Чужие дороги.
Чужие глаза.
Чужое горячее солнце.

И если бросить немного стронция
в аммиак,
родится горючая смесь.

Я помню,
я делал ту смесь в плену
в хижине у японца.

Мы начиняли той взвесью сигары -
- подарком линкору
«Миссури»

А работали мы в паре,
начиняли
до дури.

Я после харкался кровью,
чуть позже
умер.

Японец пожил на два года дольше,
он был наказан за трусость,
он смыл позор.

Одна сигара пробила камбуз,
другая –
- паровой котёл.

Флагмана янки «Канберра»
близ островка
Формоза.

А вот «Миссури»
жив,
в сердце торчит заноза.

Кто говорит «война»?
Нет,
это просто работа.

Тяжёлая работа.
Цель у работы –
- ясна.

Так ты работал на врага,
ты – тоже
враг?

Дурак!
У меня не было Родины:
мать – кореянка,
отец – со скулами маньчжура.

А забран я был
с Порт-Артура.

Совесть моя чиста,
хрустальная,
словно слеза.

Да не смотри так косо,
лучше подсоби –
выдернуть надо б…заноза.

Давай выпьем:
ты меня убивал,
я - тебя.
Теперь – без разницы.

На Вашем «Миссури»,
навроде праздника,
подписано соглашение.

Япония пала,
тяжело же далось
решение.

Плесни же на сердце вина,
к занозе.
Осталась торпеда одна,
на Формозе.

На взводе,
скулит в аппаратном дуле,
нацелена на «Миссури»



14 сентября 2009 г.
С-Петербург