Народное творчество, переплетаясь с языческими традициями и религиозными верованиями, создают неповторимое сочетание, называемое культурой народа. В современном мире сложно встретить такое образование в чистом виде: культурные традиции переходят от одного народа к другому, естественно становясь его частью.

            Одна из таких традиций и по сей день считается исконно русской: праздновать Новый год вместе с дедом Морозом и Снегурочкой. Оба эти персонажа были завезены к нам из Германии. Вы можете мне возразить. Вот только ни этих персонажей, ни самого праздника до 1700 года в России не было. О том, как картофель был завезен к нам из Голландии, мы изучали в школе, и о том, как Новый год был привезен из Германии, мы тоже знаем, а, вот, кем были дед Мороз и Снегурочка до приезда в Россию знают немногие.        

Давным-давно, еще до "крещения" Европы в Германии детей на новый год посещал Кнехт Рупрехт – получеловек-получерт в шкуре и с огромной дубинкой, которой он пугал непослушных детей. Если ребенок в течение всего года капризничал и не слушал родителей, к нему на Новый год приходил Рупрехт и вместо подарка ребенок получал от него тумаки. С принятием христианства церковью было решено, что Кнехт Рупрехт – олицетворение зла и, по христианским законам, рядом с ним должен существовать персонаж, олицетворяющий добро. Так появилась Кристкинд (Christkind (нем.)- дитя Христа). Это существо без пола, больше похожее на девочку, в белых длинных одеяниях, закрывающих лицо и даже руки (по немецким поверьям духи зла проникают в человека через части тела, не прикрытые одеждой). Она стала приходить исключительно к послушным детям, принося им подарки. После, Критскинд стала приносить подарки всем детям. Под влиянием общеевропейской культуры, в Германии появляется образ

Св. Николая (Sankt Nikolaus), в Англии – Санта Клаус (St. Klaus). Немецкий Санта мало похож на знаменитого английского Санту: его одежды больше напоминают папские и ходит он с привычным нам посохом. Его роль – раздавать подарки послушным детям и гонять посохом непослушных. Фактически он заменил Кнехта Рупрехта. И в настоящее время этот персонаж становится историей, хотя и предпринимаются попытки его возродить.

Петр Первый, введя празднование Нового года зимой (по славянским традициям он отмечался осенью) в России, перенес и все германские традиции, связанные с этим праздником, которые прекрасно прижились на русской почве. Святой Николай стал дедом Морозом, его одежда из церковной ризы превратилась в русскую шубу, а головной убор заменила шапка. Посохом он наказывает непослушных детей – морозит им руки, нос и щеки, а из мешка достает подарки и раздает их всем детям, независимо от их поведения. Было решено, что одинокий дед – не показатель добродетели, а если он будет ходить с женщиной (женой), то это и вовсе неприлично. А, вот, если с ним будет ходить внучка, то это полностью соответствует русскому менталитету. Здесь и пригодилась немецкая Кристкинд, которая, надев шубку, превратилась в Снегурочку. Часто ее изображают в кокошнике, что является в корне неправильным, ведь кокошники на Руси носили только замужние.

А куда же девался Кнехт Рупрехт, спросите вы? Не поверите: он превратился в снеговика. Правда за последние три столетия он стал доброй снежной бабой, но это нисколько не умаляет его бесовского происхождения.

Чужие традиции, приживаясь в России, всегда интерпретировались и, попросту, обрусевали: считается, что дед Мороз – это языческий образ, которым заменили

Св. Николая. К сожалению, того же нельзя сказать о настоящем времени: рождественские венки, свечи, Санта с Колой, - все это атрибуты нового Нового года. Куда же девались наши сосульки, снежинки, домики, зверушки и, конечно же, красная звезда на макушке? Все это заменили бантики, шары и наконечники: наши елки стали по-немецки аккуратными, по-английски строгими и по-русски неродными. Наш дед Мороз перестал носить снежную шубу и переоделся в тонкий красный халат с опушкой и все реже стал появляться со своей внучкой. Европейский Новый год вновь приходит на русскую землю, но в отличие от первого своего прихода он не несет с собой ничего культурно значимого.

            Традиция готовиться к новогодним праздникам заранее, перенятая Москвой, начинает распространяться и за ее пределы. С октября месяца начинаются разговоры о Новом годе, о праздничных скидках в магазинах, а уже в ноябре на улицах можно увидеть елки, украшенные гирляндами, поздравления с Новым годом и (!!!) католическим Рождеством. С 2003 года указом мэра столицы все магазины, кафе, рестораны, рынки и т.д. должны быть празднично украшены не позднее 1 декабря. На тех, кто не подчинится, налагается штраф. И российская столица преображается на европейский манер. Однако в погоне за Европой мы можем дойти до абсурда: в частности, в Германии подарки к Рождеству и всевозможные рождественские и новогодние сладости начинают продавать с середины лета, что становится предметом стресса мам и их детей. 

Россия – единственная страна, которая с такой легкостью принимает все нововведения. Наша культура вбирает в себя все остальные, и этот процесс неизбежный и нужный. Главное в нем – не забыть, как звучит «В лесу родилась елочка».