прах, обратившийся рассветной маргариткой.

Предродовые муки женщины – строка,

проявленная болью – скрепленные в узор души слова.

Твои стеклянные глаза,

когда ты возвращаешься домой

глубокой полночью, разбитые о грязь и масло луж,

мерцали невидимкой по ветвям,

где бархатный мотив Синатры

навязчиво качался вслед огням,

таким же одиноким, как полмира,

когда тебе светило, даже тьмой,

где проще полюбить, чем ненавидеть,

когда изменишь себе раз – утратишь навсегда,

твои стеклянные глаза слезились черным цветом

ожидания, пророчествами моря и песка.

Туман оставленных гостинец, однодневок городов,

мостов и мостовых, застывших без движенья,

и взгляд из-за плеча, какой-то ангельский, играющий с луною,

искомый в стольких, найденный в одной –

словно летит звезда –

противоядие от силы притяженья.