Отступая, он помнил, что выспался, что детство закончилось несколько лет назад.

Воздух теплел. По сосновой коре обветренной карабкались муравьи.

Было всё просто: хлипкие пуговицы, приторная сгущёнка, холщовый рюкзак.

Дорога душила гору. Маячил огнями потрёпанный пост ГАИ.

Было всё быстро, как будто футбольный матч заканчивался на жёсткой сырой траве,

Кто-то кричал «Захват!», а ему казалось: в его ворота забили гол.

Летела земля – из-под ног, из-под солнца встающего, из-под вскрывшихся синих вен,

Как летел сейчас в темноту захватанный и затоптанный карцер-вагон.

Отступая, он знал, что прошлое - это Али-Баба и песня про старый вальсок,

Это крепкие рукопожатия, утро обветренное, но сейчас

Разрастался удушливый вечер. Колотились колёса, и поезд шёл на восток,

Туда, где дымящие тёплые трубы растапливали зимы каркас.

Надпись приказывала: «Не прислоняться». Нарушив приказ, всплывая в людской волне,

Он одёрнул засаленный камуфляж, стиснул тяжёлый звенящий карман

И начал карабкаться вверх, за бесцветный воздух цепляясь руками, которых нет.

Блестел потолок. Было вечно молчание. И был безнадёжен таран.

16 марта 2010 года