РЕШЕТО - независимый литературный портал
Балинченко UNISAUND Оксана / Наши легенды

Художественная история

2357 просмотров

...Городок, где произошла эта история, скоро станет весьма известным, и я не буду торопиться обнародовать его название. Местный художник Алексей N…, богатый разве что годами, одурманенный сердечными каплями, приятными по–назначению и впрок для расслабления, оставил в трамвае готовую и уже оплаченную работу – надмогильный портрет известного в городе деляги. Тщетность его поисков объяснялась ценностью цельномедной основы. Дома он попытался восстановить облик по–памяти, так как фото тоже пропало. То молясь удаче, то матерясь, бедняга портил лист за листом: там возникал то святой, то сам дьявол. Видимо, оригиналу были присущи черты обоих. Вдруг, почти задохнувшись в табачном дыму, он почувствовал, как кто-то прямо с портрета ухватил его карандаш. Он услышал: - Хватит меня калечить! Лучше нарисуйте на стене дверь, и я войду, каков есть. И черные перекошенные глаза портрета сверкнули красным, или это рассыпалась на искры сотая, наверное, за день сигарета художника. Он машинально выполнил приказ, и на фоне стены возник легендарный Мефистофель со своим запахом серы и электричества. Представьте его себе сами …
Алексей удивился не слишком сильно, или слишком сильно устал. Не только сегодня, а за всю жизнь. Просто было жаль теперь загонять душу по такой ничтожной причине, как страх перед расплатой с крутым заказчиком. Но, говорят, даже черная кошка не выбегает перед нами случайно. Мефистофель подтвердил эту догадку. Пора, объяснил он, заполнить э… "Декларацию плюсов и минусов жизни", а случай теперь подходящий. Дескать, Алексей сам постигнет оконечную судьбу своей души. Много раз начинал он этот расчет, но бросал, а теперь принуждён к завершению.
—Ладно, — начал художник, — я родился…— Он поставил «плюс», потом надолго задумался, зачеркнул его, решив возвратиться к оценке первого пункта своей биографии попозже. Детство, юность… Плюсы и минусы больших и ничтожных событий множились примерно в равных количествах, причем Алексей ничего не подтасовывал. Первый поцелуй уравновешивал первую пощечину. Вот, женитьба – тут стоит подумать. Его жена, бывшая натурщица и танцовщица, быстро потеряла форму, не обогатившись внутренним содержанием. Она не освоила больше ничего возвышенного, а творчества мужа не поняла совершенно. Минус! Но и не пыталась лицемерить, даже ради приближения мужа к себе. Плюс. Она немало попортила ему нервов, как и он ей. Минус. Но, недавно оставив его навсегда, простила ему всё. Плюс. Вспомнив, как жена умела вкусно его накормить, согреть холодной ночью, Алексей решил зачеркнуть все отведенные женитьбе минусы, но не решился и поставил везде плюсы рядом с ними. Получилось вроде «ничьей». Трое его детей совершенно не понимали его, ни как художника, ни как отца (минус), но ведь и он не понимал их. Они все взаимно любили друг друга этакой любовью без понимания, которая сродни жалости (плюс или минус?). Но дети, в противовес колебаниям отца, выросли на диво цельными и правильными: военный, прокурор и учительница (плюс или даже три.) Теперь они были далеко от него и скупая их память не вызывала в нём ответной тоски (плюс или минус?!). Он много изменял жене, многие женщины стоили ему лучших частиц души, если такое возможно (минус), но без них его жизнь была бы намного пустее (плюс). И всегда он возвращался к жене (плюс), потому, что больше никому, в сущности, нужен не был (минус). Опять «ничья». Может, удастся отыграться на «общественном вкладе»?
...Здесь Алексей приуныл. До сих пор он не понял, что «плюс», а что «минус». Периоды меж загулов и скитаний – «праведной жизни», «плодотворной работы» в общественном понимании, он вспоминал как крестный путь в километрах плакатных шрифтов, целые площади псевдоиконостасов из псевдоикон, заведомо обреченных на свалку – историческую и буквальную. Или, он вспомнил один из плакатов – «слава труду» любому? Тогда плюс. Но он сомневался и минус поставил тоже.
А были же у Алексея другие, не заказные картины, не оплаченные ничем, кроме терзаний сомнениями, слезами и кровью, не выпущенной, а сгоревшей внутри жил. Он ли не пытался сказать в творчестве свое слово? Минус ему поставили за него, а он себе не судья. В итоге художник отнес все свои картины на чердак, уничтожить не решился. Но время сделало все это за него. Написанные дешевыми недолговечными красками, покрытые таким же лаком, они почернели и съежились, безвозвратно превратившись в слепые запаутиненные дыры. Пропал даже набросок танцующей Коломбины, нарисованный на зеркале контурным карандашом для бровей, забытым первой любовницей Алексея, его покинувшей. Он отнес это зеркало на чердак к остальному. Амальгама на почернела и скрыла все. Но действительно, все эти картины были рождены в часы величайших душевных мук художника, и может быть, их погубила его же темная аура? А если бы не они, может, он сотворил бы с этой аурой что-то воистину ужасное в реальности? Минус … плюс.
— Итого полный баланс, — подытожил Мефистофель, — Вы полный нуль, балласт вне ада и рая, «посмертное ничто», о котором твердят атеисты. Таких, как вы, множество. Вы даже не жертва, поскольку сами способствовали своей судьбе. И не кивайте на время, каждое поколение особо сложным считает свое. Ладно, теперь в вашей стране позволено многое. Я мог бы подарить вам несколько лет создания шедевров. За известную цену.
Алексей отказался. Новое время всегда приходит не вовремя. Художнику даже не хотелось жить. От самоубийства, предложенного Мефистофелем, он отказался тоже, потому что и смерти не хотелось. Даже ухо не решился отрезать, как Ван Гог. По сему, судьба ему пополнить вечный балласт душевного ничтожества. Кто был ничем …
...Поздно утром Алексей проснулся в пустой комнате. Он недоуменно посмотрел на нарисованную на стене дверь и что-то невообразимое — на листах бумаги. Потом обнаружил в руке странный баллончик с жидкостью, пахнущий серой и электричеством. Надписи не было но он почему-то знал, что с ним делать. Художник двинулся на чердак к «могильнику» своих картин, принялся обрабатывать одно полотно за другим. Невероятнейшим образом растворился испортивший их лак, краски засверкали ярче новых. Он работал до сердечной боли, но очистил их все, даже тот эскиз на зеркале – с танцующей Коломбиной. Почерневшая эмаль отошла и Коломбина парила теперь в воздухе и солнце. Чудесной жидкости из баллончика хватило ровно на все картины. Пустой пузырек уже не пахнул серой и электричеством… 
— Боже!!! — Это все написал я! — восхитился художник. И по праву. Эти картины, обогнавшие свое время и потому не признанные, должны были погибнуть, как тысячи творений такого рода. Но, волею судьбы, попали они в иное время к тем, кто оценит их по достоинству. Художник создал их раньше, чем оценил сам. — К черту все жалкие «плюсы» и «минусы», я же гений, подобный Богу! — возгордился наш герой.
    И душа его тут же выпорхнула, сделала пару пируэтов с танцующей Коломбиной и устремилась прямо в объятия Мефистофеля. Ибо нет, говорят, страшнее греха человеческого, чем гордыня. Это самый большой и печальный «минус» нашей истории. А большой, торжествующий над ним «плюс» скоро поставит наследник художника – обогащенное им человечество. 
    Все к этому ведет: пресса, телевидение, местный и столичный музеи. Я уже говорила, что название нашего городка скоро станет достаточно известным. Я только дофантазировала кое-что, опередив биографов художника. 

Теги:
10 April 2013

Немного об авторе:

Живу, пока позволяют время, люди и деньги.... Подробнее

 Комментарии

Комментариев нет