Реквием

Светлой памяти моих родных

в канун 70-летия Великой Победы

1.

Ситом небесным просеянный,  

Праздничен солнечный свет... 

Здравствуй, Иван Алексеевич,

Мой сталинградский дед!

Нынче в чарующей кипени  

Благоухающих груш,             

Внуку о дедовском имени 

Памяти лёгок груз.

Память печальную выбелил,

Цветом исполненный сад -    

Нет в ней известий о гибели,  

Нет эпитафных дат!                   

В мною не прожитом времени

Нас разделившей войны,       

Вёсны живыми апрелями 

К Маю устремлены.

Зори взметаются флагами,    

Пьют поднебесье стрижи.          

Где-то в фашистском концлагере

Ты ещё, дед мой, жив…

2.

Заветная, туманная, во снах и думах званая,

Широкой Волги даль…

Там, бабушка желанная Таисия Ивановна,

Ты вечно молода!

Река струится древняя, уносит век по времени

Плакучею листвой… 

Из вёсен наших солнечных поклон тебе от доченьки

И внука твоего.

Поклон тебе, родимая, напрасно - не растила ты 

Погибших сыновей,      

Не зря в них силы выжала, ведь чудо-дочка выжила,   

Став мамочкой моей!    

Ведь зимы сносит мартами, и снова поднимается

Над Волгою трава.

И правят детки малые апрелями и маями,

И в детях ты жива!..

3.

Прабабка моя Пелагея Акимовна,

Как только разрывы трясли Сталинград -

Район обезлюженный взором окинув,

Бросалась в гремящий ад.

Любого съестного добытчица грешная -

Где склад разбомбит, где собаку убьёт -

С мешком на плече по развалинам-брешам

Прокрадывалась вперёд.                   

Она ль мародёршей была под бомбёжками,

Хватаясь за жизни непрочную нить,

Чтоб внуков, вернувшись не пустопорожней,

Хоть чем-нибудь покормить?..     

4.

Было их пятеро   

У солдатки-матери:

Четыре мальчика

И девочка-нянечка.

В семействе Тимшиных -  

В кругу мальчишечек -

Сестрёнка Лиличка  

Посерединочке:

Два младших братика,

Два старших братика!

На братьев девочка

Была богатенькой…

5.

Но, рождённые смеяться,

Молкли младшенькие братцы:   

Умер Славик-грудничок -

Жизни звонкий родничок.

И, от голода опухший,

Не просивший больше кушать,

Умер Юлий брату вслед -  

Четырёх неполных лет.

6.

На войне, где стреляют не в книжке,      

Гибнут прежде девчонок мальчишки,

Потому что мальчишки отважно

Пробираются в лагерь вражий.

Что же с горлышком стало у Влада,

У примолкшего старшего брата?..

Простынёй забинтована шея,

И на ней, будто вишни зреют…

Это бравый немецкий каратель,

Позабавился доблести ради,

И под пьяные крики и гогот

Прострелил мальчугану горло.  

Полнедели промучился Владик, 

И с ранением подлым не сладил: 

Пулевую поставили точку

Для одиннадцати годочков!

Отвезли Владислава на санках

В край погоста под снежный саван.

7. 

Так остались вдвоём погодочки 

Боря с Лиличкой - брат с сестрёночкой.

Были горькими, были ранними,  

Были стойкими, были ранены…

Не пеклА им на масле бабушка

Из белейшей муки оладушки,

А картофельными очистками -

Всё из кухни немецкой - пичкала.

И варила часами длинными

Кожу жёсткую лошадиную,

Да порой требуху вонючую,

Достававшуюся по случаю.    

Было холодно, было голодно

Средь руин фронтового города...

Но дожили до сорок третьего,

И бойцов краснозвёздных встретили!

8.

Бабка крестилась: «Поклон тебе, Господи!

Ох, ребятишек не всех сберегли…»

Мать санитаркой устроилась в госпиталь,

Дети-подранки при бабке росли.

Жили в подвале – барак их бревенчатый 

Бомба смела ещё в сорок втором…

Боря, осколком над бровью помеченный,

Стал, восьмилетний, в семье мужиком.   

Тоже добытчик! Для постного супчика

Мог из рогатки набить воробьёв, 

А на ушицы - пахучие, жгучие! –

В Волге неблизкой ловил окуньков.

…В школу пошли в сентябре сорок пятого.

В год тот – бездомные дети войны -

Стали детдомовскими ребятами,

В группах и спаленках разделены.

Там семилетку окончили, выпорхнув -

В техникум Лиля, Борис в ФЗУ,  

Чтоб потеряться навеки по выпуску,

Каждый в свою удаляясь судьбу… 

9.

Ни фотокарточек, ни писем

Из маминых военных лет, 

Ни документов…

                               Только высей

И только далей волжских свет.

И эти горькие рассказы,

Что впитывал ещё мальцом…

Родных не видевший ни разу,

Я помню каждого лицо!

Любимые, живые лица -

И в каждом мамины черты! -

Как голуби и голубицы

Ко мне слетают с высоты...

10.

…О доле раненого деда,

Вернувшийся в победный год, 

Сосед контуженный поведал,

С ним вместе призванный на фронт. 

Был дед по жизни музыкантом,

Владел трубою духовой,

И окруженцем к оккупантам

Попал с той самою трубой.

Концлагерь… Проволоки стены…

Овчарок кормленных оскал…

 «…Но я-то смог бежать из плена,    

А Ваня ваш не убежал…                       

И дело, знаете, не в ране,

И уж, конечно, не в трубе,

А… – и тянул сосед по-пьяни -

В судь-бе, ребятушки, в судь-бе»…

11.

Я память мамину вбираю,

Ведь память – тот фотоальбом,

Что при пожарах не сгорает,

Не разрывается от бомб!      

В цветенье яблочного мая    

Я помню, как в сорок седьмом

Была убита баба Тая

Грабителями под мостом…

Ничто мне память не забелит!

И юбилейною весной      

Перед прабабкой Пелагеей,

Склонюсь седою головой.

И, благодарный, буду снова

Жалеть саднящею душой,   

Что Борю – дядечку родного -      

Я в жизни мирной не нашёл…     

12.

Ситом небесным просеянный,  

Сыплется солнечный свет. 

Маме в сегодняшнем времени

Восемь десятков лет.

К дате Великого праздника     

Ноты рисуют стрижи.

Видимо, годы за братиков

Бог ей отвёл дожить…

Там, под стрельбой и бомбёжками,

Там, где осталась война,

Мама не в детскую ноженьку –

Ранена в сердце она…

Но - расцветают полотнища

Флагов державных окрест!            

Будет в станице на площади            

Петь духовой оркестр.

Будут – наряжены, солнечны - 

Дети кормить голубей.

Выведет партию сольную

Юноша на трубе!..

И полетят за околицы  

Марши могучей страны!

Жизнь на земле не закончится

Ни от какой войны!

Днём этим ясным и праведным -

Памятью, слогом моим -

Снова мы с мамой отправимся

В волжскую даль, к родным…

21.04. – 5. 05. 2015 г.