Тело, погруженное во мрак, становится его частью. Руки способны дотянуться всюду, где властвует тьма. Шаги становятся бесконечно длинными, одним движением преодолеваю сотни метров, а может - не двигаюсь с места? Не важно, всюду тьма, и я купаюсь в ней, вкушаю ее. Она пронизывает, проникает, заполняет. О да, я по праву ее часть.

 Под слоями земли, путешествуя по канализации, преодолевая туннель за туннелем, поневоле начинаешь дружить с темнотой. Она единственный спутник и защитник. Она наркотик, дурман обволакивающий мозг и погружающий в забытие. И ты плывешь в этом дурмане словно в бесконечных отрезках, где точками служат крохотные пятна света. Лишь свет заставляет выныривать из состояния эйфории, и привыкать к суровой реальности. А реальность действительно сурова.

 Словно порождение мрака, тьма выталкивает тело на свет. На плечи вновь давит тяжесть рюкзака, а верный браунинг оттягивает пояс. Потертые берцы покрыты толстым слоем пыли. Те лохмотья, что остались от армейской куртки, намертво приросли к липкому от пота телу. Штанины брюк протерты на коленях. Едкий запах, щекочущий ноздри напоминает, как давно не мылся.

 Глаза, привыкшие к мраку, приходится зажмурить. Пусть источник тусклого света всего лишь жалкая свеча, но даже она способна выжечь с непривычки глаза.

 Маленькая девочка в белоснежном платье, в одной руке держит свечку, второй тщательно ощупывает стену туннеля. Кажется, мое присутствие она так и не почувствовала. Слишком безответственно для подземелий.

 - Привет, - произношу, стараясь вложить в голос больше доброжелательности. – Не бойся, я тебя не трону.

- А я и не боюсь, - бойко отвечает девчушка, не переставая ощупывать стену.

- Меня зовут Крот, - представляюсь я, присаживаясь на безопасном расстоянии. – А тебя как?

- Марьен, - девочка, наконец, удосуживается оторвать взгляд от стены и ярко голубые глаза с интересом осматривают меня. – А вы тот самый Крот?

Я медлю с ответом.

- Какой, тот самый?

- Который хранитель подземелий, - объясняет Марьен. – А зачем вы носите маску? Вы заражены? Разлагаетесь?

Дети… никакого приличия.

- Я чист, не переживай.

- Это хорошо… - бормочет под нос девочка.

Глаза  постепенно привыкают к свету, и я с интересом разглядываю малявку. Платье, вовсе не белое, как показалось в начале, рваную ткань покрывают засохшие бурые пятна и пыль. Сразу видно, малышка прогуливается по подземелью не одну неделю. На левой руке, которой девочка ощупывала стену, и которую сейчас старательно прячет за спину, замечаю следы разложений. На некогда милой мордашке чернеют язвы. Отсутствует несколько передних зубов, скорей от недостатка витаминов.

- А что вы здесь делаете, дяденька Крот? – невинно интересуется Марьен. – Вы здесь живете?

- Я здесь всего лишь путешествую, - поправляю я. – Всего лишь гость… впрочем, как и все.

Положив на колени рюкзак, достаю пару запеченных картофелин. Одну бросаю девочке, в другую пожелтевшими зубами, вгрызаюсь сам.

 Девочка аккуратно, поднимает картофелину с пола. Двумя пальчиками снимает кожуру. Надо же, от богатых родителей сбежала, привереда.

- А ты здесь чего делаешь? – проглотив скудную пищу, интересуюсь я.

- Ищу вход в другой мир, - надкусив угощение, отвечает Марьен.

- Другой мир? – удивляюсь я.

- Ну да, - подтверждает девочка, как ни в чем не бывало. – Мне мама рассказывала, что под землей должен быть вход в другой мир.

Молчу, давая девочке время прожевать картошку.

- А что там, в другом мире?

- Ну как же? – удивляется девочка и начинает перечислять. – Там все совсем по-другому. Там весело и там… там у меня будет много друзей. Там не будет войны, и будет жив Папа, и Мама будет жить с ним, а не с отчимом. Там вообще не будет отчима! Там не будет его мерзкого шепота и потных рук… там меня никогда не будут обижать!

 Я слушаю и с каждым, словом девочки на душе становится тяжелее.

- Там не будет смерти, не будет боли. Совсем никто не умрет… там не умеют убивать. Не будет заразы, не будут страшных разложений кожи. Там не будет тьмы и не будет страха, мне не придется убегать… Я никогда не буду одна… и… там…

 Голос девочки становится медленным и хриплым.

- Там… мне не придется, есть людей, чтоб выжить.

Выхваченный из складок платья нож с длинным ржавым, но все равно несущим смерть лезвием, рассекает воздух. Хрупкая ручка девочки стальной хваткой сжимает рукоять. Хищная, быстрая, за доли секунды преодолевает расстояние, разделяющее нас, и успевает сделать короткий замах… но ствол браунинга, упертый в маленький лобик заставляет остановиться.

- Тот мир… - твердым голосом произношу я.

Палец словно прирастает к курку. Из глаз девочки бегут слезы, оставляя белесые дорожки на грязных щеках.

- Я провожу тебя туда…

Палец спускает курок. Свинцовая пуля, пробив лобовую кость, прокладывает путь в другой мир диаметром 9 мм. Выстрел гулким эхом проносится по тоннелю.

Словно кукла, девочка падает на землю, так и не выпустив клинка.

Пройдя чуть дальше, так чтобы свеча светила в спину, замечаю приличную горку костей - моих предшественников. Каждый выживает как может…

На душе гадко… и ощущение, словно рюкзак на несколько килограммов тяжелей. Неужели столько весит этот грех?

 И прежде чем сладкий дурман темноты охватывает мозг, успевает пронестись сожаление. Сожаления об одном… что в тот прекрасный мир лишь такой скверный путь.