...Тоскливо. Вечер… Сумерки сгустились.
Черным-черно.
Бесстыдно липа с клёном оголились –
Им всё равно...

***

Мы редко задумываемся о смерти. Особенно, когда молоды. С годами течение жизни ускоряется, уже не хватает двадцати четырех часов в сутках. В юности мы не считали секунды, дни, годы, не дорожили ими, пробегали мимо, не оглядывались. Да и к чему? Впереди – ЕЩЁ целая жизнь. Мы тогда торопились. Торопились жить. А теперь считаем мгновения, снова торопимся, но - успеть. Потому что позади – УЖЕ целая жизнь. Накопленных знаний много, ими хочется поделиться, передать свои знания, желательно близкому и родному человеку, чаще детям. Но у них впереди – целая жизнь и приобретение собственных знаний. И они, также, как когда-то и мы по отношению к своим родителям, отмахиваются от нас, как от назойливых мух, заглядывая в манящую вечность. И даже не подозревают, что мы и они – одно целое, её (вечности) составляющие.

***
Наши ночи превращаются в один сплошной кошмар. «Мыльная опера» по мотивам собственной жизни с поправкой на сутки назад. Бессонница претендует на постоянную прописку и бесцеремонно располагается в постели по соседству с нами. Возможно, эта подруга является неспроста. Чтобы была возможность в тишине подумать о насущных проблемах. Она протягивает руку помощи, продлевая день. Наш арбитр, назначающий дополнительное время. Чтобы мы меньше спали, чтобы больше успели за те, отведенные нам для бодрствования, часы, которые она намеренно навязывает. Из самых лучших побуждений. Но мы-то знаем, что дружественного союза с бессонницей получиться не может. И клянем её, изгоняем всяческими способами, боремся с ней - с такой родной, с постоянной. Отталкиваем. Пьём стаканами или глотаем горстями снотворное. Чаще безрезультатно. Только проблем на следующий день больше с головными болями, отеками да серым налетом под глазами. Именно в такие моменты непрошенными гостьями, без стука и предупреждения, врываются грустные мысли, нарушая размеренный быт и покой. И кружат, кружат - стая воронья, ждущая добычу.

***

Мы вечно откладываем на завтра то, что можно сделать сегодня. А следующее утро не всегда бывает радостным и счастливым. Человек предполагает, а Бог располагает…
Я ж говорила. Завтра неожиданно выдается пасмурным, ненастным и нестерпимо болевым.
Простуда. Если она прицепится, то парой дней уже не отделаешься, как в юности. Болячки, даже самые безобидные, стали другими.
Мобилизация. Всех сил, всего организма. Закалка еще осталась. И воля. Надо заняться самовнушением, самогипнозом. Да простейшей физзарядкой, в конце-то концов. Заставить себя выползти из этого состояния. Мне нельзя сейчас болеть. Нельзя распускать себя. Впереди более серьезная битва. Так что – я не справлюсь сейчас с какой-то простудой? Конечно, справлюсь. По-другому и быть не может.

***

Когда я говорю, что ненавижу это время года, мои собеседники удивляются, вздёргивают недоумённо брови, настойчиво декламируют знаменитые строки из классиков. Как будто я бессердечная тупица, не замечающая ни прелестей разноцветного леса, ни насыщенных красок неба. Они что, и вправду считают, что мне недоступны сезонные томления? «…Очей очарованье…» А то я не знаю и не ведаю про это. Всё ведаю, всё знаю, всё вижу, всё замечаю, всем восхищаюсь, всё люблю. Прекрасное мне не чуждо. От него я не шарахаюсь. Но… У меня собственные ассоциации с этим периодом – грустным, заставляющим много думать, и думать, увы, не совсем о хорошем. Я это время года называю «Хороводом печали», и очень утомляюсь от излишних дум. А еще простуды. Уже говорила про это. Наиболее урожайное по количеству «больничных» время. Потому и ненавижу Осень.

***

Неизбежность. Её не люблю,
Я зашторила окна...