? – думал Томас. – Гудвич, судя по фотографии, был очень похож на Шона Коннери, а этот… Может, это вовсе и не Гудвич, а тот, кого прислали вместо Гудвича? Возможно. Очень даже возможно! Но, тогда… тогда чего же мне ждать от этого старика? Если он – не Гудвич, то чем он сможет мне помочь? Ничем! А если он не сможет помочь мне ничем, то ему только и останется «убрать» меня: ведь я «вычислил» его… «Убрать»? Нет, «убрать» меня не так-то просто: ведь если он не поверил мне, то может допустить, что кто-то из разведки Пентагона мог знать, куда я пошел и потом…»
Его размышления прервал скрип двери. Перед ним появился… Шон Коннери собственной персоной.

Нет, конечно, не знаменитый актер, лучший исполнитель роли Джеймса Бонда, - перед очумевшим Арнольдом появился Филипп Гудвич - человек, которого уже несколько месяцев разыскивали лучшие агенты американских спецслужб…, но, Боже…, как же он был похож на Шона Коннери!
- Мистер Арнольд! – сказал Гудвич, усаживаясь на тот же трухлявый стул, на котором пару минут назад восседал старенький пьяненький Боб Стейлер. – Мистер Арнольд, вы, бесспорно талантливый человек, который, в отличие от всех этих бездарностей из АНБ и ЦРУ, умеет мыслить логически нелогично! Я, честно говоря, крайне удивлен, что такого талантливого контрразведчика до сих пор держат в помощниках у какого-то пройдохи! И в награду за ваш талант я, как видите, признаюсь, что я – Филипп Гудвич, но…
Гудвич переменил позу, и теперь даже сильно поношенная одежда Боба Стейлера выглядела на нем, как костюм «от Армани» – столько уверенности и превосходства над собеседником было в этой позе…
- Но я должен вас предупредить, мистер Арнольд: не смотря на ваши заверения о том, что вы говорили чистую правду, наверняка я знаю только то, что вы пришли сюда один. Так вот, мистер Арнольд, знайте: если все, что вы мне сообщили – ложь, то вы станете трупом раньше, чем умрете. Собственно, вы уже труп: все ваши признания записаны на видеокамеру и запись уже находится там, где вам ее никогда не найти. В случае если со мной что-то случится, этот материал окажется…, ну, вы знаете, где! А, учитывая то, что сказанное вами недалеко от правды, реакция тех людей, которые увидят видеозапись, будет… м-м-м… весьма неадекватной!
- Я сказал вам чистую правду, мистер Гудвич! – ответил уставший от волнения Арнольд. – Я пришел за помощью, и вы не можете этого не понимать! Хотя…, конечно, можете мне не верить…
- Я верю вам, мистер Арнольд! – продолжал Гудвич в том же тоне. – Я просто предупредил вас: как разведчик разведчика. Вот и все! Вы сообщили мне крайне важную информацию в очень нужное время, что может расцениваться мной не иначе, как огромная услуга. В ответ я сделаю для вас все, что в моих силах!
Гудвич мягко, по-дружески улыбнулся:
- Так чем же я могу вам помочь, мистер Томас Арнольд?
Том глубоко вздохнул и тихо сказал:
- Я… хочу отомстить им. Я знаю, как это сделать. Но одному мне не справиться…, вернее, я справлюсь, но тогда не будет такого эффекта…. А потом…, а потом мне надо исчезнуть. Исчезнуть так, как в свое время исчезли вы…, мистер Гудвич! Без следа.
Старик вновь улыбнулся своей дружеской улыбкой:
- Мне исчезнуть было несложно! Я просто перестал быть похожим на Шона Коннери и все! Признайтесь, ведь даже увидев меня впервые, вы так до конца и не поверили, что Боб Стейлер – это Гудвич!
- Совершенно верно! – грустно улыбнулся Арнольд. – Я было подумал, что Гудвич все же погиб, а вы – тот, кого прислали вместо него…
- Вот видите! – засмеялся довольный Гудвич. – Но, справедливости ради, стоит отметить, что вы все же не ошиблись и это говорит, прежде всего, о вашей великолепной интуиции.
- И все же, мистер Гудвич, я с трудом представляю, как можно было выжить после падения с сорокаметровой высоты! Или в машине к тому времени были уже не вы?
Гудвич еле заметно кивнул головой:
- Конечно же, не я. – он печально вздохнул. – И тот человек действительно погиб… к сожалению. Хотя – не должен был… Основной секрет, мистер Арнольд, был в том, что во всех медицинских картах Филиппа Гудвича вместо моих были его данные, поэтому при опознании останков…
- Да, да, понимаю: экспертиза крови, тканей, зубов неопровержимо указала на то, что погиб Гудвич. Но спецслужбы все равно не поверили…
- Сейчас это уже не важно. – прервал его Гудвич. – Не будем вспоминать.
- Извините. – спохватился Арнольд. – Так вы поможете мне? Я хочу, связавшись с журналистами…
- Давайте, мистер Арнольд, сначала решим второй вопрос, – вновь перебил его Гудвич, - с вашим исчезновением. Вы, вероятно, хотели бы уехать из страны, да и вообще – с континента? Для вас я могу это устроить!
- Нет! – твердо ответил Томас. – Я хотел бы остаться в Америке…, ну, или хотя бы - в Канаде…
- Мистер Арнольд, – в голосе Гудвича зазвучали менторские нотки, - не хотелось бы напоминать такому профессионалу, как вы, о том, что, оставаясь на континенте, вы рискуете…
- Ничего страшного! – перебил Гудвича Арнольд. – Подскажите только, что и как нужно сделать. А об остальном я позабочусь сам. Поймите: здесь живут мои дети. И Саманта…
Томас умолк на полуслове, остановленный взглядом Гудвича.
- Мистер Арнольд, вы блестящий контрразведчик, но…, вынужден признать, что в делах сердечно-семейных вы … ни черта не смыслите!
Том ничего не ответил, лишь развел руками. Гудвич продолжил:
- Впрочем - как хотите! Я надежно спрячу вас и здесь. Но, находясь на континенте, вы должны будете практически до самой смерти скрывать себя от всех, кто вас знал раньше, в том числе – и от детей, и уж, конечно же, от вашей жены: она-то не преминет сообщить своему любовнику о вашем местонахождении. До самой смерти, мистер Арнольд! А за пределами американского континента встреча с женой и детьми уже не будет для вас столь опасной. Выбирайте: по-шпионски подглядывать за жизнью собственной семьи или иметь возможность пусть крайне редких, но - встреч…, а главное – вы сможете жить надеждой на воссоединение! С женой – не знаю, а с детьми…- очень, очень даже вероятно!
Пока Гудвич говорил, Томас Арнольд смотрел в окно и … ничего там не видел. Он понимал только то, что своими руками начал возводить между собой и своей семьей огромную, крепкую, как скала, стену…. И пробить эту стену потом у него просто может не хватить сил! А сейчас?
Он спросил Гудвича:
- А можно… меня и детей сразу… за пределы континента?
Гудвич опять вздохнул.
- Нет, мистер Арнольд, нельзя. Исчезновение детей сразу даст зацепку тем, кто будет вас искать. Мало того, вы будете обвинены в похищении людей, а по международным законам…, ну вы знаете!
- Да, – согласился Арнольд. – Вы правы, мистер Гудвич. Это не выход.
Гудвич встал и, повернувшись спиной к Арнольду, стал смотреть в окно. На улице быстро темнело. Гудвич, как будто самому себе, произнес:
- Решайте скорее, Томас. У нас очень мало времени…

Уже расставаясь, Томас все же не выдержал, спросил:
- Фил, а как же вам удалось сохранить добытые вами материалы по Проекту, ну, те, которые ваши голуби вынесли из «Макрософта»? Ведь ни в вашем доме, ни на работе, ни у знакомых … - их нигде не нашли?
Гудвич широко улыбнулся:
- Да, не нашли. А меж тем, Том, они все это время висели на магните под днищем старого грузовика моего соседа! – ответил Гудвич. – Но кто, мой милый Томас, кто будет заглядывать под старые грузовики?



ГЛАВА LV.



Суперкомпьютер завершил очередное сканирование Объекта, проанализировал ситуацию и выработал программу действий. Теперь задачей было полное уничтожение нелегально попавших в Бестерленд цифроклонов. «Сьюппи» проверил Сферы. Они сообщили о полной готовности. Центральный процессор – главнокомандующий этого сражения - незамедлительно дал сигнал к действию. Обе Сферы вздрогнули и начали раскрываться семью лепестками, словно бутоны фантастических цветков. Эти лепестки, разделившись, тут же начали разбухать и постепенно превратились в дольки. И вскоре каждая Сфера представляла собой апельсин, мастерски разрезанный на семь равных долей. Только этот апельсин был снаружи – красного, а внутри – серебристо-ртутного цвета. Затем дольки одного из «апельсинов» (который находился справа по течению Реки) оторвались от общего основания и превратились в серебристо-красных не то змей, не то гусениц, имеющих утолщенную «голову» и сужающееся к «хвосту» тело. «Змеегусеницы» полежали несколько секунд на земле и вдруг с большой скоростью заскользили по земле, в направлении, противоположному течению Реки, ловко скользя между деревьями и камнями.
Через некоторое время серебристо-красные «змеегусеницы» на полном ходу вдруг изменили направление движения и одновременно столкнулись «головами» в одной точке. Их тела вновь слились в красную Сферу. Около минуты или больше Сфера вновь находилась в состоянии покоя, потом задрожала, после чего процесс разделения на лепестки и превращения лепестков в «змеегусеницы» повторился. И еще, и еще. Останавливаясь через равные промежутки времени, странный объект стремительно двигался на запад.
А навстречу ему, ни о чем не подозревая, шли двое бывших «рыцарей», которые искали то ли Восточный Форпост, то ли «Рай», решив видимо, что после поражения от нелегалов в Дорстаун им возвращаться не стоит.

Все, кто находился перед экранами и на Земле, и в Бестерленде, замерли. Новый ход Суперкомпьютера, хотя обильно и разнообразно прогнозируемый, все-таки оказался для всех шокирующе неожиданным. Особенно поразила скорость движения серебристо-красных «тварей». Даже немощный Билл Гейтц, казалось, забыл о своем недуге и с жадностью всматривался в монитор. Он уже понимал, что «змеегусеницы» - это новый вид оружия Нового Мира, гораздо более совершенный, чем делейторы. Он видел, что, промчав определенное расстояние, эти серебристо-красные уродцы вновь сливались вместе для того, чтобы… «ну…, подзарядиться, например, или догрузить программу или маршрут…, а может – и то, и другое! - рассуждал Гейтц. – Но скорость… эта нечеловеческая скорость…! Почему мы не сделали «рыцарей», обладающих такой скоростью?»
А в Бестерленде ему «отвечал» Филгудыч, воскресший в воспоминаниях Тестера:
«- Ну, человек делал Бестерляндию, че-ло-век! – вспоминал Тестер объяснения старика. - Как обойтись тут без романтического вечера, без чудесного утра и без замечательного дня? Я тебе больше скажу: ведь все процессы в цифровом мире могли бы происходить с гораздо большей скоростью! К примеру, мы с тобой могли бы перемещаться со скоростью электрона, а ходим ведь, как обычные люди!
- А зачем нам такие скорости?.
- Во-от! Это говорит человек! Он привык сходить со скоростью не выше пяти километров в час, а работать восемь часов в сутки. Ему больше и не надо, он больше и не может! А создавал бы Бестерленд наш суперкомпьютер, то и скорости были бы выше, и люди выглядели бы иначе!
- Иначе, это как?
- Иначе – это иначе!»
«Вот оно и выглядит иначе! – вздохнул Тестер. – Иначе – это иначе: восемь руконог, четыре ухоглаза и две носожопы! И наверное, так шмоляет, что мало не покажется!»
- Эти Сферы создал не человек. Их сделал компьютер, – сообщил он стоящим рядом жителям Дорстауна. Все обернулись, но ответила только Кейт:
- Оньи догадальись. Оньи знать. Это «Сьюппи». Supercomputer.
- Понятно, – сказал Тестер.
Тем временем серебристо-красные «твари», то сливаясь, то разделяясь, летели на запад, скользя между деревьями. Но это было содержимое только одной Сферы. Вторая так и лежала в разложенном на дольки состоянии, напоминая огромный апельсин.
«Видимо, - предположили и Тестер (в Бестерленде), и Гейтц (в «пятьдесят пятой»), - эта «южная» Сфера проводит опытные маневры – для сбора данных и анализа. Сейчас наш Сьюппи, воя кулерами, вычисляет «на полную катушку», обрабатывая полученные результаты. Вот ведь: не человек, а от испытания своей игрушки все ж не отказался!»
И люди, и цифроклоны были так сосредоточены на происходящем, что не заметили, что прошло все же изрядное количество времени, пока серебристо-красные уродцы приблизились к «чистильщикам». Перед последним рывком «змеегусеницы» еще раз собрались в Сферу. Кто-то заметил, что они преодолели перед этим гораздо меньшее, чем обычно, расстояние.
- Точно! Загружают программу следующего этапа! – воскликнули почти одновременно два Мак-Нейми: на Земле и в Бестерленде. – Сейчас пойдут в атаку!
На обоих Эриков синхронно зашикали: «Знаем, мол, не отвлекай!», и Мак-Нейми замолчали. Сфера вновь разделилась на «змеегусениц», они несколько секунд полежали на земле, а затем – рванули.
Надо сказать, Тестер был разочарован финалом. Вместо неожиданного молниеносного нападения «змеегусеницы» окружили бывших «чистильщиков» и начали неторопливо сжимать кольцо. Увидев непонятные серебристо-красные создания, «рыцари» заметались, однако… деваться им было некуда. «Змеегусеницы» медленно приблизились на достаточно близкое расстояние и одновременно ударили длинными ядовито-желтыми лучами, превратив все окруженное пространство в круг черной земли. После этого они вновь собрались в Сферу.
«Однако, - подумал Тестер, – маневрируют и стреляют они нешустро! Видать – слишком примитивные программки у этих тварей! Интересно, делейтор их возьмет?»
Но как следует обдумать происшедшее ему не дали. Толпа дорстаунцев, стоявшая в ратуше вдруг ахнула и придвинулась ближе к экрану наблюдения. Тестер взглянул туда и обмер: пока он размышлял, вторая Сфера пришла в движение, и семь красно-серебристых «змеегусениц» уже неслись от моря на запад. К Восточному Форпосту, к полутора десяткам красных точек, находившимся далеко за ним. «Змеегусеницы» мчались, чтобы уничтожить их!
- Филгудыч! – неожиданно для себя вскрикнул Тестер. – Там же Филгудыч!
Он заметался, не зная, что делать, с надеждой глядя на окружающие его лица, словно спрашивая: «Как? Как помочь? Что делать?». И вдруг Кейт воскликнула:
- Лошадьи! Лошадьи!
Тестер резко повернулся к ней, его лицо вспыхнуло радостью: «Молодец, девчонка! Только не лошади, а – аватары.... Впрочем, ты все равно не поймешь, почему аватары…»
Сообразительная девушка эта Кейт! Ведь он и сам видел в конюшне лошадей, на которых дорстаунцы прогуливались по окрестностям, а «черные рыцари» настигали свои жертвы. Тестер прикинул: «Если рвануть на них через пустыню прямо к реке – можно успеть – это же не пешком! Правда, на аватаре я сидел только раз в жизни…, ну да Бог с ним, справлюсь как-нибудь!»
Поправляя на плечах делейторы, Тестер рванулся к выходу, со всех ног бросился к конюшне и вскоре выводил на дорогу прекрасного вороного жеребца. Но тут его схватил за руку подбежавший Эрик Мак-Нейми, а чуть поодаль Тестер увидел и вездесущую Кейт: девушка бежала к ним, что-то крича на ходу.
- Чего надо? – заорал Тестер на Эрика.
Тот начал что-то быстро говорить по-английски, но Кейт, добежав, наконец, до ворот конюшни, оттолкнула Мак-Нейми и выпалила:
- Пьервайя «снейккусенитца» хочьет пересьечь Река. Оньи хочьют окрьюжить тьвоих друзья. Берегись, рюсски! Осторожно! Эрик хотель помогать тьебе – он очьень корощо стрельять. Я пуду перьеводить и тожье стрельять! Идьем вместье!
Тестер понял: этот чертов «Сьюппи» решил взять нелегалов в кольцо всеми своими «змеегусеницами». Правильно решил: ведь у ребят три делейтора, к чему рисковать? Хотя риск-то здесь при чем, а? Это же Суперкомпьютер: он просто все хорошо рассчитал! Попав в кольцо «змеегусениц», Филгудыч будет обречен!
- Спасибо, что сказала, Кейт! – сказал Тестер уже вслух. – Но ты не поедешь! Не женское дело! Лови! – кинул он один делейтор выводившему вторую лошадь Мак-Нейми. – Move! Move!
Тестер сел в седло и хотел уже было пришпорить коня, но Кейт изо всех сил рванула на себя уздечку.
- Не смей мне приказьивать, рюсски дурак! Я сама решать!
Глаза ее выражали такую бешеную решимость, что Тестер не нашелся, что ответить. В это время из ратуши выскочил Чарльз Вульф с криками «Остановись, Кейт! Назад, Кейт! Умоляю!». Девушка, увидев отца, бросила уздечку и проскользнула в конюшню. Вульф, плача, подбежал к Тестеру, схватился за стремя:
- Mister, mister, please… – только и успел сказать он.
Кейт, словно вихрь, вылетела из ворот конюшни, прижавшись головой к шее прекрасного белого скакуна, повернула, пришпорила лошадь и пронеслась мимо Тестера, который никак не мог избавиться от плачущего Вульфа. Наконец, дав коняге хороших шенкелей, он вырвал ремешок стремени из рук отца девушки и присоединился к ожидавшим его у выезда из города Эрику и Кейт. Через некоторое время, поднимая клубы пыли, три всадника уже неслись во весь опор через пустыню – к Реке.

Вот скажите мне, люди добрые, как это понимать? Ведь, с одной стороны: вроде бы упрощенная цифровая копия человека, вроде бы все психологические тонкости «округлены», всякие там ощущения и предчувствия отброшены, как незначительные величины, вроде бы разные там тысячные и десятитысячные доли сокращены до единиц. В общем – грубо обтесанная болванка человеческого психотипа… но, с другой стороны – чует, зараза, чует беду там, где еще и намека на нее нет! Ну вот что, скажите мне, заставляло Гласса нестись вперед все быстрее и быстрее - как курьерский поезд? Только ли то, что рядом бежавший Дед Пихто все зудел и зудел ему в ухо:
- Быстрея нада, быстрея, ага! Чую, худо будет, ежли не поспеем!
- Куда не поспеем, деда? – спрашивал Гласс.
- Вона как! Почем я знаю? Тольки чую – поспешать нам нада, ага! Поспешать, значить!
Гласс и сам ощущал какую-то смутную тревогу, на которую опасения деда ложились, как сыр на масло. Поэтому он, идя впереди, все ускорял и ускорял темп, пока вся группа не перешла на быстрый бег.
- Куда несемся, Глазик? – кричал сзади Хась. – Охолонись маленько! – Но Гласс не слушал. Да и Хась спрашивал его только затем, чтобы не молчать: его тоже что-то настораживало.
А поняли они, что не ошибаются, только тогда, когда внезапно погас свет. Мгновенно. Без традиционного красивого заката. Солнце словно выключили, как обычную лампочку. А взамен – ничего: ни луны, ни звезд. Полная черная темнота.
Бегущим пришлось остановиться. Абсолютно ничего не было видно. Люди сбились в кучку и тревожно переговаривались. Паника мгновенно распустила свои скользкие щупальца: кто-то уже неоднократно произнес слово «конец», кто-то начал молиться, многие садились на землю и видимо, вспоминая предсказания Владыки-Пахана, выли:
- Дождались, дождались: сейчас придут Слуги Сатаны!
- Тихо! - рявкнул Док. Стало тише, вытье как будто бы прекратилось. – Гласс, - продолжил Док. – У тебя как: к темноте глаза привыкают, или мне одному так кажется?
- Да, Док, - ответил Гласс. – Лучше видно стало. Траву вижу, деревья,…правда, метра на два всего…
- Отлично! – удовлетворенно сказал Док. – Всем встать! Идем как и прежде, за Глассом.
- Гласс, помнишь: обратно траве! – напомнил Хась. – Как Тюлефан учил!
- Конечно, Хась! И про деревья помню. Жаль, только, звезд нет! – бодро ответил Гласс, а сам подумал: «Не гаркни сейчас Док, через пять минут мы бы их уже не подняли! Молодец, парень!»
И, словно оправдывая звание «молодца», Док крикнул:
- Смотреть в оба! Кто что увидит – кричите «Тревога» и – на землю! Всем понятно?
Толпа глухо забурчала: «Понятно!», а сзади вдруг послышался жалостливый голос Жоржа:
- Шамиля ушоль! Шамиля ушоль! Убежаль в лес!
Действительно, Шамиля не было, его конец дрына, на котором беспомощно висел Пахан, воткнулся в землю, из-за чего Пахан сполз вниз и находился теперь в довольно нелепой позе: с ногами на уровне головы.
- Дурак ты, Шамилька, ага… - только и сказал Дед Пихто и подхватил брошенный Шамилем конец палки.
- Нет, отец, не ты! – возразил ему Док. – Пусть вон они тащат (он кивнул на «паханчиков»). А ты отец, как бывший фронтовой разведчик, мне в дозоре нужен! Быстрей, быстрей давай! – крикнул Док всем остальным. – Гласс, Хась, делейторы наизготовку! Чуть что – стреляйте! Внимание всем! Бегом марш!
Глассу потребовалось предельно напрягать зрение, чтобы разглядеть в такой темнотище не только дорогу, но и следить за направлением роста травы. Помогало то, что впереди, словно гончая собака по следу, трусил Дед Пихто, корректируя направление.
«Во дает старик керосину! - подивился Гласс. – Никак от него не ожидал!»
Но вроде бы все начинало получаться: сначала неуверенно, а потом все смелее и смелее, группа наращивала темп. И хотя это, конечно, была далеко не дневная скорость, они все же довольно быстро продвигались вперед.

А сбежавший чеченец уходил назад, незаметно для себя забирая все больше и больше на север. Гордый дух Шамиля не смирился с его положением в новом отряде. Эти ребята с «лучами», конечно, не сделали горцу ничего плохого, более того, они спасли ему жизнь, но… они уравняли гордого чеченца с «баранами», они не выделили его из остального «стада», а это был сильный удар по врожденному самолюбию горца. Поэтому оставаться с ними Шамиль не мог.
- Одын буду жить! – твердил себе чеченец, быстро шагая и пытаясь разглядеть в кромешной тьме хоть какую-то дорогу. – В Обитэль вэрнусь, дом построю. Старык жил одын, и я проживу!


ГЛАВА LVI.



Конечно, операцию по захвату пятьдесят пятой лаборатории «Макрософта» хотели провести скрытно. Скрытно, тихо и быстро.
Но кто-то предупредил журналистов. Какая-то Очень Большая Сволочь сообщила всем, кому только можно, что будет кое-что интересненькое в Кампусе «Макрософта».
Поэтому, еще до прибытия штурмовой группы Секретной Службы, в Кампусе, у Капмуса, возле помещений Кампуса, на крышах зданий Кампуса было полно газетчиков, радийщиков, телевизионщиков, интернетчиков, независимых хроникеров, свободных репортеров и собственных корреспондентов.
А еще – промышленные шпионы, иностранные разведчики, папарацци…
Ну, и просто – зеваки. Необычайно много зевак.
И план «высокопрофессиональной молниеносной операции» с треском провалился.
Впрочем, как всегда: ведь еще никто и никогда не видел блестяще выполненной (скрытно-тихо-быстро) специальной операции. Все специальные операции неизменно проваливаются. Хотя… вполне может быть, что в случае, когда секретная спецоперация проводится удачно (скрытно-тихо-быстро), то живых зрителей просто… не остается?!
Спорить не будем, может быть и так! Но эта операция явно не заладилась с самого начала, и ее организаторам пришлось действовать … как всегда.

С восходом солнца на захват Кампуса «Макрософта» отправилась огромное количество спецназа, агентов секретной службы и бог знает еще кого. В мгновение ока Кампус был оцеплен войсками и из него группами стали выводить ошарашенных сотрудников, журналистов и всякий другой люд. Само собой начались скандалы, разбирательства, стихийные акции протеста «против произвола властей», посыпались звонки во всевозможные высокие инстанции и срочные сообщения во все редакции. Информация о том, что «в «Макрософте» что-то происходит в моментально стала известна тысячам людей, многие из которых пожелали лично разобраться в ситуации или, на худой конец, просто посмотреть. В результате кольцо оцепления очень скоро само оказалось оцеплено многотысячной толпой и каждый из прибывших задавал свой вариант вопроса «Что происходит?», доводя спецназовцев до белого каления.
Микроавтобусы телевизионных и радиокомпаний со спутниковыми тарелками стояли на «Макрософт Вэй» длиннющей очередью. Вертолетов было так много, что они едва не сталкивались в воздухе. Никого никуда не пускали, никому не давали никакой информации. Тем не менее, через час уже сотни миллионов телезрителей всех стран, побросав свои дела, сидели, стояли и лежали, у телевизоров, пытаясь увидеть на экране хоть что-нибудь, что можно было бы назвать словом «сообщение». Миллиарды землян слушали радио и не отходили от Интернета. В Сиэтле, а следом и во всем штате Вашингтон «сдохли» сотовые сети – операторы и техника не справлялись с чудовищно возросшим количеством звонков. Стала давать сбои проводная связь. Замерли биржи. Правительства начали подготовку официальных запросов по поводу происходящего.
Затем кто-то из журналистов что-то выяснил, как водится - не так понял, а потому малость приврал, а кой-чего ему подсказали…, и по миру понеслась гулять версия о том, что руководство «Макрософта» под началом Билла Гейтца разработало необычайно мощный Супервирус и собиралось с его помощью провести грандиозную Интернет-операцию, целью которой было: поставить все компьютеры в мире под свой контроль; что Гейтц, дескать, возжелал стать властелином мира, и что только одна эта цель и была у него всегда, с момента создания «Макрософта». Что, собственно, «Макрософт» и был создан исключительно для того, чтобы эту идею воплотить в жизнь.
Не так далеко от правды, но все-таки – неправда. Впрочем, как и всегда у журналистов.
«Как всегда» у военных плюс «как всегда» - у журналистов равняется…

Мир, «как всегда», пожевал эту версию минут сорок и однако выплюнул: нужны были факты. И – вот вам: сначала один компьютерный спец-одиночка, потом другой, а следом – и целые фирмы сообщили, что в их компьютерах, оснащенных операционными системами «Doors», появились незнакомые файлы, которых раньше там не было.

Ох! Лучше бы где-нибудь снова что-нибудь взорвалось! Или Иран все-таки произвел испытание атомной бомбы! Или Нью-Йорк и Москва вновь остались бы без света! Или еще какая-нибудь «цветочная революция», или Бин Ладен со своими угрозами! Все, что угодно, любой птичий грипп, но только не это! Потому что шарахнуло по всем. По каждому. И практически одновременно.
Удивительно, но оказалось, что такие разные явления, как «здравый смысл» и «паника» почему-то приводят к одинаковым результатам. Панику пытаются победить здравым смыслом, а он, в свою очередь, рождает еще большую панику. Все равно, что пожар тушить бензином: собирались экстренные заседания умных и высокопоставленных комиссий, срочно вызывали каких-то гениев-консультантов, президенты успокаивали свои народы, но все это только привлекало внимание тех, кто еще был не в курсе, и эти «разумные» меры были сродни строительству плотины, которая только усиливает давление воды…
И, конечно, прорвало!
Интернет вдруг перестал существовать. Все компьютеры, в которых использовалась «Дорса», срочно перепрошивались на другие операционные системы. А тем временем страх и паника семимиллиардного населения планеты делали свое дело.
Доллар упал так больно, что у него навсегда отшибло желание подниматься. За ним попадали все остальные главные мировые валюты. Нефть взлетела до стоимости бриллиантов. В один миг тысячи миллионеров стали нищими. Все самое технологичное и передовое – мгновенно перестало работать, в следующий момент остановились более простые системы. А уже потом начало взрываться все, что могло взорваться, уже потом в крупнейших городах погас свет и исчезла вода, уже потом самолеты стали совершать экстренные посадки (а то и просто – падать!), начали сбиваться с курса подводные ракетоносцы (и сбивать всех, в кого смогли попасть!), а народ не только в «третьих», но и в самых развитых странах – вышел на улицы и непонятно с чего стал требовать тоталитарной свободы.
Стычки. Грабежи. Насилие. Массовое бегство людей из городов. Мародерство. Бандитизм. Безвластие. Голод. Холод. Страх.
Да! Все, что угодно: дефолт, цунами, эльниньо…, но только бы не это!

Ну, а что же происходило в Кампусе?
О-о-о, там был настоящий кошмар. Спецназ, так и не добравшись до здания №112, был атакован с одной стороны толпой возмущенных сотрудников «Макрософта», с другой – офигевшими от жажды сенсационной информации журналистами, а с остальных – пестрой толпой зевак, студентов, папарацци и просто психов. В ход пошли брансбойты и слезоточивый газ, в ответ – полетели камни, палки и прочий мусор. Раздались первые выстрелы, появились первые раненые. Что-то загорелось, где-то зазвенели выбитые стекла. Количество вертолетов в небе возросло до максимума, два из них все-таки столкнулись и рухнули на землю. Прибывали новые подразделения спецназа и пожарных, были подняты по тревоге армейские части. Наконец, один из полицейских вертолетов снизился над крышей 112- го здания и из него начали выпрыгивать вооруженные люди в черном. Они пытались проникнуть вовнутрь через крышу, но у них что-то там не выходило. Толпа, увидев «захватчиков», прорвала оцепление и хлынула к зданию. Однако здесь ее ждало второе кольцо спецназовцев, открывших по бегущим огонь резиновыми пулями.
Люди, спасаясь от выстрелов, рассыпались по территории Кампуса, но нескольким все же удалось попасть на крышу, где они схватились со спецназовцами. Их арестовали, заковали в наручники и отправили вертолетом в Блюмонд.
Пилот этого вертолета, улетая из Кампуса, отчетливо видел, как со стороны «Макрософт Вэй», через скопление людей и техники отчаянно пытались прорваться к месту событий многочисленные машины «Скорой помощи»…

Однако, внутри «даблфайва» никто не интересовался событиями, происходящими снаружи. Только пара специально назначенных Гейтцем сотрудников, неотлучно находясь у системы видеонаблюдения, регулярно докладывала ему о ситуации на территории Кампуса. Все остальные неистово работали, пытаясь успеть одновременно спасти умирающий Проект и уничтожить все материалы, документы и программы, к нему относящиеся.
Сидя в кресле, Гейтц, с грустью наблюдал эту агонию. После того, как почти все «опорные точки», держащие Бестерленд на ресурсах «мировой паутины», были потеряны (пользователи в страхе либо отключали компьютеры от электропитания, либо начинали использовать новые операционные системы), глава «Макрософта» понял, что Проект – самое любимое детище всей его жизни – не спасти. Он распорядился сохранить информацию так, чтобы ее невозможно было найти никому, кроме оставшихся сотрудников, а потом – отключить «Сьюппи» от электропитания, уничтожив тем самым Бестерленд.
«Если повезет, - думал Гейтц, – если хватит времени, мы вновь запустим «Сьюппи» и сотрем все данные, хранящиеся в нем. Если времени не хватит – просто взорвем Суперкомпьютер со всеми его райд-массивами, жесткими дисками и блоками оперативной памяти. Ничего никому не должно достаться!»
- Сэр, спецназ на крыше! – сообщил один из наблюдателей. – Они пытаются проникнуть вовнутрь здания.
- Что у нас с крышей? – слабым голосом спросил Гейтц у нового начальника охраны, назначенного им вчера вместо сбежавшего Мэлвиза.
- Все двери и люки заварены, мистер Гейтц. - ответил тот. - Для того чтобы проникнуть под крышу, им понадобится или специальный сварочный аппарат, или взрывчатка. Но взрывчатку они применять не будут – опасно. Кстати, снизу – аналогичная ситуация. Ночью мы, согласно вашему приказу, заклинили и заварили все титановые двери.
- Окна? – по-военному коротко спросил Гейтц.
- Титановые ставни, ригельные замки, – в тон ему ответил начальник охраны.
- Хорошо, – бесцветным голосом сказал Гейтц, хотя на самом деле ему было совсем не хорошо. Все рушилось, все шло прахом…, хотя, казалось, еще два дня назад, даже несмотря на возникшие трудности, была, была твердая уверенность в том, что Проект все же будет закончен.
«Прощай, великая мечта человечества! Прощай, бессмертие!» - то ли подумал, то ли прошептал Билл Гейтц, глядя потухшим взором на суету своих сотрудников.
Сверху что-то громко ударило. Потом еще и еще. Спецназовцы пытались выбить титановую дверь на крыше.
«Все-таки, еще немного времени у нас есть, – подумал Гейтц. – Они не взяли с собой высокотемпературную сварку!»

Агенты, прибывшие весьма ранним утром к уютному дому на окраине Сиэтла, чтобы арестовать Джейка Джампера, были очень удивлены, увидев ожидающих их пару телекамер и нескольких репортеров. Немедленно сообщив об этом не менее удивившемуся начальству, агенты все же поднялись на крыльцо и позвонили.
Заспанный Джейк Джампер, став за пару минут главным героем утренних выпусков всех крупнейших средств массовой информации штата Вашингтон, был усажен в машину и увезен в неизвестном направлении. Репортеры набросились было на ошарашенную миссис Джампер, но она скрылась в доме, хлопнув перед ними дверью.
Поставленные на охрану входа агенты были немы, как рыбы. В доме начался обыск.
Одновременно похожая история могла произойти с пожилым генералом - руководителем вашингтонского отделения разведки Пентагона, однако, кто-то его предупредил, и генерал накануне сам вылетел в Пентагон. При нем, между прочим, был секретный доклад: «О деятельности агентов контрразведки Джампера и Арнольда, нанесшей ущерб безопасности Соединенных Штатов».
Томаса Арнольда арестовывать не приезжали: буквально за несколько часов в экстренных новостях рассказали об очередном самоубийстве: с десяток очевидцев и два полисмена наблюдали, как какой-то толстяк стоял-стоял на «Гранд Бридже» - большом мосту у въезда в Сиэтл – стоял-стоял, да и сиганул в реку. Тело его не нашли – скорее всего, унесло стремительным течением или забило под корягу. По фотографии все свидетели единогласно опознали Арнольда. Приехавшей в его дом полиции сильно подвыпившая жена Томаса показала его предсмертную записку:

« Саманта, прощай!
Прости, любимая, Джейк нас всех подставил, мне грозит пожизненная тюрьма и я не смогу этого вынести. Я ухожу из жизни. Прости, что не смог быть достойным тебя. Не говори плохого обо мне нашим детям. Желаю тебе найти свое счастье и счастье наших малышей. Прости еще раз.

Твой Томми».

- Почему он не застрелился? – спросил один полисмен другого. – Он же офицер!
- Слабак он, а не офицер! – ответил другой. – Вот я бы – застрелился! С этого «Моста Самоубийц» прыгают только безнадежно влюбленные хлюпики…
- Это точно! – подтвердил первый коп. – А жена у него – ничего: грудь, попка – все на месте!
- Да, девчонка еще та! – согласился второй. - Понаставила она, видать, ему «рогов», вот он и свихнулся! Я так думаю: работа здесь ни при чем! Если бы только из-за работы – застрелился бы. Уж я-то знаю, не первый десяток лет служу…
Вслед за полицией приехали агенты из отдела внутренних расследований Пентагона, а затем – агенты АНБ, ЦРУ … В общем, дом перевернули вверх дном, но ничего не нашли.

Часа через полтора после ареста Джампера в тюремный лазарет сиэтлского офиса ФБР вошла медсестра и в присутствии охранника сделала Алану Мэлвизу укол, от которого он минут через двадцать умер в страшных мучениях.
Медсестру так и не нашли.
Старику-генералу все же не повезло: он не отвертелся ни от прямых обвинений, ни от ответственности за деятельность своих подчиненных. Его разжаловали, выперли из армии и приговорили к пожизненному заключению. В этом же году он был найден мертвым в своей камере. Дело явно пахло убийством, но к тому времени в стране царил уже такой бардак, что было не до разжалованных генералов.
Джейк Джампер прожил дольше: приговоренный к казни на электрическом стуле, он просидел в камере смертников восемь лет. И просидел бы еще больше, если бы не сошел с ума. Тогда его и казнили… из сожаления.

Господи, как же все скоротечно в мире людей!
Теги:
22 January 2009

Немного об авторе:

Счастлив... Подробнее

 Комментарии

Комментариев нет