РЕШЕТО - независимый литературный портал
Максим Болдырев / Художественная

Как умирал человек...

620 просмотров

Посвещается Канапольской А.
Яркий свет. Вдалеке словно нарастающий огненный шар приближался чей-то нереально белый силуэт. Через секунду он стал еще ближе, и казалось можно дотянуться до него рукой и ощутить пальцами прикосновение мягкого и очень приятного шелка, из которого была сделано накидка фантастического незнакомца. Толи это был бог, или апостол Петр, может кто-то из ангелов, думаю это не столь важно. Во всей этой истории важно лишь одно - протянутая к лицу нашего героя дряблая рука незнакомого старца и четкие страшные слова – сегодня вечером ты умрешь!!!
Нет, нет, вздрогнул от собственного крика и проснулся Сергей.
Он весь дрожал, словно только что пережил автокатастрофу. Руки едва слушались, язык онемел, лишь дикий озноб и постоянная всепоглощающая сознание мысль – Что это?
Это был сон, да конечно это сон, что – же еще, я спал и мне все это приснилось. Просто какой-то ночной кошмар, по моему это был апостол Павел к чему бы это, ума не приложу, все эти отговорки Сергей говорил, очень волнуясь, пытаясь обмануть самого себя ведь в ту минуту и стены, воздух и все предметы и даже птицы за окном, а главное сердце бешено и безошибочно убеждало безоговорочно принять уже ниспосланную свыше истину – сегодня вечером ты умрешь, сегодня вечером ты умрешь, сегодня вечером ты умрешь, словно эхо повторил внутренний голос, насильно заставляя сердце выскочить из груди. Не знаю, может в жизни так не бывает, но в то утро наш герой понял одно – этот день для него последний, и это была правда.
Сергей был обычным человеком в зрелом возрасте, ему было около сороки или сорока пяти точно не помню. Работал на заводе слесарем, был ценным работником и имел золотые руки, особо образованным не был, просто, но искренне выражал свои мысли, к богатству не стремился, самая большая ценность – семья. Было у него двое детей: Машенька, смыленная и немного разбалованная мягкостью отца ученица третьего класса и Миша, преданный отцу старший ребенок. Супруга Сергея работала в средней школе и преподавала какой-то предмет в старших классах и порой очень много внимания уделяла профессии, из–за чего, многими вечерами в ожидании любимой оставался один. Как и во всех семьях в семье Сергея иногда возникали недоразумения и легкие ссоры, которые, как правило, он заглаживал своей уступчивостью, а во всем остальном, если бы не сегодняшнее утро они обычные, серые, в общем, как и все.
Алла заерзала в кровати и, похоже, вот, вот проснется, Сергей сразу заметил это, ведь уже лет двадцать подряд она слегка покряхтит, протрет глаза повернется и скажет привет. И в ожидании пробуждении жены Сергея, словно током поразил выбор говорить жене о его близкой смерти или все же нет. Выбор был нелегкий, но он все же решил что, узнав об этом, она стала бы переживать, и это событие ранило бы ее душу. А, скорее всего она бы вовсе не поверила. Она каждый раз с большим пренебрежением относится на признания Сергея в любви, а уж, чтоб в такое поверить, тут, уж и сомнений быть не может. Поэтому Сергей решил, что держать это в себе будет лучше всего.
- Привет. - Повернувшись, сказала Алла.
- Доброе утро дорогая с легкой дрожью и волнением ответил Сергей, его волнение в большей части было вызвано возможность, видеть и разговаривать со своей женой, которую, не смотря на долгий срок совместной жизни, он все еще любил, а сегодня тем более.
- Ты по утрам такая смешная, ты просто прелесть. – С умилением в сердцем сказал Сергей.
- На себя посмотри клоун.
Алла встала, накинула халат, разбудила детей и пошла на кухню разогревать завтрак.
Диск солнца робко загляну в окно спальни, и в миг заполнил оранжевым лучами комнату, при этом ненадолго ослепило нашего героя.
- Солнышко здравствуй! – По детски сказал Сергей.
- Какие ты, я даже раньше и не замечал, любопытно как же все-токи ты устроено, вроде такое маленькое, а такое теплое и сколько людей одновременно ты можешь согреть, неужели я больше тебя никогда, никогда тебя не увижу, не почувствую твоего тепла на своей грубой коже, странно сколько лет живу и некогда не замечал какое ты все же на самом деле прекрасное.
Сергей встал зашел в ванную, через минуту присоединился к сонной семье, которая с легкой жадностью уплетала свежие блины и клубничное варенье. Прямо напротив сидела Маша, ее резкие необдуманные движения вызывали в отцовском сердце улыбку и легкий внутренний смех, ее смелый нрав и девичий задор делали Сергея счастливым, он в буквальном смысле ее боготворил.
- Счастье тебе, дитя моё – сказал про себя счастливый отец.
Дети с женой ушли в школу, а Сергей по привычке собрался идти на завод ремонтировать свои родные станки, которые за много лет стали неотъемлемой частью его, в некоторой степени, механической жизни.
Он вышел из подъезда своего дома, подул легкий ветерок, и сразу Сергея охватила волна безумной свежести, его легкие, казалось, лишились ограничений, и их объем был безграничен. Все сознание, как и каждая клетка, питали небывалую жадность к этому весеннему, пропитанному ароматом каштанов и акаций кристально чистому весеннему воздуху, легкие, словно жабры только что выловленной рыбы, ненасытно вдыхают, вдыхают, вдыхают.
На часах было девять. Свежий ветер в прямом смысле нес на невидимых крыльях нашего героя по-до боли привычному и надоевшему пути. Пути, по которому изо дня в день, из года в год, Сергей проделывал, уходя на работу.
Через несколько минут он оказался на троллейбусной остановке. В этот миг шумные механические машины то и дело, снующие в зад и вперед каказались ему огромными бездушными жуками жадно стремящимися забрать у него драгоценное время и жизнь. Он пошел пешком.
Какой-то странный длинный нос, а у этого широкие глаза, третий вообще лысый. Ха-ха. Какие же они все-таки разные. Раньше все вроде были другими, похожими друг на друга, серые одним словом. Сергей внезапно почувствовал рожденную глубинами его души – любовь к людям. Всем им и лысым, молодым и старым, мужчинам и женщинам даже пучеглазым, очень хотел сказать - доброе утро, удачного дня.
Сергей с диким ужасом заметил, как большая стрелка его ручных часов приблизилась к отметке шесть. Пол десятого, боже как быстро, жестоко и неумолимо испаряется мое время, как найти волшебное средство, чтобы его остановить хоть на минуту – ведь это последний день. Как я был не прав, когда не ценил каждый день, каждый час, каждую минуту, да что минуту, каждый мимолетный миг, подаренный судьбой, жизни на этой человеческой планете Земля. Как я был не прав когда разрешал себе смотреть телевизор. Как я был не прав когда позволял себе спать больше пяти часов. Боже как много я терял.
Трепетно размышляя о грядущей смерти, Сергей оказался на участке дороге, к которой примыкала окраина большого парка, и взгляд, словно зачарованный, вцепился в нереально живую зелень огромных деревьев стоящих на отшибе, словно строгие старожилы райского сада. Природная картина в раз отбила желание идти на работу, а вместо этого с нарастающей настойчивостью звала к себе и Сергей послушно покорился.
Свернув на право, он несколько минут шёл по узкой тропинке, которая в конце примкнула к небольшой реке и в последствии от нее не отклонялась. Пройдя немного, он остановился, его внимание привлекли веселые блики солнца отражённые на ребристой поверхности стремительного мчащегося водного потока, они словно калейдоскоп рисовали разные узоры и девственные, первобытные шедевры которые в эти минуты наш герой не поменял бы ни на что.
Весеннее солнце приятно грело.
Сергей шел дальше, его дорога уходила в сосновую рощу, в самую глубь. Густые хвойные деревья на самом верхнем рубеже вели неустанную борьбу с оранжевыми лучами солнца, которые вот – вот, кажется, найдут слабое место в обороне сосновых крон и разрежут ее своим ослепительным светом, от чего привыкшие к постоянной тьме букашки в миг трусливо разбегутся. Насыщенный здоровьем хвойный воздух непривычно дурманил. Где-то вдали доносился зов кукушки. Как никогда в тот миг ее нарастающий клич не был таким долгим. Наверное, смеется. – Грустно заметил Сергей, слегка обидевшись на птицу.
Легкая тенистая прохлада закончилась, как и закончилась сосновая роща. Впереди широкая асфальтированная алея, по которой в зад и в перед снуют люди и весело, кто на чем, гоняют дети.
В эти минуты ему казалось, что глупы люди, которые живут надеждой попасть в рай. Ведь если бы весь наш мир, вся наша планета не рай, то, что же тогда. Что может быть справедливей самой жизни, как здорово что у людей есть работа, есть дни когда они отдыхают, как прекрасно чувствовать себя отцом, и знать, что от тебя что-то зависит, как хорошо, что есть боль, как хорошо что есть горе и радость, вед убрать хотя бы одно то скоро и не будет и второго. Весь ваш рай – ничто по сравнению с моей планетой, весь ваш эдэмов сад - ничто по сравнению с любым деревом этого парка. У меня нет выбора, я умираю, но больше всего на свете я бы хотел остаться в этом «жестоком, многострадальном и несправедливом» мире.
Справа показались березы.
Сергей свернул.
Свежий пушистый ковер из сочной молодой весенней травы жадно манил и настойчиво приглашал присесть. По краям стояли березы.
Березы – одно лишь это слово во многие аспекты нашей жизни вкладывает непередаваемые ощущения нежности. Только русский человек меня поймет. Их тонки белые стволы, кажется, сделаны из чего-то живого и в них живет душа. Тонкие ветви и маленькие, легкие листья, покачиваясь на ветру что-то, тихо шепчут, ненавязчиво колышатся словно хотят понравиться, а упругие свисающие сережки, словно дорогие украшения женщины.
С ветки, на ветку держа в крошечных лапках орех, прыгнула белка, за ней другая, а та убегать, только бы сохранить добычу.
Сергей лег на траву, смотрел на небо.
Я вижу тебя в последний раз. Очень сильно захотелось заплакать, но сознательная неприродная мысль запретила душе. «Ты же мужчина. Мужчины не плачут».
Под облаками долго кружили два голубя, затем сели на тонкую березовую ветку, терлись друг о друга клювами, и заботливо чистили перья.
Продолжая лежать, Сергей медленно закрыл глаза и словно мегатонная водородная бомба, в сознании буква за буквой взорвалось любимое имя ААААА-ЛЛЛЛ-ЛЛЛЛ-ААААА!!!!!!!!!!
Только сейчас лишь понял ,что с самой первой минуты рождения каждый удар моего сердца, каждый вздох был посвящен тебе. Ни кого в жизни я так не любил. Первые слова, тебе. Первый поцелуй тебе. Первый стих, тебе. Ясли бы я жил еще лет сто, я бы не переставал тебя любить, а с каждым годом любовь бы крепла и становись сильней, а каждый день прожитый с тобой – секунда счастья. С каким нетерпеньем я жду выходных только для того, что бы в лучах солнца видеть, как ты прекрасна. Ты и представить себе не можешь, как умиленно бьется мое сердце, когда наблюдаю за тем, как ты спишь, в такие минуты я жизнь готов отдать лишь бы это помогло уберечь тебя от неприятных снов. Думаю, ты заметила, что когда ты болеешь, я болен еще больше, просто виду не подаю. Я только за прекрасных подаренных детей готов благодарить тебя вечно. А когда допоздна остаюсь на заводе мое сердце приятно обжигает сознание, что сверхурочные позволят купить для тебя очередное украшение или новое платье, которые ты так любишь. Когда ты готовишь мой глупый желудок, радуется сам по себе. Какой кайф говорить тебе перед сном - Спокойной ночи. - И наблюдать, как весело по утрам солнечный луч играет на твоем еще сонном лице. Как бесконечно интересно с тобой говорить, знаешь, я ведь не очень мудрый и многое из твоих слов не понимаю, но моему счастью это совсем не мешает. Иногда ты бываешь со мной немного жестокой, но должно быть ты просто не замечаешь моей боли, думаю, это скоро пройдет, потому что каждый удар сердца в моей жизни – для тебя.
Если бы ты была деревом, маленькой вишней, я бы рыхлил землю у твоих корней, чтоб им легче было дышать. Раз в неделю присылал дождевое облако и бережно протирал пыль с твоих зеленых листьев. А если б была цветной бабочкой, я выбрал бы для тебя самый красивый цветок со свежей и нежной пыльцой. С упоением следил бы за каждым легким взмахом твоих нежных крыльев. Я весь твой и мое сердце стучит для тебя.


Смеркалось. Сергей шел обратно через пруд с цветущими лилиями. По дороге потратил все свои деньги для маленьких детей, гуляющих по парку.
Открыл дверь своей квартиры, босоножки в прихожей. – Она дома. – Обрадовался Сергей. На звук хлопнувшей двери вышла Алла. В этот день как никогда она казалось ему идеальной. Он стал перед ней на колени и протянул большой букет полевых цветов. –Это для тебя.
- Что с тобой? – Спросила Алла.
- Несколько секунд он молча качал головой, а потом тихо сказал. – Ничего.
В горле ком, но все та же неприродно-сознательная мысль напомнила подруге душе. «Ты мужчина. Мужчины не плачут».
За ужином он поглощал ее взглядом. На любимой радио волне зазвучала приятная лирическая песня. Сергей сделал громче.
- Пусть будет тише или выключи вообще. – Раздраженно сказала Алла.
- Я думаю, не стоит, дорогая, помнишь, как лет десять назад мы под нее танцевали, тогда казалось, что больше нечего и не надо.
- Ты что не понял? – Повысила тон Алла. Сергей молча выключил приемник.
- Он поел, принял ванну. Они легли спать.
Лежали и вместе смотрели на потолок, Сергей задавал второстепенные вопросы, пытаясь создать подходящий момент, а она лениво отвечала.
В последний час своей жизни он должен, он обязан сказать, как ее любит.
Возникла небольшая пауза. – Вот он. – Нерешительно подумал Сергей. Волнение переполняло его и делало неуверенным. Глубоко набрал воздух. И прерывисто начал.
- Хочу тебе сказать. – В нерешительности он замолчал, жить оставалось совсем чуть-чуть, это был самый серьезный поступок, сердце хотело выскочить, выступил пот. Через секунду продолжил.
- Я хочу сказать, что если можно было бы соединить все горы на земле в одну, то моя любовь к тебе была бы больше, если бы океаны слились в один, то моя любовь была бы необъятней. Больше всего на свете я лю…
- Знаешь, давай как-нибудь в другой раз. – На полуслове перебила Алла. – Сегодня был тяжелый день, спи лучше. – Она повернулась набок, к стене.
Он молча смотрел в потолок. Каждый орган сам по себе сжимался от невыносимой боли. В голове с космической скоростью промелькнула знакомая неприродная мысль.
Солнце зашло за горизонт.
Тело стало тяжелеть.
Тук-тук.
Это для тебя.
Тук-тук.
Это для тебя Алла.
Тук-тук.
И это тоже
Тук-тук.
Где-то на пятом ударе все закончилось.
И лишь тонкая блестящая дорожка из уголка широко открытых немигающих глаз, еще не успевшая высохнуть на остывающем теле.


13 февраля 2004г.
Теги:
02 March 2008

Немного об авторе:

Если ты когда нибудь любил...... Подробнее

 Комментарии

Олег Терехов0
19 December 2010 23:24
Рассказ просто супер. Описание настолько захватывает, что аж оторваться невозможно.
Вот только немного не ясно, вроде молод, полон сил, не чем не болен, а тут бац и умирает. Конечно, чуть не в этом но все же !