Пашка дремал на свежевырытом холме земли. Ему снились балы, красавицы, лакеи, юнкера.

У подъезда дома на Пречистенке стояло несколько экипажей, двери распахнуты. Подкатила еще коляска, вышли два офицера, зашли внутрь.

У дверей встречал лакей в ливрее.

- Пожалуйте, – сказал он поклонившись.

- А прибыл ли граф Панин?

- Ожидают-с.

Пашка стал подниматься по лестнице, выложенной ковром. Лестница была роскошно освещена свечами в бронзовых тройниках, развешанных на стенах вдоль.

Поднявшись на второй этаж, он прошел несколько ярко освещенных комнат. На диванах гусары развалившись курили длинные трубки и громко обсуждали прелести московских красавиц.

Пашка прошел дальше и попал в залу. Тяжелые бардовые шторы, портреты на стенах и люстра, свечей наверное сотни на три. Гости сгрудились горстками. Пышноусые гусары, лаппаснобрючные уланы, светло-зеленые драгуны … каждая горстка была по роду войск.

Но что это? В одном углу фиалковым букетом собрались дамы. Оттуда раздавалось весеннее шебетание и прелестный смех.

«Не зря приехал», - подумал Пашка и зажмурился в предвкушении великолепного вечера, с шампанским, танцами, фантами.

Из полудремы его выдернул нечеловеческий вой, раздавшийся совсем рядом из-под земли. Зловещая красноватая луна, неведомые чудовища теней старых ясеней, запах земли и этот вой. Пашка провел рукой вдоль тела, но одеяла, под которым можно было спрятаться с головой, не ощутил. И тут он проснулся окончательно.

В голове шумели хмель и ветер, все тело ныло, как будто его основательно выжимали, как белье, после стирки.

Вой повторился, уже совсем рядом, буквально из-под ног. Пашка, вцепившись в редкие пучки травы, пересилив страх, наклонился и заглянул в разверстое чрево земли.

В бледном лунном свете, на дне глубокой ямы, копошилось какое-то чудище, подвывая знакомым голосом.

С трудом наладив фокус, Пашка с огромным трудом, но с еще большим облегчением узнал в измазанном с головы до ног глиной чудище, своего брата. Доморощенный голем, всхлипывая и громко постукивая зубами, отчаянно пытался найти хоть какой-то выступ, за который можно было зацепиться и стать хоть на пару сантиметров ближе к земной жизни.

- Сашка, ты что ли?

- Ой, яяя …, - плаксиво запричитал Сашка, - братцы, вытащите меня отсюда!

Удивленный, что Сашка обращается к нему во множественном числе, Пашка тряхнул головой и огляделся. Сзади чернел ствол поваленного дерева. Над стволом торчали чьи-то ноги в сапогах чудовищного размера.

Покряхтев, Пашка перевернулся на пятой точке и, не найдя сил встать, пополз на четвереньках к стволу. За ним обнаружился спящий Андрюха. Половина тела уже сползла в реку, но ноги, которые он на манер ковбоев в салуне закинул на ствол, держали еще его на суше. Он сопел, пуская пузыри, но крепко обнимал любимый металлоискатель.

- Андрюх!

Ответа нет.

- Андрюха!!

Ноль реакции.

- Андрюх, проснись!!! – Пашка потыкал Андрюху в подошвы.

А в ответ – тишина.

Врезав по подошвам еще пару раз, Пашка подполз к валявшейся рядом здоровой ветке и ногами спихнул ее в яму. Снизу раздался новый вой и посыпались жуткие ругательства. Ветка упала Сашке на голову.

С кряхтением и проклятиями, Сашка начал карабкаться по ветке. Показалась голова, потом плечи и, наконец, Сашка перевалился через бруствер и скатился к ногам брата.

Боже, на кого он был похож. Весь в глине, разорванные майка и джинсы, в одном кроссовке. На голове был жуткий шухер, намертво скрепленный засохшей глиной. Губа опухла, глаз заплыл, весь исцарапанный … Он с раннего вечера пытался выбраться из ямы.

«Видать я неплохо выспался», - подумал Пашка, оценив следы, которые оставила на Сашке борьба за жизнь.

Сашка начал скакать кругами. Он прыгал и быстро-быстро тер ладонями свое тело, пытаясь хоть немного согреться. Помогало слабо.

Напрыгавшись вволю, Сашка не удержался и отвесил брату мощный пинок.

- Ты чего? – обиделся Пашка.

- Масоны, говоришь!? Сокровища!? Точно тут заховали!? Я тебе сейчас таких масонов покажу! – вопил на всю округу Сашка.

- Ну ладно, ладно, - на всякий случай отойдя подальше, пытался успокоить брата Пашка.

Но Сашка не успокаивался, распаляясь все больше.

- Будь проклят тот день, когда я с вами связался! Сектанты-отморозки!!!

- Ну, Сашк ….

- Заглохни!!! Изуверы чертовы! Признавайся, кто тебе сказал про это место!?

Пашка отодвинулся еще на пару метров и сконфуженно сказал,

- Лапша рассказал.

- Кто!!!???

- Лапша.

- Твою мать!!! Нашел доктора наук! Татищев, блин! Карамзин непросыхающий! Соловьев из коровника!

Лапшой прозвали местного алкоголика, до невозможности худого и долговязого. Когда-то давно он был женат, и еженедельно, по пятницам, он исчезал из дома, где-то пил, а ‪в субботу с утра его отправлялась искать жена. Она шла по обочине центральной деревенской улицы, то и дело нагибалась, заглядывая под кусты. Лапша любил спать в под кустом сидя. Прислонится спиной к кустарнику и спит, свесив голову. А из кармана неизменно торчит горлышко бутылки.

Жена поднимала его на ноги, просила ребятишек подержать его безвольное тело, а сама упиралась плечом Лапше в живот и взваливала его на себя. Она несла его по деревне домой. Ноги Лапши болтались спереди в районе ее колен, а голова стукалась о крутой круп жены. Длинные руки волочились по земле, оставляя в пыли загадочные зашифрованные послания грядущим поколениям. В этот момент он действительно напоминал длинную, разваренную лапшу.

- Он сказал, ему прапрапрадед рассказывал, что какой-то Строганов после войны так боялся ограбления, что зарыл сокровища в лесу. -

Какой войны? – оторопел Сашка.

- 1812 года.

- О, Господи! Угораздило же меня! – застонал Сашка.

Пашка сконфуженно молчал, сообразив, что вероятно напрасно поверил в легенду местного Ключевского.

- Буди Андрюху! Пошли домой!

Продолжение, может быть, следует ...