Он держал руку 36 летней женщины. Опускался вечер. Пылал закат. Все было точно как в юности. Но только юности не было. У него. А у других была. И другие шли парами, а у него пары не было. И другие любили, а он не любил. Он хотел полюбить, но что-то не получалось и он только завидовал счастью других. А тем другим, также пылало на встречу солнце, ослеплял тот же закат и они были так молоды, так свежи. Свежи, как весенний дождь, как трава по утру. И его ровесники, у которых юность была, держали в своих руках, такие же, как и они сами, свежие руки. Руки своих возлюбленных.
А что представляла собой рука, которую он держал? Такую ли, тронутую временем женщину, видел он рядом с собой в юных снах? Такую ли руку, отяжелевшую, огрубевшую представлял он, грезя о ласке возлюбленной. Он бы ужаснулся, представь он на миг, под глазами нежного образа, темно-синие бугорки или резкие морщины, навсегда заключившие в скобки своих дуг рот любимой. Такие ли губы целовали его ровесники. Г
де была та девчонка, что он видел во сне. Та легкость движений, та гибкость талии, та нежность руки и взгляда. Пролетела юность и молодость.
И вот рядом с ним эта зрелая женщина. В глубине души он благодарен судьбе за встречу с ней. Может быть, даже эта женщина его понимает. Но она не может унять боль, словно оторванной юности. Она не ответит мечтам юнца, теперь уже ставшим взрослым мужчиной. То время ушло навсегда. Но воспоминания безжалостно мучат его, возвращая к своим ровесникам, к далеким годам, отравленным болью страданий, к несбывшемся грезам. Он словно замкнут между протлевшими годами и этой женщиной. Он мечется в этом пространстве, и злится, что Она не может дать ему счастья юности. Но чему он бросает вызов, времени, отнявшей у нее молодость? А порой он ненавидит эту женщину, ненавидит за то, что она не может ему помочь. Он проклинает ее дряхлеющую кожу, резкие скобки и хаотичные штрихи морщин, проклинает мешки под глазами, одутловатость лица, проклинает самое ее, проклинает неистово.
Но не сам ли он виноват? Не сам ли виноват в том, что не смог вовремя устроить свою жизнь, не сам ли виноват в своих страданиях, в том, что сидел, сложа руки, и завидовал своим сверстникам, вместо того чтобы добиваться, искать,. Может быть, в ином характере одиночество, зависть породили бы действенность, тут же напротив. Кто знает, может быть и заслужены эти горькие плоды отчаяния.