ПРЕДИСЛОВИЕ

Прочитав "12 стульев" впервые ,я взяла лист бумаги и ручку и дописала к роману свою главу под номером XLI.Это был порыв краткий и лаконично претворённый в жизнь.
Отложив в сторону исписанные страницы,я приступила к чтению второго романа - "Золотой телёнок".И тут оказалось,что в главе XLI не было никакой необходимости: великий комбинатор остался жив,благодаря искусству хирургов,снисходительности авторов и любви читателей.
Мой вариант оказался не у дел.
Но,скорее всего,имей Остап Бендер возможность выбирать,он бы выбрал именно его.
И всё же,какая потрясающая медицина была в молодой Советской Республике: бездомному бродяге пришили обратно голову,да так,что он даже инвалидность не схлопотал!



ГЛАВА XLI,

(в которой некий читатель исправляет промашку авторов и оставляет в живых хорошего человека,потому что хороших людей и так мало и взаправду они всегда рано умирают.Поэтому пусть не умирают хотя бы понарошку.)


Если бы великому комбинатору пришло на ум увековечить на мемориальной доске все материальные,но неодушевлённые предметы,которые в разные периоды его бурной борьбы за место под солнцем умудрились спасти ему жизнь,то наверняка владельцы гранитных мастерских откровенно бы опустили руки и признались,что не располагают плитой достаточно грандиозных размеров.

Хотя,даже в этом случае не исключено,что романтическая натура Остапа,с рассеянностью,присущей творческим людям,неблагодарно запамятовала бы пару-тройку дюжин скромных и бессловесных номинантов.Увы,он забыл бы про баркас,своевременно вываливший в реку разъяренных васюковцев,про стеклянную дверь,благодаря которой ему удалось избежать удушения в объятиях своей законной половины - мадам Грицацуевой,и уж поистине минимальный процент успеха выпал бы на долю круглобоких отпрысков Одесской бубличной артели "Московские баранки",на деньги от продажи золотистых телес коих мебельные концессионеры не единожды отгоняли от себя наступающий им на пятки призрак голодной смерти.

Однако,при всей своей врождённой легкомысленности,великий комбинатор не был неблагодарной свиньёй.И поэтому первым пунктом в виртуальном златобуквенном списке значилась бы резиновая грелка.А дело было так.

В исторический вечер,за которым последовала не менее летописная ночь,Остап,как вы помните,возвращаясь в особняк месье Иванопуло и проходя в темноте по коридору,прилично приложился на радостях о несгораемый шкаф.От подобного удара,который расшатал стальную громадину не хуже знаменитого Крымского землетрясения,сверху посыпались старые газеты,покойные тараканы и даже конспекты по химии.

Вместе со всем этим на голову Остапа мягко шлёпнулась и мгновенно запорошила ему кудри и ноздри клочковатой старорежимной пылью небольшая резиновая грелка.
Случись,что на тот исторический период технический директор переживал бы острый приступ меланхолии и разочарования в Уголовном кодексе,то самоотверженно отмахнувшись от всех вышеперечисленных подарков Фортуны,он скрылся бы за фанерной дверью с порожними карманами.

Но чувства переполняли его и,не имея возможности отличить во мраке старую газету от химического конспекта и уж тем более подивиться на все анатомические хитрости засохшего таракана,он смахнул с головы грелку и ловким движением зашвырнул её в жадный до новых поступлений и всегда отверстый как двери Ада карман серого в яблоках пиджака,предварительно определив на ощупь сорт,артикул и возможную номинальную стоимость предмета.

В душе у Остапа пели соловьи,и в такой момент от просто не способен был отвернуться от просящего,оттолкнуть алчущего или не стащить то,что само лезло в руки.

Пару часов спустя,в комнате Иванопуло, лёжа на трёх стульях,собранных в разных районах Москвы,настолько беспечно,насколько это позволяли проклятые полукруглые сиденья и разъезжающиеся ножки вкупе с непропорционально малой площадью ложа сна,товарищ Бендер,прищурясь,с интересом наблюдал за миграциями терзаемого фантомом своей финансовой несостоятельности предводителя дворянства.

"Зловещий старик настроен радикально!" - думалось Остапу.

И вот,когда Ипполит Матвеевич умыкнул с подоконника бритву и убрался на разведку в коридор,Остап разоблачил замыслы потомка угасающего рода эксплуататоров,бесшумно скользнул к подоконнику,к бутылке с масляной краской для табличек,наполнил ею новоприобретённую грелку,так же бесшумно ступая босыми ногами,вернулся на свои стулья и,устроив грелку под шарф,который носил вынужденно в целях сокрытия от взоров впечатлительных граждан своей чересчур загорелой шеи,принял исходное положение спящего Херувима.

Расчёт на обыкновение отпрысков благородных фамилий делать свои тёмные делишки под покровом мрака,оправдался.Когда Воробьянинов вырубил свет в комнате,то,будь у него наряду с усами престарелого кота ещё и кошачий глаз,он отдёрнул бы руку с занесённой бритвой от горла Остапа,подобно Иакову,в последнее мгновение заслышавшему глас Божий.Ибо в голубоватом аквариумном свете уличного фонаря на лице великого комбинатора играла несколько разочарованная бренностью дружеских уз,но в целом удовлетворённая очередным подтверждением низости человеческой натуры, мефистофелевская улыбка.

Воробьянинов не был экспертом по части убийств: он читал о них в книгах,газетах и видел в театре.Бендер никогда не желал смерти людям,которые умирали у него на глазах,но они всё ж таки умирали и,умирая,преподавали ему неизгладимые уроки.

- Подумать: и с этим уголовником я целый год делил кров,пищу и брильянтовые мечты!..Чёрт! - выругался Остап,попав босой пяткой в растёкшуюся под стульями масляную краску.На нём самом тоже была краска.Нужно было бежать вслед за гением криминальной конспирации и спасать стул.Настроение упало.

Остап Бендер,бессменный технический директор и разработчик всех тактических планов концесии,сидел в потёмках в принявшей вид склепа конате студента Иванопуло и думал о том,что разрыв сердца Ипполиту Матвеевичу,когда он будет вылезать из окна клуба железнодорожников,лопаясь от бриллиантов,обеспечен.Стоит лишь вразвалочку выступить из-за облезлого сиреневого куста и просипеть,вытягивая вперёд запятнанную чем-то липким руку,а другой держась за обезображенное горло: - Киса,привёт от Клавдии Ивановны! Да,и настоятельно просила меня,сердешная,больше трёх процентов не давать тебе,сволочь! Ни-ни!..

12.04.06г.