Взгляд матери меркнущий; площадь – гола.

В какой, приютившей безбожницу, горенке

Она под иконами родила?..

Как вывалившиеся колокола,

Свисая с разбитой стены колоколенки

Повешенных грузно качались тела.

Пусть множатся жертвы! К числу и число!

 Я – голосом неупокоенной крови их!

Отец ли из петли хрипел тяжело?

Той кровью моё исказило чело!

Святые иль висельники в изголовии?-

Мать сына родит! Ибо время пришло!

Рожай же в проклятьях! О мщеньи моля…

Молитвами выстони душу забытыми.

И – вдаль эскадроны! Степями – пыля!

Мать в родах умрёт – будь ей прахом земля!

Не вздрогнут могилы коней под копытами,

Но кладбища – новых сражений поля.

И новым оркестрам победно греметь

Просторами гулкими и неохватными…

Так было от века! Так будет и впредь!

Грохочет над миром жестокая медь! 

Былое проступит кровавыми пятнами.

И, словно с лица! – эту кровь не стереть.

Кровь! Кровь - по земле! Кровь – под небом - опять

К отмщенью взывает! Ни в чём нераскаянна!

К чему начертанья и числа сличать?!

Кровава земли будет каждая пядь!

На каждом – проклятьем! – отметина Каина.

От века – на всех родовая печать!

Из памяти – грянули колокола!

Мне видится в явь: по стене колоколенки

Повешенных грозно качнулись тела…

Но площадь, гудящая ветром - гола…

Мать в чаде иконном, в расхристанной горенке –

Проклятие крови! – меня родила.