Как-то раз одна барышня взяла под обстрел мои несчастные рассказы. 
Мы тогда сидели в каком-то японском ресторане, и это было что-то вроде свидания. Допрежь того мы видели друг друга только по фотографиям, причем я имел честь лицезреть лишь две непонятные и старые фотокарточки с выпускного вечера, где едва было заметно ее лицо и тело. В моих фантазиях она выглядела никак иначе, как высокая, худая, темноглазая, красивая, утонченная брюнетка. Но не тут-то было. Оказалось, что она вовсе коротышка и у нее был три раза сломан нос, причем это было заметно. А познакомила нас одна общая подруга. Я не нуждался в женщинах, как и не нуждаюсь в них сейчас, но тогда мне было жутко скучно и безотрадно, а подруга разрекламировала ее так, словно меня ожидала какая-нибудь сверхинтеллектуальная богиня красоты. Ей она меня, конечно, тоже рекомендовала. Сказала, что в будущем я буду знаменитым писателем и дала ей почитать все мои рассказы. Короче говоря, мы оба повелись на эти байки и охотно согласились на встречу.
Однако, когда я увидел ее вживую, мне захотелось пройти мимо, сделав вид, что аз многогрешный это вовсе не "я". Но, к сожалению, она меня заметила, и мы пошли в этот японский ресторан. Благо там было меню "анти-суши". Я заказал стейк-филе с кровью. Она выбрала тоже самое. Это меня удивило, т.к. она сама ткнула пальцем в это место, и мне показалось, что девушка мечтает поесть какие-нибудь роллы или суши, параллельно заливая себе в рот васаби. Но нет, как оказалось. Я подобные места вообще не одобряю. И это послужило мне уроком - нужно самому выбирать место для подобного рандеву.
Из напитков она взяла текилу. Сей поступок я не очень одобрил, ведь я заказал себе всего лишь воду. Не гоже заказывать бухло на свидании, да еще и когда тот с кем ты пришла пьет всего лишь минералку.
Словом, она учуяла, что не мила мне - разговаривал я неохотно, был угрюм, не смеялся над ее шутками и бонмо, часто косился в сторону. Девушки ведь всегда чувствуют, когда не нравятся парням. Вот только признаются ли они себе в этом? Наполовину, да. А другой половиной пытаются исправить положение, околдовать парня своей красотой, умом или чем-то вроде этого. Однако, с нами мужчинами редко этот трюк проходит. Если не нравится сейчас, завтра ничего не изменится.
Но она пошла другим путем. Этот метод называется "погружение в негатив". Сейчас объясню. Девушки начинают вести себя с парнем ужасно, всячески пытаясь вызвать у него к себе антипатию, а потом каким-то чудесным образом, вгоняют в позитив, влюбляя в себя беднягу. Такова теория. Думаю, этот способ придумали феминистки. И знаете, неплохая, пожалуй, попытка. Но главная ошибка женщин заключается в том, что они сравнивают мужчин с собой. Я понятия не имею, на скольких неудачниках с пушком под носом действовала эта уловка, но могу заверить, что на нормальных парнях это не подействует. 
Так что нужно женщинам для такого трюка? Безусловно, найти слабые места у жертвы. По их мнению, у всех парней они есть. По моему мнению, они есть у всех. Слабым местом может быть что угодно, начиная с маленького прыща на лбу и заканчивая... Ну, скажем, дефектом речи.
Но та, что сидела напротив меня выбрала в качестве слабого места - мое творчество. 
-Знаешь, ты плохо пишешь. - Заметила она.
На тот момент я уже понял, что это провокация. Мне хотелось уйти, бросить ее там одну, наедине со своей текилой и кривым носом. Но я был очень  голоден. Тогда мне пришлось подыграть:
-Что же тебе не понравилось? - Холодно спросил я.
-Да все. В отличие от того же Достоевского или других великих поэтов России ты пишешь сухо. Без красивых сравнений, часто нарушаешь формы…
-Писателей. - Поправил я.
-Что? - Недовольно спросила она.
-Ты хотела сказать: "писателей России", а не "поэтов", ну не важно. Продолжай.
-…Много разговорной лексики, перебор с парцелляцией, мат-перемат, непристойности, а природы вообще почти нет. Мне не нравится такое читать. После классики твои рассказы кажутся ничтожеством, плевком в лицо литературы. Они аморальны, оскорбительны и…
-Правдивы. - Добавил я, защищая свое творчество.
-Нет, не правдивы. В них только ненависть и обсуждение всего, что двигается. Ты обиженный подросток.
-Что ты из моего прочла?
-Все…
Я широко заулыбался, затем медленно взял нож в десницу, вилку в шуйцу и начал разрезать стейк по кусочкам.
-Дорогая, - Обратился я, трудясь над мясом, - как ты могла там заметить только ненависть? А как же любовь, сострадания, сила, одиночество, страсть и многое другое? Этого ты не замечала? Тебе не понравилось, но, тем не менее, ты прочла все…
-Но… - Попыталась вставить она.
-Подожди, я тебе дал высказаться, теперь дай мне.
Она замолчала, плотно сжав губы и опустив вниз глаза.
-Ты все прочла… - Задумчиво повторил я, и поспешно продолжил. - Знаешь, если мои произведения когда-нибудь прославятся,  я заработаю много денег на таких, как ты. Мне плевать на читателей, но не плевать на себя. Я пишу не для вас, а для себя. По крайней мере, сейчас у меня именно такая политика. Зачем мне облизывать вам зад, подражая стилю классиков? Мне не нравится так писать. Я пишу так, как хочу, говорю то, что хочу, ругаю того, кого хочу. Это мое творчество, мое искусство. Не нравится? Проваливай, не читай, убирайся. А если ты заплатил за прочитанное и тебе не понравилось, что ж твои проблемы. Мне плевать на критику. В меня кидаются помидорами, а я собираю их и делаю томатный сок. Ведь из всего можно извлечь пользу.
-Ты мизантроп… Я это поняла. - Сквозь зубы выцедила она.
-О нет, - Возразил я, - мне нравятся люди. И я люблю ваши грешки, глупости, промахи. Не было бы вас и вашего дерьма - мне не о чем было бы писать. О хорошем? Это не интересно, да и для этого есть Пушкин и прочие, умершие ценители природы и пышных, кавказских дам.
Она покраснела. Но ее глаза неотрывно смотрели в мои. Она даже не моргала. Мне на миг показалось, будто я смотрю в глаза своей совести. Однако, это лишь мне так показалось. В ином случае, я послал бы "совесть" в задницу, как всегда.
И все-таки словами не описать насколько у нее был злой и убийственный взгляд. 
Вскоре она фыркнула, поднялась и, молча, поспешно вышла вон.
Упс, не сработал трюк "перевода в негатив". У нее. А у меня-то всегда получается вызывать у людей антипатию к себе.

Ненависти в моих рассказах достаточно, да. Но я извлек ее из вас. Сгреб с ваших злых глаз и счистил с вашего гнилого языка, а затем швырнул на бумагу, в надежде, что вы потом это прочтете и вам станет неприятно, а может даже и стыдно. Ведь ваши уста снова обрастут сквернословием, а глаза наполнятся грязью и ненавистью. А книги, плохие и аморальные - зеркало вашей грязной души.
Я же, как и всякий человек, безусловно, тоже имею грехи. Но в отличие от других, я пытаюсь не быть губкой. Я пытаюсь быть фильтром. А склад моего и чужого дерьма - мои рассказы, ну или что я там обычно пишу. 

Я доел филе-стейк, допил воду, вытерся салфеткой, заплатил и ушел.