- И что они все ко мне за советами ходят да за помощью? – прямо с порога завелась Алиса.
- Бровкин знаешь, что мне полчаса назад сказал? Сейчас упадёшь. Ты лучше сядь.
Дарья обреченно села и приготовилась слушать подругу.
- Он мне сказал: ты, Борисовна, не женщина, ты мне друг и товарищ, а друзья в беде должны друг друга поддерживать. Ну, ты представляешь какая наглость! Вломился ко мне без предупреждения, да еще обвиняет черт знает в чем. Не женщина я! Помощь ему нужна!
- А в чем? В чем помочь-то надо? – Решила встрять Дарья, зная, характер Алисы и ее способность к театральным эффектам.
- А, - отмахнулась Алиска, - ты ж их семейную историю уже наизусть выучила, а впрочем, как и весь дом. Загулял он опять, пока Светка в командировке была. А любовница его прям дура какая-то. Можешь себе представить: она ему на лысине засосов наставила! Просто страсти африканские какие-то!
- И? – Дарье уже нравился рассказ подруги. Она машинально разлила в чашки кофе, подвинула одну Алиске и, забравшись с ногами на кресло, уютно устроилась в предвкушении продолжения рассказа.
А Алиса ходила по комнате, энергично жестикулируя, помогая себе тем самым воспроизвести для Дарьи картинку.
- Светка должна была быть в командировке до конца недели. И Бровкин думал, что синяки сойдут сами собой. До ее приезда. А жена час назад позвонила из аэропорта, из того города, где она в командировке, и попросила ее встретить. – Алиса сделала большие круглые глаза. – Представляешь?
Дарья только кивнула, не в силах ответить от душившего её смеха.
- А синяки-то такие смачные, заметные, Бровкин бедный даже на работе в кепке сидел. Вот ты мне скажи, какими ж губищами надо обладать, чтоб такое твердое место как лысина, суметь изуродовать?
- Прибежал он ко мне. Выручай, говорит. Ты сможешь что-нибудь придумать. Я и придумала. Отгадай что.
- Представляю. Бедняга Бровкин. Наверно, голову забинтовали? Как Максимову из 33-ей квартиры, когда ему нужно было работу прогулять. Нет?
- Ну да, ты ж не повторяешься. Всегда новые методы внедряешь. Я бы на твоем месте посоветовала ему тёрку. – Испробовала второй вариант Дарья.
- Дарья, тёрка уже была! У тебя склероз начался преждевременный. Это случай с Васькой с моей прежней работы. Он тогда домой пришел от любовницы, пошёл в ванную умываться, снял рубашку, а на самом видном месте посредине на груди – улика, и тоже от губок его ненаглядной. Как же они однообразны, любовницы эти. Специально метят мужиков, чтоб их женам досадить? Как думаешь?
Дарья задумалась.
- Однозначно, специально метят. Клеймо ставят. Своё личное. А про тёрку помню. Только я что-то не поняла, как в ванной тёрка оказалась?
- А все очень просто. Это тёрка не для овощей. Были раньше такие небольшие тёрочки, ими мыло хозяйственное натирали перед стиркой. Васька именно такой тёркой и потер клеймо. Сообразительный какой. И ведь как все правдоподобно обставил. Шум устроил, выскочил, начал на жену орать, что она колющие предметы в ванной оставляет, что он упал и именно на эту тёрку злосчастную. О! Он мне потом рассказывал, как жена на это клеймо расцарапанное дула и зеленкой мазала. Нежно так дула и даже поцеловала. – И Алиска изобразила поцелуй, свернув губы трубочкой.
- Да, да. Вспомнила. Еще вспомнила случай из практики врачей. Я тебе не рассказывала? – улыбнулась Дарья. – Как врач к пациенту на дом приехала, а у того по всей спине любовные отметки: царапины и засосы? Ну, чисто кошка, поработала над ним его дамочка. Даже пятая точка была расцарапана. Так вот врач предложила банки по всей спине поставить. И поставили ему эти банки. И на пятую точку тоже. Зато перед женой этот товарищ был чист словно ангел.
- О! Этот случай надо мне в свою коллекцию записать. – Хохотнула довольная Нинка.
- Ладно, - заворчала Дарья, - от темы-то не уклоняйся. Всё ж, что ты с Бровкиным сделала?
- По башке ему дала. Шваброй. Знаешь, как орал?!
Дарья закатила глаза.
- А то! Мне ли не знать, как орёт Бровкин? Хорошо помню ту банку с огурцами, что скинули ему на машину с семнадцатого этажа.
- Я бы на месте соседей не банку с огурцами скинула, а танком бы по его машине проехала, чтобы она заглохла навеки. – Рассвирепела Алиска. – Это ж надо! Уехать в командировку, зная о проблемах с сигнализацией своей машины! И правильно ему сделали. Мы хоть и дружим, но я такого не потерплю. Я только «за», когда наказывают по справедливости.
- Так что с Бровкиным? - Дарья снова свернула разговор в нужное русло, зная, как любит подруга перескакивать с одного на другое.
- А что с Бровкиным? Все нормально: синяков стало на три больше. Они даже почернели. Еще заноз прибавилось. Это я его потом доской приложила. Но по доброй воле. Всё произошло исключительно по согласию сторон. Версия для Светки вполне убедительная: у меня ремонт, её Бровкин мне помогал перетаскивать мебель, доски свалились прямо ему на голову.
- А откуда доски свалились? – Непонимающе спросила Дарья, хорошо помня, что доски в Алискиной квартире действительно есть, но упасть они никак не могут, так как лежат на полу.
- Так для Светки доски лежали на шкафу. Лежали в целях экономии места в комнате. А что? Плохая версия?
- Замечательная версия! – Ну, ты и фантазерка. Дарья даже захлопала в ладоши в знак одобрения.
- Подруга, но это еще не все новости. Ты послушай, что Галкин дружок мне предложил.
Дарья усмехнулась. Действительно необычно. Николай презирал всех подруг своей ненаглядной Галины.
Галина – общая подруга Дарьи и Алисы. Очень яркая и красивая женщина: грудь – во! Брови соболиные, глаза горят, несколько упитанная, но в меру, не толстая, вся такая аппетитная и румяная. Глаз не оторвать, фотомодель, да и только. Все мужчины оборачиваются, любого возраста, когда Галка шествует своей вальяжной походкой.
Алиска против неё тощая, как щепка. Про такую говорят «кожа да кости». А Николай - Галкин любовник, под стать ей – тоже красивый да румяный. Живет он на два дома: три дня у Гальки, три дня – дома у жены, один день – отдыхает от всех. Обеспеченный, видимо, если умудряется содержать сразу двух женщин!
- Николаша позвонил мне и жаловаться начал, что они с Галкой поссорились. А потом предложение сделал.
- Предложение? – Дарья чуть не поперхнулась кофе.
- Ну, естественно не руки и сердца! В честь чего? Борисовна, сказал он мне, пойдем на бугор, погуляем под ручку, пусть Галька позлится, посмотрит на нашу идиллию из окна, пусть поревнует.
- А ты? Ты, конечно, согласилась? Тебе бы только в спектаклях участвовать.
- Согласилась. А что такого? Мы ж потом Галке всё объясним, когда они помирятся. Всё, мне надо бежать. Николаша наверно, уже ждёт.
Дарья встала с кресла, подошла к Алисе, развернула ее лицом к двери и подтолкнула.
- Иди, иди, гуляй буграми и огородами. Дура ты и Николаша дурак! Кто ж поверит, что он батон на сушку променял!