РЕШЕТО - независимый литературный портал
Дэвид Лазба / Проза

Кабак

2602 просмотра

Вся дорога была в неглубоких рытвинах. Местами она бороздилась, как пашня. Мы медленно катились к окраине города, через тонкую косую изморозь. Миша, крепко-накрепко вцепившись в руль, молчал, внимательно всматриваясь в пустую мглистую дорогу. И лишь изредка, подлетая на очередной выбоине, он проклинал эту скверную дорогу и того, кто ее уложил. Давеча Миша получил водительское удостоверение, и еще совсем не привык к габаритам старой отцовской «волги», тугому сцеплению и тем более, к езде по таким ямам. 
А я не выпускал из своего взора мимо проносящиеся здания, которые пробудили во мне воспоминания: библиотека, где я, в свое время, часами отсиживался, бассейн, благодаря которому у меня развились плечи, постылую школу и, конечно же, осетинскую пекарню, где добрый старик Азамат всегда жаловал нас сдобными горячими слойками. Миновав эти весточки из прошлого, я в полной мере ощутил своё присутствие в родном городе.
-Меня не было всего год, - тихо заметил я, – а такое чувство, будто лет десять.
-Что-то не слыхать в твоем голосе веселья. – Заметил Миша с толикой ядовитости в голосе, затем вытянул шею, прищурил глаза и радостно заулыбался. – Отлично! Место там есть. 
Мы медленно завернули в парковочный карман. Миша начал центроваться, то выезжая из него, то снова въезжая. У него никак не получалось встать ровно. 
-Давай, выйду и помогу? – Предложил я.
-Не надо. – Глядя по сторонам, и вертя баранку, пробормотал он.
Через некоторое время, Миша наконец-то поставил машину так, как ему этого хотелось. Мы вышли и побрели к кабаку «ИНТЕР». Свистящий ветер охладил мое тело, а дождик остудил лицо.
-Дрянной холод. – Растирая себя руками, сказал Миша. – Поскорее бы  уже лето.
Внутри трактира было не менее душно, чем в машине. Впрочем, здесь в любое время года стоит духота. Тусклый свет от лампочек, которые работали вполнакала, только успокаивал нервы. Я никогда не любил яркий, режущий глаза свет. Тем более в помещении такого типа. А здесь всечасно царит спокойствие, которое аккомпанимирует тихая приятная музыка.
Народу было мало. Всего пятеро мужчин за столом, и одна девушка за барной стойкой. 
Мы выбрали наше старое место: у каменной стены, на которой висела картина с оголенной девушкой в непристойной позе. Я стянул бушлат, повесил его на спинку стула, сел и сразу же обернулся, чтобы глянуть на бармена. То была подтянутая женщина лет сорока, с естественно-золотистыми прямыми волосами, и белым, как мел лицом. Раньше здесь всегда работал один и тот же пожилой бармен – Василий. Он был, на редкость, добрым и веселым человеком, с роскошной белой шевелюрой и бравыми дуговыми усами.
Я выпрямился и спросил у Миши:
-А где Василий?
-Василий умер. – Подняв брови, выдал он, будто я обязан был об этом знать. Но через секунду, вспомнив, что я отсутствовал в городе целый год, он поспешил ответить более развернуто. – От рака легких умер. Лечился, лечился, но ему вряд ли что-то помогло бы. Он курит с десяти лет, по словам его жены. Мы все ходили к нему на похороны. Девчонки так плакали. Да я и сам чуть не заревел. Хороший был мужик, я любил его.
-Вот это да. – Я покачал головой, и залез в карман за сигаретами. – Жаль, я там не присутствовал.
-Не такой уж он и старый был. Ему еще бы жить и жить.
-И не говори.
К нам подошла новая барменша, улыбнулась и положила на стол меню.
-Здрасте. – Сказал ей Миша.
Она доброжелательно кивнула.
-Вот друг с армии вернулся. – Гордо кивнул он на меня. – И сразу к вам зашли.
-Дима. – Представился я, мельком глянув на нее.
-Надежда. Очень приятно.
Не успел я произнести, что мне тоже очень приятно, как она выпалила:
-И как там? В армии? – Она расплылась в пошлой улыбке.
Я выпустил из зажигалки красно-желтое пламя, поджег сигарету, не спеша затянулся, и, переведя на нее циничный взгляд, сказал:
-Если хотя бы раз подчинишься, так называемым, дедам – будешь обречен на каторгу. Вот так вот в армии. Больше ничего не могу сказать.
-Так значит, не врут люди? – С интересом спросила она. – Там и вправду так плохо?
-С уст сопляков - плохо, с уст сорвиголов – сущий рай!
-А к какой категории относишь себя ты? 
Я взглянул на Мишу, выпустив опаловый дым прямо ему в лицо, а затем мы оба расхохотались. Однако вскоре в моей памяти восстановилась новость о том, что умер благодушный Василий, и я скинул с лица улыбку.
-У нас сопляками считались те, кого постоянно били. – Сказал я.  – А меня, к счастью, колотили всего пару раз.
-Ну, ладно. – Сказала Надежда, пригладив свой синий фартук. – Вы выбирайте, а я пойду на место. – Она уже двинулась с места, но резко остановилась, будто что-то вспомнила. Наклонившись к нам, она внимательно посмотрела сначала на меня, потом на Мишу и сказала. – Кстати, та девушка совсем одна. Которая у барной стойки сидит. Она в таком подавленном состоянии. Я пыталась поговорить с ней, но она что-то не хочет. Вы бы ей заказали чего-нибудь выпить, поговорили бы с ней что ли. Может, с вами поговорит нормально.
-Спасибо, – Сказал Миша, – за ценную информацию.
Барменша фыркнула и засеменила прочь, виляя массивными ягодицами. Миша, сияя улыбкой, не оторвал от нее взгляда до самой стойки. 
-Здесь, как всегда, мало народу. – Подметил я, стряхивая скопище золы в пепельницу. 
-Может одну партию в бильярд, а? Как в старые добрые…
-Нет, - Отрезал я, открывая меню, - лучше что-нибудь выпьем. 
-Как скажешь! Сегодня твой день.
Я копотливо обернулся и взялся разглядывать ту одинокую девушку за стойкой. Буйные русые волосы, собранные в хвост, и теплый бежевый свитер – вот что я смог увидеть. Она сидела спиной к нам и не шевелилась, словно застыла, как статуя.
-Подойти к ней, закажи мартини или чего они там пьют. – Спокойно посоветовал мне Миша. 
-Да ну… - Я снова уткнулся в меню.
-Зачем ты рассматриваешь это меню, если собираешься заказать, как обычно, виски? – Он помедлил немного, а потом добавил. – Или ты голоден?
-Ясное дело, голоден. – Я закрыл меню и взял еще одну сигарету.
Он был, так или иначе, прав. Я открыл меню лишь по старой привычке. Еще будучи на станции, когда Миша предложил заехать в «ИНТЕР», я твердо решил, что закажу отбивные с жареной картошкой. На флоте нас кормили прескверно, а иногда и вовсе не кормили.
-Тогда, может, бутылочку красненького вина возьмем, а? – Утонченно прищурив глаза, предложил он.
-Ох, нет. – Возразил я. – Только не это. Я соскучился по простому мещанскому пойлу.
-Ну ладно, ладно. – Он взглянул на Надежду, поймал ее взгляд, широко улыбнулся и кивнул, дав понять, что мы сделали выбор. 
Через пару секунд она уже была у нашего столика.
-Мне отбивную с картошкой и виски. – Говорю. - Две рюмки.
-А мне текилу-миксто. – Отчеканил Миша. – И салат Цезарь.
-Это еще что такое? – Поинтересовался я, отдавая барменше меню.
-Это текила вперемежку с ромом. Неплохая штука. Попробуй.
-Не хочу.
Она записала заказ и ушла, на этот раз, не роняя лишних слов.
-Пока ждешь заказ, подойди к той девушке. – Вновь завелся Миша. – Ну же! Ты целый год не видел девчонок, даже не говорил, наверное, с ними. Дальше казармы, палубы и полигона никуда не выползал.
-А про гражданку забыл? 
-Давай! – Разгорячено воскликнул он. – Давай же, изголодавшийся волк! Пойди и возьми ее.
-Во-первых, говори тише, во-вторых, зачем тебе пить? Ты и без алкоголя полную чушь несешь.
-Скажи что это неправда? А? Давай, скажи, что не хочешь выпустить весь пыл, который сидел в тебе целый год!
Миша входил в число тех, кто вечно всех подбивал на бестолковые, бредовые поступки, а сам в то время, пальцем о палец не бьет: сидит и с места не двигается, отдавая предпочтение званию простого зрителя. На службе я таких много повстречал, но они этим занимались не всегда лишь для потехи, скорее ради своей собственной выгоды. 
-Поверь, если бы я этого так хотел, - Сказал я, - то мы сейчас здесь не сидели бы.
-А где тогда?
-В борделе, конечно же. Но случайные связи меня уже не интересуют.
-Вы только посмотрите на него! – Ехидно улыбаясь,  брякнул он. – Серьезный человек, однако. А помнишь, как…
-Слушай. – Прервал я его. – Мне действительно это не нужно. К тому же. – Я с опаской обернулся. – Она же подавлена, по словам, барменши. Может, у нее что-то случилось.
-Ну! Воспользуйся этим.
-Нет. – Твердо буркнул я, прикусив губу.  – А вообще, знаешь. – Я поднялся и вышел из-за стола.– Я подойду. Да. Просто подойду и закажу ей выпить. Ничего большего.
У Миши заблестели глаза, как у маленького ребенка, которому подарили машинку его мечты.
-Вот! – Чуть ли не закричал он от радости.
-Тихо ты! – Пригрозил я ему, а затем развернулся и медленно побрел к стойке.
-Только не грузи ее. – Шепотом кинул он мне вслед. 
Я, не оборачиваясь, махнул ему рукой. 
Вдруг на меня набросился необычайный страх и опасение. Я, действительно, давно не общался с женщинами. Позабыл, каково это быть галантным, деликатным и интересным собеседником. О чем говорить и о чем не говорить. Как набраться смелости, чтобы не показаться неуверенным в себе пасынком судьбы. Но я был слишком близок к ней для того, чтобы разворачиваться. Я сел на высокий стул, прямо рядом с ней и, насупившись, уставился на Надежду, а она с изумлением на меня.
-Виски, пожалуйста. – Сказал я.
Она, как ни в чем не бывало, принялась наполнять пустой стакан. Я осторожно глянул на рядом сидячую девушку. У нее было усталое, но необыкновенно красивое лицо: выразительные зеленые глаза, маленький нос и полные правильно очерченные губы. На ней не было ни грамма макияжа. Она крутила в руках пустой стакан и смотрела телевизор, который был закреплен наверху. Программа, шедшая по нему в тот момент, оставляла желать лучшего. Поэтому я сделал предположение, что она скорее запустила глаза куда-то сквозь него, нежели в него. Я решил воспользоваться тем, что ее стакан пуст и бережно обратился к ней:
-Извините, можно вас угостить чем-нибудь? Что вы будите?
Она с пренебрежением глянула на меня и сказала:
-Нет, спасибо. – И вновь уставилась в телевизор.
Я с непонимающим видом посмотрел на Надежду, как бы спрашивая, что мне дальше делать. Но она лишь пожала плечами и, выставив вперед массивную челюсть, энергично кивнула в сторону девушки.
-Вы уверенны? – Снова обратился я, сделав голос как можно мягче. – Просто вы тут сидите одна, вот я и…
-Слушайте! – Топорно ввернула она. – Я не та, за кого вы меня принимаете. – Ее брови нахмурились, она буквально пронизывала меня убийственным взглядом. - Я ни с кем не знакомлюсь, ясно? Особенно с моряками или теми, кто только что вернулся со службы. Все понятно? Так что спасибо, не нужно.
Она вновь отвернулась, но в этот раз к окну. Казалось, будто она вот-вот заплачет, ее губы безмолвно шевелились, словно она проклинала меня. 
«Я опоздал» - подумал я. - «Она, может, и была хорошей, разговорчивой, доверчивой и любвеобильной девушкой, но какой-то гад все испортил. Он нагадил ей в душу, а потом испарился. Теперь, после долгих депрессий и самобичеваний, она стала грубее, холоднее и настороженнее. Она больше не верит в существование хороших парней или даже людей, она не верит в любовь. Это слово режет ей слух. Она ядовито улыбается, глядя на влюбленные парочки, думая: "Скоро им конец". И ей придется справляться со всем этим в одиночку. Ведь никто не сумеет зализать ей раны, пока она сама не захочет этого. Насколько мне известно, в мире пока не существует реабилитационного центра для обиженных и оскорбленных. Да и зачем он, если есть простая психушка? Ведь влюбленность это завуалированное сумасшествие».
Я не растерялся и спросил у Надежды:
-Это вы ей рассказали про мою службу? Или у меня на лбу все написано?
-Да, я. Думала, это повысит твои шансы.
Я усмехнулся, отпил виски и тоже глянул в телевизор. 
-Нет, так нет. – Говорю. 
Надежда поставила две тарелки передо мной: моя отбивная и Мишин салат. Я кивнул ей и показал большим пальцем назад, к нашему столику. На ее лице проскользнуло сочувствие. Она послушно взяла тарелки, обошла стойку и пошла туда, куда я ей указал.
-Не все парни плохие. – Заметил я, сделав еще один глоток. Мне было приятно снова ощутить этот незамысловатый вкус во рту, который через малое время начнет свое успокаивающее действие.  – Бывают и хорошие. Не обязательно, что это я. Но не все плохие. 
Девушка откликнулась равнодушным молчанием. Я оглянулся. Миша начал с наслаждением употреблять свой заказ. А Надежда уже стояла на месте и вытирала стол тряпкой. Я задумчиво покрутил стакан в руке, наблюдая за тем, как волны золотистого скотча плавно ползут вверх по стеклу, а затем скатываются обратно.
-Кажется, твой друг тебя зовет. – Сказала Надежда, решив, что меня нужно, как можно скорее, вытаскивать из этой неловкой ситуации. 
Я осушил стакан и сказал:
-Долейте еще.
Она наполнила стакан, я встал и пошел обратно к Мише в растерзанных чувствах. Меня и раньше отвергали девушки, но я никогда так не расстраивался. 
-Ну что? – Спросил Миша, когда я сел и взял приборы в руки. 
-Какая-то она дикая. Даже слушать меня не хотела. 
-Ничего, дружище. Ты просто растерял ту хватку, которой обладал раньше. Еще наверстаешь.
Я начал есть, но аппетит пропал в мгновения ока. Кусок в горло не лез. Мне стало до безумия стыдно за самого себя. Я расстроился, как маленький ребенок и ничего не мог с этим поделать. Миша продолжал что-то говорить, но я не слушал. Перед глазами стояло ее мрачное болезненное лицо, и то, как я, жалкий истукан пытался вбить ей в голову то, что не все парни плохие и бессовестные.  А потом в моих мыслях пробежало: «С чего ты вообще взял, что она расстроена из-за мужчины?» 
-Так, - сказал я, наконец, - давай доедим, а потом я снова подойду к ней.
-Зачем?
-Да просто так. Умру что ли? Но если будет повтор, мы сразу уйдем, договорились?
-Ладно. 
Я решил дать самому себе еще один шанс. Терять было абсолютно нечего. Когда мы доели, я допил виски, поднялся и вновь направился к стойке, чуть ли не крича барменше:
-Мне нужно еще выпить!
Она смотрела на меня с удивлением. Я подошел, поставил перед ней стакан, растянул улыбку до ушей и подмигнул ей. Пока она наливала, я сел к девушке и начал свой монолог:
-Знаете, чему меня научила армия? М? Она научила меня не сдаваться. Вернее, делать больше одной попытки, не дуться, не вешать нос, а идти к своей цели. Уверенно и упрямо. Конечно, не всего можно добиться. Особенно сразу, с первой попытки. Существуют события, которым не суждено сбыться. Череда неудач – это показатель. Одна – никогда. Вот, например, как было в армии: меня били в параше десять человек, а я не сдавался. Я вставал и пытался атаковать. Меня валили снова, и снова. Так я понял, что боец из меня никакой. Но зато я в этом уверен на сто процентов, понимаешь? То есть, понимаете?
Она подняла голову и сосредоточенно посмотрела мне в глаза. Глядя в эти два зеленых кружка, я словно на миг оказался в дремотной, бескрайней дубраве, где с удовольствием вековал бы жизнью отшельника до конца своих дней. По ее лицу проскользнула едва заметная неудержимая улыбка. Она посветлела. Капризные брови расслабились, вернув ее в состоянии простого, незлого человека. Мы продолжали внимательно смотреть друг другу в глаза, пока Надежда не стукнула рядом со мной новую порцию виски. Я усладился и сказал ей:
-Можно выключить телевизор?
-Я смотрю эту передачу. – Претенциозно ответила Надежда. 
-Ладно.
Вдруг, я услышал, а затем увидел, как девушка встала и с огромной скоростью устремилась в сторону выхода.
-Постойте же! – Крикнул я ей вдогонку.
-Пацан, отвали уже от нее! – Иронично прохрипел голос одного из тех пятерых мужиков.
Девушка удалилась из моего поля зрения. Навсегда. Я кинул взгляд на Мишу. Он сочувственно покачал головой и поднялся:
-Пойдем отсюда.
-Ничего. – Сказала Надежда. – Женщины, они такие…
-Женщины! – Закричал тот же мужик. – Они суки! Вот и все! Понял, тюфяк?
Я молчал. А Надежда молниеносно встала на защиту женского пола:
-Заткнись там!
-Сама, заткнись, кобыла! – Последовал ответ. 
Я взял стакан и, позабыв обо всем на свете, направился к их скромной компании. Весь стол был заставлен пивными бутылками и грязными тарелками. Тот любитель покричать сидел с краю, ко мне лицом. Сблизившись с ним, я с разбегу метнул стакан прямо ему в череп. Осколки разлетелись по сторонам, а он свалился со стула, схватившись за окровавленную голову. Я без раздумий принялся яростно вбивать его лицо в пол. Надежда кричала, все кричали, а я продолжал скакать на его голове. 
Он умер. А его друзья избили и изрезали меня до потери сознания, а Мишу до потери пульса. Меня приговорили к семи годам лишения свободы в колонии строгого режима. Того, кто убил Мишу так же посадили на семь лет. Других соучастников на три года.

28 June 2016

Немного об авторе:

Во-первых: Мои произведения - чулан, в который я выкидываю: грусть, апатию, ненависть, бунт, жестокость, обиду и прочий негатив. Не удивительно, что многим это не по вкусу, некоторых я умудряюсь даже оскорбить своим творчеством. Но вас никто не заставляет меня читать. Вы добровольцы, а я не льстец и не Пушкин. Я Дэвид Лазба. Если не хотите плеватьс... Подробнее

 Комментарии

Комментариев нет