ЛАБРАДОР КОНИ.

(О том, как чуть не поссорились Иван Иванович с Иваном Фёдоровичем).

После резни, устроенной бандитами в станице Кущевской два соседа, два закадычных друга рассорились вдрызг, вдрыбаган, всмятку да так, что шум от этой ссоры вышел даже за пределы нашего посёлка.

А начиналось-то как безобидно: сидели во дворе, пивко потягивали, и между делом ругали как центральные власти, так и свои, которые окопались в краевой администрации, но тут Иван Иваныч, читая газету администрации нашего края, выдал такой виртуоз по части мата, что у Ивана Фёдоровича вмиг запотели очки.

-         Что случилось? – забеспокоился Иван Фёдорович.

-         Да вот опять бандиты.

-         Тоже мне Америку открыл, - усмехнулся Иван Фёдорович, - да у нас дня не проходит, чтобы кого-нибудь не убили. Пора бы уж и привыкнуть.

-         Да, но здесь-то вырезали несколько семей.

-         Где?

-         В станице Кущевской Краснодарского края.

-         И кто у них там постарался? – интересуется Иван Фёдорович.

-         Так бандиты там уже около двадцати лет держат в осаде целую станицу, да не просто держат в осаде, а убивают, кто заерепенится, и насилуют молодых девушек, и причём, делается это в открытую, ни от кого не скрываясь.

-         Не может такого быть, - не поверил Иван Фёдорович.

-         Что не может быть?

-         Что всё это делалось в открытую.

-         Почему?

-         Так ведь есть местная власть: милиция, прокуратура, суд, наконец-то. Что так уж было сложно пожаловаться правоохранительным органам. В крайнем случае, подать на них в суд.

-         Ты вообще-то, где живёшь, в каком веке существуешь? – с ехидцей спросил Иван Иваныч своего друга.

-         Пока ещё в России обитаю, в двадцать первом веке. А что?

-         А что, - съехидничал Иван Иваныч, - пора бы уж открыть глаза, если они у тебя всё ещё зашореные, кругом творится сплошной беспредел, а он всё витает в облаках.

-         Так и уж беспредел?

-         Вот ты можешь себя представить положение в той станице, когда на бандитов даже пожаловаться некому?

-         Почему это некому: в краевые власти, естественно, уж они-то порядок уж наведут.

-         Ты ещё скажи: а милиция, а прокурор, а судья на что?

-         А почему бы и нет.

-         Ты хоть газеты-то читаешь?

-         А что, конечно же, читаю.

-         Вот одна женщина решила пожаловаться на бандитов начальнику районного отделения милиции, и горько пожалела об этом.

-         Почему?

-         Потому что сама села на скамью подсудимых, а оттуда – прямиком в тюрьму.

-         Значит, у неё самой рыльце было в пушку, - торжественно ответил Иван Фёдорович, - ты не находишь?

-         Исключать этого не приходится, потому что жизнь у нас так устроена, что шагу не ступишь, чтобы не нарушить закон, но её преступление даже рядом не стояло с тем бандитским беспределом, который воцарился в той станице. Поэтому вот за такое незначительно нарушение закона она и села за решётку, а бандиты продолжали убивать и насиловать молодых девушек, - прочитал тому свой монолог Иван Иваныч.

-         А прокурор на что?

-         Какой прокурор?

-         Районный.

-         А что, прокурор?

-         Так ведь прокурор-то на то и существует, чтобы следить за соблюдением законов, как со стороны простых граждан, так и со стороны власти, - хочет поймать собеседника Иван Фёдорович.

-         Да-а, - разочарованно протянул Иван Иваныч, - как же ты отстал от жизни, что совсем не понимаешь её.

-         Это ещё почему?

-         Да будет тебе известно, чтобы прокурор не вздумал вмешиваться в бандитский беспредел, власть в лице Путина и его партии политических проходимцев приняла закон, по которому прокурор не имеет никакого права самостоятельно вмешиваться в те процессы, которые протекают в стране.

-         И когда же прокурор может вмешаться?

-         Только тогда, когда этого потребует от него власть.

-         Ничего не понимаю: значит, прокуратура только тогда отреагирует на преступление, когда её попросит об этом власть?

-         Вот именно, - подняв вверх указательный палец, ответил Иван Иваныч, - поэтому власть и срослась с преступным сообществом, и никто это преступное сообщество не контролирует, кроме самой власти, естественно.

-         Я что-то не пойму: зачем это Путину нужно?

-         Чтобы никто и никогда не возбудил уголовного дела против этого преступного сообщества, чтобы прокурор сидел и не вякал, даже, если преступление налицо.

-         А мужики-то и не знают, - восхитился Иван Фёдорович.

-         Это с чего такое утверждение?

-         А почему молчат?

-         Так бесполезно же возмущаться: никто тебя не услышит, поэтому и возмущаются только на кухне, да за бутылкой нашей родимой водочки. Да и  кто будет возмущаться, если никто тебя и никогда не услышит: уж Путин-то об этом позаботился: все региональные СМИ находятся под контролем губернатора, а центральные – под колпаком самого Путина.

-         С чего такое утверждение?

-         А ты попробуй написать в газету что-нибудь критическое против Путина и его партии, уверяю тебя, там даже и читать-то твой пасквиль на всеобщего любимца не станут.

-         Но этот закон с прокуратурой как-то не очень, чтобы уж очень, - возмутился наконец-то Иван Фёдорович – Неужели никто не может опротестовать этот закон?

-         А кто решится на это, если сама прокуратура согласилась с таким положением, когда уже не смогла выполнять свои обязанности, которыми нагрузил её Пётр Великий, создавая прокуратуру. Даже больше – ей это так нравится – ничего не делать, что она и не ерепенится против власти. Да и идти против власти, всё равно, что мочиться внутрь самого себя. Поэтому и процветает у нас беззаконие, поэтому и в станице той на беспредел, творимый властью и криминалом нет никакого укорота.

-         А что она могла бы сделать в таком случае? – поинтересовался Иван Фёдорович, - какие у неё для этого полномочия?

-         В любом государстве во все времена прокуратура следила за тем, чтобы соблюдались законы, и если она видела, что чьи-то права попираются, то она могла опротестовать такой закон. А здесь попирались права самой прокуратуры, а она ничего не может сделать, потому что нужно идти против власти, а это, как ты понимаешь, чревато.

-         Да, но ведь есть ещё и милиция.

-         Какая милиция? О чём ты говоришь, если начальник районной милиции сидит за одним столом с главарём бандитов и попивает с ним нашу родимую русскую водочку? И это, заметь – в открытую, никого не стесняясь. Да ты можешь сколько угодно жаловаться на этого главаря бандитов, да только получишь себе постоянную головную боль и не более того.

-         Подать на всех в суд.

-         А судьи – кто? – как сказал бы классик, если все суды у нас продажные, как уличные девки.

-         Так и уж все?

-         А ты покажи мне хоть одного судью, который был бы порядочным.

-         Да я вообще ни одного судьи не знаю.

-         В счастливой рубашке ты родился, что не знаешь ни одного судьи.

-         Ну хорошо, - сдался Иван Фёдорович, - но ведь есть краевые власти.

-         Какие-какие? – съехидничал Иван Иваныч.

-         Краевые, - нерешительно ответил Иван Фёдорович.

-         Неужели ты думаешь, что краевые власти не знали, что районные власти так крепко повязаны с бандитами?

-         А почему бы и нет?

-         Ты бы приплёл ещё федеральные власти.

-         А что федеральные власти?

-         Так ты же по простоте душевной думаешь, что Путину неизвестно, что творится в той станице?

-         Да откуда он может это знать? – возмутился Иван Фёдорович на такой вот пасквиль, воздвигнутый на всеобщего любимца Иваном Ивановичем. – Где та станица и где Москва.

-         А вот один корреспондент из «Комсомольской правды» лет пять или шесть тому назад писал об этом сращивании местных властей и бандитов, ты думаешь, что-то изменилось? Чёрта с два: бандиты ещё больше распоясались, и убийств стало ещё больше, как и изнасилований молоденьких девушек, этим девушкам в станице появляться без сопровождения родителей стало просто невозможно. А ты говоришь: Путин, Путин.

-         И ты хочешь сказать, что Путин об этом беспределе всё знал?

-         Здрасьте вам, - ехидно так взглянув на своего друга, ответил Иван Иваныч. – Он что, газет не читает? Да даже если бы и не читал, то его окружение уж точно его просветило по этому поводу.

-         Так почему же он не отреагировал на критику в печати?

-         Нет, ты точно ни от мира сего, если не можешь понять простой вещи.

-         Что я должен понимать? – завопил Иван Фёдорович, хотя и не так зло.

-         Так ведь Путин построил такую вертикаль власти, куда не кинь, везде связка власти с криминалом, точнее – сращивание власти с криминалом.

-         Какую ещё вертикаль?

-         А такую, - ответил ему Иван Иваныч, - я сравнил бы эту вертикаль с высоковольтной линии электропередачи, точнее – с мачтой этой линии, когда эта мачта жёстко опирается на свои четыре опоры, и что спихнуть её с насиженного места, нужно ох как постараться.

-         Я что-то не пойму, а причём здесь мачта?

-         А притом, что власть по-путински так же опирается на свои четыре опоры, одна из которых представляет собой коррумпированного чиновника, а прямо с противоположной стороны, по диагонали – криминал. А по другой диагонали с боков подпирают эту конструкцию: с одной стороны – коррумпированный начальник районного отделения милиции, а с другой – коррумпированные судья с прокурором.

А в центре этой вертикали власти – связующее звено в лице Путина и его партии политических проходимцев, которые просто сцементировали это преступное сообщество, и нет на них никакой управы. Не думаешь ли ты, что наши правоохранители решатся потревожить эту связку? Да ещё и будучи активными членами этого преступного сообщества, когда власть просто срослась с криминалом, как одно целое, об этом могут предполагать только такие простачки, как ты. Но ни это самое отвратительное в этой вертикали власти, созданное Путиным.

-         А что?

-         Самое поганое, самое невыносимое – это коррумпированный судья.

-         Почему именно судья?

-         Потому что в нормальном с элементами демократии государстве на зарвавшегося чиновника можно подать в суд и выиграть судебный процесс, но только не у нас.

-         Почему не у нас?

-         Да потому что все суды у нас проданы и перепроданы, и кто больше положит судье на лапу, тот и выиграет суд. А уж, чтобы кто-то выиграл бы у бандитов – даже и думать не приходится.

-         Почему, не приходится?

-         Да потому что у любого бандита, даже среднего звена, денег на это вполне хватит, чтобы откупиться, а у самого главного бандита в заначке денег побольше, чем в казначействе какого-нибудь дотационного региона. Правда Медведев пытается хоть что-то изменить, да только, на мой взгляд, берётся он ни с того конца.

-         А с какого нужно?

-         Нужно немедленно, в срочном порядке, вышибить из-под этой вертикали власти главную её составляющую – преступную судебную систему: можно что угодно менять, но оставлять эту преступную судебную систему без изменения – смерти подобно. В любом нормальном царстве-государстве суды – основа основ любой демократии, а о какой основе может идти речь при таком судье. Тут даже рассуждать-то не о чём.

-         Неужели ничего нельзя сделать, чтобы ликвидировать эту вертикаль власти? Ведь должен быть какой-то выход.

-         Вот ты как относишься к Медведеву?

-         Пока положительно, а у тебя что, другое мнение?

-         Нет, и я пока отношусь с надеждой, что он переломит, наконец-то с ситуацией, когда коррупция уж всех достала, но пока сомнение берёт, что он справится с такой ситуацией, когда всё завязано на коррупции и криминале во власти.

-         Так в чём сомнение?

-         Потому что Медведев – ставленник Путина, и власти ему может не хватить.

-         Как это не хватить? Да у него вся президентская рать, да с такой-то силой да не справиться.

-         Так сила-то у него так, одна видимость.

-         Подожди-подожди, как это видимость? Да по конституции главней, чем он, никого и нет, так что разрушить эту вертикаль власти, которая так уж спаяла чиновников и криминал, ему вполне по силам.

-         Главней-то он, главней, да только вот против этого сообщества, сращенной власти с криминалом, сил ему может быть и не хватить.

-         Как это может не хватить? С его-то властью, отпущенной ему конституцией. Что ты такое говоришь?

-         Так у Медведева власть-то только теоретическая, а реальная власть, вся полнота власти сосредоточена в руках Путина.

-         Растолкуй, если ты такой умный, - требует Иван Фёдорович.

-         За спиной Медведева – только конституция страны, о которую все чиновники давно и нагло вытирают ноги, а за Путиным – вся чиновничья рать, даже больше – за ним парламент, суд и СМИ, и всем этим ветвям власти вольготно живётся под Путиным…

-         Почему вольготно-то? – перебил того Иван Фёдорович.

-         Потому что чиновников Путин наделил такими привилегиями, аналогов в мире, пожалуй, и не найти, даже у партноменклатуры при коммунистах и то не было таких привилегий. А ведь одно из требований, предъявляемых к КПСС была ликвидация привилегий. Вот их-то лишили привилегий, а нынешних бюрократов наделил такими, что КПСС и не снилось. А эти новоявленные партайгеноссе приравняли себя никак не меньше, чем к министрам, а Путин такое равенство утвердил. Поэтому и держатся эти проходимцы за Путина, как за оплот своего благополучия.

-         А суды?

-         А с судьёй совсем уж просто: он разрешил им брать взятки…

-         Как это брать взятки? – перебил того Иван Фёдорович. – Как это разрешил брать взятки? Что ты такое говоришь?

-         А так, чтобы держать  их под контролем – если вдруг заерепенятся и решат выйти из-под контроля, взять их за задницу, и показать – кто в доме хозяин.

-         И что, у тебя и доказательства имеются?

-         Прямых доказательств нет, конечно же, но кто мешает властям встряхнуть судью, когда он закоренелого убийцу приговаривает к таким низким срокам, да и то условно. Или того же убийцу освобождает досрочно. Я уж не говорю о том, когда районный суд в лице этого коррумпированного судьи даёт добро на вооружённый захват чужого предприятия, и всё это проходит на ура. Так и рисуется в воображении, когда Путин, услышав эту новость по телевизору в восторге вопит: «Ур-ря-я! – наша взяла».

-         Ну, ты, по-моему, это хватил через край, - не согласился с ним Иван Фёдорович.

-         Что я хватил через край Ваше Благородие?

-         Ну, это «Ур-ря-я» и всё такое прочее.

-         Конечно, хватил, но учитывая вседозволенность судей, такое вполне могло быть, и нет на судью никакого укорота, а он, чувствуя свою безнаказанность, уже перешёл все разумные рамки. Так что и суд на стороне Путина, и все средства массовой информации.

-         А им-то какая выгода?

-         Все газеты – убыточные, и чтобы хоть как-то им быть на плаву, правительство во главе с Путиным их периодически подкармливает, или как сейчас говорят, все газеты существуют на дотации, поэтому никакой правды от них в отношении Путина и его партии политических проходимцев ты никогда не услышишь, даже и не надейся.

Так что Медведеву приходится ох как нелегко, потому что вся коррупция, которая уже пропитала всё наше общество, находится в другой группировке, и ему, скорее всего, эту коррупцию не преодолеть, тем более в этой коррупционной связке всё наше чиновничество и продажная судебная система, руководимая всеобщим любимцем публики – Путиным и его партией.

  А Путина и его партию такое положение устраивает вполне.

-         У тебя для этого что, и доказательства имеются?

-         Если бы ты проследил за работой нашей Думы, то не задавался бы таким вопросом. Вот что такое коррупция? – внезапно спросил Иван Иваныч.

-         Не знаю.

-         Коррупция – это когда все чиновники берут взятки, когда этими преступлениями уже опутали всю страну, и никого это не колышет, даже больше – если кто-то не берёт взяток, то от него стараются как можно быстрее избавиться.

-         Зачем?

-         Потому что в стройные ряды коррупционеров затесалось инородное тело, а этого, как ты понимаешь, никому не хочется, да и есть опасность, что он в один прекрасный момент обнародует этот преступный синдикат, а там уже и родная милиция не поможет.

-         А причём здесь Дума?

-         Потому что все антикоррупционные законы разбиваются в пух и в прах ещё в процессе обсуждения, и откладываются на неопределённый срок, даже если они примутся даже и в урезанном виде.

-         Но Думе-то зачем это нужно? – в сердцах вскричал Иван Фёдорович.

-         Нет, ты всё же тупой, как головёшка, если не хочешь понимать простых вещей.

-         А что я должен понимать? – взъерепенился тот.

-         Так партия эта – партия чиновников всех мастей, а кто у нас коррупционер? Вот то-то и оно, что это партия коррупционеров, а ворон ворону, ну и так далее. Поэтому и не принимаются законы, чтобы обуздать продажных чиновников, и поставить на место бандитов. Поэтому и не принимается закон о конфискации имущества, как у ворюг от власти, так и у бандитов, которые награбили уже предостаточно. А уж у депутатов конфисковать имущество, сам бог велел.

-         А у депутатов-то почему?

-         А ты что думаешь: если депутат от правящей партии коррупционеров, то он и взяток не берёт?

-         Не могу знать: в карман ему не заглядывал, - недовольно ответил Иван Фёдорович

-         А неплохо бы заглянуть: ведь если благодаря этой партии и её лидера в стране расцвела пышным цветом эта всепроникающая коррупция, то почему бы и самой партии не поживиться в этом случае

-         Так почему же народ голосует за эту партию, если, как ты говоришь, - это партия коррупционеров?

-         Потому что партию эту создал Путин, как только пришёл к власти, чтобы всем своим действиям придать видимость законности, получив поддержку парламента, а он пользуется непререкаемым авторитетом у самой тёмной части нашего народа…

-         Подожди-подожди, - перебил его Иван Фёдорович, - почему у самой тёмной части нашего народа? Что ты такое говоришь?

-         Потому что нормальную, трезвомыслящую часть нашего народа в первой половине прошлого века вырезали большевики, а оставшаяся часть нашего населения привели к повиновению, обратив в рабство. А раб никогда самостоятельно мыслить уже не может: он только и может повторять, как попугай, что скажет лидер нации.

-         Да как ты смеешь, великий русский народ называть рабом? – возмутился Иван Фёдорович.

-         А в чём таком выражается это его величие? Уж не в том ли, чтобы неукоснительно выполнять всё, что захочет чиновник?

-         С чего ты это взял?

-         Да хотя бы с того, что народ голосует на выборах за существующую власть, даже несмотря на то, что власть эта срослась с криминалом. А мы ещё удивляемся, когда в Белоруссии большинство голосует за Лукашенко. Там хоть есть за кого голосовать: нет там такого сращивания власти с криминалом, как у нас.

-         Что-то ты загнул с этим. Неужели ты думаешь, что и Путин сошёлся с криминалом?

-         Хочешь, я тебе выдам один момент, а выводы уж делай сам. Хочешь?

-         Сделай одолжение, - как-то тоскливо ответил Иван Фёдорович.

-         Вот возьмём олигархов, и что же мы видим? А видим мы кучу олигархов, а сидит только один. Вопрос: почему?

-         Значит, заслужил, значит, переступил закон.

-         Да все олигархи одним миром мазаны, все так или иначе нарушают закон, а преследуют только одного Ходорковского. Почему?

-         По конституции никого нельзя назвать преступником, пока это не будет доказано в суде, - уверенно ответил Иван Фёдорович.

-         Да ну? - деланно удивился Иван Иванович, - а вот Путин заранее объявил Ходорковского преступником, когда, отвечая на вопросы телезрителей, прямо и без всяких экивоков заявил словами Глеба Жеглова – «Вор должен сидеть в тюрьме», и это говорит человек с высшим юридическим образованием.

-         Да уж, - согласился с ним Иван Фёдорович, - но Ходорковский и так уже сидит в тюрьме.

-         Так сидит-то он по одному эпизоду, а сейчас его судят совсем даже по другому преступлению, а Путин его уже признал виновным, а судьям только и остаётся выполнить пожелание Путина.

-         А что бы ты вменил в вину другим олигархам?

-         Да что угодно: они все живут в грехе.

-         Назови хоть одно преступление.

-         Как будто сам не знаешь.

-         Не знаю, да я вообще не знаю, как они живут, чем дышат.

-         Увод своих денег от уплаты налогов – это тебе как? Не преступление? Да в любом нормальном демократическом государстве, неуплата налогов – тягчайшее преступление, и карается автоматически и без всяких скидок.

-         У тебя и доказательства есть?

-         Вот в начале 10-го года руководство страны вызвало на ковёр олигархов и порекомендовало в кратчайшие сроки вернуть предприятиям российскую прописку, после этого прошло более полугода, но ни одного предприятия из оффшоров не вернулось. Это не моя выдумка: так было напечатано в АиФ. А ведь Ходорковского и посадили в тот раз именно за неуплату налогов, а тут такая либеральность. Не знаю, как другие олигархи, но по моему разумению, Ходорковский сидит за то, что отказался делиться своими доходами с власть имущими, и ему из тюрьмы уже не выйти: кончится очередной срок, у следствия в запасе найдутся ещё что-нибудь, а «Вор должен сидеть в тюрьме», и будет сидеть.

Конечно же, утверждать это стопроцентно опасно для здоровья, но другого объяснения я не нахожу.

-         И с кем же, как ты думаешь, - интересуется Иван Фёдорович, - Ходорковский не захотел делиться своими доходами.

-         А ты как думаешь? Пораскинь мозгами – кому это надо?

-         Ты  думаешь, что Путину? - нерешительно ответил Иван Фёдорович.

-         Заметь, я тебе этого не говорил, ты сам до этого додумался, - ответил Иван Иваныч, - а я бы ещё добавил – и его партии.

-         А партии-то для чего нужны такие поборы с олигархов?

-         Да не самой партии, как её руководству – нынешнему политбюро этой партии.

-         А им-то зачем?

-         Для выборов в Думу, да и так, лишние денежки не помешают.

-         Так почему же народ постоянно голосует за эту партию и её лидера – основателя этой, как ты говоришь, преступной партии?

-         Вот ты на выборы ходишь? – поинтересовался Иван Иваныч.

-         Раньше всегда ходил.

-         А сейчас?

-         А сейчас, когда понял, что от моего голоса ничего не зависит, прекратил всякие хождения на выборы: голосовать – только время терять.

-         Во-от, - подняв вверх указательный палец, многозначительно изрёк Иван Иваныч, - а самый главный электорат нашей страны с радостью отдаёт свои голоса за уже существующую власть, тем более, за самого Путина. Ты хоть знаешь, кто у нас с готовностью ходит на выборы?

-         Кто? – выдохнул Иван Фёдорович.

-         Тупые и выжившие из ума старушки и старики, коррумпированные чиновники и бандиты, и жулики всех мастей.

-         Почему бандиты-то?

-         Нет, ты так ничего и не понял…

-         А что я должен был понимать? – взъярился Иван Фёдорович.

-         Так ведь бандитом и жуликам покровительствует Путин, выполняя ту самую договорённость с криминалом.

-         Подожди-подожди, - совсем запутался Иван Фёдорович, - каким бандитам и жуликам?

-         Тем самым, которые терроризировали ту станицу на протяжении больше пятнадцати лет. И не только они, но и чиновники все, как один, стройными рядами ходят голосовать за свою партию.

-         Почему за свою-то?

-         Так ведь эта партия, которую и создал Путин – партия чиновников, бюрократов и коррупционеров, так за кого же прикажешь этим чиновникам голосовать, как не за свою партию? При другом варианте даже и думать-то смешно: это всё равно, чтобы коммунист голосовал бы за какую-нибудь либеральную партию. Или сторонник Гитлера голосовал бы за коммунистов.

-         Ну, ты и сказанул: про Гитлера и коммунистов, мог бы что-нибудь придумать и правдоподобней.

-         Да это я тебе привёл в пример только для того, чтобы ты понял, что любой чиновник голосовал, и будет голосовать за Путина и его партию. А то, что все чиновники, которые голосуют за Путина и его партию, не совсем в ладах с законом, ты поймёшь, если вспомнишь мэра Москвы – Лужкова, да преданней Путину и его партии в стране и не отыскать было, да только вот он совсем уж зарвался, не выполнив распоряжения Президента.

-         Какого такого распоряжения?

-         Медведев потребовал, чтобы он подал в отставку, но Лужков был так уверен, что Путин не даст его в обиду, что проигнорировал требования Президента, за что и получил отставку с позором.

-         И правильно, что получил отставку, - согласился с ним Иван Фёдорович, - ведь вся страна была возмущена, когда Лужков так беспардонно уничтожил посёлок «Речник», не пожалев многолетний труд людей на этой земле.

-         Вот только Медведев не решился отправить в отставку и московскую гордуму, потому что Путин не позволил бы это сделать: весь состав этой городской Думы состоит только из этой партии политических проходимцев, кроме трёх коммунистов, но они, как ты понимаешь, погоды не делают. Да этого Платонова надо было вышвырнуть из власти даже с большим позором, чем Лужкова: все свои преступные решения Лужков проталкивал через эту преступную городскую Думу. Да вопросы эти и проталкивать-то не нужно было: проходили через эту Думу свободно, без великих дебатов.

-         Слушай, Иван Иваныч, а ведь ты не любишь Путина, а за что?

-         Вот в одной из серий Настя Каменская выдала такой вот афоризм: «Есть женщины, с которыми – плохо, а без них – ещё хуже, а есть женщины с которыми – хорошо, но без них – ещё лучше», вот это-то последнее вполне применимо к Путину: с ним – хорошо, но без него было бы ещё лучше. Потому что с ним хорошо исключительно потому, что он внедрил в наше сознание политическую стабильность, которой так не хватало нам во времена правления Ельцина.

 Страна так истосковалась по стабильности, что голосует за Путина и его преступную шайку, именуемой партией, даже не смотря на то, что стабильность эта достигнута исключительно тем, что власть договорилась с криминалом, что отныне они не будут трогать друг друга. И Путин свято выполняет эту договорённость, даже больше – когда воровские авторитеты собираются на свою сходку, вся московская милиция становится на уши, охраняя эту сходку. Или когда одного из них в результате внутриклановых разборок хоронят, всё кладбище оцепляется милицией, чтобы ни один бандит не пострадал.

 И мы ещё удивляемся, когда начальник районного отделения милиции сидит за одним столиком с главарём бандитов и в открытую попивает с ним водочку. А чему тут удивляться, если начальник милиции свято выполняет договорённость Путина с бандитами: не трогать друг друга, и не трогают. Поэтому в той станице всё стабильно: бандиты спокойно грабят, убивают и насилуют молодых девушек, и ничего неожиданного не происходит: всё стабильно.

-      Ну ты и нарисовал картину, - хотел возмутиться Иван Фёдорович, но не возмутился, естественно, - даже поверить в это невозможно.

-      А хочешь, я тебе скажу, за что судят Ходорковского сейчас?

-      Сделай одолжение.

-      Ему инкриминируют хищение акций какого-то нефтяного концерна на многие миллионы долларов. Это тебе как?

-      А что, это уже и не преступление? – ухватился за эти слова Иван Фёдорович, как утопающий – за соломинку.

-      Преступление, конечно же, но оно с другими преступлениями даже рядом не стоит, да их и сравнить-то невозможно.

-      Какими?

-      Вооружённый захват чужого предприятия, когда банда, вооружённая до зубов, штурмует другое предприятие, а Путин и его камарилья молчат, как будто так и должно быть. Заметь, когда это предприятие лежало на боку, оно никому и даром не было нужно, но как только оно поднималось с колен, да начало приносить хорошую такую прибыль, то захватчики тут как тут, как чёрт – из табакерки, силой захватывают чужую собственность, и никого это не колышет, тем более – самого Путина. Всё стабильно господа-товарищи: договорённость Путина с криминалом действует в полном объёме.

-      Неужели такое возможно? – потрясённо спросил Иван Фёдорович.

-      В нашем преступном государстве всё возможно, - со значением произнёс Иван Иваныч. – Вот смотри: прокуратуру, как и следственные органы, лишили инициативы самостоятельно самим возбуждать уголовные дела, но в случае с Ходорковским от этого правила решили отступить, и следственные органы самостоятельно продолжат рыть против этого сидельца. Вопрос – почему?

-      Н-не знаю, - чуть заикнулся Иван Фёдорович.

-      Да всё потому, что получили приказ из самих верхов: не выпускать того из-за решётки в назидание другим олигархам, если вдруг у кого-нибудь из них появится крамольная мыслишка – выйти из-под этой крыши в лице Путина и его преступной партии проходимцев.

-      А ты не боишься, так уж откровенно нападать на всеобщего любимца?

-      Да есть опасение, что привлекут меня за клевету, но ведь ты меня не выдашь? Да и, насколько ты понял из нашей беседы, я просто строю свои предположения, а за предположения ещё никого не сажали, после периода сталинизма, естественно.

-      Смотри, допредполагаешься.

-      Тогда давай-ка мы сменим тему разговора, - внезапно предложил Иван Иваныч своему другу.

-      На какую такую тему мы будем говорить?

-      А что у нас наш народ больше всего волнует на данный исторический момент?

-      Что?

-      А как себя чувствует любимая собака Путина – лабрадор Кони?

-      Ну ты и даёшь, - восхитился Иван Фёдорович, - страна загибается, а ты про какую-то собаку тревожишься.

-      Это не я тревожусь, это наши СМИ так уж озабочены состоянием этой собаки, да и не только этим.

-      И чем же ещё?

-      Путину итальянцы, кажется, подарили щенка редкой породы, и сейчас у нашего народа нет большей озабоченности – как же назвать этого щенка, ведь если сей же момент щенку не дать новое имя, то страна точно прекратит своё существование.

-      Дурь какая-то, - возмутился Иван Фёдорович.

-      Во-от, а ты говоришь, что клевещу на великий народ.

На этом диалог их на такую щекотную тему, как обсуждение деяний этого всеобщего любимца народа прекратился, а то, учитывая взрывной характер Ивана Фёдоровича, нетрудно предсказать, до чего договорились бы: как и говорено было раньше, когда ссорились два закадычных друга, шум и треск раздавались на всю округу. Во всяком случае, в нашем посёлке эту ссору долго ещё обсуждали бы, смакуя все подробности высказываний, как того, так и другого. Тем более, когда входили в этот скандал по самое - не могу, в выборе выражений не стеснялись, и если бы эти выражения вывалить на власть в лице Путина, то эта власть не удержалась бы ни одного дня.

Ну, последнее я вам привёл просто так – для всеобщего кругозора, чтобы вы поняли, наконец-то: чтобы хоть что-то изменить в нашей стране, нужно в срочном порядке избавляться от этой партии политических проходимцев, пока ещё есть время. Хотя, мне кажется, его уже не осталось.

Вот так вот.

А вы говорите…

Талькав.