По большому счету, я ему ни в чем не уступаю.
Оба статные и высокие.
С отличием закончили один и тот же колледж.
Успешно играли в бейсбол и были любимцами девчонок.
Женились на двух признанных красавицах нашего курса.
Оба получили степень доктора по психиатрии, причем я раньше.
Каждый из нас сам добился известности и успеха.
Нас только одно отличало: он был гениален, а я просто талантлив.
Но мы никогда не соперничали. Всегда ладили и работали совместно. Шли рука об руку.
Он меня считал лучшим другом и всем со мной делился.
Я тоже.
Психиатрия – область пока малоизученная. Здесь всем достаточно места.
Я трудился не покладая рук: ставил эксперименты, собирал статистику, выдвигал гипотезы. И бежал к нему, чтобы рассказать о результатах.
Но обычно выяснялось, что мое «новое» - для него уже пройденный этап. Он это уже знает и двигается дальше.
Я мог бы ему завидовать. Но печали страстей человеческих не касаются ученых. Мы были слишком увлечены наукой, чтобы отвлекаться на такие мелочи.
Буду честным, мне никогда не удавалось его удивить.
А вот он меня удивлял часто…
Однако в этот раз он превзошел самого себя, оказавшись передо мной в смирительной рубашке.
Гордый, седовласый, невозмутимый академик. Лучший друг, любимый конкурент.
Лучшего специалиста привели к другому лучшему специалисту. Точнее, ко второму лучшему специалисту, который мог быть первым, если б не он.
И что прикажете делать?
Теперь нас разделяет стол. Грань между врачом и пациентом.
Как мне работать с ним, если мы всегда были по одну сторону? И я всегда был на шаг позади?
А теперь он напротив меня, с невероятным диагнозом «шизофрения».
И выглядит совершенно нормальным, что обескураживает еще больше.
Моя задача - вынести вердикт. За мной приговор: вменяем он или нет. Мое слово будет окончательным. Сейчас его работа, карьера, вся дальнейшая жизнь зависят от меня. Только от меня.
Я переполнен давним восхищением перед ним и удивительным, неведомым ранее чувством превосходства.
Жизнь изобилует сюрпризами.
Прошу санитаров развязать его, принести вместо стула кресло, и ожидать за дверью.
Теперь, оставшись вдвоем, мы в равных условиях. Почти обычная встреча давних друзей.
- Трубку?
- Не откажусь… - кивает он.
- Виски?
- Да, двойной с содовой, как всегда, - он смотрит на меня и улыбается глазами.
Не люблю, когда он так делает.
Мы сосредоточенно раскуриваем трубки. Это занятие требует большой концентрации. Наш привычный ритуал перед серьезным разговором.
- Комиссия в составе трех ведущих психиатров округа сочла тебя больным. Шизофренией. Впрочем, ты в курсе, - я пожимаю плечами. - Что скажешь?
Он смотрит на колечки дыма, задумавшись о чем-то своем.
- Слушателям на лекции ты заявил, что ты - Бог, - заканчиваю я. Ударил студента, осмелившегося тебе возразить. Когда приехали санитары, ты доламывал стул, собираясь после этого восстановить его своей божественной волей.
- Да. Не верится? - смеется, - Дружище, я решил провести эксперимент. Лучший эксперимент в моей жизни, и, без сомнения, самый плодотворный. Я симулировал шизофрению, чтобы посмотреть на мир и нас, врачей, с той стороны смирительной рубашки. Я обманул всех. И собрал ошеломляющие данные… Это станет прорывом в психиатрии!
Очень надеюсь, что мы, не теряя времени, вместе займемся их интерпретацией!
Я молчу. Думаю. Взвешиваю.
Он тоже молчит, рассеянно крутя в руках трубку. И улыбается глазами.
В этот момент я понимаю, что он знает и знал всегда, как сильно это меня раздражает.
Но сейчас между нами стол, который не дает забыть о распределении ролей. Я врач, а он – всего лишь пациент.
Продолжаю молчать.
Трубка и колечки дыма никогда не могли полностью завладеть моим вниманием.
Краем глаза рассматриваю его. Кажется, он полностью поглощен своим занятием.
Замечаю, что его мизинец подрагивает. Почти незаметно. Неужели нервничает?
Обычно я первым прерываю затянувшееся молчание. И этот раз не стал исключением.
Выбиваю мундштук, зову санитаров.
Прошу увести пациента.
Оставшись один, долго смотрю на дымок его затухающей трубки... Мне показалось, или он улыбался, когда выходил?
***
Не торопясь пишу заключение.
Разумеется, болен. Разумеется, потенциально опасен для общества. Возможны рецидивы. Рекомендую принудительное лечение в пансионате закрытого типа.
Удивительно. Чем гениальнее мозг, тем более он изворотлив в своем безумии. Он меня почти убедил!
Комментарии