Белый потолок, белые стены и даже пронзительно белесый свет серебристых ламп. Я судорожно вздохнула, тщетно пытаясь унять дрожь в коленях. Небольшая очередь, но от самого ожидания будущее кажется столь щемяще неизбежным. Перевожу взгляд на окна - они залеплены светлой мутной пленкой, скрывающей вид за окном. По оконной раме, сонно жужжа, ползает муха, чудом прокравшаяся в этот храм стерильности и тишины. Откуда-то сбоку вырывается струйка дезинфицирующего раствора - момент и насекомое обезврежено. Через пару минут придет какая-нибудь уборщица тетя Маша и сметет ее. И не останется от мушки "ни рожек, ни ножек".

Никогда не любила поликлиники - они всегда раздражали меня своей поддельной благожелательностью и фальшивыми улыбками. Сенат  сказал следить за здоровьем граждан, чтоб их можно было эксплуатировать как можно дольше - Лекари повинуются.

Я всегда боялась ходить ко врачам. Казалось, их единственной целью было желание помучить всевозможными уколами-анализами-аппаратами, а затем торжественно сообщить  какую-нибудь неприятную дребедень, даже не удосужившись объяснить, что она из себя представляет. Передо мной в очереди сидела девушка, на вид лет 23 - не больше. Она отчаянно пыталась косить под подростка, одеваясь в аляповатую и мешковатую одежду и соорудив на голове, нечто похожее на "пальму". Девушка энергично чавкала жвачкой - это была уже вторая пачка за час... Видимо только так она пыталась избавиться от паники.

Я судорожно вздохнула - время тянется нестерпимо медленно.

Мимо беззвучно прошел мужчина в голубой форме, толкая перед собой телегу с какими-то препаратами.

Хоть какое-то разнообразие в интерьере поликлиники!

Как же неудобно сидеть в одном положении - светлые кожаные кресла неведомой силой притягивали тебя в свои скрипуче-липучие "объятия". И выбраться из них было ох как проблематично.

Перед девушкой-тинейджеркой, сидел мужчина лет 32-х в байкерском прикиде. Он пальцами тихонько отстукивал некий печальный ритм. Было видно, что ему тоже не спокойно - его взгляд беспокойно метался, а губы побелели и сжались в тонкую нить.

Перед ним была испуганная женщина лет 37, постоянно озирающаяся по сторонам и, записывающая что-то в свой блокнотик. Ее губы были искусаны до крови, а композиция на голове напоминала прическу Эйнштейна с его знаменитой фотографии.

Первым же в этой очереди сидел молодой парень с абсолютно пофигистичным взглядом. По-моему он даже уснул - а ну и верно: чего время задаром просиживать?

Я перевела взгляд на часы с боем в серебристой оправе. Они торжественно возвестили наступление тринадцатого часа. Со звонким заливистым смехом с улицы в коридор ворвалась маленькая кампания молодых людей. Они уселись напротив соседней двери, негромко переговариваясь.

Байкер хмуро уставился на новоприбывших, на миг, прекратив стучать; пофигист лениво приоткрыл один глаз, но, не заметив ничего интересного, погрузился обратно в сон; тинэйджерка заерзала на кресле и тоскливо посмотрела на возбужденно переговаривающуюся параллельную очередь; дамочка с блокнотом интенсивно жевала кончик карандаша, попутно делая заметки.

Зажглась красная лампа и один юноша из новой очереди радостно вошел в дверь с заманчивой табличкой "Вечность".

Везунчики или наоборот несчастные?

Я перевела взгляд на синюю  лампу над нашим кабинетом - она все еще отказывалась светиться. Ну, так даже и к лучшему!

Параллельная очередь почти подошла  к концу - осталась только одна-единственная рыжая веснушчатая девочка. Она неуверенно мялась перед дверью с заманчивой надписью. Окинув холл слегка рассеянным взглядом, остановилась на табличке нашей двери. Нахмурилась и перечитала ее вновь. Затем, печально вздохнув, потянула на себя дверь и вошла в "Вечность"...

Я прекрасно понимала это рыжеволосое дитя - мне было знакомо это чувство. Однажды я тоже сомневалась, идти ли мне в эту дверь или нет. Но даже тогда у нас не было никакого выбора...

"Вечность"... Но и она абсолютно не гарантирует саму вечность, прошу прощения за каламбур.

Тогда, несколько сотен лет назад "великие" ученые наконец-то разгадали тайну человеческого мозга - они нашли тот участок, что отвечает за старение и смерть. Это колоссальное открытие позволяло людям жить вечно, оставаясь всегда молодыми.

Но ученым нужны были опыты, подтверждаемые непосредственно на людях. Группы испытуемых набирали из студентов с помощью какого-то хитроумного компьютерного теста. Учащимся за участие в эксперименте обещали небольшое вознаграждение. А студент - это такое вечно голодное и вечно нуждающееся в деньгах существо, которое порой готово идти почти на все ради цели. На тех же, кто был отобран и не согласен - "поднажал" сам институт - я и  оказалась среди этих "счастливчиков". Оле, моей подруге "повезло" в месте со мной.

Было страшно. Людям ведь свойственен страх перед неизвестным...

Настал день Х. Группки жмущихся от страха студентов, а так же некоторых добровольцев привели в какое-то государственное медицинское учреждение. Каждый из нас, по очереди входил в дверь с многообещающим названием "Вечность". Когда настала очередь Оли, она проигнорировала призыв красной лампы.

- Пошли они ко всем чертям! Лиз, мы туда не пойдем! - она смотрела на меня строго, точно учительница на первоклашку. А затем потянула меня за руку, но тут же остановилась, видя, что я все еще стою на месте. - Ты чего?

- Оль, а вдруг они нас искать будут? А вдруг чего случится? - неуверенно промямлила я.

- Ты что, совсем дурная? - округлила глаза подруга. - Я тебе говорю - идем! Ну? - повторила она с нажимом.

Я растеряно покачала головой. - Но мы же, по сути, пообещали им принять участие...

Лампочка призывно и напряженно моргнула во второй раз.

- Лизка, живо бросай эти свои замашки! Идем! Ну же... - Почти с мольбой в голосе проговорила она последнюю фразу. Но видя, что я как всегда робка и нерешительна, лишь грустно покачала головой. - Прости Лизка, но я не останусь. - И скрылась где-то за углом.

- А как же она выберется? - беспокойно подумалось мне.

- Вас еще долго ждать, девушка? - раздался над ухом, чуть с хрипотцой, голос, заставивший меня подпрыгнуть от неожиданности. Это был врач, наверное, рассерженный тем, что никто не откликнулся на его призыв.

- Н-н-нет. - Испуганно пробормотала я.

- Тогда идем. За вами больше никого нет?

Я отрицательно покачала головой, тоскливым взглядом окинув холл...

... Эксперимент удался.

Потом я еще несколько раз  видела Ольгу, да вот только не решалась подойти - чувствовала, что предала ее тем самым, что не пошла с ней. Все никак не могла простить себя.

Я видела ее детей. И внуков. И даже правнуков. Я присутствовала и на ее похоронах...

Это было так страшно, так горько и так не справедливо. Меня приняли за одну из ее многочисленных внучатых племянниц. Да я и не собиралась рассказывать им кто я такая...

На Великом Открытии, как его тогда называли, стали делать деньги.   Эти операции стали дорогостоящими, только для никчемной и пустой элиты, для политиков и бесплатно - для блестящих умов. Но великим всегда нужны были "рабы". Их так же набирали с помощью специальных тестов среди обычных людей - они так и оставались навечно работягами. Если кто-то из них взбрыкивал или отличался нестандартным мышлением их, как и меня сейчас, как и эту четверку, сидящих передо мной отправляли сюда, к двери под названием "Старость". Да-да, великие умы научились делать и обратную операцию.

Самым ужасным, пожалуй, так же было то, что общество застаивалось - блестящие умы еле-еле могли выдавить из себя хоть что-то грандиозное. Рождаемость стали жестоко контролировать - кому нужно перенаселение планеты? А даже если и кому-то давалось Сенатом высокое  соизволение завести ребенка, то в него генетическое програмрование всенепременно вмешаются.

Поколения перестали сменять друг друга. Стали не нужны ценности связанные с семьей (осталась скорее привычка находиться вместе), с культурой (это стало само собой разумеющимся) и даже с религией (собственно даже сама религия почти исчезла). Люди перестали бояться того, что нам все воздастся за наши поступки, ибо грань стерлась. Жизнь продолжается вечно.

Все приелось и кажется пресным, а отказ от привычного слишком страшен и сложен и поэтому невозможен.

Правда еще остались крошечные резервации для старичков - тех, кто не согласен или не вписывается в привычные рамки.

... Хлопнула дверь, выведшая меня из грез былого. Это девушка-тинейджер ушла в "Старость".

И как только я не заметила движения очереди?!

Спустя несколько секунд вновь зажглась синяя лампа. Что-то как-то уж слишком быстро на этот раз.

Я поднялась с кресла, дабы покорно прошествовать к своей судьбе, но тут вновь всплыл разговор пятисотлетней давности.

- Пошли они ко всем чертям! Лиз, мы туда не пойдем! - она смотрела на меня строго, точно учительница на первоклашку. А затем потянула мне руку.

Я улыбнулась этому ожившему миражу, порвав свой талончик на куски. - Конечно, не пойдем. Теперь, когда всего того, что дорого и любимо - нет со мною рядом... Теперь, когда прошло 5 веков... Теперь не пойдем.

Мне было плевать - обнаружат ли они мое отсутствие или нет. Я продолжу идти вперед, потому что страшно менять то, что стало таким привычным. Но я же нестандартно мыслю по уверениям Сената. Что ж, будем так держаться и дальше.

Ведь впереди Вечность.

Еще целая Вечность...

/26.08.11/