Непечатная ночь с фиолетовым глазом кобылы,
Искрошившей хребет по веленью капризного стека.
Телефонная будка, которой приснилась мобила
Под арбатским зонтом середины двадцатого века.

В заблудившийся свист пересажено свежее скерцо.
И немотные крики ладонью к губам прижимая,
Ты, по самой крысиной из всех малодушных инерций,
Выползаешь из рва и, прихрамывая, выживаешь.

Облегченный шажок и дыханье, с прискоком, фокстротом.
В позвоночную шахту роняли ключи золотые,
Чтоб подмазанный импульс не выбило между пролетов?
Слышишь - двадцать один, а все целы, хотя и седые.

Засекай этажи, убывая в оазис ночлега.
Истекает перо полнокровной бессмыслицей прозы,
Но избавил в прихожей щелчок фаворитку забега
От присутствия в венах невольного чуда наркоза.

Настрогав сто пластов пустотелой попкорновой взвеси,
Кто предъявит билет на трибуну обиженных Богом?
Закачай репродукцию песни о солнце и лесе,
И забудься иголкой, окутанной благостным стогом.

29.07.05.