Я сидел на резном каменном троне в парадной зале и задумчиво курил трубку. Дым поднимался колечками к высокому потолку, помещение наполнялось ароматом вишневого дерева.
Парадная зала удручала своим видом. Недавно очередной кусок потолка отвалился. Гардины из белого шелка запылились и обтрепались. За гобелен, висящий на стене, охрана кидала яблочные огрызки - и когда я приказал его снять, то по зале разбежались мыши. Где-то капала вода. Пахло сыростью. Потому я, собственно, и курил - выносить сырость больше не было никакой возможности.
С ума сойти, а ведь когда-то это была прекраснейшая во всем замке комната. В ней все напоминало о лавандовом флере, белоснежных мантиях целителей, первом союзе и надеждах на будущее. Теперь же даже гардины казались заплесневелыми.
Я вскочил с трона, несмотря на утреннюю головную боль, хлопнул в ладоши и отдал парочку приказаний. Прислуга разбежалась по замку. Выражения их лиц ясно говорили: "Скорее бы война. Графу просто нечего делать. Он бесится от скуки". Опрокинув бокал красного вина, я переместился во внутренний двор и занялся осмотром конюшен. Хоть какое-то, но дело!
...Он приехал неожиданно. К этому моменту я умудрился изгваздать церемониал в грязи, навозе и сене. Тонкие перчатки я засунул за пояс, ворот камзола отвернул, а про манжеты забыл. Поэтому они были не просто грязными, а напрочь потеряли первоначальный оттенок. Поэтому на графа, владетеля замка Лоэнгрин, я похож не был.
Тем не менее, гость меня ни с кем не перепутал. Разве что окинул таким взглядом, за который своего подданного я бы отправил на соляные копи.
Мда. Пряди пепельных волос, простая с виду, но очень дорогая одежда. Конь. Кстати, хороший конь, чистых кровей.
- Добро пожаловать в замок Лоэнгрин. Я - хозяин этого места. А Вы, насколько я понимаю, художник. Я разослал много приглашений.
Он не обратил на меня внимания. И проворчал что-то себе под нос, на предмет общей запущенности моего жилища. Потом посмотрел, наконец, мне в глаза, откинул волосы с лица и сказал:
- Ну, ведите, граф. Посмотрим, что там у Вас.
Я опешил. И решил никому гостя не доверять.
- Вот парадная зала, которую я решил перестроить. Сами видите...
Продолжить мне не дали.
- Безобразие какое! Вы вообще граф или как? Это что за уродливые занавеси? А картина на стене? Единственное достоинство - это трон. Да и тот, я подозреваю, не чищен столетиями.
Удивительно, как таким мелодичным голосом можно так долго и местами неприлично ругаться?
- Все. Я переделываю залу в черный и золото. Меня уже не волнует, что по этому поводу думаете Вы.
И он приступил к работе. Я только удивлялся. Откуда-то понаехали подмастерья. Их, конечно, надо было кормить, и им надо было платить, но глядя на происходящие изменения, я только захлопывал отвисшую челюсть и выписывал бумагу на очередное вложение.
Незаметно работа перешла за пределы залы. Денег у меня было много. Родовой замок и правда надо было возвращать к прежней роскоши, к мрамору и драгоценным металлам, к достоинству, силе и власти, что провозглашались видом коридоров и покоев.
- Все. Я закончил. Единственное, где я еще не был - это Ваши личные покои.
Я в очередной раз осмотрелся вокруг. И понял, что все это время я платил исключительно его людям. Что же захочет сам художник? На этот вопрос я получил весьма неоднозначный ответ:
- Окажите мне честь. Я хочу оформить Вашу спальню. Слава о моих работах разносится по многим землям, но спальня нелюдимого графа Лоэнгрин...это было бы не только шедевром, но и подвигом. Не так ли?
Он рассмеялся. А я невольно улыбнулся. Уже привык, что ж поделать, и к его обществу за ужином, и к постоянному недовольству всем подряд, и к замашкам аристократа, многие из которых я искоренил в себе уже давно. ...За окном уже вставало солнце. Я лениво потянулся, перевернулся на другой бок и мягко провел пальцами по волосам того, кто лежал со мной рядом. Пепел и золото. Тонкость и властность. Хорошее ли это сочетание, о знаток прекрасного?