Пролог.

- Знаешь, что тут подумал? – возбужденно спрашиваю я, нарушая тишину сиянья звезд.

- Что? – звучит старческий голос.

- Если рассудить, то все люди могут быть объединены одним человеком, а во главе любых объединений стоит индивидуальная личность.

- Твои рассуждения логичны. К чему ты хочешь их привести?

- К тому, что желания лидера передаются толпе. И толпа становится воплощением своего предводителя. То есть, все вместе они составляют большого Его.

- Большого Его? – слышится смешок. – Продолжай.

- Получается, что я тоже являюсь воплощением индивидуальной личности? 

- Не совсем так, но его личность в тебе действительно выделяется.

- Что это был за человек?

- Да… это был действительно особый человек…

- Расскажи про него!

Тишина.

- Ты и сам можешь вспомнить.

1.Вначале была Мысль.

Открываю глаза… темно. Откуда знаю, что такое глаза? И что такое темно? Почему эти слова рождаются в моей голове?  Не знаю. И откуда-то я уже знаю, что это - рука… на ней пять пальчиков. Вот ножка. И на ней пять пальчиков? Но это глупо. Я еще не знаю цифр и не умею считать. И что это рука… это я ее называю рукой. Называю по-своему. Другие могут называть ее по-другому, но смысл будет один – рука.

 Странно это все… Я только что появился, и уже для всего есть название.

 Нет, неверно. Появился уже давно. Это тело, голова, руки, ножки, появились раньше и постепенно видоизменялись. Но почему-то осознал себя только сейчас. Осознал, что я - нечто большее, чем руки, ноги, туловище и голова. Словно только сейчас меня включили.

 А для чего я включился, чтоб сидеть в этой темноте? Нелогично. Чтоб сидеть в темноте, не нужны руки и ноги. Вообще ничего не нужно. Только темнота.

 Или меня держали в темноте, пока не сформируется тело? Нет… пока не включусь Я. Но вот включился. Я существую. Я могу действовать.

 Значит, что-то должно произойти очень скоро.

 И что-то начинает происходить.

Меня сжимает со всех сторон. Чувствую что проваливаюсь. В глаза бьет яркий свет.

 Странное существо с куском белой ткани на лице, подхватывает на руки. Противными пальцами массирует грудь и стучит по спине. Чувствую, как выходит жидкость, а ее место занимает воздух. Приходит ужасный холод.

- Ааакхх, - издаю я свое первое слово.

Существо что-то радостно произносит. Я не могу понять смысл слов, но могу повторить эти звуки в голове: «Поздравляю, у вас мальчик».

Вначале было слово. С тех пор, как включился, слова постоянно крутятся в голове. Нет, не слова. Мысли. Вначале была мысль.

2. Маленький Бог.

Заходящее солнце дарит последние капли света. Тусклые лучи проникают через неплотно сдвинутые занавески и падают на старый персидский ковер с выцветшим узором. Дэй играя с игрушечным щенком, невольно заглядывается на закат. Потеряв интерес, продолжает дрессировку Зоила – игрушечной собаки непонятной породы, с пуговицами вместо глаз и вышитым красными нитками ртом. Зоил упорно не хочет давать лапу и выполнять команду голос. Так же игрушка отказывается лежать и сидеть. Но мальчик не считает пса безнадежным. По его заверенью, Зоил великолепно выполняет команду стоять и притворяться мертвым.

 - Дэй, беги мой руки, - доносится с кухни голос отца. – Пора ужинать.

Мальчик, прижав игрушку, бежит в ванную. Изумрудные глаза весело блестят. Закатав рукава байковой рубашки, намыливает руки. Мощная струя воды смывает мыльную пену, и крупные капли, разлетаясь в разные стороны, оставляют на серых шортах мокрые пятна. Дэй предвкушает жареную курицу с картошкой и кекс к чаю. Обычное меню пятничного ужина вызывает у мальчика слюну.

 Слышится деликатный звонок. Дэй догадывается, что пришел святой отец Френсис – старый друг папы и вечный оппонент в пятничных спорах. Причем спор начинается еще за ужином и продолжается, вплоть до прощальных рукопожатий. У мальчика складывалось мнение, что у Френсиса и папы разные взгляды абсолютно на все. Наверное, этим они и интересны друг другу.

 Дэй любит вечер пятницы не только за еду. Прикончив горячий шоколад с не менее горячим кексом, отец и священник усаживаются в мягкие кресла у камина и продолжают начатый спор. Мальчик в такие моменты берет Зойла, садится на ковер рядом и с большим интересом слушает споры отца со священником. Разговор проходит спокойно, без криков и брызганья слюной. Оба говорят ровными голосами, взвешивая каждое слово. Темы меняются сами собой, и кажется, что одна беседа плавно перетекает в другую, медленно и размеренно, словно они все связанны.

 Дэй любит слушать деликатные смешки, защиты своих позиций. Иногда отец побеждает в споре, иногда наоборот. Никто не ведет счет победам. Многое мальчик не понимает, но интерес от этого не пропадает.

Священник здоровается с отцом, и треплет Дэйла по светлым волосам, затем снимает серый плащ и черную шляпу с широкими полями. Белоснежный воротничок ярко выделяется на фоне строгого черного костюма. Голубые глаза, слегка загорелое лицо с редкими морщинками, все это дополняется приятной улыбкой, обнажающей немного пожелтевшие от постоянного употребления кофе, зубы.

 Расправившись с ужином, отец и священник, как и много раз прежде, усаживаются в кресла. Дэй занимает законное место на ковре. Спор не на шутку захватывает мальчика.

- Ну, где же твой бог? – весело спрашивает отец, удобно расположившись в кожаном кресле. – Гагарин был в космосе. Советский союз запускал еще три «Востока». И где же твой бог? На небе его нет. Нил Армстронг добрался аж до Луны. И там ничего! Сейчас строят Международную Космическую Станцию, может хоть туда Господь зайдет на чай?

Отец Френсис приятно улыбнулся.

- Господь прежде всего здесь, - бледная рука священника опускается на левую сторону груди.

- Вечно вы, священники, уходите от ответа красивыми фразами. Там, куда ты указал, находится сердце, а не бог. Красные были в космосе. Или ты думаешь, что коммунисты ни черта не видят? Так ведь и американцы там побывали. Уж мы то повнимательнее русских.

- Я думаю, что нам еще не дано увидеть создателя, Патрик, - затем поразмыслив немного, добавляет:

 - Коммунисты не верили в Бога, почему же они должны его видеть?

- Удар ниже пояса Френсис, - смеется отец. – Значит, и я не смогу увидеть бога, даже если споткнусь об него? Хорошая позиция… сложно подкопаться…

Отец на минуту замолкает, обдумывая свое положение.

- А зачем тогда я нужен богу, если в него не верю? – находит лазейку он. -  Почему он меня не уничтожит?

- Если ты есть, значит так нужно. Господь ничего не делает зря.

Отец широко улыбается.

- Если судить, по-твоему, то все в этом мире неспроста. Тогда объясни, для чего господь создал наркотики? Сколько людей сгубила эта дрянь!

Френсис и тут не теряется.

- Считай это проверкой… люди слабые духом поддаются соблазну… так господь проверяет, кто достоин, а кто нет.

- Значит наркоманы – недостойные? Полностью согласен с тобой. Они бич нашего общества. Истребить их… тем более чуть ли не сам бог дал добро.

- Не смей так говорить! – резко повышает голос Френсис – Только Богу дано дарить жизнь, и только он в праве ее забрать. 

Отец обескуражено смотрит на Френсиса. В комнате царит молчание.

- Святой отец, - прерывает тишину тоненький голосок. – А зачем тогда бог забрал жизнь мамы?

Дэй не получает ответа. Пятничная дискуссия заканчивается раньше обычного.

Следующим утром Дэй с отцом отправились гулять на озеро. Мальчику очень нравится гулять с папой. Держась за сильную руку, внимательно рассматривает вены на рельефном кулаке. Снизу отец кажется великаном. В целом мире нет человека сильнее - так считает мальчик. Добрые карие глаза, вечный беспорядок на голове и длинный аккуратный нос. Определенно, Дэй хочет быть похожим на отца. Так же смешно носить джинсы с зауженными штанинами, башмаки с круглыми носами, вельветовую куртку и шарф, завязанный хитрым узлом. А еще мечтает, что в один прекрасный день папа разрешит надеть любимые солнцезащитные очки с круглыми стеклами, на манер Джона Леннона.

 Озеро находится в паре кварталов от дома. Летом оно заполнено купающейся детворой, а ближе к осени, когда берег устилает ковер из листьев, чаще встречаются одиноко бредущие парочки. Дэй с папой любят здесь гулять. Часами можно сидеть на скамейке и наблюдать за гладью воды, изредка нарушаемой опавшим листом.

   Дэй выбирает скамейку в нескольких шагах от озера. Изучив поверхность, удовлетворенно присаживается. Дождавшись, когда отец опустится рядом, спрашивает:

- Поиграем?

- Авокадо, - начинает игру отец.

Игра довольно проста, но Дей получает настоящее удовольствие, выискивая в своем словарном запасе подходящие слова. В этом раунде они должны начинаться на букву А.

- Ахотник! – вспомнив интересное слово, выпаливает мальчик.

Отец хитро щурится.

- Подумай еще, - советует он. – Правильнее будет Охотник.

Дей смущенно отводит взгляд.

- Арбуз, - голос звучит более уверенно. Ведь арбузы Дэй любит.

- Архитектор - улыбается отец.

Мальчик молчит, запоминая интересное слово.

- Привет Патрик, привет Дэй, - раздается над ухом.

Дэй оглядывается и видит, как мистер Дастер крепко жмет руку отцу. «Ну вот, - грустно думает он. – Теперь будут болтать как минимум час».

 Мальчик разочарованно переводит взгляд на озеро. Он не любит бросать в воду камни. Ему больше нравится идеально ровная гладь воды.

 Неожиданно Дэй замечает, как незнакомый мужчина, сходит с тропинки  и направляется к воде. В руках у мужчины небольшой мешок, крепко завязанный двойным узлом. Ткань мешка оттопыривается. Видны судорожные движения, и у мальчика не остается сомнений – там кто-то живой.

 Незнакомец подходит к самой кромке воды, быстро оглядывается по сторонам, размахивается и с силой бросает мешок. Дэй готов поклясться, что, несмотря на расстояние, отчетливо слышит отчаянный лай, прежде чем мешок со всплеском уходит под воду.

  Мальчик срывается с места еще до того, как круги, вызванные всплеском, доходят до берега.

  Осенняя вода с холодком принимает Дэйла, но мальчик, сжав зубы, пытается плыть. Пальто сковывает движения, мальчик не может нормально работать руками. Вода забивается в уши, и он не слышит обеспокоенных криков отца. Нырок – и, наглотавшись воды, Дэй выныривает с мешком в руках.

 Ногу сковывает судорога. И без того неуклюжие движения становятся невозможными. Мальчик вместо спасателя, становится утопающим. Подняв мешок над головой, Дэй упорно пытается преодолеть боль, но нога не слушается.

Он хочет позвать на помощь, но озерная вода прерывает крик. 

  Крепкая рука хватает за шиворот и тащит к берегу.

Дэй открывает глаза уже на берегу. Отец от злости то сжимает, то разжимает кулаки.

-Ты чуть не утонул, - ярость перерастает в беспокойство. – О чем ты думал?!

О чем он думал? Дэй в панике бросается развязывать узел на мешке. Внутри кто-то кашляет. Замерзшие пальцы с трудом справляются с веревкой, и из мешка неуверенно высовывается ушастая мордочка.  

- Это щенок! – радостно кричит Дэй. – Пап можно я его оставлю?

Отец принужденно улыбается - злой взгляд все еще изучает берег в поисках незнакомца, решившего утопить собаку в озере.

- Мальчик мой. Ты спас этого щенка. И рисковал собой. Если не позволю его оставить, то значит, не ценю твою жизнь, – сильная рука взъерошивает мокрые волосы. 

- Пап. Я как бог? – наивный вопрос мальчика заставляет отца улыбнуться. – Я ведь дал ему жизнь?

Отец поднимает с земли вельветовую куртку и закутывает Дэйла.

- Как маленький бог! – улыбается папа и внимательно смотрит на сына, прижимающего замерзшего щенка к груди.

- Чего-то не хватает, - бормочет он. Затем хлопнув себя по лбу, достает из нагрудного кармана куртки знаменитые очки.

- Вот теперь самое оно, - надевая сыну очки, смеется папа.