СЧАСТЬЕ МУЖСКОЕ И ЖЕНСКОЕ

Счастье мужское и женское –
водораздел бытия.
Это, как мудрость вселенскую,
принял безропотно я.

Счастье мужское, как лампочка,
тускло, но ровно горит.
Так под прозрачною шапочкой
нить от накала дрожит.
Из смехотворных событий
счастье мужчин состоит:
творческих взлетов, открытий,
почестей, выигранных битв,
автомобилей роскошных,
денег на зависть толпе,
из продвижений ничтожных 
вверх, по карьерной тропе,
сладостных грехопадений
с кем-нибудь, где-то, тайком,
пошлых пустых рассуждений
с другом за пьяным столом…
Каплями скудного счастья
плачет вольфрамовый жгут.
Кап… Упоение властью.
Кап… Избавленье от пут.
Кап… Новый дом покупаю!..
Кап… Скоро яхту куплю!..
Кап… Снова тост поднимаю!..
Кап… Я брюнетку люблю...
Вспыхнула и разорвалась
лампочки тонкая нить.
В ней еще счастье осталось!..
Дайте хоть годик пожить!..

Женское счастье не лампа
в люстре, что под потолком,
и не светильник под рампой,
и не фонарь за окном.
Это, скорее… вспышки
теплой июльской порой
над черепичною крышей
перед вечерней грозой.
Первая вспышка – соитие
с сильным началом мужским.
Главные в жизни события 
связаны именно с ним.
Как хорошо задохнуться
в розовом, сладком дыму,
нежной душой потянуться
только к нему одному!..
И, застонав от блаженства,
всей своей плотью принять
дикой природы главенство,
жизнь в своем чреве зачать…
Родственных душ двуединство
лишь на мгновенье сверкнет.
Тайную дверь в материнство
Бог перед Ней распахнет.
Встанет Она у амвона,
примет терновый венок
и превратится в Мадонну,
и переступит порог.
Там, за порогом неслышно
в призрачной мгле побредет,
в отсветах следующей вспышки
узкую тропку найдет.
И не имеет значения,
сколько придется пройти.
Только б хватило везения!..
Только б ребенка спасти!..
Новая яркая вспышка
вдруг впереди полыхнет.
Женщина с сильной одышкой
робко к Кресту подойдет,
и вновь преисполнится счастья…,
когда застучат молотки,
Её прибивая запястье
вместо… сыновней руки.



НОВАЯ ЕВА

Её короткое, божественное имя
мужчин, как молния, разило наповал.
Лицо с огромными глазами, голубыми,
имея правильный, классический овал,
напоминало чем-то ангельские лики
с высоких сводов белокаменных церквей.
И одевалась, хоть без роскоши, но с шиком,
и всех пленяла эксцентричностью своей…
Она была одной из тех великих женщин,
в которых Бог вложил наследие своё.
Он поручает им (не больше и не меньше)
наполнить мир наш Благодатью до краёв.
Они способны находить того мужчину,
который может стать началом всех начал
и позволяет из себя им делать глину
(для созидания прекрасный матерьял).
Из этой глины можно вылепить Пророка,
который всем нам Божью волю возвестит
и мир наш суетный очистит от порока,
и веру мёртвую возьмёт и воскресит.
А можно вылепить правителя земного,
который нас от нас самих же и спасёт,
заставив следовать всем заповедям Бога,
чтоб удостоиться могли его щедрот…

Её, конечно, не случайно Евой звали.
Вся жизнь её в бесплодных поисках прошла.
И умерла она, состарившись в печали:
среди мужчин Адама так и не нашла. 



КОРОЛЕВА (Жёнам русских офицеров посвящается)

Её в театре называли королевой
за то, что сдержанно кивала всем подряд,
и мужички, не раз «ходившие налево»,
с благоговением выстраивались в ряд,
мечтая выменять на пошлый комплиментик,
поспешно брошенный (пусть даже невпопад),
и на заранее прикупленный букетик
её насмешливо-холодный, синий взгляд.
Легко ступая, словно лань по тропке горной,
она неспешно проходила коридор
и исчезала в артистической уборной
под теноров и баритонов дружный хор.
Представьте!.. В труппе не было мужчины,
который с ней в своих мечтах не переспал.
Любой из нас без всякой видимой причины
её невольно возводил на пьедестал.
В её одежде дорогой, но не роскошной,
причёске модной, макияже и духах
была харизма, и казалось невозможным
не утонуть в ультрамариновых глазах.
Мы были молоды, чисты душой и рады
настроить струны сердца на душевный лад
и королевские оброненные взгляды
воспринимали, как награду из наград.
Она роняла их направо и налево,
а нам присниться не могло и в страшных снах
чего ей стоило казаться королевой
с её пропиской на Борисовских прудах.
В пятиэтажке – той, что рядом с грязной лужей,
в квартирке крошечной, похожей на подвал,
она жила с отставником-майором мужем,
который двадцать лет с постели не вставал.
(Под Кандагаром, выходя из окруженья,
он в спину пулю разрывную получил,
был комиссован в тот же месяц по раненью
и обездвиженный отправлен вскоре в тыл.)
Никто из нас тогда не знал: с какою болью
смириться ей и даже свыкнуться пришлось,
что жизнь реальная была той самой ролью,
заглавной ролью, что сыграть ей привелось.
Внимая зову чисто женского начала,
она невольно в этот образ свой вошла.
При этом, мужу никогда не изменяла
и изменить при всём желаньи не могла…  
Её любовь, почти как Заповедь Завета,
была самим Всевышним послана ему.
Она была его лучом дневного света,
который может разогнать ночную тьму.