В баре было темно, и Даша с Ольгой не сразу увидели мужчину, сидящего у стойки и мирно беседующего с барменом. Других посетителей в этот утренний час в заведении не наблюдалось, потому подруги смело направились к единственному представителю мужского пола, правильно предположив, что это именно тот, с кем у них назначена встреча. А мужчина, увидев Дашу с Ольгой, развернулся к ним всем корпусом и очень откровенно и бесцеремонно начал разглядывать обеих, оценивающе прищёлкивая языком.

- Как на аукционе. – На ухо прошептала Даше подруга. – Может, уйдём? Что-то мне всё это не нравится.

- Не тушуйся. Где наша не пропадала? Все работодатели такие. Они же считают нас рабочим скотом, будь ты уборщицей или главбухом. Просто, дорогая, ты давно не работала, подзабыла уже тонкости трудоустройства. А мне деньги нужны, и потому плевать, как он на нас смотрит.

Всё это Даша тоже еле слышно выпалила скороговоркой, улыбаясь навстречу предполагаемому хозяину самой очаровательной из всех улыбок.

- Доброе утро. Вы – Виктор? – Важного вида мужчина, с огромным бриллиантом на безымянном пальце левой руки кивнул в знак согласия. Даша постаралась придать своему голосу бархатистость. – Я – Даша, а это – Ольга. Мы здесь будем разговаривать?

Виктор опять молча кивнул, жестом предлагая сесть за столик недалеко от стойки, сам о чем-то пошептался с барменом, видимо сделал заказ, и присоединился к девушкам.

- Итак. – Начал Виктор, шумно устраиваясь на хлипком стульчике, затрещавшем под его весом. – Кто из вас устраивается на работу? Я что-то не понял?

- Я. – Даша потупила глазки. – Это я вам звонила. Дело в том, что Ольга – моя сестра, я у них живу. Временно. А так как я английским языком не владею, она везде сопровождает меня. Но вы, как я вижу, русский, значит, проблем с языком не будет. Ольга просто посидит рядом. Вы же не будете против?

- Пусть сидит. Не будем терять время – рассказывайте о себе.

- Что рассказывать?

- Всё. С самого начала. Когда, зачем, надолго ли приехали в Америку, какое у вас образование, имеете ли опыт работы с детьми, где и кем работали в Союзе, семейное положение. Ну? У меня мало времени. – Он демонстративно постучал по циферблату дорогих часов.

Даша оглянулась на подругу, ища поддержки - Ольга мгновенно отреагировала и подмигнула, благословляя. Обе понимали, что обман рано или поздно откроется, но отступать, когда предоставлялась возможность реально заработать деньги, очень не хотелось.

Дарья собралась в Америку под Новый Год всего на 10 дней в гости к Ольге – бывшей соседке, подруге и крёстной матери своей дочери совершенно неожиданно и в рекордно короткие сроки. В начале ноября поговорили, а уже 28 декабря Дарья ступила на далёкий континент. Нью-Йорк поразил монументальностью архитектуры, от небоскрёбов кружилась голова, а от обилия яркой и красочной рекламы в глазах двоилось. С высоты 108-го этажа смотровой площадки одного из зданий-близнецов, которых больше нет после печального террористического акта 11 сентября, Дарья со страхом наблюдала за жизнью чужого города – он виделся ей большим муравейником, в котором жить почему-то совершенно не хотелось. Стоя на той площадке, любуясь статуей Свободы, которая с высоты птичьего полёта казалась маленьким пятнышком в океане, Даша впервые осознала реальность чувства, именуемого любовью к Родине, и поняла, что никогда и ни при каких обстоятельствах не променяет Россию ни на какую другую страну в мире. Как ни странно, но Даша в Америке тяготилась ещё и свободой – свободой во всем, с чем бы она ни сталкивалась. Она даже устала от всех этих свобод, и мечтала лишь скорее оказаться в привычных рамках ограничений. Америка раздражала и смешила одновременно. Раздражали говорливые продавщицы на Брайтон-бич и языковый барьер, который возводился сразу же, как только бойкая продавщица, еще недавно проживавшая в Одессе, понимала, что ты просто глазеешь, не намереваясь ничего покупать. Смешили престарелые матроны, дефилирующие по Брайтону, словно по подиуму в норковых шубках самых неожиданных расцветок и фасонов. В центре Нью-Йорка Даша не встретила на улицах ни одной натуральной шубы. Потому Брайтон показался Даше неприветливым, лживым и вычурным. То, что дома казалось мелочью, которой не придавалось значения, здесь, наоборот, возводилось в ранг первостепенной важности. А главное и важное, по мнению Даши, совершенно игнорировалось. В первую очередь Дашу поразили странные отношения между друзьями и соседями. Когда друг Ольгиной семьи за информацию, которую в Москве дали бы просто так, по дружбе или просто по знакомству, запросил некоторую сумму денег, а Ольга совершенно спокойно расплатилась с ним, Даша только рот раскрыла от удивления. Потом заболел Стасик – Ольгин сын, и они отправились на приём к семейному доктору. Пока врач осматривал Стасика, Даша сидела в холле и прислушивалась к беседе Ольги с эскулапом. Врач был русского происхождения, говорил громко и отрывисто, будто чеканя слова, потому беседа Дашу очень заинтересовала. Во-первых, ей было странно слышать назначения доктора – сплошные антибиотики. Это маленькому-то ребенку при совершенно прозаическом ОРЗ! Во-вторых, Дашу поражала реакция подруги, которая послушно кивала и подробно всё записывала. Даша не выдержала и зашла в кабинет:

- Извините, господин врач. А как вы относитесь к нетрадиционной медицине? Зачем травить ребёнка антибиотиками, когда ему достаточно сделать баночный массаж да попить травки? Я могу сделать такой массаж Стасику. Конечно, с вашего одобрения.

Надо было видеть лицо врача, вмиг побагровевшее от злости. Он тут же очень жестко сказал Ольге пару каких-то слов, от которых той сделалось совсем плохо, и она замахала Даше руками, умоляя выйти из кабинета врача.

- Ну, ты и дура! – Ругала потом Дашу Ольга. – Здесь у всех врачей прямая зависимость с аптеками. На основании рецептов врачи получают свой процент – бизнес такой, понимаешь? Естественно, что врач назначает дорогие лекарства. А вот принимать или нет эти препараты – дело самих пациентов. Мы-то с Сашкой стараемся лечиться антибиотиками, здесь ведь они совсем другие – три дня, и ты здоров, что очень важно. Здешние работодатели не любят, когда их работники болеют. А Стасю я, конечно же, стараюсь врачевать домашними средствами. Раз умеешь делать баночный массаж, значит, и будем его делать.

- А чего ты побледнела-то так, что такого страшного доктор говорил по-английски?

- Что, что? Он знает, что у меня виза давно закончилась. Припугнул он меня. Тут столько стукачей вокруг. Мы ему деньги платим за молчание. А тебя так некстати понесло.

- Ну, всё! Надоела мне ваша Америка хуже горькой редьки. Слава Богу, что завтра лечу домой и не увижу больше этого фарса. – Даша надулась и отвернулась от Ольги. Так, молча, они дошли до дома, молча поднялись на лифте и молча же вошли в квартиру. Даша еще не знала и даже представить себе не могла, как далека её встреча с Родиной.

Квартира была наполнена перезвоном сразу двух телефонов: пискляво фальшивил гимн Советского Союза городской стационарный аппарат, а на полу дергался в конвульсиях мобильный телефон Ольги.

- О, чёрт! Как это он со стола-то свалился? – Ольга недоуменно подняла мобильник с пола и нажала на кнопку. – Алло. Что? Не может этого быть! Ужас! Всё, мы уже бежим.

На ходу давая указания ничего не понимающей Даше, Ольга лихорадочно металась по кухне, заглядывая во все ящики, словно что-то искала. Даша, в недоумении поглядывая на подругу, также лихорадочно раздевала Стасика, переобувала его, жалостливо гладя по голове.

- У-ра-ган! – Наконец-то по слогам произнесла Ольга. – В Америке стихийное бедствие, через два-три часа этот ураган обрушится на Нью-Йорк. Такого не было уже сто лет. Нам надо за эти часы смотаться до магазина, закупить продукты – неизвестно как все обернется, а у нас запаса продуктов почти нет, привыкли покупать только на день-два вперед. Это тебе не Россия.

С забитыми провизией рюкзаками за плечами, и тяжелыми сумками в руках Даша с Ольгой еле-еле добрались до дома – ураган крепчал, за бешеными порывами ветра подруги даже не слышали друг друга, а сквозь залепленные снегом ресницы с трудом разбирали дорогу. Супругу Ольги чудом удалось выбраться из центра города, где его застало сообщение об урагане, и он прибыл домой одновременно с женщинами.

Весь вечер и два последующих дня они просидели у телевизора. Экстренные выпуски вперемешку с рекламой по основным государственным каналам были в тот момент интереснее любого захватывающего триллера или приключенческого фильма. Сложилось впечатление, что мэр города Нью-Йорка все три дня не ложился спать – его усталое лицо не сходило с экранов телевизора, а на исходе третьих суток даже не знающая языка Дарья поняла, что мэр начал заговариваться от усталости и недосыпа.

Ураган засыпал снегом весь город. В первое утро после стихийного бедствия из дома выйти было совершенно невозможно – подъезды замело сугробами высотой до 1,5-2 метров. Везунчики, которым всё же удалось выйти на улицу, разгребали свои автомобили – машины были в буквальном смысле вмурованы в снег по макушку.

И аэропорт был закрыт на неопределенное время из-за заносов взлетных полос. А попасть в него, чтобы дожидаться там вылета своего рейса стоило баснословных денег – таксисты, словно стервятники, взвинтили цены в 15-20 раз. Дарья пыталась дозвониться в Нью-Йорское отделение Аэрофлота, добросовестно щелкая клавишами телефонного аппарата, но удалось ей это лишь к концу вторых суток. Обмен билета на другую дату стоил в несколько раз дешевле, чем цена поездки до аэропорта в те злополучные дни. Но за эти два дня до Аэрофлота дозвонилась не одна Даша, потому билет ей предложили лишь с отсрочкой отъезда на три недели.

- Вот и хорошо. – Обрадовалась Ольга. – Поживешь у нас ещё, крыша над головой есть, прокормить мы тебя сможем, а твои без тебя как-нибудь проживут – не маленькие.

Вот так, благодаря стихийному бедствию Даша задержалась в Америке ещё на три недели. Когда коммунальные службы Нью-Йорка устранили последствия урагана, Дарья от «нечего делать» слонялась несколько дней в одиночестве по городу, но без денег это делать было совершенно неинтересно, и тогда она надумала устроиться временно, до отъезда домой на какую-нибудь работу. Вдвоём с Ольгой они проштудировали все газеты на русском языке, дающие объявления о найме рабочей силы, и решили, что самым приемлемым вариантом будет работа в семье эмигрантов по уходу за ребенком или лежачим больным. Вот таким образом пересеклись их дороги с вальяжно расположившимся сейчас напротив Виктором. После краткого рассказа Даши, он надолго замолчал, и только барабанил пальцами по столешнице, сощурившись и сосредоточив свой взгляд на пепельнице.

- Итак, милочка, что мы имеем? А мы не имеем ровным счетом ничего - разрешения на работу нет, визы нет, язык не знаешь, водительские права отсутствуют, есть только желание заработать деньги. Так?

- Так. – Даша как можно горестнее вздохнула, даже выжала слезу из правого глаза, понимая, что работодатель сбивает цену. «Ему бы в рентген-кабинете работать» - мелькнула мысль.

- Но ты мне нравишься. – Виктор плотоядно облизнулся, и Даша почувствовала, как вздрогнула сидящая рядом подруга. – И сыну моему понравишься.

- А сколько лет вашему сыну?

- Пять. Но платить буду по три. По три доллара в час. Как у Карцева про раков. – И Виктор загоготал на весь бар, довольный своей плоской шуткой.

Дарья из объявлений знала, что за подобную работу платят значительно больше, но прикинула в уме, сколько это получится за две недели и тут же дала согласие.

- Жить будешь у меня. Это одно из условий. Из дома ни шагу ногой, выходной – раз в неделю. Испытательный срок – две недели. Едем прямо сейчас.

- Но у меня нет с собой никаких вещей. Они все у Ольги.

- Значит, заедем за твоими шмотками. И поторапливайся – сын один дома остался.

- Хорошо, хорошо, меня это очень даже устраивает. – Даша утвердительно закивала, вставая со стула и подталкивая Ольгу к выходу.

Дома, пока Даша собирала вещи, Ольга дала выход своим эмоциям.

- Ты точно шандарахнутая на всю голову. А вдруг этот Виктор – маньяк? Может, его ищет вся полиция Штатов или Интерпол? Нет, я тебя не оставлю! Я просто обязана поехать вместе с тобой, и узнать - куда он тебя завезёт. Мне нужно своими глазами убедиться, что ты действительно устраиваешься на работу по уходу за ребенком. Только не вздумай мне перечить, а уж тем более сообщить этому Виктору, что у тебя есть билет в Москву. Пусть этот хам наивно думает, что нанимает тебя на работу надолго.

Как ни странно, Виктор согласился с доводами «сестры», и Ольга даже познакомилась с отпрыском, которого Даше предстояло опекать. Малыш был тихий и несколько «забитый». Впоследствии оказалось, что его мать не так давно умерла.

Первый день на новом месте не омрачился никакими печальными событиями, кроме того, что Ольга названила каждые полчаса и устраивала Даше форменный допрос. В конце концов, последней это надоело, и она просто перестала подходить к телефону, целиком посвятив себя молчаливому пацану. Ближе к вечеру Даше удалось растопить лёд, в который превратилось маленькое сердечко после потери матери – совсем немного внимания, несколько ласковых слов, и Вовчик уже ни в какую не хотел ложиться спать без новой няньки. С одобрения своего нового босса Даша устроилась рядом с малышом и незаметно для себя уснула под мирное сопение ребенка.

От чужого прикосновения Даша вздрогнула и растерялась. Над ней склонился Виктор – он приложил указательный палец к губам, а другой рукой тянул её с постели сына. Даша не сопротивлялась скорей из боязни разбудить Вовчика, потому безропотно пошла за Виктором в гостиную.

- Что ты там так долго копалась? – Слишком поспешно спросил Виктор. Дарья отметила нездоровый блеск в его глазах и приготовилась к обороне. - Я уже устал ждать.

- Ждать чего? – Брови Даши превратились в крутые дуги.

- Тебя, конечно. – Виктор попытался обнять Дашу, но она сумела вывернуться и заняла удобную позицию за барной стойкой.

- Так зачем я вам понадобилась, Виктор?

- А то ты не знаешь?

- Представьте себе – не знаю, но могу догадаться. И даже не с трех раз. Но все равно, хотелось бы услышать ваш ответ.

- Не выпендривайся. Налей себе что-нибудь и иди ко мне.

- Вы так уверены, что я буду выполнять все приказания? Знаете, как по-советски можно озвучить вашу последнюю просьбу? Нет? Сверхурочная работа. Хм, уж если на то пошло, то я оцениваю себя вовсе не в три доллара за час. – Даша схватила нож, увидев, что Виктор, нагло и самодовольно ухмыляясь, двинулся в её сторону. - И не смейте приближаться ко мне. Я говорю совершенно серьёзно.

- Сдаюсь, сдаюсь. – Виктор поднял руки вверх, вид кухонного тесака его отрезвил, и он остановился. – Твоя строптивость меня возбуждает. Я готов оплатить сверхурочные. Сколько?

- На испытательный срок ночь будет стоить тысячу, потом возможны скидки, но не более 20 процентов. Ну, и как? Подходящий прейскурант, господин халявщик?

- Сука! – Виктор с такой злостью сплюнул на блестящий пол, что Даше показалось – от ядовитой слюны хозяина в паркете осталась дырка. - Так вот что я тебе скажу, девочка. Больше трех долларов в час ты действительно не стоишь. И выше этой цены никогда не прыгнешь, как бы не изголялась. Посмотрим, что ты скажешь мне завтра, как запоёшь, как будешь предлагать себя за пару долларов.

Но завтра у Даши наступило спустя два часа. Она дождалась, когда Виктор заснул, нашарила в кармане его пальто ключи, отперла дверь и ушла по-английски, прихватив из бумажника положенное вознаграждение за честно отработанное время.

Больше Даша не делала попыток искать работу в Америке. Ольгин супруг, растрогался до слез Дарьиным повествованием и в долг профинансировал дальнейшее пребывание гостьи. Ольга с Дашей предались праздному шатанию по магазинам, музеям и выставкам. Не раз их сопровождал Виктор, наивно полагая, что подруги его не видят. А вечерами он звонил и умолял Дарью вернуться, причину всегда называл одну – Вовчик просит. И только один раз с его уст сорвалась фраза, отражающая истинную причину этих настойчивых звонков: «оплачу сверхурочные на твоих условиях». Даша в ответ сказала «честное пионерское», обещала подумать и дать ответ через три дня, зная, что на следующее утро она уже будет на пути домой. Сверхурочные каникулы закончились.