Рассветный ветер, неизменный путник,
в окошко постучал. И, как всегда,
художник вышел, распахнул этюдник:
- Пускай весь мир пожалует сюда!

День просыпался. Позади ненастье.
И юность озарила старика,
и, будто невесомая от счастья,
ловила чистый миг его рука.

Роднил он землю с необъятной высью
почёсывая изредка висок,
а осень не спеша роняет листья – 
высокой пробы листья на песок.

На синеву штрихи наводит нежно.
Подзолотила стужу октября
и рассыпает по ветвям небрежно
икристые иголки серебра.

Старик неспешно обошёл треножник
разглядывая неба глубину:
- Учись, душа! Вот истинный Художник! –
в сердцах вздыхая, про себя шепнул.

Кисть уронил... и позабыл этюдник: 
- Не возмутить бы эту тишину!
И в золотое, колдовское утро,
встречая юность дня, старик шагнул.