Сказал, что минут все тревоги, и паутина дней провиснет, и станут ни к чему дороги, и не останется от жизни ни этих далей, ни печалей, что столько лет меня качали, что столько лет меня водили, да только голову вскружили.
Напрасно верят в постоянство. Ах, мне опять, опять скитанья. Лишь канет в осень все пространство, меня уводят расстоянья... Ведут по тихой поздней грусти, по дням, уставшим от раздумий. Но я вернусь, лишь боль отпустит, туда, где сходятся дороги, – в мой город строгий и высокий.
Мой город строгий и высокий, в твоих дождях омою ноги, позволь, вдохну твои тревоги и стану молча на пороге. Благодарю твои туманы, что врачевали мои раны. Благодарю, что равноправно бродил по улицам державным, что в даль моих тревожных странствий писец твой письма слал исправно. Благодарю за пониманье и за высокое молчанье, за все прощенья и прощанья, за все спасибо.
До свиданья».