МАТЬ

Все говорят ей: «Ты не мать ему, а мачеха!.. 
Да и какой тебе он сын?.. Всего лишь пасынок!..»
Она в ответ твердит одно: «Нашла я мальчика
в степи под Харьковом в годину ту ужасную!..
Ему на вид тогда и годик не исполнился.
На четвереньках ползал (Вы бы это видели!..)
в канаве, рядом с опрокинувшимся поездом…
Совсем беспомощный… Остался без родителей…
Подобрала его, несчастного малюточку,
хоть и сама была и нищей, и бездомной я…
Так в ту решающую, страшную минуточку
я стала матерью ему единокровною…» 



АРИЙСКОЕ ДОНОРСТВО…

Налетели нежданно-негаданно, всю деревню загнали в вагон…
Не хватило Россиюшке ладана, или чёрт оказался силён…
Мы, как будто уже на том свете… Жарко, душно, темно…, стук колёс…
Жмутся к нам малолетние дети, задавая наивный вопрос:
«Мама! Мама!.. Скажи! Умоляю!.. Ну куда?.. Ну куда нас везут?..
Темнота… И грязища какая!.. Сколько ж будем мы мучиться тут?!..»
Вот приехали мы наконец-то… 
Нас в полуторки-колымаги погрузили, бранясь по-немецки,
и отправили прямо в концлагерь…
Привезли нас, в бараки загнали, покормили и дали поспать,
а наутро ребят всех забрали…, чтобы крови из них насосать…
Мамы выли от горя, рыдали, не хотели детей отдавать…
Немцы били их, злобно толкали, а одну пришлось даже связать…
Через час нам вернули детишек…, белых-белых, как снег в январе…
Вот лежит он, сыночек мой Миша… 
Весь свернулся, как зайчик в норе и бормочет: 
«Мамуля! Мамуля! Я, ведь, вёл себя там хорошо!..
Так за что же мне ручку проткнули и заставили быть голышом?..»
А я глажу его по кудряшкам и чуть слышно шепчу вновь и вновь:
«Ах, Мишутка… Прости их, бедняжка… Не на пользу им детская кровь…»



РОССИЮ ПОБЕДИТЬ НЕЛЬЗЯ!..

Село под Брянском… Утро раннее… Зима сугробы наметает…
В избушке русской над вязанием старушка сгорбилась седая…
В тиши позвякивают спицы, и нитка вьётся без конца…
В её глазах стоят страницы письма от юного бойца.
«Мамуля! Хоть и не положено, прошу мне варежки связать…
Уже два пальца отморожены. Курок мне трудно нажимать…»
Темно в избёнке. Стены в саже. 
Со скорбью наблюдает Спас за тем, как мать-старушка вяжет…
И Миро капает из глаз…



МАТЕРИНСКОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ…

На запад шли грохочущие танки, везли пехоту на броне своей…
Она стояла в старом полушалке и всех крестила, как родных детей…
Горела деревянная церквушка… Их фрицам было велено сжигать…
А мы смотрели, молча, на старушку, и каждый видел в ней родную мать…