DReams. Chapter 5

Как часто в повседневной жизни мы отключаем сознание? Или хотите сказать, что вы постоянно пребываете здесь и сейчас, осознаёте, что происходит, и всё под контролем? Чёрта с два. Мы уже говорили, что большая часть нашей жизни бессознательна. Хорошо это или нет – это так, это наша природа. Может, мы и осознаём, что происходит, а бессознательно лишь принимаем решения. А вот часто ли бывают моменты, когда мы настолько выходим из себя – или, наоборот, настолько в себе, – что не замечаем ничего вокруг?

Идёшь и вдруг понимаешь, что не помнишь, что делал последние десять минут. Читаешь и вдруг осознаёшь, что не помнишь, что только что читал. Проще говоря – задумался. Не случается такого? А вы понаблюдайте за собой в течения дня. Вообще, много чего интересного можете заметить.

Вход в Кибер

Всё нарастающий с каждым мгновением гул переносил сознание Аиши обратно в здание Корпорации – на сервер Кибера. Она вновь оказалась в ячейке личного пространства – розовой комнате – подошла к двери, и ввела свои данные, нажимая рукой клавиши на висящей в пространстве клавиатуре. На двери по очереди засветились буквы BEPPE3103, а под ними – код пароля: «lako4ka». Дверь растаяла, обнажив своеобразную дыру в стене в открытое пространство, через которую, как на экране, были видны сотни статичных и движущихся огней. Это был вход в Кибер.

Когда Аиша вышла за дверь, комнату не было видно с наружной стороны. Только прямоугольную дыру в пространстве, которая вела в её личный уголок. И никто, кроме неё эту дыру не видел. Кроме неё и администрации – своеобразных блюстителей правил в Кибере. Через них можно было менять пароли, оформление пространства и сообщать о нарушениях правил другими пользователями. Хотя киберполицейские и так всё видели – так было запрограммировано их видение программы, они не могли уследить за всем, так как это были не элементы программы, а такие же люди, как и пользователи.

Аиша прекрасно знала на примере покойного Шама, что пребывание в программе хоть и позволяет отдохнуть, полного восстановления сил это не даёт. Организм отдыхает только наполовину, так как активная часть сознания не спит – а значит, не реструктурируется и не перезаряжается. Зато позволяет очень эффективно отвлечься. Поэтому затягивать девушка не собиралась – в Кибере она почувствовала себя бодрее, и ей не терпелось вернуться к изучению материалов Корпорации, ведь самое вкусное она оставила напоследок.

Пространство вокруг Аиши напоминало Вселенскую бесконечность: конца и края не было видно, но программой она замыкалась на самой себе. Она висела в пустоте, а вокруг неё плавали в пространстве другие пользователи – их было не так много – и шары, похожие на мыльные пузыри. Самый крупный из них был матовым и красного цвета – это было пространство администрации – туда обычно отправлялись пользователи, сталкивавшиеся с различными техническими вопросами, а также к предложениями по созданию новых пространственных шаров. Это были те самые полицейские. Аиша однажды была там вместе с Шамом – он писал программные коды для музыкальных инструментов – такие, использование которых в Кибере максимально точно повторяло эффект от игры на аналогичных инструментах в реальности. Кроме казино это был единственный источник дохода для них – и гораздо более надёжный, так как количество полученных кредитов через казино было эквивалентно количеству потерянного там же. На некоторых человеческих слабостях реального мира система научилась играть и в мире виртуальном.

Остальные шары содержали в себе различные центра получения удовольствий – казино, рестораны, стрельбища, парки аттракционов и дома эротики – виртуальный секс теперь выглядел совсем иначе, нежели сотню лет назад, и пользователи были готовы отдавать за него гораздо больше, вплоть до того, чтобы отдать недвижимое имущество за одну ночь с программой-проституткой. Расплачивались в Кибере виртуальными кредитами. Их можно было как заработать прописыванием новых кодов в Кибер, так и выиграть. Многие зарабатывали интеллектуальным трудом – продавали идеи, другие – переписывали на Корпорацию имевшееся в их распоряжении реальное имущество – это могли быть как земли в гетто, так и винтажный транспорт или фамильное золото. Так поступали обычно те, кто большую часть своего времени проводил в Кибере, положив крест на свою реальную жизнь.

Кроме пространств удовольствий были также шары, содержащие в себе конкретные исторические места из реальной жизни – от древних империй до первых корпораций. Также можно было найти пространства, когда-то созданные творческими гениями, которые были востребованы человечеством, а значит – приносили бы прибыль Корпорации от заинтересованных пользователей. Можно было встретить и мир вампиров и оборотней, сказочную страну Оз, охваченный зомби-вирусом мегаполис или разрушенные восстанием машин города. Можно было долго искать нужный шар в пространстве, но если пользователь заранее знал адрес, можно было просто назвать его вслух, как система перемещала его как раз на границу нужного шара. Адреса были зашифрованы, чтобы у Корпорации была возможность продавать каталоги с разными подборками, но если пользователь уже был в шаре, он знал адрес, так как все адреса были обозначены на границе. Так же можно было перемещаться из одного шара в другой как через портал, не выходя во внешнее пространство, а просто называя нужный адрес. Обмениваться адресами было невозможно, так как система предусматривала, чтобы для каждого пользователя в системе адреса выглядели по-своему. Например, если Шам с Аишей вместе заходили в ресторан, он видел на шаре выпуклые символы RG246Z, то она – D89IL4, и так далее… Они так и поступали: зачем нужно было тратиться на каталоги, когда можно было спокойно перемещаться по внешнему Киберу в поисках интересных локаций, отдавая выбор на открытие очередного увлекательного места на откуп его величества «рандома».

- Эл девять эн эм четыре четыре икс, - произнесла Аиша, обращаясь к системе.

В этот момент она почувствовала резкий толчок, как будто её втянуло в воздушный поток, двигавшийся в том же направлении, в каком был направлен её корпус. Мгновение спустя она оказалась на границе большого пузыря величиной в её дом в гетто, внутри которого плавал названный ею адрес. Но так пузырь выглядел только для неё. Для каждого пользователя каждый пузырь выглядел по-своему. Для того чтобы проникнуть в пузырь, нужно было просто прикоснуться к нему любой частью своего кибертела. Аиша двинулась в направлении пузыря, и её поглотило внутреннее киберпространство. 

Они уже были здесь с Шамом. Это была городская локация на примере технопанка белого города Нового Света. Программа в каждом шаре развивалась по своим индивидуальным законам, но они не должны были противоречить общим законам Кибера, так что безграничными эти миры можно было назвать разве что условно. 

Благодаря работе на Корпорацию в распоряжении Аиши были кредиты, которые она могла тратить и на удовольствия. Когда много поколений назад все корпорации объединились в одну систему со своей иерархией и заменили государственную систему, все валюты были объединены в одну, и кредитами в реальном мире стали эквивалентны кредитам в Сети. Только цены были разные – намного выгоднее оказалось потреблять в виртуальном мире, чем в реальном. 

Аиша стояла на каменном мосту, соединявшем две части большого города – Даунтаун и квартал девятиэтажек. Именно в этом месте она находилась в этой локации последний раз – она не помнила, как давно это было. Под мостом медленно текла болотистого цвета река – условия подразумевали это как результат техногенного загрязнения, но программисты, должно быть, никогда не видели чёрные водоёмы гетто, так что настоящие загрязнения им и не снились. 

Аиша стояла на переходной части моста, в то время как по дороге мимо неё проезжал колёсный транспорт округлых форм с причудливо крякающими сигналами. Девушка перешла мост в сторону высоток. Уставшее солнце скрылось за пролетавшим меж небоскрёбов дирижаблем, отчего пространство наконец перестало отсвечивать жёлтым. На углу ближайшего квартала стояла палатка торговца. Обычно это была программа, но если у пользователя совсем не было кредитов или был большой долг, он имел возможность заменить программу и поработать на систему в качестве кассира, правда оплачивался этот труд копейками. Поэтому вынужденные на это пойти пользователи обычно были видны сразу – они зазывали народ, предлагая купить услуги. Только одно действие запрещалось при этом – это жаловаться на то, что у них закончились кредиты. Программа предусматривала, чтобы за это они сразу же получали крупный штраф.

У палатки была камера с хот-догами, которые здесь назывались «франкфуртер», с одной стороны стояли в ряд велосипеды, а с другой – рюкзаки с торчащими по бокам цилиндрами, которые были запрограммированы выполнять тягловую функцию. За стойкой палатки стоял бородатый старик с выпученным голубыми глазами в рваной шляпе из лисьего меха и старом в дырках и заплатках пальто.

- Чего желаете, прекрасная леди? – ещё больше выпучив глаза и улыбнувшись в лохматую седую бороду поинтересовался старик.

- Реактивный ранец. До окончания пользования.

- Прошу, - сказал старик, и один из рюкзаков, лежавших в ряду, исчез, тут же материализовавшись на прилавке, - что-нибудь ещё? – поднял брови старик.

- А у Вас есть… - замялась Аиша.

Старик правой рукой отвернул в сторону край пальто, обнажив ассортимент прикреплённых к пальто с внутренней стороны пластиковых пакетиков, содержавших ядовитое зелье: «Желаете полетать не только телом, но и духом?» - подмигнул торговец.

В этот момент Аиша, задумавшись повнимательнее всмотрелась в глубокие голубые глаза старика. Программа была очень качественной, пиксели доходили до размеров клетки, так что смотреть было на что. Это не был пустой взгляд, сосредоточенный на её глазах. Он был глубже.

- Вы… пользователь?

- Провансальское гетто, - улыбнувшись в бороду, прохрипел старик. Для удобства использования давным-давно была создана программа, учитывавшая языковые особенности любого живого языка мира, поэтому каждый человек, к кому бы он ни обращался, мог говорить всё, что он хотел сказать, будучи абсолютно уверенным, что его поймут. И что ответ он получит, независимо от того, на каком языке будет говорить его визави, абсолютно ёмкий и понятный. Так что языки остались пережитком реального мира, в то время как Кибер пользовался универсальным языком с более, чем десятью тысячами подпрограмм-переводчиков. Согласно легенде, человек, создавший эту программу, сошёл с ума, купив остров и уехав туда жить, до конца своих дней не пользуясь пространством, для которого он многие годы старательно создавал программу перевода.

- Я бы и не поняла, если бы не подошла. А почему Вы не стараетесь заработать?

- Я научился самому главному в этой жизни.

- Чему же?

- Думаешь, я просто так открою свой секрет, - улыбнулся старик и захохотал, - ладно, так и быть. Кредиты, - выпучив глаза и нагнувшись над прилавком, будто боясь, что их кто-то услышит, начал торговец, - есть у нас и у Корпорации. Пусть они виртуальны, их нельзя просто создать – это эквивалент чего-то – времени, имущества, авторского труда. А эта прелесть, - кивнув на пакетики, облизнулся бородач (в этот момент Аиша поняла, что пользователь – «с приветом»), - она берётся из пустоты. Её может быть сколько угодно. Я убедил администратора, чтобы меня кредитовали товаром каждый час вместо одной тысячной кредита. Так что кредиты я получаю только от продаж, за время же моё я беру травкой, - снова облизнулся старик, - и Корпорация не теряет кредитов за пустое время, и я доволен: все в выигрыше. Так чего ты желаешь?

- Белую вдову. И… мини-бонг.

- Унцию белой вдовы и мини-бонг в студию! – радостно прохрипел сумасшедший старик, и на прилавке тотчас материализовалось и то, и другое. 

- Спички?

- Да, и спички.

Чтобы расплатиться, Аиша должна была пожать торговцу руку, что она и сделала. В этот момент перед её взором, правее и выше центра взгляда появились светящиеся сине-зелёные цифры – её кредитный счёт. Цифры уменьшились на сумму аренды товара, и сделка была завершена. Аиша натянула на спину ранец, взяла в руки пакетик с наркотиком и курительный аппарат, после чего, дёрнув за кольцо на рюкзаке, взмыла в воздух. 

- Я победил систему!!! – кричал с земли чокнутый торговец ей вслед.

«Тоже мне победитель!» - подумала про себя Аиша. И с чего он взял, что кредиты Корпорации нельзя просто прописывать, как и эту дурь, которой она собиралась отравить своё сознание. Что мешает этой Корпорации создавать несуществующие кредиты, чтобы выкупать у населения реальное имущество? Ведь всё, что они могут здесь потребить, тоже не существует на самом деле! И чем этот дурак только думает!

Чтобы перемещаться в пространстве, нужна была ловкость ума, чтобы умело повернуть в нужный момент корпус тела вверх, вправо или влево. Двигатель необходимо было запускать каждые минут пять, так как заведённый, он работал с убывающей интенсивностью до полного выключения. Если бы Аиша упала, она бы потеряла то, что приобрела, и кредиты было бы уже не вернуть. Она очнулась бы в реальности, а при повторном погружении снова оказалась бы в личном пространстве. Кроме того, программой предусматривалось списание кредитов за «безрассудство», так как стремление испытать нечто, близкое к смерти, Корпорацией трактовалось как один из механизмов получить удовольствие. Этот принцип заставлял пользователей относиться к виртуальной реальности со всей серьёзностью – только детки богатеньких родителей и члены семей, владевших Корпорацией, вели себя, как настоящие сорвиголовы. Они появлялись в Кибере весьма редко, по сравнению с большинством пользователей, поэтому видно их было сразу. Аиша немного потанцевала в воздухе, кружа между дирижаблей и ржавых воздушных машин – с открытыми кабинами, лопастями и машущими крыльями, после чего опустилась на крышу одного из небоскрёбов и выложила на парапет наркотик и стеклянную колбу.

Она уже много лет как не «взрывала бомбас» (как это называли в гетто), поэтому уже и забыла, какие должны быть ощущения. Помнила только, что это позволяет на время снять с сознания ответственность за происходящее – когда помогает не думать, а когда – не переживать душевно о том, о чём думаешь в данный момент. Аиша разорвала пакетик, насыпав добрую горсть на металлический наконечник. 

Достав спичку и чиркнув ею о край коробка, девушка поднесла горящую спичку к наконечнику колбы, к другому концу которого подставила губы. Вдыхая, она создавала тягу внутри колбы, и испаряющийся из растения от жара наркотик с воздухом попадал в её лёгкие – всё, как в реальности. Аиша не смогла долго держать дым внутри себя – она закашлялась, у неё закружилась голова и наступила временная дезориентация. Постепенно дезориентация пропадала с наступлением эйфории. Вернее, по ощущениям Аиши она пропадала: она просто переставала её замечать. Когда наступил момент наркотического опьянения, девушка расплылась в придурковатой улыбке и, опершись о парапет, любовалась с крыши панорамой города, полного труб и паровых котлов, где тут и там виднелись струйки дыма, слышались гудки транспорта, в воздухе парили дирижабли. Солнце уже клонилось к закату, поэтому небо было оранжево-красного цвета. Аиша спрятала свой инвентарь в складки куртки и снова завела ранец. Она взмыла в воздух, ощутив себя в ещё большей невесомости, чем до этого. Её реакции сейчас были замедлены, но она не боялась ничего. Теперь она не думала ни о смерти, ни о жизни, ни о Шаме. Она просто выключила мозг.

Забыв о координации, девушка летела всё выше и выше, а приближение к пределам пространства грозило тем, что она вновь может перейти границу шара. Но Аишу это волновало не особо. Двигатель работал всё менее интенсивно, а она уже позабыла и о том, что летит, и о том, что надо дёргать за колечко. Будь она в реальном мире, вряд ли бы Аиша приземлилась живой. Её разум начал проваливаться в сон. И вдруг… Внезапно всё вокруг затянуло пучками ледяного света.

В те моменты, когда мы «задумываемся», на самом деле мы перестаём контролировать происходящее вокруг. Даже если нам кажется, что мы намеренно отключаемся, - всё равно перестаём. Потому что с этого момента и до обратного «включения» все наши действия контролируются тем пластом нервной системы, где собран весь наш предыдущий опыт. Все воспоминания. Но только не осознание. А «включается» это самое сознание по воле внешних стимулов – увидел время, услышал звук или что-либо ещё. То есть тоже – бессознательно. И в такие промежутки взрослый человек больше всего похож на малыша. 

Дети ещё не осознают себя отдельно от этого мира. Они просто собирают информацию о нём, ещё не зная, как ею распоряжаться. С годами мы, как правило, утрачиваем способность воспринимать. Не потому информация не откладывается, вовсе нет – даже наоборот. Просто мы перестаём её замечать и не фильтруем то, что поступает.

Как ведёт себя маленький ребёнок? Куксится, переживает, реагирует порой неадекватно. Чем отличается современный взрослый? Если брать «в общем». Он ведёт себя точно так же, только вдобавок ещё курит, пьёт, беспорядочно совокупляется и ругается матом. Так что же получается, мы всё время пребываем в том состоянии «задумчивости», когда утрачивается контроль?

Сон

Аиша всё глубже погружалась в состояние сна. Девушка даже не обратила внимания, как её кибертело на мгновение заволокло пучками света. Но теперь она была словно в темноте, она не летела, даже не перемещалась на скорости, а просто зависла, как будто в небытии. Сквозь сонливость девушка поняла, что что-то не так: вместо шара в котором она была, она вдруг оказалась в каком-то неведомом ей пространстве. Вокруг начало материализовываться пространство – кусок земли, на которой она лежала, и туман, который как бы скрывал всё то, что было дальше вытянутой руки.

- Так и знал, что найду тебя там, - услышала девушка за спиной знакомый и голос, и всё её естество – дыхание, сердцебиение и даже мысли – замерло. Она медленно повернула голову назад, и увидела того, кого уже никогда и не надеялась больше увидеть в своей жизни: позади неё стоял Шам.

- Родной, - впав в безумие, девушка резко вскочила и кинулась Шаму на шею. 

Перед ней был не тот тщедушный, худой и измождённый парень, который умер буквально у неё на руках. В киберпространстве каждый сам выбирал, как ему выглядеть. Это оговаривалось ещё при заключении договора с Корпорацией. Каждый новый пользователь пошагово выбирал себе каждую черту лица, каждый шрам и каждую морщинку. Регулировал цвет кожи, оттенок волос, рост и фигуру и все видимые атрибуты. Это называлось аватара. Её можно было менять через администрацию, что называлось пластика, но пластика оплачивалась отдельно. Поэтому к первичной аватаре относились более чем тщательно. И если аватара Аиши почти ничем не отличалась от реальной – разве что девушка немного уменьшила грудь, чтобы другим не казалось, что она её специально сделала такой большой, – то Шам был похож на самого себя разве что условно. У него был высокий рост, плотное спортивное тело – настолько рельефное, что каждая мышца выделялась в отдельности. Лицом он был тот же, но оно было пухлее, будто питался он более чем хорошо, а стрижкой напоминал кантри-рок-музыканта прошлых эпох.

Именно таким Шама и видела Аиша каждый раз, когда они вместе путешествовали по Киберу. В первые мгновения она вообще не понимала, что происходит, и её это особо не волновало. Сейчас ей неважно было, что произошло, важно было только то, что вот он, Шам, прямо перед ней. Она его видит и может почувствовать. Они застыли так, прижавшись друг к другу так сильно, как когда-то парочки обнимались на вокзалах, когда девчонка встречала своего парня с войны.

А потом долгая разлука дала о себе знать. Разомкнув объятия и посмотрев друг другу в глаза диким страстным взглядом, они словно потеряли над собой контроль. Движимая одним порывом души и тела, Аиша скинула куртку и подняла руки, давая Шаму стянуть с неё майку. Ощутив его руки на своих обнажённых плечах, девушка вздрогнула, будто через всё её тело прошёл удар тока. Пока он расстегивал ей лифчик, Аиша вцепилась пальцами в ремень на джинсах. Срывая друг с друга одежду и обнажая тела, они сливались в объятиях и поцелуях, пока, раздевшись донага, не слились окончательно в экстазе чувств и плотских ощущений. 

Аиша не чувствовала, на чём лежит, она ощущала только то, что она сейчас лежит под Шамом, прижатая его грузным телом. То закидывая голову назад от удовольствия, то поднимая взгляд на дикое нависшее над ней тело, движущееся в бешеном темпе, она стонала и закусывала нижнюю губу. Его руки то подтягивали её тело к себе, то опирались под её лопатками, то скользили по её трясущейся в такт груди. Шам тоже тяжело дышал, то рыча, то стискивая зубы. Они то и дело сливались в поцелуе, или же его губы нежно касались её груди. Она не могла ни о чём думать. Сейчас для неё был только этот момент.

Главная проблема отсутствия сознательности – это безответственность. Человек, который не контролирует свои действия, не будет чувствовать, что он ответственен за что-то. Как ведут себя люди, будучи в пьяном угаре? Это не просто забавные и глупые ребята, которые не следят за базаром и которым трудно удержать в штанах своё хозяйство.

Что такое неуравновешенность? Когда люди не управляет своими эмоциями, не реагируют правильно. А как большинство людей ведут себя в повседневной жизни, если их хоть на йоту сдвинуть из привычной зоны комфорта?
Остаётся сделать только два вывода: либо мы такие бессознательные идиоты, либо система делает всё возможное для того, чтобы создать условия, которые бы мешали нам вести осознанный образ жизни.

Тоннель

Аиша лежала с дикими и радостными от только что перенесённого возбуждения глазами, глубоко дыша и чувствуя на шее поцелуи Шама. Один из плюсов виртуального секса – это возможность для обоих партнёров кончать одновременно всегда, когда они этого хотят. А кто, собственно, этого не хочет?

Девушка крепко обняла парня, после чего ей так хотелось полежать с ним в обнимку, как у них бывало всегда после занятий любовью. Тяжёлой тушей Шам упал на спину, и Аиша легла головой ему на грудь, закинув на него правую ногу. Только теперь в голове начинали возникать вопросы: «Что происходит?» «Это реально?» Но после того, что только что было, она не в состоянии была сразу привести мысли в порядок, и первые минуты просто наслаждалась моментом, переплетая с Шамом пальцы рук.

- Я скучала…

- Ты не представляешь, как я скучал, - ответил Шам. Только теперь девушка обратила внимание, что голос её парня немного изменился. Нет, это был всё тот же голос Шама, но только с другой интонацией: более тихий и спокойный, как у укуренного буддиста, который испытал просветление.

- Это… По-настоящему?

- Любимая. Если и есть на свете что-то настоящее, так это то, что всегда было и будет между нами с тобой. 

- А ты… Где мы? Что сейчас происходит?

- Давай я тебе покажу. Не хочешь одеться?

Аиша решила, что Шам намекнул ей, чтобы она оделась. Девушка привстала и потянулась за одеждой. Хоть она и позволяла себе временами выпендриваться, Аиша всегда слушалась Шама, и даже сейчас, когда она не понимала даже, насколько реально то, что сейчас происходит, не собиралась поступать иначе. Но внезапно одежда растаяла в пространстве, стоило ей только прикоснуться к ней рукой. И почти одновременно с этим девушка ощутила прикосновение собственной одежде на теле. Она испуганно оглянулась. Шам стоял напротив в шаге от неё тоже полностью одетый и глядел прямо ей в глаза, словно спрашивая: «Ну как тебе?»

- Как…

- Это самое простое. Смотри.

Шам развёл руками, и перед Аишей возникла та самая крыша, стоя на которой, она травила своё сознание перед тем, как уснуть в полёте. Ещё мгновение – и крыша сменилась пляжем. Это был тот самый пляж… Даже шезлонг стоял так же, как тогда, и коктейли… Всё было как во сне. Может, это и был сон.

- Шам… Как ты это делаешь? И где ты? Я имею ввиду, мы ведь сейчас в Кибере? Но где…

Шам снисходительно улыбнулся. Он подошёл к девушке вплотную и крепко прижал её голову к своему плечу. Она всегда таяла, когда он так делал.

- Если ты про моё тело… Его сожгли…

Девушка вырвалась из его объятий, немного отстранившись и уставившись на него испуганными глазами. Держась одной рукой за его плечо, другой она проводила по его пухлому лицу, как будто пытаясь оценить степень его реальности, хотя понимала, что это всё лишь иллюзия.

- Но как? Шам… - у Аиши на глаза наворачивались слёзы.

Она чувствовала, как её сердце начинает биться чаще, дыхание становится глубже и немного кружится голова. Девушка чувствовала, что это сон, и что она скоро проснётся. Её начинало тошнить, возможно, это подсознательная реакция на то, что она слишком много выкурила после того, как долгое время вообще не курила.

- Шам, ты помнишь…

Девушка хотела сказать о том, что он обещал, что не оставит её в тот момент, как реальность вокруг начала расплываться, и не было больше ни Шама, ни пляжа, только длинный глубокий тоннель, в котором она летела, чувствуя себя нотой или вибрирующей материальной точкой.

На сегодняшний день общество пребывает не просто в сонном состоянии, а в фазе глубокого сна. Если взять каждого по отдельности, то какие-то признаки сознательности ещё и можно обнаружить, но возьми нацию в целом – и вряд ли можно будет сказать о ней что-то более-менее определённое.

Если раньше общество существовало, имея общую цель – пускай они двигались к недостижимой цели, но она у них была, – то сейчас без этого уровень сознательности упал ниже плинтуса. Не имея твёрдой почвы под ногами очень трудно передвигаться, даже когда знаешь, куда идёшь. А многие даже не знают. В каком-то смысле в условиях отсутствия так называемой национальной идеи, на какие-то основополагающие вопросы может ответить наука или религия, но как часто и насколько часто к ней обращаются? Особенно у нас… 

Сейчас в обществе всё больше становится молодых людей, не горящих энтузиазмом как-то устроиться и определиться с жизнью. А молодые, не будем забывать, с годами стареют. Они одиноки, безынициативны, а интересуют их больше всего «лайки» в соцсетях. Добро пожаловать в постиндустриальное общество!

Бледный

Аиша проснулась с тяжестью в голове и лёгким головокружением. Её мутило, и было трудно дышать. Она поспешно встала и сняла шлем с головы. Доковыляла до ванной комнаты, согнувшись над раковиной и тяжело дыша. Было такое ощущение, что её сейчас вывернет наизнанку, но желудок был уже пуст. Её ужин и ужином-то было трудно называть. Удивительно, как всё-таки качественно мозг выполняет свою работу. По идее, виртуальные наркотики должны были вызывать только перемены в сознании, не вызывая никаких физиологических реакций. Но сейчас Аиша ощущала самого настоящего «бледного», и меньше всего она сейчас хотела думать о траве. И зачем только она покурила?

Девушка решила сосредоточиться на позитивной мысли: она снова видела Шама. Но хороших чувств это не вызвало. Аиша расплакалась так, как будто у неё снова отняли самое дорогое. Нет, это был не тот сумасшедший плач. Она уже убедила себя в том, что его смерть – жестокая неизбежность. Это были тихие горькие женские слёзы. Слёзы боли и тоски.

Он был так близко! Они снова были вместе! Девушка не могла примириться с гибелью Шама. И единственное, зачем она всё ещё жила, это выяснить тёмные обстоятельства и причину его смерти. 

Аиша начала приходить в себя. Умывшись, девушка вышла в комнату и внезапно поняла, что что-то не так. Было непривычно темно. Она посмотрела в сторону окон, и у неё округлились глаза: во всём городе не было электричество. Обычно ЦК пылал огнями и днём и ночью, но сейчас… Ни в одном здании, на которые открывался вид из номера Аиши, ни в одном окне не горел свет.