Где моя свобода? Где мои планеты? Где мои ножи для начала действия? Летя в непрерывном потоке смрада и агонии, вынося нечеловеческие муки от собрания нечестивых, что когда-то распяли Господа Нашего Иисуса Христа. Я преобразовывался в нового вожатого мыслей, приносящего смерть и очищение. Свобода может нести смерть? Спросите это у анархистов и коммуняг начало двадцатого столетия. Они проливали кровь за право человека, но в конечном итоге это привело их к распаду и растлению. Значит надо просто ограничивать свои желания, не стремится к большему в угоду плоти. Недавно я испробовал сибирьное зелье, созданное в подпольных лабораториях по лучшим эталонам Самоката Шульгина. Мир покатился наизнанку, я ощутил свободу, подобно берсеркрам викингов-штурмовиков, стоящих в первых рядах, наряженных в медвежьи шкуры, утопающих в крови по колено. Мое сознание плыло тогда, в обнимку с товарищем по оружию Oldboy'ем мы просекали пространство и тренировали особые приемы Психо-Фу. После я потерял ориентацию во времени и пространстве по шкале барицентра. 
Очнувшись я обнаружил сотни синяков, сухость во рту и какого-то пидора, стремящегося отсосать мой член. Я быстро вырубил его и проорал: «Этакое дерьмо! Я не занимаюсь мужеложством! Поищи ожившего, плюшевого медведя в кинотеатре, там вроде уже вторая часть о нем». Третье чувство спасло меня от мерзости, способной преследовать мою честь самурая веками, в других воплощениях. Хотя говорят, что самураи тоже занимались подобной блевотней. Но судя по крутым Истернам в стиле Затоичи, Одинокий волк и ребенок в коляске и Красное солнце, там где воин с катаной и вакадзаси слыл не слюнтяем и нюхающим цветы своим задом, а хладнокровным убийцей, со своим кодексом и честью. Хотя хладнокровия недоставало мне, я начал материться и орать на Alenky, хозяйку флэта и моей будущей невесты, которая когда-то бросила меня, а я наркотически-зависящий от ее любви, преследовал, искал и стремился высосать эту любовь без остатка. Теперь снова подсев на нее, я забылся и стал что-то дико орать на пидора и нее саму. Они вместе с Олдбоем бросили меня здесь и ушли добывать иные ресурсы для развлечений, пытаясь встретиться с местным барыгой и задавалой Tosser'ом, занимавшим преспективную должность в солидной конторе у ускоглазых и желторотых китаез. Они не мало ему башляли, поэтому местная молодежь была не прочь по якшаться с Тосером, от чего у того сносило башню, не без наркоты конечно. И вот тут начинается повествование иное, от эпохи тьмы, в эпоху галлюциногенного бреда.
В нашей стране узаконены убийства, киллеров пристреливших Немцова на Большом Москворецком мосту так и не нашли, а женщин-журналистов, выступавших в защиту прав и свобод человека жестоко похитили и так же устранили. В стране существует чекистско-папский режим, силовые структуры выполняют роль основного рычага демократуры, мы лишены основных свобод мышления. Хотя с другой стороны они что-то делают верно, не доводя прогнившие устои постсоветского общества до полного конца. Я снова принимаю зелье и в этот раз допившись водки, распарываю щеку силовику, другу Alenky, приехавшего поздравить ее. Вот чего, так этого я не хотел, ведь Михаил (так зовут силовика) вовсе не виноват, в проделках высшего аппарата управления, его начальства из вневедомственной охраны, что пытаются скрыть все дерьмо совершаемое ночью на улицах. Все эти взломы и грабежы терминальных воров, любителей легкой, но быстрой наживы, что совершают налеты на магазины Диски или Электромагниты. Я просто сошел с ума от всех этих фантасмагорических напитков и порошков и мы столкнулись. Революционер и силовик, в сражение за свободу и власть. Я против украинского беспредела, против фашиствующих группировок, так удачно спонсирующихся заморскими агентами из таких же силовых структур, как и наши, готовых пойти на все, только чтобы доказать свое превосходство и завладеть рекреационными ископаемыми нашей и восточных стран.
Я говорю тебе гражданин, смерть давно гуляет по миру, теперь ее скрыли, ибо прошло глухое Средневековье, настало перспективное настоящее, где мы вправе выбирать свое настроение и жизнь. Только право это ограничено тем, кто у власти, он диктует тебе где работать, что одевать и даже чем питаться, а выйти в опасную долину смерти он не дает, пугает ее необоснованностью, пытается завлечь тебя бездушной службой в милитаристских конвоях, что вечно будут понукать другими гражданами. И лишь горстка может отойти в архаическо-примитивистскую деятельность, дабы создать новое настроение и реальную гармонию человека и природы, без новшеств из Азии, что заставляют чистый взор быть замутненным взглядом в дисплей совершенных автоматонов, называемых гаджетами. Хотя моя пишущая машинка тоже родом оттуда, я такой же как и ты, отслужил в Батальонах Смерти,пользуюсь современными технологиями, пытаюсь решить повседневные проблемы, работаю на общество потребления. Но я думаю двояко, рассредотачиваюсь на разных вещах и стремлюсь к запрету Полиции Мыслей, дневно и ночно следящей за всеми нами из окопов иллюзорной Холодной Войны.