Я болела, уже третий день не ходила на работу, отлеживалась. Тут притащилась Люська:
- Тебе все равно делать нечего, щеки уже порозовели… Так, может, съездишь со мной в зверосовхоз? Одной скучно в электричке тащиться. А мне всего-то и надо немножко «потрашков» набрать там для курсовой.
- Люсь, ты чего? – Я даже возмутилась. – Меня сейчас от одного вида мяса мутит, а ты хочешь, чтобы я тебе помогала еще и срезать всякие печенки-селезенки с мёртвых животных?
Но Люська, если пристанет, то пристанет. Мертвого уговорит.
Мы поехали. У каждой было с собой в рюкзаках по несколько банок с раствором формалина, куда мы должны были положить то, за чем ехали. В электричке Люська сообщила, что договорилась с директором зверофермы насчет индивидуальной экскурсии, для нас двоих.
Гидом вызвался быть сам директор фермы. Люська - девушка видная, у нас в общаге все парни по ней с ума сходят. Вот и директор не устоял.
Экскурсия по ферме по выращиванию ценного меха произвела на меня незабываемое впечатление, проще говоря, муторное. Меня всё время мутило и тянуло на свежий воздух. Мы шли мимо клеток со зверьками, отовсюду на нас смотрели сотни глаз. И у всех грустный взгляд. На этой ферме выращивались норка, хорек, песец и лиса. Такого количества пушистых тварей я не видела никогда. В зоопарках животные живут вольготнее, там и вольеры просторные и количество проживающих в каждой клетке строго по норме. А здесь!.. Теснота и плотность зверьков на метр квадратный просто устрашающая. И вонь… Такая вонь, что, уже пройдя метров тридцать, я ускорила шаг и оставшееся расстояние преодолела бегом.
Вылетела на улицу и дышу, дышу, дышу.
А Люське хоть бы хны. Она с директором всю ферму обошла, все рассмотрела, обо всем его расспросила. Но ей-то это надо было. Это ее будущая специальность.
- Фи, подруга, - стала издеваться надо мной Люська, когда закончилась экскурсия, - какая ты слабачка. Как же ты мне помогать будешь? Ты хоть сможешь препарировать? Вон, видишь свалку песцовых трупов? Нам туда.
Я только скривилась, представив то, чем нам предстояло заниматься. А Люська продолжала:
- Здесь, оказывается, песцов кормят лисами, а лис – песцами. То же самое с норками и хорьками. Нам с тобой нужны песцы. Мне директор объяснил, что после того, как шкуру снимут, мясо обрезается, а вот всякие там, как ты говоришь, печенки-селезенки чаще всего выбрасываются. Так что двигаем.
Не буду утомлять рассказом о том, как мы заготавливали Люськины экспонаты для курсовой, одно могу сказать, - мне пришлось нелегко. Хоть Люська и показала мне где, как и что отрезать у бывших песцов, я все равно путалась, меня тошнило от вида такого количества трупиков ободранных животных, руки тряслись, в глазах стояли слезы.
- Слушай, Даш, давай возьмем с собой несколько тушек. Я тут отобрала, совсем целенькие. На Севере песцов едят. Ну, правда, местные, аборигены северные.
- Да ты что, Люсь? – Удивилась я. – Ты хочешь есть это? Я лично не смогу. Я теперь месяц мясо есть не буду. Если не больше. Такого насмотришься, и вегетарианкой станешь поневоле.
- Балда! – Люська начала загибать пальцы. – Во-первых, сегодня вечером у нас гости, а денег нет. Во-вторых, кто знает, что это песец? Выдадим за кролика или зайца. В-третьих, я уже и икру на факультете стащила. Так что будет настоящий праздник.
Вот это в-третьих я почему-то прослушала, обмозговывая первое и второе. Действительно, а почему бы и нет? Слышала ведь, что песцов действительно едят.
Таким образом, мы вернулись в общагу с тремя тушками песцов. Разделывать их пришлось в комнате, так как на кухне всегда толкалось много народу, и наш обман мог быть с легкостью раскрыт такими же студентами-зоотехниками.
Во время процесса тушения песца мы с Люськой поочередно дежурили на кухне. У нас там все время кто-то что-то воровал друг у друга. Глаз да глаз нужен был постоянно. В нашей общаге пословица «на чужой каравай рот не разевай» была совершенно не актуальна. Разевали, абсолютно все разевали рты, и мы не были исключением. Кухня была местом, где выживали сильные, ловкие и хитрые.
Помню, как мы однажды готовили рыбный суп. Послали одного парня Эдика, что у нас постоянно столовался, снять суп с плиты. Он принес. Едим. В супе почему-то мясо плавает вперемешку с рыбой. А из коридора вопли:
- Кто мясо стащил?
Эдик только плечами пожимает:
- Кто не успел, тот опоздал.
Ну, не вылавливать же мясо из супа? Мы тоже промолчали и с аппетитом съели все.
Вот потому и от кастрюли с песцом не отходили. И правильно делали. Соседи по очереди заходили на кухню и ехидно интересовались, где это мы деньгами разжились на такое количество мяса, или наглели и в гости напрашивались открытым текстом.
Вечером пришли гости. Люська торжественно на глазах у всех стала разматывать укутанную в одеяла кастрюлю с песцом.
- Заяц в сметанном соусе, тушеный с картошкой! – Зычно крикнула Люська, поставила кастрюлю в центр стола и сняла крышку. По комнате тут же пополз дурманящий запах свежеприготовленного мяса.
Наши гости-студенты шумно загалдели, пошёл весёлый перестук столовых приборов, в глазах у всей компании появился блеск. Федька, как всегда, стал орать, что ему, как спортсмену, положено две порции. Все дружно, как всегда, показали ему кукиши и стали оживленно накладывать наш шедевр в тарелки.
Только мы с Люськой не принимали в этом участия, мило улыбаясь и кивая в знак благодарности, которая сыпалась на нас от голодных студентов «проливным дождем».
Люська вдруг подскочила:
- Ой, у нас же еще и деликатес есть! – С этими словами она метнулась к холодильнику и вытащила поллитровую банку, завернутую в газету.
- Это Дашке родители прислали с Севера. Икра северных рыб называется.
- Каких рыб? – Пробубнил Федька с полным ртом «зайца».
- Ой, да я не знаю. Спрашивайте Дашку. Это ей прислали.
С этими словами она вручила мне банку, и я стала разворачивать газету. Вот тут-то до меня и дошёл смысл сказанного Люськой накануне «в-третьих».
Банка действительно была доверху заполнена икрой. Но какой-то странной икрой. Икринки были огромные, прозрачные, бело-серого цвета. В памяти сразу всплыла Люськина фраза «в-третьих, я уже и икру на факультете стащила». Я мысленно пробежалась по кафедре, на которой Люська подрабатывала лаборанткой.
«О! Господи!» - Я ясно представила то место, откуда Люська стащила икру.
А Федька, дожевав «зайца» уже тянулся к банке.
- Так что за икра, говоришь? – он зачерпнул ложкой прямо из банки и тут же отправил себе в рот сомнительную субстанцию.
- Федяяяяяяяяяя! – Я заорала, пытаясь остановить его, но было поздно. Федька недоуменно уставился на меня.
- В чем дело? Чего орешь?
- Не надо было это есть. Это вовсе не северная икра. Ничего мне родители не присылали.
- Ну, и что, - Федька пожал плечами, - нормальная икра, малость подсолить не мешало бы, но есть можно. Давай сюда банку. Добавки хочу.
Наша перепалка проходила в полнейшей тишине. Студенты с интересом наблюдали за перепалкой и ждали финала.
- Люська, зараза, расскажи Фёдору, откуда эта икра. Я ведь догадалась, но у меня даже язык не поворачивается сказать правду.
- Феденька, - ласковым, воркующим голосом, не сулящим ничего хорошего, начала подруга, - как бы тебе это сказать?
Надо знать Люську, её кошачьи повадки или видеть её гипнотизирующие глаза. Федька «теленком» преданно смотрел на предмет своего обожания, открыв рот (как я говорила, в подругу была влюблена большая часть мужского населения нашей общаги).
- Видишь ли, Феденька, я работаю, ну, ты знаешь на какой кафедре. Ты у меня там бывал? Бывал. Помнишь в правом углу аквариум, а рядом с ним ящичек? Каюсь (Люська горестно взохнула и потупила взгляд), оттуда икра.
Федька сначала сосредоточенно смотрел, уставившись в одну точку на стене, видимо, вспоминал расположение предметов на кафедре. Потом стал медленно бледнеть, затем схватился рукой за горло и опрометью выскочил из комнаты.
- А все-таки, что это за икра такая странная? - Подал голос кто-то из наших гостей, наверно, из тех, кто на работе у Люськи не был.
- Лягушачья! – Как ни в чем не бывало, радостно раскрыла секрет Люська. – Едят же французы лапки лягушек, почему ж икру не попробовать?
Что тут началось! Все стали спорить, можно ли есть эту самую икру, обвинять Люську во всех смертных грехах. Вернулся Федька, весь зеленый и несчастный. Все стали его жалеть и еще больше напустились на Люську. А тут еще, как назло, один наш зоотехник-отличник стал на столе обглоданные песцовые кости складывать в скелет. Когда он закончил этот процесс, в комнате повисла такая жуткая тишина, что было слышно, как по потолку ползет муха. Зоотехникам отличить зайца от песца нетрудно. На то они и зоотехники.
- Собакой накормили. – Сделал почему-то неверный вывод отличник. Остальные с ним согласились.

***********************

В тот день нас с Люськой здорово поколотили и отбили всякую охоту быть гостеприимными хозяйками.