Ах,как все начиналось:
неистовой пряной травою
Оплетал подоконник
златокудрый романтик июль,
И белел иноходец
на дорожке,усыпанной хвоей,
Унося седока
от бесчинства пронзительных струй.


Осыпался жасмин из венка
на роскошные косы.
Накрахмаленный пеплум -
творенье Матрешиных рук -
Обращал полнокровную барышню
в призрак белесый,
Вызывая у няни глухой
суеверный испуг.


Этот юноша статный,
с глазами как свежая рана,
Как исландская лава
под панцирем синего льда,
В разоренном костёле
дичающей нотой органа
Облекал те слова,
что лишь ей посвящались всегда.


О,Офелия-дева,
не в шутку усни под водою!
Сладострастная нива
в горячечной дымке весны -
Ты не будешь Полярному Хаосу
доброй женою
И на быль променяешь
о небыли чистые сны.


Но предчувствие горестей,
словно придворный нельстивый,
Средь сусальных фигурок
стыдливо прикрыло лицо,
И богатая тройка,
с огнями болотными в гривах,
Прозвенела по медной осоке
больным бубенцом.


Всякой сказке когда-нибудь
лечь в деловитые гранки,
Под коростой забвенья
пополнить анналов ряды.
Не значительней всхлипа
в чулане забытой шарманки,
Дребезжит отболевшая летопись
чьей-то беды.


Не припомню название книги,
главу и страницу:
На гравюре,при полной луне,
меж кустов бузины,
Ходит стройный старик,
с посеревшею розой в петлице,
На могилу внебрачного сына
своей непутевой жены.

2004г.