РЕШЕТО - независимый литературный портал
Джед / Проза

Легенда о Ротозяку

1299 просмотров

Все было как всегда. Весело и задорно вспорол себе живот самурай, ротозяку уставился ему в рот, а кайсяку медленно считал до двадцати одного, чтобы аккуратненько - дабы не упала на пол, а повисла на остатках шкурки - отрубить голову клиенту, но... казалось, будто что-то мешало всем исполнять свои обязанности надлежащим образом.


 

ЛЕГЕНДА О РОТОЗЯКУ


 

Жил-был в стародавние времена в самурайской Японии один веселый человек.

Большой любитель харакири.

Звали его Ротозяку-сан. И звали так потому, что дед его был ротозяку, отец – ротозяку и сыну в

наследство должность и имя перешли.

Должность у него не пыльная была, прямо скажем. Заключалась его работа в том, что пока харакирящийся вдумчиво и надежно делает себе харакири, а обязательный при этом деле человек - кайсяку аккуратно отрубает ему затем голову (чтоб не мучился, бедолага) – ротозяку должен смотреть прямо в рот харакирящегося не мигая, а заодно и за кайсяку приглядывать – чтоб не накайсячил.

Дело это было важное и потребное. С одной стороны умирающий успокаивался, глядя в немигающие очи ротозяку, и не думал о плохом, а с другой - сам следил за исполнителем: не мигнет ли?

Потому как мигнуть - это было страшное оскорбление, непрофессионализм и потеря лица.

Наказание за это ужасное мордотеряние было все тоже: харакири.


 

Личной жизни у ротозяку практически не было. Оттого, что харакири случаются не по графику: ночь-полночь, утро раннее - ни свет, ни заря – а всё тут: беги ротозяку, делай свое дело. Так он и жил - всегда на стреме, без любви и ласки, с вечно недоеденным куском во рту.

Жениться было некогда, ухаживать хотелось, но по правде говоря - лучше было и не начинать.

Только мадаме, понимаешь, ручку облобызаешь - как уже бежать надо. На работу.

Самураи эти - как с ума посходили. Чуть что - истерика и харакири. Да не по одному, а строем харакирятся.

С ног свалишься, пока всех обслужишь.


 

Уж сколько голов повисло на плечах, сколько животов вспорото было – и не сосчитать, а ни разу ротозяку не мигнул на дежурстве. Крепко он этим гордился и слава о нем шла впереди него. Приглашения так и сыпались: - Заходите , мол, к нам на харакири. Будут блинчики с малиной и сакэшки не пожалеем.


 

Вот, собрались однажды в доме провинившегося самурая (сёгуна неласковым словом оскорбил, лиходей) - кайсяку, ротозяку и сам незадачливый самурай-матершинник.

Пили чай с баранками-суши и крендельками-с-сашими, травили байки и анекдоты про сёгуна и бабу его.

Незаметно пришло время харакири.

Ударили халдеи в барабаны.

Вышел самурай на помост, сел в позу и стал медитировать.

А кайсяку и ротозяку сплясали ему что-то похожее на ленивый брейк и хлопнули друг другу в протянутые ладошки: хой! Дескать, можно начинать.


 

Самурай насупился, взял чернильницу и стал выдумывать предсмертное хайку.

 

- Ухожу…ибо в этой обители бед…

- Эй! Уважяемый самурай-джан! Это уже было! – поправил его кайсяку.


 

- Ага, – сказал самурай, – Понял, не дурак.

- На Васильевский… остров… я приду умирать…

- Ты, шо…сдурел? – поинтересовался ротозяку.

- И это было?

- Да было, конечно!

- Вот незадача… ну ладно, сейчас…


 

- Я один, все тонет в фарисействе…

- Нее, приятель… – напару возмутились кайсяку и ротозяку, – Ты, давай-ка, брателла, подготовься как следует, а мы потом придем. Все. Пошли отсель...

- Ага! – возмутился самурай, – Братья-молдаване! Кайсяку и ротозяку. Стоять! За все уплочено!

- Ну, так, рожай быстрее - своими словами, как можешь, от души жегани!

- Чё ты, блин, корячишься!? Самурай ты или дубина стоеросовая? Рифмани от сердца!

 

Самурай насупился со всей силы и стал сочинять уже не по-детски.

- Жизнь-фигня . Сёгун - му...ак...

А если есть порох – то дай огня… Вот так..

.

- Круто! – сказал кайсяку. – Меня прет.

- По-моему, это тоже где-то было, - задумался ротозяку.

- Та ну, брось, не было…

- Это «вот так» я где-то слышал.

- Та не свисти, на унитазе ты это слышал. Сам от себя.

- Ну, чё? Зачет? – замучено поинтересовался харакирящийся.

- Зачет, зачет! – поспешил заверить кайсяку. – Приступаем.


 

Все было как всегда.

Весело и задорно вспорол себе живот самурай, ротозяку уставился ему в рот, а кайсяку медленно считал до двадцати одного, чтобы аккуратненько - дабы не упала на пол, а повисла на остатках шкурки - отрубить голову клиенту, но... казалось, будто что-то мешало всем исполнять свои обязанности надлежащим образом.


 

Ротозяку мучительно вспоминал, морщил лоб…

- …Восемнадцать – сказал кайсяку…- Девятнадцать …

- Цой! – вдруг пробило ротозяку вспышкой молнии. И он мигнул!

- …Двадцать… – сосчитал кайсяку.

- Мигнул! – заорал самурай.

- …Очко! – выкрикнул кайсяку и аккуратно снес голову самураю.


 

- Не очко меня сгубило, а к одиннадцати – туз… – как всегда, пошутил свою дежурную шутку ротозяку.

- А чё он там вякнул на счет «двадцать»? – поинтересовался кайсяку.

Ротозяку пожал плечами.

- "Прощайте, братцы"…что-то в этом духе...

- Не ври, свинья., – сказала висящая на плечах голова самурая. – Ты мигнул.


 

- Опаньки! – обрадовался кайсяку. – У нас двойня!

- Кому веришь, брат? – заплакал ротозяку.

- Сёгун облезлый тебе брат! Давай, пиши хайку. И вперед! Делай себе харакири.

- А ротозяку у меня нет!

- Как это нет. А ты?

- А как я сам себе в рот смотреть буду, умник?

- Я тебе зеркальце дам. Не переживай.

 

Ротозяку сник. Взял нервно каллиграфическую кисть и написал свое предсмертное хайку:


 

"Идите вы все в задницу!"


 

- Искренне. От души. – Похвалил кайсяку. - Зачет!

И харакири состоялось.


 

 


 


 


 

ЛЕГЕНДА О РОТОЗЯКУ


 

Жил-был в стародавние времена в самурайской Японии один веселый человек.

Большой любитель харакири.

Звали его Ротозяку-сан. И звали так потому, что дед его был ротозяку, отец – ротозяку и сыну в

наследство должность и имя перешли.

Должность у него не пыльная была, прямо скажем. Заключалась его работа в том, что пока харакирящийся вдумчиво и надежно делает себе харакири, а обязательный при этом деле человек - кайсяку аккуратно отрубает ему затем голову (чтоб не мучился, бедолага) – ротозяку должен смотреть прямо в рот харакирящегося не мигая, а заодно и за кайсяку приглядывать – чтоб не накайсячил.

Дело это было важное и потребное. С одной стороны умирающий успокаивался, глядя в немигающие очи ротозяку, и не думал о плохом, а с другой - сам следил за исполнителем: не мигнет ли?

Потому как мигнуть - это было страшное оскорбление, непрофессионализм и потеря лица.

Наказание за это ужасное мордотеряние было все тоже: харакири.


 

Личной жизни у ротозяку практически не было. Оттого, что харакири случаются не по графику: ночь-полночь, утро раннее - ни свет, ни заря – а всё тут: беги ротозяку, делай свое дело. Так он и жил - всегда на стреме, без любви и ласки, с вечно недоеденным куском во рту.

Жениться было некогда, ухаживать хотелось, но по правде говоря - лучше было и не начинать.

Только мадаме, понимаешь, ручку облобызаешь - как уже бежать надо. На работу.

Самураи эти - как с ума посходили. Чуть что - истерика и харакири. Да не по одному, а строем харакирятся.

С ног свалишься, пока всех обслужишь.


 

Уж сколько голов повисло на плечах, сколько животов вспорото было – и не сосчитать, а ни разу ротозяку не мигнул на дежурстве. Крепко он этим гордился и слава о нем шла впереди него. Приглашения так и сыпались: - Заходите , мол, к нам на харакири. Будут блинчики с малиной и сакэшки не пожалеем.


 

Вот, собрались однажды в доме провинившегося самурая (сёгуна неласковым словом оскорбил, лиходей) - кайсяку, ротозяку и сам незадачливый самурай-матершинник.

Пили чай с баранками-суши и крендельками-с-сашими, травили байки и анекдоты про сёгуна и бабу его.

Незаметно пришло время харакири.

Ударили халдеи в барабаны.

Вышел самурай на помост, сел в позу и стал медитировать.

А кайсяку и ротозяку сплясали ему что-то похожее на ленивый брейк и хлопнули друг другу в протянутые ладошки: хой! Дескать, можно начинать.


 

Самурай насупился, взял чернильницу и стал выдумывать предсмертное хайку.

 

- Ухожу…ибо в этой обители бед…

- Эй! Уважяемый самурай-джан! Это уже было! – поправил его кайсяку.


 

- Ага, – сказал самурай, – Понял, не дурак.

- На Васильевский… остров… я приду умирать…

- Ты, шо…сдурел? – поинтересовался ротозяку.

- И это было?

- Да было, конечно!

- Вот незадача… ну ладно, сейчас…


 

- Я один, все тонет в фарисействе…

- Нее, приятель… – напару возмутились кайсяку и ротозяку, – Ты, давай-ка, брателла, подготовься как следует, а мы потом придем. Все. Пошли отсель...

- Ага! – возмутился самурай, – Братья-молдаване! Кайсяку и ротозяку. Стоять! За все уплочено!

- Ну, так, рожай быстрее - своими словами, как можешь, от души жегани!

- Чё ты, блин, корячишься!? Самурай ты или дубина стоеросовая? Рифмани от сердца!

 

Самурай насупился со всей силы и стал сочинять уже не по-детски.

- Жизнь-фигня . Сёгун - му...ак...

А если есть порох – то дай огня… Вот так..

.

- Круто! – сказал кайсяку. – Меня прет.

- По-моему, это тоже где-то было, - задумался ротозяку.

- Та ну, брось, не было…

- Это «вот так» я где-то слышал.

- Та не свисти, на унитазе ты это слышал. Сам от себя.

- Ну, чё? Зачет? – замучено поинтересовался харакирящийся.

- Зачет, зачет! – поспешил заверить кайсяку. – Приступаем.


 

Все было как всегда.

Весело и задорно вспорол себе живот самурай, ротозяку уставился ему в рот, а кайсяку медленно считал до двадцати одного, чтобы аккуратненько - дабы не упала на пол, а повисла на остатках шкурки - отрубить голову клиенту, но... казалось, будто что-то мешало всем исполнять свои обязанности надлежащим образом.


 

Ротозяку мучительно вспоминал, морщил лоб…

- …Восемнадцать – сказал кайсяку…- Девятнадцать …

- Цой! – вдруг пробило ротозяку вспышкой молнии. И он мигнул!

- …Двадцать… – сосчитал кайсяку.

- Мигнул! – заорал самурай.

- …Очко! – выкрикнул кайсяку и аккуратно снес голову самураю.


 

- Не очко меня сгубило, а к одиннадцати – туз… – как всегда, пошутил свою дежурную шутку ротозяку.

- А чё он там вякнул на счет «двадцать»? – поинтересовался кайсяку.

Ротозяку пожал плечами.

- "Прощайте, братцы"…что-то в этом духе...

- Не ври, свинья., – сказала висящая на плечах голова самурая. – Ты мигнул.


 

- Опаньки! – обрадовался кайсяку. – У нас двойня!

- Кому веришь, брат? – заплакал ротозяку.

- Сёгун облезлый тебе брат! Давай, пиши хайку. И вперед! Делай себе харакири.

- А ротозяку у меня нет!

- Как это нет. А ты?

- А как я сам себе в рот смотреть буду, умник?

- Я тебе зеркальце дам. Не переживай.

 

Ротозяку сник. Взял нервно каллиграфическую кисть и написал свое предсмертное хайку:


 

"Идите вы все в задницу!"


 

- Искренне. От души. – Похвалил кайсяку. - Зачет!

И харакири состоялось.


 

 


 


 

 

 Комментарии

Комментариев нет