«Какое пекло! В городе жару переносить совершенно невозможно, запах плавящегося асфальта присутствует во всем: он щекочет ноздри, ест глаза и оседает першением и кашлем в горле. Липким потом покрыто все пространство вокруг. Такое впечатление, что взмок даже стол, и появились какие-то подозрительные капельки на экране монитора. Неодушевленные предметы потеют? Возможно. Всякое бывает».

Наталья лениво набирала текст, совершенно не вчитываясь в содержание. Мозги тоже расплавились. Думать не хотелось. Хотелось только на природу, к водоему. Подальше от каменных глыб города. Но рабочая неделя только началась. Краем глаза она видела, что все остальные в их комнате также как и она мучаются. У Пал Палыча одышка, сидит красный, с выпученными глазами, уставился в одну точку. "Бедненький. Ему бы сейчас в тенек, на дачу. И зачем он отпуск в июне брал?" - Пал Палыча Наталья жалела больше всех. Пенсионер, всю жизнь работал на дочку-лоботряску, теперь внуки вытягивают из него все жилы.

"Нашей "мегере" хорошо. Сядет сейчас в свою машину, включит кондиционер, и вперед, - к загородным просторам. Нет бы и нас пораньше отпустить, все равно производительность нулевая". - Наталья размечталась. И придумать нечего, и поводов никаких нет. Словно подслушав ее мысли, позвонила подруга. Ирка рассказала, что от сегодняшней жары ей стало плохо, и их всех начальник отпускает домой.

"Выступлю-ка и я спасительницей родного коллектива, - растекшиеся было мозги как-то враз собрались в кучку, Наталья быстро оценила обстановку и начала действовать, - как там Ирка говорит, рвота? Да дважды два, раз плюнуть! И не такое делали! И не такое умеем! В актрисы меня не взяли, так хоть в жизни играем…"

Готовый сценарий только что был озвучен подругой, Наталья даже менять ничего не стала. Она сосредоточилась, закатила глаза к потолку и немного постонала для правдоподобности. Сослуживцы всполошились, это не укрылось от недремлющего ока начальницы. Импровизированная столовая находилась в маленькой запроходной комнате, куда и направилась Наталья шаркающей походкой со словами "что-то мне поплохело, пойду, водички попью". Ну, а уж там можно было не стесняться. Главное, чтобы характерные звуки долетели до уха начальницы.

Под взглядами: пристальным - "мегеры" и сочувствующими - коллег, Наталья тащила свое тело к креслу у вентилятора, держа в одной руке стакан с водой, во второй - мокрое полотенце. Охая и чертыхаясь, Наталья практически вертикально расположилась в кресле, приложила полотенце ко лбу, прикрыла глаза и стала кропить шею и грудь водой из стакана, подсматривая сквозь щелки за реакцией «мегеры».

И ведь подействовало! "Мегера" на поверку оказалась не такой уж и мегерой. "У новой начальницы отнюдь не стальные нервы. Надо это учесть на будущее," - подумала Наталья, запирая дверь кабинета за последним сотрудником.

Наташка всегда была неистощима на выдумки. Но особенно интересно и правдоподобно у Наташки получалось, когда надо было отлынивать. От чего угодно: от походов в детский сад, в школу, от выполнения домашних дел, что поручали родители, да мало ли от чего можно отлынивать. Была бы причина, а выдумать для Наташки - пара пустяков. Уж кто придумает, так придумает!

Будучи совсем маленькой девочкой, лет трех-четырех, Наташка вызвалась помочь соседскому мальчишке Димке, которого родители насильно отправляли на лето к бабушке. А Димка ныл и плакал, да нет, - просто рыдал на дружеском Наташкином плече:

- Не хочууууу! - Вопил Димон. - Я тут останусь. У меня тут друзья, а там нет никого. Не хочууууу!

- Надо что-то такое сделать, чтобы ты долго не мог никуда уехать. - В Наташкиной голове молниеносно созрел план. - Надо заболеть! Сильно заболеть. Только не ангиной.

И они приступили к выполнению Наташкиного плана. Димка лег на землю рядом со здоровенным бревном. Наташка долго, очень долго пыхтела, пытаясь поднять махину, но тщенно, по разработанному плану бревно должно было упасть на Димку, желательно на ногу. Но детских силёнок не хватало. Тогда на помощь призвали еще одного пацана, план ему пришлось раскрыть. И Васька тоже включился в игру "помоги другу". Вдвоем они сумели поднять бревно. Но вот опустить на ногу не получилось, бревно сорвалось, и Димон получил сокрушительный удар по голове.

Кровь лилась ручьем на Димкину рубашку, было больно, звенело в голове, в ушах, а он вместе с Наташкой радовался и смеялся от счастья. Первым опомнился Васька, он же и коварно предал, бросившись с криком "Это все Наташка придумала" в Димкин подъезд. Как всякий нормальный советский ребенок, воспитанный на определенных традициях, мальчик первым делом побежал "стучать" родителям.

Тремя днями позже Наташка с перебинтованным Димкой, сидя в песочнице, сокрушались над недоработанным планом. О посещении больницы, а тем более о "штопке" Наташка как-то не подумала. И Димке пришлось долго ходить на перевязку. Зато к бабушке его не отправили.

В первом классе Наташку решили отдать в музыкальную школу. По классу фортепиано. В музыкалке ей нравилось только первый год, когда учительницей была добрая и ласковая Татьяна Васильевна. Первое сентября следующего года разочаровало: сменился педагог. Новый преподаватель, Арам Соломонович, постоянно чесался, во время уроков он то и дело задирал край штанины и карябал свои волосатые ноги, вид которых вселял в Наташку нечеловеческий ужас. А так как она была девочкой впечатлительной, то по ночам ей стали сниться кошмарные сны, в которых Арам Соломонович всегда был олицетворением зла. С пышной и кудрявой преподавательской шевелюры хлопьями падала перхоть на клавиши пианино, и Наташкино чуткое сердце всячески противилось обучению игре. Но сказать о своих чувствах родителям девочка не решалась. В ход пошли различные выдумки и придумки. Лишь бы отлынивать от походов в музыкалку, лишь бы не видеть отстраненное лицо Арама Соломоновича, почесывающего лодыжку. Самым действенным оказалось насилие над собственными пальцами. Наташка порезала отцовым лезвием все пять пальцев левой руки и почти две недели ходила забинтованная, а потом еще две недели очень правдоподобно канючила про боль. Мама долго удивлялась, как так можно резать ножом, чтобы порезать все пять пальцев?

Звонки в школу про бомбу, подложенную в одном из классов, тоже дело рук Наташки. Помогло, в тот день отменили контрольную по алгебре. Литераторше Наташка подложила дохлую крысу в ящик стола, - у той чуть инфаркт не случился. С уроков отпустили, и в кинотеатр на новый фильм успел весь класс.

И в более зрелом возрасте приходилось хитрить, но только во благо. Лишь во благо. Себе или другим, но не в ущерб никому, уж точно.

Управление, в котором работала Наталья, расформировали и передали в районные отделы так неожиданно, что времени на поиски новой работы, не было. Пришлось Наталье ехать вместе со своим архивом, который занимал две комнаты, на новое место. А на новом месте не ждали, свободных комнат не предвиделось в ближайшую пятилетку, потому Наталью с ее архивом поселили в подвал, кишащий тараканами, мышами и крысами.

Работа Натальи отчасти была связана с приемом посетителей, которые в приемные дни толпились перед их организацией уже с ночи и, как только открывались двери, заполоняли весь холл первого этажа, лестницу, ведущую в подвал и площадку перед кабинетом Натальи. В один из таких приемных дней Наталья отважилась на героический поступок, совершенно не свойственный женщинам. Присутствие в кабинете грызунов и насекомых, да и постоянные простуды из-за подвальной сырости вынудили Наталью включить свое буйное воображение.

В тот день Наталья пришла как обычно. Протиснулась сквозь толпу ожидающих приема, зашла в свой кабинет и намеренно не отключила сигнализацию. На полу лежало целых три крысы, и так как дело было после праздников, отдыхали на два дня больше, от сдохших грызунов несло за версту. Наталья бросила на пол стопку папок и тут же их подняла:
"Интересно, похоже на звук падающего тела? Да ладно, теперь уже поздно. Была не была!" Она улеглась на полу рядом с крысами, закрыла глаза и замерла.

Вневедомственная охрана приехала быстро. Наталья мысленно их поблагодарила. Мужики вломились в дверь под недоумевающими взглядами посетителей. Взорам присутствующих предстала душещипательная картина. И, конечно же, нашлись добрые люди из очереди, которые тут же написали манифест в защиту Натальи в вышестоящую инстанцию. Не прошло и трех дней, Наталье отвели новые хоромы, чуть меньше прежних, но зато на первом этаже.

На другой работе у Натальи возникли трения с руководством по поводу стеллажей либо шкафов для папок. Папки лежали горизонтально друг на друге вдоль стены. Эта растущая не по дням, а по часам пирамида, постоянно рушилась. Достать нижнюю папку было равноценно совершению фокуса. И опять в ход пошли выдумки и артистические наклонности Натальи. Всем отделом приготовились заранее. Секретарша неотрывно смотрела в монитор видеофона:
- Идет! - Крикнула она, когда увидела директора, входящего в здание.
На Наталью срочно обрушили все папки, царапины были сделаны заранее, а синяк нарисован косметическими тенями. Наталья выползла из-под папок чуть ли не в объятия директора. Он об нее споткнулся и упал рядом. Вроде даже ушибся, но не подал виду. Зато результат на лицо - не только шкафы для папок распорядился купить, но и всю офисную мебель поменять. Наверно, лёжа, с пола углядел ущербность обстановки и устыдился.
Так что верно Наталья живет, спасение утопающих - дело рук самих утопающих.