РЕШЕТО - независимый литературный портал
Александр Смирнов / Художественная

МИРАЖ В ЭДЕМСКОМ САДУ (фантазия на тему последней любви)

1848 просмотров

АЛЕКСАНДР СМИРНОВ
МИРАЖ В ЭДЕМСКОМ САДУ
(фантазия на тему последней любви)
Научно-фантастическая повесть
МОСКВА, 2003
У каждого из нас рано или поздно возникает непреодолимое желание заглянуть в будущее. Насколько далеко - это целиком зависит от нашей фантазии и внутренней свободы....
Рисуя будущее в своем воображении, мы всегда берем самые яркие краски из настоящего. Иногда это может обеднять палитру сегодняшнего дня. Из радужной мечты подчас трудно возвращаться в тусклую реальность....
Мечтая о будущем, мы не в праве забывать свое прошлое....
Отправляясь в далекое будущее на корабле своей мечты, не забудьте поднять на мачтах алые паруса любви, чтобы их наполнил свежий попутный ветер надежды!..
Моему дорогому читателю....
Здравствуйте! Перед Вами моя книга - плод долгих раздумий и переживаний, результат окончательной критической оценки прожитой жизни, закономерный финал становления личности и созревания души.
Если уж Вы открыли книгу и прочитали эти несколько строк, очень прошу Вас: не откладывайте ее в сторону, уделите мне малую толику Вашего внимания и времени! Я постараюсь Вас не разочаровать! Я отдам Вам без остатка всего себя и постараюсь согреть Вас теплом моей души. Поверьте! Мне есть, что поведать Вам!
Если Вы готовы, следуйте за мной. Я проведу Вас по всем тайным лабиринтам своего повествования, и мы рука об руку выйдем из тьмы на яркий солнечный свет. При этом Вам не потребуются ни горящий факел, ни солнцезащитные очки. Ведь я все время буду рядом с Вами. Я не дам Вам заблудиться в темноте и ослепнуть от беспощадных солнечных лучей.
Мы с Вами слегка приоткроем завесу, за которой находится будущее нашего безумного мира, и попытаемся заглянуть в это будущее.... Но это далеко не все. Мы посмотрим на себя самих беспристрастными глазами наших потомков, испытывающих к нам сострадание и готовых простить нам нашу легкомысленность и беспечность, но осуждающих нас за безразличие к судьбе собственной цивилизации.... Но и это еще не все. Мы окончательно убедимся в том, что человеческий разум, в сущности, ничтожен и слаб, а чувства, рожденные в глубине души, всесильны. Только любовь, как высшее проявление чувственного начала, может спасти мир от гибели!..
Именно любовь является абсолютным эквивалентом человеческого счастья, поскольку по-настоящему счастлив только тот, кто способен любить....
Итак, если Вы готовы, следуйте за мной....
1
Эл сидел на скользкой ступеньке мраморной лестницы, спускавшейся с веранды его бунгало прямо в теплый океан. Небольшие волны с пенными гребешками, окрашенными лучами заходящего солнца в огненно-красный цвет, нежно ласкали босые ступни его ног, время от времени, обдавая мелкими солеными брызгами лицо. Кожа на его лбу, щеках и подбородке имела тот красивый золотистый оттенок, который образуется только под воздействием тропического солнца и свежего морского воздуха, насыщенного солью и влагой.
Кожа на подбородке в последние дни очень беспокоила его. Она стала совсем шершавой, неприятной на ощупь и постоянно напоминала о себе, цепляясь за мягкую, шелковистую ткань одежды. Последнее время Эл все чаще смотрел на себя в зеркало, пытаясь найти объяснение тем резким переменам, которые он постоянно ощущал, дотрагиваясь рукой до своего лица и прислушиваясь к меняющемуся тембру своего голоса. Несколько раз Эл ловил себя на том, что, вдруг, забывая обо всем, он впадает в какое-то странное приятное оцепенение. В такие мгновения он, сам того не желая, думал о женском теле, о его абсолютной анатомической гармонии и красоте. Видеть обнаженных женщин ему приходилось довольно часто, но это была не живая, теплая плоть, а мрамор или бронза скульптурных изображений, или слой красок на художественных полотнах; или просто голографический мираж.
Женщины посещали остров крайне редко и всегда по делу: с целью проведения научно-изыскательских работ, текущего демографического анализа или судейства основных творческих конкурсов. При случайной встрече с женщиной любые попытки начать с ней общение заканчивались неудачей. С расхрабрившимся не в меру юнцом, как правило, вежливо, но очень холодно и сухо здоровались и тут же ставили на место вопросом о дате предстоящего испытания. Юноша при этом всегда приносил извинения за то, что отвлек женщину от ее дел и размышлений, четко называл дату, о которой его спросили, поворачивался и уходил. Взрослые же мужчины старались вообще не встречаться с женщинами на своем острове, считая подобные встречи неуместными. Поскольку и юноши и взрослые мужчины вели, как правило, жизнь затворников (первые готовились к предстоящему испытанию, вторые работали в своих домашних художественных мастерских, занимались музыкой или литературным сочинительством), а женщины бывали на острове редко; встреча с представителем противоположного пола, вообще, была маловероятна.
Эл все время думал о приближающемся испытании, после которого должен был начаться новый этап его жизни, таивший в себе бесконечное множество великих таинств, и подлинное блаженство. Только бы успешно пройти испытание! Эл содрогнулся, вспомнив про Тео, закончившего тот же нейроцентр, что и он, только на год раньше. Тео не смог сдать экзамены II ступени. Испытание было прекращено, а Тео получил "красную карточку" - пожизненный отказ в доступе на высший уровень мужского бытия. Красная индивидуальная карточка налагала запрет на свободные перемещения между двумя основными обитаемыми частями света. При этом полностью исключалась всякая возможность покидать "Остров наслаждений", населенный исключительно мужчинами, и посещать "Остров жизни", на котором жили женщины. Только те мужчины, которые полностью выдержали испытание и получили "зеленую карточку" - символ жизни и продолжения рода, могли в дни священных таинств (один месяц в начале и один месяц в середине года) приезжать на "Остров жизни". Женщины на это время прекращали свою трудовую деятельность (на протяжении последних семи веков на планете работали только они), и занимались исключительно мужчинами: знакомились с ними в священных "Храмах жизни", где, слушали стихи и музыку в исполнении мужчин, и любовались картинами и скульптурами, созданными мужчинами в предвкушении долгожданной поездки. Иногда, при появлении сильного взаимного полового влечения, женщины и мужчины вступали в кратковременные интимные отношения, которые ничем не заканчивались. Все женщины на Земле давно уже были бесплодны - в том смысле, что не могли производить на свет потомство естественным путем, а мужчины никогда бы не променяли возможность постоянного общения с неограниченным числом женщин на весьма тусклую перспективу обыденного месячного романа с одной, пусть даже весьма привлекательной избранницей. Перед отъездом каждый мужчина был обязан посетить священный "Храм репродукции", где у него забирали определенное количество половых клеток для последующего генетического анализа и целенаправленного использования в инкубаторах, научных лабораториях, или в Центре клонирования.
Порядок этот был заведен еще в XXIV веке и поддерживался клонами. Клоны жили на третьем, последнем из числа обитаемых островов, "Острове грез". Клоны имели так называемые "золотые карточки" - символ власти и могущества и могли беспрепятственно перемещаться по всей обитаемой территории планеты. Они занимались исключительно планированием развития цивилизации, подробным изучением истории Земли и человечества и фундаментальными научными исследованиями. Клоны представляли собой своеобразную интеллектуальную элиту, сформировавшуюся в процессе длительного отбора наиболее одаренных людей с ярко проявившимся талантом к науке, или наделенных феноменально богатой фантазией. Число клонов не превышало нескольких десятков и никогда не менялось, поскольку воспроизводство их шло только путем искусственного клонирования. Для каждого клона был заготовлен запас клеток, пригодных для построения эмбрионов, и в случае его смерти немедленно создавался абсолютный двойник, способный после соответствующего стандартного обучения занять место своего предшественника. Среди клонов были как женщины, так и мужчины. Причем женщин среди них было значительно меньше, чем мужчин. Возраст клонов колебался в довольно широких пределах: от младенческого до старческого. Такая разница в возрасте объяснялась абсолютным запретом (согласно четвертой заповеди Священного устава) на воспроизводство очередного индивидуума при жизни его генетического предшественника. Только на второй день после смерти клона соответствующая эмбриональная клетка помещалась в инкубатор, и начинался процесс создания его полной копии. Продолжительность жизни клонов варьировала в широких пределах, и, как правило, была заранее предопределена, так как зависела от набора генов исходного прототипа. Поскольку для клонирования отбирались не самые здоровые, а самые талантливые люди, большинство клонов не отличались физическим совершенством и жили сравнительно не долго, уступая в этом отношении обыкновенным жителям Земли.
Самая незавидная судьба была уготована мужчинам, не сумевшим пройти испытание на "Острове наслаждений". Каждому в возрасте 20 лет предоставлялось право сдавать экзамены, входившие в состав испытания. При этом давалась всего лишь одна попытка. С первого раза надо было пройти все три ступени испытания, каждая из которых включала три экзамена. I ступень - "Культура тела", "Всемирная история", "Философия". II ступень - "Стихосложение", "Музыкальная композиция", "Живопись". III ступень - "Тест на скрытую агрессивность", "Тест на эстетическое восприятие" и "Тест на логику поведения". Мужчины, не прошедшие испытания, автоматически выбраковывались из общей человеческой популяции и в буквальном смысле становились изгоями общества. Они подвергались так называемой психокоррекции путем соответствующего дистанционного перепрограммирования индивидуального нейрочипа и, становясь при этом абсолютно безопасными для общества, проживали свою жизнь в монастырях при священных "Храмах милосердия".
Процедура психокоррекции приводила к определенным личностным изменениям, делая человека абсолютно пассивным по отношению к окружающему его миру. Мужчины, подвергшиеся психокоррекции, весь остаток своей жизни проводили в живописнейших уголках своего острова, наслаждаясь созерцанием великолепной природы, слушая музыку, читая лучшие книги и получая удовольствие от изысканной еды и напитков. Им были доступны все сокровища мира, за исключением двух: любви к женщине и наслаждения от собственного творческого труда. Однако это их ничуть не волновало, так как психокоррекция давала им вечное чувство удовлетворенности формой своего существования. В этом-то и состоял ее основной смысл. Людям нечего было больше желать от жизни. Они становились в полном смысле слова счастливыми, а, значит, абсолютно равнодушными ко всему обществу и, следовательно, безопасными для него.
Со стороны все это выглядело вполне гуманно по отношению к мужчинам-изгнанникам и, вместе с тем, было абсолютно оправдано с точки зрения всего остального общества, изгнавшего их и, закономерно, опасавшегося ответной агрессии с их стороны. Общество строго следовало второй и третьей заповедям Священного устава: "защищать себя от любых форм мужской неполноценности, всегда таящей в себе опасность для общества" и "использовать максимально гуманные способы нейтрализации неполноценных, а, следовательно, социально опасных мужчин".
Только одно обстоятельство вызывало тревогу у правителей планеты - клонов и вынуждало их все время быть на чеку: неизбежные в такой ситуации отрицательные эмоции, возникающие у юношей, не достигших 20-летнего возраста и ожидающих решения своей участи, и у мужчин, успешно прошедших испытание и не подвергшихся психокоррекции. Первые постоянно испытывали страх перед провалом на экзаменах с неизбежной принудительной психокоррекцией, вторые глубоко сочувствовали мужчинам-изгнанникам, получившим "красную карточку", позволявшую жить только в монастыре. Ни первые, ни вторые, не видели утешения в том "осчастливливании", которое давала психокоррекция. Она превращала человека в некое разумное существо, вечно всем наслаждающееся и абсолютно не способное влиять на окружающий его мир. Например, очаровывать и любить женщин, создавать произведения искусства, совершенствовать свое тело путем постоянных физических упражнений и развивать интеллект, творчески переосмысливая и преломляя через призму своей личности шедевры мировой музыки, литературы, изобразительного искусства.
Несмотря на то, что испытание могли пройти только те мужчины, у которых потенциал природной агрессии был минимален (наибольший отсев давал именно "Тест на скрытую агрессивность" в начале III ступени); элемент агрессии все равно неизбежно присутствовал у всех отобранных мужчин. Психологи давно пришли к окончательному выводу о том, что агрессия входит в состав инфраструктуры личности любого мужчины и полная ее нейтрализация неизбежно приводит к необратимой психоэмоциональной деградации и слабоумию. Именно это заставило древних правителей планеты (прототипов клонов, управляющих миром сегодня), пойти по пути создания такой сложной социальной системы после апокалипсиса, наступившего в XXI веке по причине абсолютной победы мужского шовинизма во всем мире. Любые экспериментальные попытки радикальной психокоррекции мужчин, направленные на их социальную адаптацию в новом, постапокалиптическом мире, заканчивались неудачей. Полностью теряя свою природную агрессивность, мужчины превращались в жалких идиотов, постоянно нуждающихся в опеке и не пригодных для выполнения своей основной эволюционной миссии - постоянного участия в естественном отборе с целью обновления человеческого генофонда. Над миром нависла угроза полного вырождения и окончательной гибели; притом, что численность населения Земли на тот момент, когда необходимо было принять окончательное решение (середина XXII века) не превышала 10 миллионов человек.
Клонирование не могло решить эту проблему, так как означало полную генетическую консервацию остатков человеческой популяции. Это неизбежно повлекло бы за собой утрату эволюционной приспособляемости к постоянно меняющимся геофизическим условиям. Новые поколения людей-клонов с "застывшим", нерекомбинантным генотипом не смогли бы адаптироваться в условиях постоянно меняющегося климата и радиационного фона Земли, сильно пострадавшей в результате апокалипсиса, и не смогли бы противостоять изменениям окружающей их микробной среды. При таком развитии событий дни человечества были бы сочтены.
Решено было построить биполярный мир, в котором основную социальную нагрузку должны были нести на себе женщины. Мужчинам была уготована роль иждивенцев, активно конкурирующих между собой за право на участие в Великом процессе продолжения человеческого рода, который находился под полным контролем государства и был подчинен объективным законам экономики, экологии и демографии. Государство (в лице ограниченного числа клонов, генетические прототипы которых тщательно отбирались на протяжении многих веков из числа лучших представителей цивилизации) проектировало и создавало автоматы, выполнявшие все основные виды работ на Земле и, заодно, осуществляющие постоянный контроль за стабильностью существующей социальной системы, управляя людьми на телепатическом уровне.
Специальные автоматы непрерывно следили за каждым обитателем планеты посредством постоянного телепатического контакта с его индивидуальным нейрочипом. Вся текущая информация об интегральном "уровне психоэмоциональной удовлетворенности" (УПЭУ) каждого человека, считываемая с его нейрочипа, непрерывно поступала в Планетарный центр телепатического наблюдения, который находился глубоко под землей на "Острове грез". Специально запрограммированные автоматы анализировали весь информационный поток и в том случае, если УПЭУ опускался ниже критической величины, немедленно сигнализировали об этом Главному электронному администратору планеты (суперкомпьютеру, созданному на основе последних достижений нанотехнологии). В течение 10 миллисекунд соответствующая программа производила окончательный анализ и отдавала команду процессору излучающей установки нанести мощный индивидуально направленный телепатический удар, кратковременно блокирующий процесс распространения психоэмоционального возбуждения в коре головного мозга субъекта. Таким образом, постоянный двусторонний телепатический контакт был полностью автоматизирован. Люди периодически получали телепатические "приветы" с "Острова грез" и даже не ощущали их. При этом они знали о существовании системы непрерывного телепатического контроля за их поведением и эмоциональными реакциями, и все это казалось им абсолютно естественным. К тому же в этом не было никакой дискриминации. Ведь под единым телепатическим контролем находились все без исключения жители планеты: и мужчины, и изгнанники, и женщины и, даже, клоны. Просто мужчины, в силу своей природной психоэмоциональной конституции получали удары "телепатическим хлыстом" значительно чаще, чем женщины. Клоны были слишком увлечены научными исследованиями или написанием научно-фантастических романов для того, чтобы испытывать какую-либо неудовлетворенность своим существованием. Ведь их генетические прототипы были отобраны из числа гениальных профессионалов, для которых ничего кроме работы не существовало. Что же касается изгнанников, то телепатический контроль над ними сводился исключительно к наблюдению. Автоматы регистрировали только всплески их высочайшей эмоциональной активности в момент особенно сильного восхищения каким-либо произведением искусства или красивым природным явлением. Их УПЭУ не только никогда не снижался до критической величины, он, напротив, всегда "зашкаливал", как будто сообщая всему миру о том, как прекрасна эта планета и жизнь на ней, как прекрасны солнце, луна и звезды на земном небосводе, как прекрасен человек во всех его проявлениях!..
Эл вздрогнул. Крупная волна, накатившая на мраморную ступеньку, обдала прохладными брызгами его лицо. На мокрых губах сразу почувствовался интенсивный горьковатый вкус морской соли. Эл слегка поежился и погладил свои плечи и грудь ладонями. Одежда была совсем влажной от морской воды. Сколько же он просидел, погрузившись во все эти размышления? Солнце опустилось до линии горизонта и уже на одну треть "погрузилось в океан". Эл любил это время суток именно за возможность любоваться великолепным зрелищем. Морской закат в тропиках нельзя было сравнить ни с чем. За те несколько минут, в течение которых солнце уходило за горизонт, и диск его буквально таял на глазах, морские волны окрашивались сначала в золотой, а потом в огненно-красный цвет. Наверное, это зрелище побудило когда-то древних людей создать свои легенды о божественных превращениях воды в кровь. Эл когда-то читал об этом в одной из редких книг, хранящихся в его домашней электронной библиотеке.
"Какая неимоверно богатая фантазия была у древних, - подумал Эл. - Удивительно благозвучные названия звезд, словно наделенные какой-то магической силой: Денеб, Вега, Арктур, Антарес, Альтаир, Альдебаран... А ведь есть еще и названия созвездий, заимствованные из древнейшей мифологии. И все..., все это - плод человеческого воображения, превзойти которое не может ни один современный мнемонический процессор, способный за несколько часов заполнить человеческий мозг гигабайтами информации".
Эл с внутренним содроганием вспомнил сеансы искусственного гиперсна во время прохождения стандартного учебного курса в нейроцентре в Санктории. Он вспомнил про то, как каждый раз с отвращением смотрел на анабиотическую ванну, в которую ему предстояло лечь и ощутить всей своей обнаженной кожей скользкую и какую-то маслянистую текстуру пластика, теплопроводность которого мгновенно менялась в зависимости от температуры прикасавшихся к нему участков тела. В результате кожа не воспринимала его ни как теплый, ни как холодный. Она как будто срасталась с ним. Возникало такое ощущение, что ванна становится дополнительной частью тела, каким-то безобразным нелепым его отростком. Потом откуда-то сверху опускалась прозрачная крышка, и на этом все обрывалось... Сами сеансы гиперсна оставляли какие-то странные бессвязные воспоминания, абсолютно лишенные сюжетной основы. В памяти проносились бесконечные цепочки из ослепительно-ярких огней, причудливо извивающиеся в полной темноте, чередующиеся красные и синие вспышки и все это в абсолютной, какой-то мертвой тишине. И запах.... Конечно же, запах, тяжелый, приторно-сладкий с сильным мускусным оттенком. Этот запах не имел никаких аналогов в реальном мире. Воспоминание о нем не вызывало отвращения, но оказывало парализующее действие на все тело, на каждую его клетку. Ощущение возникающей при этом полной беспомощности было настолько неприятно, что приходилось сдерживаться, чтобы не застонать.
Стандартный курс обучения в нейроцентре состоял из двенадцати месячных сеансов гиперсна, во время которых специально запрограммированные автоматы, дистанционно воздействуя на индивидуальный нейрочип находящегося в анабиозе подростка, загружали в его мозг огромный объем информации. Информационный поток был настолько мощным, что воспринять и аккумулировать его мог только абсолютно инактивированный мозг, погруженный в состояние анабиоза. Индивидуальный нейрочип, имплантируемый в соответствующую триггерную зону лимбической системы мозга, служил своеобразным коллектором для любых направленных телепатических воздействий на протяжении всей жизни человека. Операция выполнялась всем без исключения пятилетним детям, поступающим в нейроцентры из инкубаторов. Осуществляли ее автоматы-хирурги, с безукоризненной точностью следуя инструкциям, внесенным когда-то в их программу. Операция всегда проходила успешно, без осложнений и занимала от 10 до 15 минут. Вообще, после повсеместного внедрения в медицинскую практику величайших достижений нанотехнологии (на рубеже XXIII века) практическая медицина (включая, естественно, хирургию) достигла неимоверных высот. Люди перестали заниматься врачебной деятельностью и уходом за больными, поручив это автоматам. Сами же занялись исключительно научными исследованиями и созданием новых компьютерных программ, позволяющих постоянно совершенствовать процесс лечения путем периодической перенастройки роботов....
Спустя полгода проводилось тестирование вживленных нейрочипов и все дети, принятые на первый курс данного конкретного нейроцентра, подвергались своему первому месячному сеансу искусственного гиперсна. Для того чтобы избежать повреждения клеток мозга и психических расстройств, сеансы следовало проводить не чаще, чем один раз в год. Поэтому после окончания очередного сеанса начинался одногодичный цикл физического воспитания. В этот период дети и подростки, обучающиеся нейроцентре, жили в маленьких уютных домиках, расположенных среди живописной природы на довольно большом расстоянии друг от друга. Так, что из окон одного домика нельзя было видеть соседний.
На Земле уже много веков существовало неписанное правило обеспечивать каждого человека своим индивидуальным строением с примыкающим к нему небольшим участком природных угодий. Бытовавшие в глубокой древности дикие формы расселения людей в так называемых "многоквартирных домах" давно были отвергнуты обществом, как бесчеловечные и крайне вредные. Человеческая личность не могла гармонично развиваться и существовать, не имея возможности полного уединения в условиях абсолютного покоя (как говорили психологи - добровольной сенсорной депривации).
Большую часть дневного времени обучающиеся проводили в тренажерных залах и на стадионах. Перед ними была поставлена одна цель: достичь максимально возможного (исходя из природных задатков) физического развития своего тела. При этом занимались все очень усердно: ведь перед каждым из них, как страшный призрак, маячила на горизонте тень предстоящего испытания, к которому даже нельзя было приступить, не сдав экзамен по "Культуре тела" (Самый первый экзамен I ступени). На стадионах проводились занятия по атлетическому многоборью. Автоматы-инструкторы объясняли мальчикам порядок выполнения тех или иных упражнений со спортивными снарядами, демонстрируя при этом анимационные голографические видеоролики; и тщательно страховали их на протяжении всего занятия. В конце каждого цикла физического воспитания проводились соревнования, победители которых награждались почетными знаками отличия, пользовавшимися большим уважением в юношеском социуме. Любые виды спорта, пробуждающие природную агрессию, в программе обучения отсутствовали.
В свободное от спортивных тренировок время юноши встречались в специальных центрах общения и развлечений, где обсуждали наиболее интересные эпизоды из истории человечества, высказывали критические замечания по поводу тех или иных произведений искусства, пытались спорить и учились отстаивать свою точку зрения, опираясь на законы формальной логики. При этом интеллект каждого из них представлял собой не более чем синтетическую субстанцию, искусственно сформированную путем внедрения в сознание единой для всех информационной матрицы (стандартного, минимального пакета информации по всем основным разделам знаний, накопленных человечеством). Только потом, в процессе своего индивидуального общения с окружающим миром, должна была сформироваться полноценная человеческая личность со своим характером, со своими взглядами и убеждениями. То, как разовьется эта личность, в конечном итоге зависело от природных, генетических задатков человека. Общение со сверстниками тоже было работой для психики подростка, находящейся в постоянном напряжении, - своеобразным интерактивным обучением мыслить, обобщать факты, доказывать свою правоту. По-настоящему же отдыхали юноши только у себя дома в полном уединении, читая книги, хранящиеся в их персональных электронных библиотеках, слушая музыку, рассматривая голограммы лучших произведений мирового изобразительного искусства, любуясь красотами природы вокруг своего жилища и проваливаясь, каждый вечер в глубокий, спокойный сон; для того чтобы утром начать свой очередной трудный день, столь насыщенный впечатлениями от этого прекрасного и доброго мира.
Начиная с десятилетнего возраста (после пяти первых сеансов искусственного гиперсна) юноши во время одногодичных перерывов между погружениями в анабиоз не только занимались физическим развитием своего тела, но и обучались законам стихосложения, музыкальной композиции, живописи. В более взрослом возрасте учащиеся пытались создавать свои собственные произведения, стремясь при этом не копировать признанных мастеров, с творчеством которых они уже были знакомы. На старших курсах (после девятого, десятого и одиннадцатого сеансов гиперсна) проводились поэтические, музыкальные, хореографические конкурсы и организовывались выставки произведений изобразительного искусства. Сначала проводились отборочные конкурсы среди учащихся одного нейроцентра. Победители получали право участвовать в городских конкурсах. Лауреаты же городских конкурсов участвовали в главном молодежном конкурсе на звание "Лучшего поэта", "Лучшего романиста", "Лучшего композитора", "Лучшего музыканта-исполнителя" и "Лучшего художника" "Острова наслаждений" - грандиозном праздничном мероприятии, ежегодно проходившем в столице Острова - Санктории. Если все конкурсы в нейроцентре проводили автоматы, просто запрограммированные на поиск интересной творческой личности, то на городских конкурсах и главном ежегодном молодежном конкурсе в Санктории членами жюри были люди - лучшие представители мира искусства. Жюри по большей части состояло из мужчин, которые традиционно чаще становились профессиональными работниками искусств, чем женщины; представляющие, как правило, более прозаические профессии, обеспечивающие физическое существование человечества на планете. На главном Санкторианском конкурсе в качестве зрителей всегда присутствовали клоны, которые никогда не входили в состав жюри, но проявляли живой интерес к произведениям молодежи и увозили с собой на "Остров грез" множество голографических изображений картин и скульптур, фильмов с записями музыкальных произведений, поэтических текстов и т.д.
Нейроцентров на Земле было очень много, благодаря чему ни один из них не был переполнен. Количество учащихся, одномоментно находившихся в одном нейроцентре, никогда не превышало нескольких десятков человек. Население нейроцентра состояло из одиннадцати групп учеников в возрастном диапазоне от шести до семнадцати лет. Группы формировались из детей, одновременно поступающих в нейроцентр. С момента имплантации индивидуального нейрочипа и до окончания последнего, двенадцатого сеанса искусственного гиперсна одногруппники жили, росли и учились бок о бок друг с другом, по единому временному графику. В результате они становились как бы членами одной большой семьи, в которой функцию родителей выполнял нейроцентр. Юноши из разных групп охотно общались друг с другом, но между ними никогда не возникала та степень близости, которая была свойственна одногруппникам. Этому способствовала, также, и разница в возрасте (а, следовательно, и в уровне общего развития) между учащимися разных групп. Конфликты между юношами возникали крайне редко (все они были слишком заняты учебой и саморазвитием) и никогда не перерастали в настоящие ссоры: телепатический контроль за состоянием их психоэмоциональной сферы абсолютно исключал возможность каких-либо проявлений природной агрессии, а аппаратура в Планетарном центре телепатического наблюдения на "Острове грез" всегда работала безотказно.
На "Острове жизни" были свои нейроцентры, предназначенные для девочек. Обучение в них проводилось, также при помощи серии сеансов гиперсна, но по совершенно другой программе и занимало более продолжительное время: ведь ученицы должны были, наряду с общим образованием, получать еще и специальные знания и навыки, необходимые для получения той или иной социально полезной профессии. Покидая нейроцентр, они сдавали экзамены, в ходе которых оценивалось не только их общее интеллектуальное, культурное и духовное развитие, но и уровень теоретической подготовки в узкопрофессиональной сфере. После сдачи экзаменов девушки направлялись на практику по специальности, к которой, по мнению экзаменаторов-автоматов, они были наиболее пригодны; и по окончании двух- или трехгодичного (в зависимости от будущей профессии) практического курса получали право приступить к самостоятельной трудовой деятельности.
На Земле давно уже не существовало какой-либо социальной системы принуждения к труду. В постапокалиптическом обществе были не нужны, например, так называемые деньги, которые в древности служили единым экономическим эквивалентом труда, при помощи которого осуществлялись все взаиморасчеты между работником, работодателем и государством. Крушение всемирного режима мужского шовинизма в результате апокалипсиса и создание обновленного, постапокалиптического общества в виде современной биполярной системы с абсолютным доминированием женщин вызвали столь бурное развитие производительных сил, что человечество за какие-нибудь 200 - 300 лет вошло в технотронную эру и полностью обеспечило себя всем необходимым, поручив все виды работ в строительстве, промышленности и в сфере производства продуктов питания роботам. Люди оставили за собой только некоторые виды операторского труда: управление роботами, работающими в особо сложных условиях, и создание специальных компьютерных программ с алгоритмами различных технологических операций. Основным же занятием людей стало создание новых, еще более совершенных роботов, которым можно было бы поручить самые сложные виды профессиональной деятельности: преподавание в нейроцентрах, тестирование и профессиональный отбор молодежи, лечение людей и животных и т.д.
К XXV веку общество стало настолько богатым, а регулируемая численность населения Земли была настолько невелика (около ста миллионов человек), что люди в принципе могли больше не трудиться (в том смысле, как представляли себе труд их предки в диком доапокалиптическом мире). Роботы-автоматы, полностью обеспечивающие себя энергией, самовосстанавливающиеся и производящие себе подобных на автоматизированных заводах, без труда бы прокормили, обогрели, и одели бы людей, заслуженно почивающих на лаврах; да еще позаботились бы об их потомстве.
Однако, этой утопии (Слава Богу!) не суждено было сбыться. Люди, великолепно обученные в нейроцентрах и воспитанные в духе морали и подлинной этики, просто не могли тупо предаваться праздности. Это было бы слишком скучно и утомительно для их живого, пытливого ума и по-настоящему духовной личности, способной воспринимать и ценить прекрасное. А что может быть прекраснее и заманчивее для человека, чем собственный продуктивный творческий труд?! Поэтому люди по-прежнему работали..., работали с увлечением и полной отдачей, работали ровно столько, сколько позволяли их физические и душевные силы. Женщины занимались наукой и проектированием новых автоматов. Мужчины, прошедшие испытание, создавали произведения искусства и дарили женщинам радость общения, а, иногда, и любви. Женщины и мужчины, общаясь друг с другом, получали мощный стимул для еще более продуктивного труда. Мужчины побуждали женщин стремиться к максимальному профессиональному самоутверждению, позволяющему выделиться, заслужить всеобщее признание и уважение и, тем самым, привлечь к себе внимание представителей противоположного пола. Женщины же, в свою очередь, служили для мужчин главным источником вдохновения, давая им огромный запас творческой энергии, которого вполне хватало на полгода плодотворного творчества на "Острове наслаждений" - периода вынужденного ожидания очередных романтических встреч и знакомств при следующем посещении "женского Острова".
Только изгнанники никак не участвовали во всей этой мировой гармонии. "Осчастливленные" навечно путем принудительной психокоррекции они были хладнокровно отторгнуты обществом, как кусок нагноившейся ткани, способный вызвать заражение крови, смертельно опасное для всего организма. Могло ли человечество брать на себя такой груз ответственности, навсегда отказывая этим несчастным в праве на полноценное существование?.. А кто гарантировал отсутствие ошибок при проведении этой "выбраковки"?.. Можно ли было поручать принятие столь важного решения автоматам, лишенным человеческой души и всякого сострадания?.. Как много вопросов!.. Кому их адресовать?!..
Невеселые размышления Эла прервал резкий крик чайки, парящей низко над поверхностью океана. Птица явно охотилась, высматривая в быстро сгущающихся вечерних сумерках мелких рыбешек, неосторожно всплывающих из глубины и раскачивающихся на волнах у самой поверхности воды. Вот чайка резко накренилась и, зацепив правым крылом волну, одним молниеносным движением выхватила из-под воды маленькое серебристое тельце рыбы, которое блеснуло в хищном клюве и исчезло. В следующее мгновение птица взмыла вверх и вдруг застыла, красиво планируя в восходящем воздушном потоке. И тут Эл заметил другую чайку, которая с хриплым протяжным криком ринулась с высоты, в последний момент направив свой полет к удачливой охотнице. Обе птицы буквально повисли в воздухе на расстоянии метра друг от друга. Вторая чайка была намного крупнее первой. Движения ее крыльев были более резкими и размашистыми. В очертаниях всего ее тела угадывался какой-то вызов, брошенный волнам, ветру и, вообще, всем стихиям этого прекрасного и, одновременно, сурового мира. Казалось, птица наслаждалась жизнью во всех ее проявлениях, используя все возможности своего великолепного организма для достижения полной гармонии с природой Земли и со всей вселенной....
Эл почему-то сразу почувствовал огромную симпатию к этой второй чайке. Несомненно, это был самец - прекрасный представитель своего биологического вида.
"Интересно, - подумал Эл. - Если бы чайки, как и люди, должны были бы проходить испытание; смогла бы пройти его эта красивая, гордая птица или оказалась бы в числе несчастных изгнанников?"
По какой-то непонятной причине Эл был почти уверен, что этой чайке была бы уготована незавидная судьба изгнанника. Казалось, все в этом свободолюбивом прекрасном существе восставало против каких бы то ни было общих стандартов и оценочных критериев. В нем была какая-то концентрированная, неимоверно яркая индивидуальность. Какой уж там "Тест на скрытую агрессивность"?! Агрессия, направленная на весь окружающий мир, угадывалась в каждом взмахе крыльев птицы; в каждом резком движении ее головы; в хищной, кровожадной форме длинного клюва; в ее громких хриплых криках, возвещавших всему живому о том, что на свете есть такие прекрасные вещи, как азарт охоты, торжество победы над соперником и наслаждение обладанием самкой.
"Природа, - рассуждал Эл, - Нормальная природа, не зараженная проклятым тлетворным разумом, не нуждается ни в каких испытаниях. Она просто должна жить полнокровной жизнью и уметь противостоять всему, что пытается эту жизнь отнять. Ничего искусственного, никакой фальши, никакого самообмана. Во всем предельная, кристаллическая ясность и чистота. Идеальный баланс сил и подлинных жизненных интересов: прокормиться, выстоять и размножиться. Насколько все сложнее у людей. Всегда какие-то суррогатные цели и необъективные оценки. Вечные попытки создать идеальное общество. Но общество не может быть идеальным для всех. В лучшем случае оно отвечает интересам социального большинства. А кто при этом спрашивает мнение меньшинства? Кого оно вообще интересует?.. Никогда!.. Никогда человечество не сможет достичь полной природной гармонии в своей самоорганизации. Любой социальный прогресс всегда подразумевает чье-то поражение в правах, чью-то боль - если не физическую, то душевную..."
Эл поднялся и вошел в дом.
2
Взглянув на окно, он заметил, что уже совсем стемнело. Эл нащупал в кармане тоненькую пластинку универсального пульта дистанционного управления и привычным движением пальцев нажал на нее. Потолок и пол засветились мягким рассеянным светом. Эл прошел в душевую комнату, быстро снял с себя сырую одежду, от которой приятно пахло морем. Войдя в кабину, Эл при помощи все того же пульта выбрал программу комбинированного гидромассажного душа с тонизирующим компонентом. Негромко зажужжал процессор, и через секунду тело было охвачено мощным вихревым потоком горячего воздуха, насыщенного аэроионами. Спустя три минуты, начался пятиминутный сеанс интенсивного гидромассажа. Сотни разнонаправленных тонких струек горячей воды, выбрасываемой под высоким давлением из множества отверстий в стенах кабины, приятно массировали всю кожу, создавая иллюзию легкого покалывания множеством неострых иголок. Весь цикл повторился четыре раза: попеременно в горячем и холодном температурных режимах. Завершилась процедура пятиминутным кондиционированием кожи слегка увлажненным теплым воздушным потоком, специально ароматизированным при помощи индивидуально подобранного состава благовоний.
Освеженный приятной процедурой, бодрый и слегка возбужденный Эл вышел из душевой комнаты и направился в небольшую гостиную - абсолютно круглую комнату с встроенными в стены зеркальными шкафами, в которых хранились одежда и обувь. Комната находилась в центральной части дома. Вокруг нее были радиально расположены спальня, кабинет, помещение с небольшим бассейном, заполненным стерилизованной и кондиционируемой морской водой (в природных водоемах Земли уже давно никто не купался), душевая, туалет и комната, в которой находился полный стандартный штат автоматов для ведения домашнего хозяйства.
Эл прошел в центр гостиной и нажал кнопку на пульте, который с помощью прозрачного пластикового браслета закрепил на левом предплечье, когда принимал душ. Буквально через секунду две из шести стеновых секций, которые в комплексе составляли зеркальный цилиндр, собственно формирующий эту комнату; бесшумно разошлись в стороны, и из темноты открывшегося проема на светящийся подогретый мраморный пол выскользнул небольшой (не более метра в высоту) металлический предмет грушевидной формы. Мажордом-автомат застыл перед Элом, ожидая инструкций. Эл назвал несколько предметов одежды, название косметического средства для укладки волос и обувь, которую собирался одеть. Мажордом издал тихий свистящий звук, означающий готовность приступить к работе, и быстро заскользил по направлению к одной из зеркальных стеновых секций гостиной. Подчиняясь какому-то немому приказу, секция скользнула вверх. В открывшемся объемном стенном шкафу на специальных вешалках висела различная одежда, а внизу, на невысоком стеллаже стояла обувь. Одна из вешалок сразу же опустилась, и мажордом с помощью двух тонких металлических членистых щупалец-манипуляторов легко снял с нее комплект одежды. После этого он без колебаний выбрал нужную пару обуви и направился к Элу, аккуратно неся перед собой отобранные предметы, как самую драгоценную и хрупкую ношу. Как только он отвернулся от шкафа, стеновая секция тут же вернулась на свое место и комната обрела прежний вид.
Эл, не спеша, оделся, принимая из рук услужливого автомата предметы одежды один за другим; обулся и подошел к зеркальной стене. Мажордом скользнул в сторону, и уже спустя несколько секунд стоял, справа от Эла, протягивая ему свое щупальце с многофункциональной щеткой для укладки волос, испаритель которой был заполнен тем косметическим средством, которое Эл назвал, инструктируя автомат. Эл взял щетку и несколько раз провел ей по своим густым волосам. Послышалось тихое шипение и частое потрескивание. Аэроионный поток малой мощности и слабая воздушная струя с взвешенными в ней микрочастицами тонизирующего лосьона мгновенно придали волосам красивый блеск и уложили их, фиксируя при этом прическу как минимум на сутки.
Эл окинул критическим взглядом свое зеркальное отражение. С золотистой поверхности слегка тонированного зеркального нанопластика на него смотрел высокий юноша с телом атлета. Пропорции тела были идеальными. Мускулатура развита хорошо, но не чрезмерно. Каждая мышца на обнаженных руках и шее четко контурировалась. При этом ни одна из них не доминировала, нарушая тем самым общие анатомические пропорции. Голова была красиво посажена на мощной, мускулистой шее. Черты лица были абсолютно правильны. Нос был прямой и слегка расширялся к переносице. Лицо имело яркие особенности, которые сразу обращали на себя внимание: умный, пытливый взгляд - взгляд человека, абсолютно уверенного в своих силах и не способного с легкостью менять свои убеждения, но, вместе с тем, человека ищущего и стремящегося к постоянному саморазвитию; высокий лоб мыслителя и крупный, тяжелый подбородок, который в древности принято было называть "волевым".
"Да, я имею красивую внешность, - подумал Эл. - Но это ведь всего лишь оболочка, которая еще ни о чем не говорит. В каком-нибудь древнем Риме - так, кажется, называлась одна из могущественнейших южных стран, которая процветала еще до начала летоисчисления - такая внешность могла сослужить хорошую службу; при том условии, конечно, что ее обладатель занимал бы определенное положение в общественной иерархии. Но с тех пор мир в корне изменился, пройдя через столько тяжелейших испытаний и возродившись после апокалипсиса к новой жизни. Человека ценят теперь не за его внешние данные, а, прежде всего, за духовное богатство, интеллект, талант, наконец.
Мне кажется, я не уступаю своим сверстникам по уровню интеллектуального и духовного развития. Во всяком случае, результаты тестов у меня всегда были выше среднего уровня. С талантом дело обстоит сложнее. Во всяком случае, абсолютной уверенности в собственной природной одаренности у меня нет. Правда, на предпоследнем курсе обучения в нейроцентре я, выполнив поэтический пересказ одного из романов какого-то древнего писателя - по-моему, Достоевского - неожиданно, стал лауреатом городского поэтического конкурса на звание "Лучший поэт Санктории". Однако принять участие в главном молодежном конкурсе на звание "Лучший поэт Острова" мне тогда так и не удалось: я получил довольно серьезную спортивную травму на тренировке, и все то лето провел на больничной койке в лазарете. Другой возможности участвовать в поэтических конкурсах у меня уже не было. Все два года, прошедшие после окончания учебы в нейроцентре, я посвятил подготовке к испытанию, и оставшийся месяц я вынужден буду посвятить тому же. Так что вопрос о наличии у меня поэтического дара пока остается открытым".
Эл вздохнул и на его лице, отражающемся в зеркале, появилось выражение глубокой печали. Ему даже показалось, что глаза его как-то неестественно заблестели, хотя слез при этом он не чувствовал.
"Как все это грустно, - в памяти Эла неожиданно ярко, во всех мельчайших деталях всплыл образ женщины, о которой он старался не думать, заставляя себя размышлять на самые отвлеченные темы в те свободные полтора часа, которые после окончания ежедневных напряженных занятий проводил на своей любимой мраморной лестнице наедине с океаном. - Она уже несколько раз пристально смотрела на меня за эти три вечера, которые я провел рядом с ней. И что же она могла увидеть? Красивого юношу, который молча стоит неподалеку и напряженно вглядывается в "лунную дорожку" на темной глади океана и все...., и больше ничего! Какой интерес может представлять человек, который, подобно статуе, неподвижно стоит и даже не смотрит Вам в глаза?! Ах, если бы у меня была хоть малейшая возможность заговорить с ней! Сказать ей хотя бы одно слово! Но я никогда не посмею обратиться к ней. Это просто невозможно".
"Ну а если бы мы вдруг начали разговаривать, - думал он. - Каким из своих наивных высказываний я мог бы ее заинтересовать и заставить потратить хотя бы несколько минут на разговор с робким юнцом, занимающимся периодически вербальным онанизмом в форме бесплодных рассуждений о судьбах человечества и гармонии мироздания. Как все это нелепо и смешно!"
Но каким бы нелепым и смешным все это ему ни казалось, он уже не мог жить без воспоминаний об этих трех странных встречах с незнакомкой, которые состоялись в одном и том же месте: на высоком скалистом берегу "Изумрудной бухты"; и в одно и то же время: в десять часов вечера.
Первая встреча произошла абсолютно случайно. Эл забрел на побережье "Изумрудной бухты" - одно из самых живописных мест северного побережья острова, во время своей очередной пешеходной прогулки (бухта находилась в сорока минутах ходьбы от его дома). Увидев на поверхности океана "лунную дорожку", Эл захотел полюбоваться ею с высоты и быстро поднялся по каменистой тропинке на плоскую вершину скалистого мыса, возвышающегося на сотню метров над уровнем моря. Поднявшись на вершину, он несколько минут простоял в полном оцепенении, наслаждаясь великолепием этого места. Отсюда открывался просто фантастический вид на океан и крупные прибрежные скалы внизу, кипящие в пене прибоя. Сама пена в лунном свете имела какой-то мистический, голубоватый оттенок. Вплоть до самой линии горизонта на черной, слегка колышущейся поверхности воды простиралась широкая "лунная дорожка", отбрасываемая огромной, низко висящей Луной (было полнолуние). Под ногами тускло светились фонари, погруженные в глубь скалы и закрытые сверху прочным розовым нанопластиком (такие фонари освещали каждый укромный уголок острова, все его пешеходные дорожки и тропинки). Рассеянный розовый свет от фонарей красиво гармонировал с серебристым светом Луны. Эл подошел к самому краю этой своеобразной "смотровой площадки", созданной самой природой, и застыл, восхищенно озираясь по сторонам. На память приходили какие-то поэтические строки из произведений Великих поэтов древности. Ему вспомнились полотна одного художника, который жил тысячу лет назад в одном из южных приморских городов ныне пустынной и мертвой Европы и рисовал только море. Имени этого художника Эл не помнил, но очень любил подолгу рассматривать его картины, изображения которых хранились в его персональной электронной библиотеке в "папке" с самыми любимыми и дорогими его сердцу произведениями искусства. На этих картинах море было похоже на живое существо. Иногда, даже, казалось, что оно наделено разумом. Какая великолепная игра красок, света и тени! Какая природная мощь! Какое совершенство и какая великая гармония в ритмичных и, при этом, не повторяющихся движениях волн!
За его спиной послышался какой-то шорох. Обернувшись, он увидел автомобиль, который висел в нескольких метрах над площадкой и готовился произвести посадку. Автомат, управляющий автомобилем, явно сканировал поверхность скалы, определяя оптимальные точки касания опор амортизаторов, которые уже были выпущены из днища машины. Послышался громкий щелчок (автомат отключил бортовую антигравитационную установку) и автомобиль плавно опустился на площадку. Мощные фары, габаритные и проблесковые огни автомобиля испускали разноцветные потоки света. В результате вся площадка была ярко освещена и у Эла возникла иллюзия внезапно наступившего дня. Не сходя со своего места, он наблюдал, за тем, как крыша автомобиля плавно откинулась назад и из открывшейся кабины вышла высокая женщина в серебристом комбинезоне, плотно облегавшем ее прекрасно сложенное тело. Женщина окинула Эла быстрым, ничего не выражающим взглядом и направилась к выступу скалы, который находился буквально в нескольких метрах от него. Автомат перевел все бортовые системы машины в режим ожидания. Освещение выключилось. Только проблесковые огни ритмично попеременно вспыхивали неярким голубым светом, чем-то напоминавшим свет Луны. Эл медленно отвернулся и посмотрел в сторону океана. Глаза его больше не воспринимали феерическую картину, которой он только что любовался. Он просто неподвижно стоял, устремив в даль ничего не видящий взгляд. Все его мысли были прикованы к незнакомке.
Прошел час. Эл продолжал стоять, так ни разу и не шелохнувшись. Женщина неподвижно сидела на камне и смотрела на океан с колышущейся на его поверхности "лунной дорожкой". Потом она встала и направилась к ожидавшему ее автомобилю. При ее приближении машина, покорно ожидавшая свою пассажирку, вдруг ожила: осветилась внутренность кабины, включились все приборы внешнего освещения. На площадке вновь стало светло, как днем. Женщина легко перешагнула через невысокий борт кабины и плавно опустилась на сидение. Через секунду крыша кабины вернулась на свое место. Включилась антигравитация, и автомобиль прямо с места взмыл на высоту нескольких десятков метров. Спустя еще несколько секунд вдали погасла красноватая точка - последний отблеск задних габаритных огней.
Эл вдруг понял, что вел себя в высшей мере неприлично, в последний момент невольно отвернувшись от моря и беспардонно наблюдая всю сцену отлета незнакомки. Казалось, его мозг, независимо от его воли, стремился навсегда запечатлеть каждую долю секунды этой сцены, для того, чтобы потом прокручивать ее в памяти кадр за кадром. Повинуясь какому-то неясному внутреннему побуждению, Эл подошел к камню, на котором только что сидела незнакомка, и нежно погладил его шершавую поверхность. Ему показалось, что он явственно ощутил остатки тепла ее тела в мертвом веществе камня. Он хотел сам сесть на этот камень, но, почему-то, не решился сделать это. Ему вдруг показалось, что столь будничное и примитивное использование предмета, к которому прикасалась она, было бы, по меньшей мере, святотатством.
"Святотатство, - он помнил значение этого древнего слова. - Оно означало низменное или подчеркнуто пренебрежительное отношение к каким-либо материальным или духовным объектам, представляющим большую ценность для общества. Но сейчас, в этой конкретной ситуации какое ему дело до общества?! Кстати, почему ему подвернулось именно это слово? И как созвучно оно тому, что он сейчас чувствует! У этого слова непременно должно быть еще какое-то значение".
Эл напряженно пытался вспомнить семантические корни слова святотатство: "Ну, конечно же! Преступление против святыни - самого дорогого в жизни человека: понятия о Боге, об идеалах добра, любви к ближнему. Святыня - не только общественная категория, она может относиться и к одной конкретной личности. У каждого человека может быть своя святыня, до которой обществу не должно быть никакого дела. Таким образом, под святотатством можно понимать осквернение того, что представляет ценность для отдельно взятого человека".
"Получается, для меня свято все, что так или иначе связано с этой женщиной, - думал он. - Камень, к которому она прикасалась. Эта каменистая почва, по которой ступали ее ноги, Эта "лунная дорожка", которой она любовалась. Будь у меня изображение этой женщины, я бы размножил его и развесил бы копии по всему дому, а, если бы мне позволили, то и по всему острову. А потом, просто ходил бы целыми днями и любовался ею. Как же так? Я ведь даже не смог рассмотреть, как следует, черты ее лица! Я не знаю, какого цвета у нее глаза! А волосы?.. Волосы, по-моему, темные. Подстрижены не слишком коротко: кажется, только до плеч... Почему? Почему я так уверен в том, что она божественно прекрасна? Почему я так очарован ею? Почему я не могу ни о чем больше думать? Почему мне сейчас так больно и, в то же время, невыносимо сладостно, приятно и хорошо?!.."
Эл изо всех сил сжал кулаки и потряс головой, как будто пытался чисто механически стряхнуть с себя это вдруг нахлынувшее на него наваждение. Прошло уже больше часа с того момента, как он остался на этой площадке в полном одиночестве. Ему вдруг стало жутко холодно при мысли о том, что на этом все и закончится и он ее больше уже никогда не увидит. Ощущение одиночества было настолько сильно, что на мгновение ему расхотелось жить. Наконец, приложив неимоверное волевое усилие, Эл взял себя в руки. Неуверенно ступая по тускло освещенным скалистым плоским уступам, образующим что-то вроде естественной лестницы, он с трудом спустился на отлогий берег бухты и медленно побрел по сырому песку в сторону своего дома.
Весь следующий день он провел в томительном ожидании. Занятия были неплодотворны. Он не мог ни на чем сосредоточиться, и все время мысленно возвращался к событиям вчерашнего вечера. После окончания занятий он, как обычно провел полтора часа на своей любимой лестнице, тупо уставившись в туманную морскую даль. Обычные мысли об устройстве человеческого общества и об эволюции живой природы в этот день не посещали его...
Оказавшись, наконец, вечером на заветной площадке, он устало опустился на ее каменистую почву. Подъем по все той же скалистой лестнице сегодня очень утомил его. Ведь, минувшей ночью он почти не спал, все время, думая о ней.
Эл медленно откинулся на спину и закрыл глаза. На что он надеялся, когда шел сюда?.. Наверное, на чудо. Ведь людям свойственно верить в чудеса. Именно это отличает их от роботов... Конечно же, она здесь больше не появится и он ее уже никогда не увидит. Мысли его стали путаться, и он почти задремал под ласковыми прикосновениями теплого морского ветерка.
Вдруг сквозь сомкнутые веки Эл увидел яркий дрожащий свет. Открыв глаза, он какое-то время ничего не мог различить кроме светлого пятна, находившегося неподалеку от него. Он быстро поднялся на ноги и, прикрыв глаза ладонью, начал всматриваться в светящийся крупный объект в центре площадки. И тут яркий свет погас, и он увидел ее. Она вышла из автомобиля и быстрым шагом направилась к тому самому камню, на котором сидела вчера.
Напрягшись всем телом, Эл следил за каждым ее движением. Он все еще не верил своим глазам. Чудо все же свершилось! Он вновь видел ее! В эти секунды он забыл о правилах приличия. Он просто смотрел на существо, о котором думал, не переставая, на протяжении всех последних суток и мечтал встретить хотя бы еще раз.
Женщина села на свой камень и неожиданно посмотрела на Эла. Посмотрела с подлинным живым интересом и, ласково улыбнувшись, повернулась к океану.
У Эла было такое ощущение, что он получил сильнейший удар током. Все мышцы его сначала напряглись до предела, а потом как-то сразу резко расслабились и обмякли. На лице вспыхнул яркий румянец. Во рту пересохло. В груди возникло ощущение какой-то сладостной истомы, отдаленно похожей на ноющую боль.
Теперь он знал, как выглядит ее лицо. Ему казалось, что он может изобразить его вплоть до мельчайших подробностей. Да, она была очень красива. Правильный овал лица обрамляли черные, густые, слегка вьющиеся волосы; спускавшиеся до уровня плеч. Идеально прямой, тонкий нос прекрасно гармонировал с довольно крупным, красиво очерченным ртом. У нее были полные, чувственные губы, верхняя из которых была немного приподнята, слегка обнажая мелкие, белоснежные зубы безукоризненной формы. Улыбка была открытая, добрая и исполненная неимоверного обаяния. Подбородок достаточно крупный, но ровно настолько, насколько это необходимо для формирования идеальных пропорций лица. Но, прежде всего, глаза: они были такого интенсивно синего цвета, что казались почти черными. И выражение их было совершенно необычным: каким-то мечтательным или слегка удивленным?.. О таких глазах говорят и пишут: "глаза ребенка, радостно и увлеченно познающего мир и, одновременно, восхищающегося всем увиденным".
Эл видел, что в лице ее не было никакой настороженности, никакой надменности и никакой снисходительности по отношению к нему. Был только интерес и, как ему показалось, симпатия.
Дальше все повторилось в той же последовательности, как и накануне. Пробыв на площадке около часа, женщина села в свой автомобиль и опять оставила Эла в полном одиночестве. Он подошел к камню, благоговейно дотронулся до него кончиками пальцев, а потом, повинуясь какому-то внутреннему порыву, приложил пальцы к своим губам.
В течение следующих двадцати четырех часов он касался губами своих пальцев так часто, что губы потрескались и стали болеть при каждом прикосновении. Но эта боль казалась ему величайшим наслаждением, потому что она в самой явственной и материальной форме напоминала ему о незнакомке. Ни о каких занятиях, естественно, не могло быть и речи. До семи часов вечера он бесцельно слонялся по дому, а потом начал писать ее портрет.
Его индивидуальный компьютер был оснащен специальной программой для обучения живописи. Эта программа представляла собой упрощенный вариант профессионального программного обеспечения, используемого художниками при создании картин и скульптур любых стилей и жанров. Компьютеры, давно взявшие на себя основной объем черновой, второстепенной работы, поселили в сознании людей, занимающихся изобразительным искусством, иллюзию творческого всесилия. Автору необходимо было сделать при помощи так называемого электронного пера всего лишь несколько "карандашных" штрихов, воссоздающих основные, наиболее яркие черты художественного образа. Все остальное брала на себя машина: достраивала изображение, делала его объемным и цветным. Человеку оставалось только принять работу в завершенном виде или забраковать ее и перепрограммировать компьютер посредством собственноручного создания нового первичного эскиза. При этом ощущение творческого могущества, возникающее, как правило, у начинающих художников, конечно же, было величайшим самообманом. В эту ловушку попадали многие из тех, кто пытался реализоваться в своих художественных произведениях. В те несколько штрихов, которые составляли основу, своего рода скелет будущей картины или скульптуры; необходимо было вложить всю силу таланта, всю экспрессию и все свое мастерство. Такая метода создания произведений изобразительного искусства требовала от автора колоссальных затрат его творческой энергии: необходимо было не просто добиться фотографического сходства с натурой и продемонстрировать свое видение мира; но и максимально сконцентрировать все это в примитивном "карандашном" наброске. Когда это удавалось художнику, компьютер, беря за основу предложенный ему эскиз, буквально на глазах создавал подлинный шедевр. Если же первичный набросок был неудачен или просто бездарен, изображение в окончательном виде выглядело в лучшем случае как плохо сделанная фотография, в худшем - как немая сцена из древнего анимационного фильма (в котором вместо живых актеров снимали кукол в застывших, мертвых позах).
Таким образом, весь процесс создания картины, скульптуры или даже сложной художественной композиции занимал не более часа. Однако таланта и подлинно творческого напряженного труда при этом требовалось ничуть не меньше, чем для написания какого-нибудь грандиозного художественного полотна Эпохи Возрождения. То, над чем древние Великие мастера работали годами, современный одаренный художник мог создать буквально в течение нескольких минут.
Включив видеосинтезатор, Эл взял в правую руку электронное перо и быстро сделал грубый набросок головы и шеи незнакомки. Компьютер, повинуясь командам Эла, подверг рисунок специальной цифровой обработке и дополнил его множеством мелких деталей. Автоматически выполненная штриховка позволила придать изображению объем. Еще секунда - и полная трехмерная пространственная реконструкция была завершена. Простой "карандашный" эскиз превратился в голограмму. На экране видеосинтезатора Эл видел свою незнакомку - точнее черно-белое объемное изображение ее головы и шеи. Выражение глаз, пропорции лица, линия рта - все основные детали были переданы с изумительной точностью и подлинно художественным мастерством. Эл запустил автоматическую последовательность наложения цвета и, спустя полминуты, голографическое изображение уже нельзя было отличить от того зрительного образа, который жил в его памяти. С экрана видеосинтезатора на него смотрела красивая молодая женщина. Все в лице этой женщины свидетельствовало о силе характера и богатом внутреннем мире. За ее внешностью угадывались пытливый ум, доброта и умение хорошо разбираться в людях. Лицо женщины было настолько прекрасным и обаятельным, что невольно хотелось любоваться им без конца. Эл, как зачарованный, смотрел на свое произведение, забыв обо всем на свете и не замечая хода времени.
Когда Эл, наконец, очнулся, было уже около десяти. Его охватил панический страх: он понял, что сегодня не сможет вовремя добраться до места долгожданной встречи.
"Ведь она оба раза прилетала на площадку ровно в десять, - Элу почему-то казалось, что она не может оказаться там раньше этого времени или опоздать. - Я должен, во что бы то ни стало быть там вовремя!"
Он не стал переодеваться, выскочил из дома и бросился бежать, что было сил, по направлению к "Изумрудной бухте"; спотыкаясь и падая, обдирая при этом до крови ладони и колени. Он сильно ушиб правое колено о крупный камень с острыми краями. Колено сразу распухло, и каждый шаг теперь отдавался в ноге острой болью. Нога ниже колена онемела и вскоре стала напоминать о себе мучительными "дергающими" ощущениями, похожими на удары электрическим током. Эл начал заметно прихрамывать и бег его резко замедлился. Вскоре это уже был не бег, а какое-то судорожное жалкое ковыляние. Так передвигается раненое насекомое, пытающееся спастись от смертельной опасности.
Начался крутой подъем по скалистому склону. Превозмогая боль, Эл с огромным трудом преодолел последнюю сотню метров и оказался, наконец, на смотровой площадке.
Площадка была пуста. Индикатор наручных часов, тускло светившийся в полумраке слабо освещенной вершины скалы, показывал 10:15. Чуда не произошло. Несмотря на все свои усилия, Эл опоздал на целых пятнадцать минут.
"А что, если она уже прилетала и успела покинуть площадку? Ведь это вполне возможно, - думал Эл. - И вообще.... Почему бы ей ни прилететь сюда в восемь или, даже, в семь часов? И откуда у него такая уверенность в ежедневном, обязательном повторении ее визитов?"
Морщась от боли, он с трудом доковылял до того камня, на котором она вчера и позавчера сидела и сел на него, стараясь не сгибать раненую ногу. Ощущение усталости и боль отвлекли его, и он даже не вспомнил о том, что совсем недавно в своих рассуждениях называл всякое использование этого камня святотатством.
И тут появилась она. Ее автомобиль плавно приземлился на том же самом месте, что и накануне. Эл, находясь в состоянии полного оцепенения, наблюдал за тем, как она выходила из автомобиля и медленно шла по направлению к нему. Он был не в силах оторвать взгляд от ее лица, на котором сначала появилось выражение испуга и тревоги (видно, вид у него после этой дикой гонки был просто ужасный), а потом добрая ласковая улыбка, заставившая Эла мгновенно забыть и о боли, и об усталости и, вообще, обо всем на свете. Женщина остановилась в метре от него и стала пристально разглядывать его потное лицо, всклокоченные волосы, покрытые пылью, следы крови на его одежде, все еще сочившейся из полученных при падениях ссадин, наконец, неестественно вытянутую ногу с сильно распухшим коленом, кровоточащие царапины на котором были видны сквозь разорванную ткань одежды. Улыбка при этом все время остав
Теги:
07 September 2005

Немного об авторе:

Врач, Член Союза Писателей РФ. Автор двух научно-фантастических романов и двух поэтических сборников... Подробнее

 Комментарии

Алексей Рожковский0
10 January 2007 19:20
Огромное Человеческое Спасибо Александру Смирнову за столь прекрасный художественный роман с элементами фэнтази! Перечетал книгу (купленную за 10 рублей) раз 5, было б время взялся бы еще раз! Моя книжка уже потрепана изрядно, многим давал читать. Вот бы такую же с автографом автора!!! Моя оценка: 10 Отлично А.Р.
Забыл книгу Мираж в Эдэмском саду у бывшей(((
Вот бы такую же с автографом автора!!!