Во времена хрущевской оттепели был великолепный интеллигентный фильм про физиков-ядерщиков (Иннокентий Смоктуновский, Алексей Баталов, Михаил Козаков) — «Девять дней одного года» назывался.

День 1-й.

СССР. Большая очередь. Рабочее время. Я — в хвосте. Чувствую цепкий взгляд высокого, стройного, взрослого мужчины. Я — в оранжевом костюмчике в облипочку. Предлагает жестом встать впереди себя. Встала. Вечером — встреча. Охмурение: Стругацкие, Станислав Лем, 5-е измерение, пальцем на стене подъезда чертеж... Охмурение состоялось.

День 2-й.

Идем по длинному Гастроному на ул. Вайнера, в Свердловске. Я в голубом платье, тоже плотненько. Отошел в сторону метра на два, и я почувствовала его мужской взгляд сверху вниз и наоборот. Пошли дальше.

Повел в картинную галерею на выставку советского художника Бурака. Поняла. Знает толк в живописи и стихах. (Потом были стихи). Очень любил Третьяковку. Знал, где, в каком зале висят значимые большие полотна. Много мог говорить о них. Позднее бывали всегда в Лаврушинском переулке, когда были в Москве. В Эрмитаж ходил несколько дней. Один. И в Лувр. Мы — один день и — в другое место. Диснейленд... Другой уровень... Мог молча сидеть 5-10 минут у картины. Объяснял мне, в чем красота настоящих стихов.

День 3-й.

Первый раз у него дома. Рассказывал роман Станислава Лема «Солярис». (Я не читала.) Фотографировал. Песни под гитару. И свои. Сладкое. Что-то хорошее пили.

День 4-й.

1 Мая. Впереди три дня. На байдарке по красивой речушке Серга под Свердловском. Первое наше маленькое путешествие. Две ночи в палатке... Потом путешествий было много. Реки, горы, озера. Байдарка, резиновая лодка (две было и две палатки), мото «Урал». (Выше проходимость.)

Когда ослабла крепость — поезд, автобус, авиа, теплоход. «Путешествия — тоже духовность. Вéдение. Информация», — он. Умел видеть, а не только смотреть. Ухватывал раза в два больше, чем я. Хотя смотрели всё вместе. (Лучше память.) Базис. «Имеющему дастся...», — Иисус Христос. Путешествовал со студенческих лет на свою летнюю стипендию, с полевой сумкой. В основном — зайцем. Один. Все летник каникулы.

День 5-й.

Дед Мороз в детском саду. (Дешевле садику с родителем). «Папа! Это ты?», — младший сын. Не сразу узнал. Но узнал...

День 6-й.

Большой кинотеатр «Темп» в Свердловске. Тишина в зале. По сценарию что-то. Он засмеялся. Раскатисто, громко. Стали смеяться рядом. Уже над ним. Потом соседние ряды, и дальше, почти весь зал. Это было что-то... Не понимая, думаю, над чем смеются.

День 7-й.

Написал сценарий-коллаж-капустник к Новому году на работу. Удивительный. Столько юмора, безобидных подначек. С музыкой, песнями.

День 8-й.

Загородная прогулка на велосипедах с двумя сестрами. Спортивные, подтянутые, умные, красивые. Одна из них, вроде, кандидат наук географических... Глаз был положен на него открыто, не скрывая. Был вежлив, внимателен. Но не более. Больше совместных поездок с ними не было.

День 9-й.

Приходим как-то к нему домой. Его у двери ждут. Красивая, высокая. Зашли втроем. Потом я — в двери. Удержал. Вышли втроем. Говорят между собой. Вежливо, спокойно. Я молчу. Дошли до трамвая. Она, видимо, думала, что поедем все вместе. Он аккуратно «засунул» ее (помог) в трамвай... и дверь захлопнулась. Вернулся со мной. «Женщин две, а диван один», — его фразочка потом.

День 10-й.

Его соседка — медсестра. Высокая, фигуристая, деловая. О-очень имела виды на него. А на меня такое... «Куда вы с ней ходите?». Его ответ: «В лес». На бомондах танцевал только со мной. Даже когда я просила его с кем-то потанцевать. Хотя танцую я так себе.

День 11-й.

Новый год. Встречаем у его мамы — хотел представить меня. Моя подруга Зина попросила познакомить ее с кем-нибудь. Саша привел своего товарища по работе. Однокомнатная квартира, высшее образование, хороший рост. Чуть полноват. Но чуть. Кажется, писал кандидатскую. Еврей. (Они же умные. И с юмором.) Но... оказался нужным Войлошников. И настойчива... Пакостные письма писала...

День 12-й.

Были в гостях у моей школьной подруги Нины Мавриной. Потом были ее слова мне: «Больше с ним не приходи. Одна можешь.» Запала... Честно дала понять.

День 13-й.

Отпуск. На реке Инзер. В палатке. Застряли. Ненаселенка. Башкирия. Дождь затяжной. «И такая кибизень целый день, целый день» (песня). Поддерживал костер под дождем. Горячее ели. В палатке гитара. Песни. Развлекал как мог. И сын (годика 3-4): «Да здравствует великий папа!» Откуда у ребенка это? До сих пор помню. Ночью лопнула растяжка. Провис угол палатки. Кто-то крупный шастает вокруг. Не маленький нахальный ежик. Я от страха: «Надо кому-то выйти». Саша молчит. Был только охотничий нож... «С волком справлюсь», — его слова. Утром обнаружил ка-шки медведя. Дома только сказал мне об этом. Сыт был Миша. Малины полно было. Лето. Простое любопытство.

День 14-й.

Оставил хорошо оплачиваемую интересную работу (в Перми), когда познакомились. Работа была с командировками по всей стране. (Строительство электростанций, наладка оборудования). Некоторое время работал преподавателем в техникуме. Из-за летних отпусков. Но не долго.

Эля. Моя тезка. Старший преподаватель иностранного языка в техникуме железнодорожного транспорта. Я хорошо знала ее. Очень добрая, умная. Как она его любила и хотела... Высокая. А я — маленькая и закругленная... слегка. «Мне всегда нравились полненькие», - его слова. Много позднее сказанные как-то.

День 15-й.

Отпустил нас с сыном в Киев. (Сам бывал там.) С познавательной целью. В каникулы. Скучал. Написал (нарисовал) масляными красками на большом вертикальном стекле двери в гостиную великолепную, лихую каравеллу. Все снасти спичками выписывал. Неделю работал. Подписал мне на день рождения.

День 16-й.

Электричка. Загород. Лыжкая прогулка. Возвращаемся. Темнеет. Устала. Спешим. Опаздываем. Села: «Дальше не пойду.» Как маленького ребенка мягко, терпеливо уговаривал. Ни раздражения, ни упрека. Успели. (Мой родной старший брат бы... Крутого нрава... был. Тоже Саша.)

День 17-й.

Алтай. Альплагерь «Ак-Тру». Добираемся по узкой горной тропе; с рюкзаками. Горные речушки, дохлые мосточки. Закапризничала. Взял молча мой рюкзак (больше 8-и килограммов не делал мне) и — себе на живот. Сзади огро-о-мный свой с гитарой поверху. Идет молча. А я «выступаю»... сзади. В одном купальнике... Назад не могу...

День 18-й.

Оформил большую галерею (на обе стороны) в длинном коридоре квартиры из наших (размером 10х15) фотографий. Стены покрасил в лиловый цвет. И щит из пенопласта сверху с приклеенными буквами: «Элику в день рождения». Большой кропотливый труд. Подвешивал на лесках, заклепки, на картон наклеивал фото, подписи...

В спальне перед... всегда удалял из комнаты нашу любимую кошечку Ксюшу. Я потом только узнала, что у животных есть душа. И не такие они глупые.

День 19-й.

Это было в последний раз в каюте теплохода «Александр Гумбольд». (Где-то в Атлантике, в высоких широтах. Айсберги рядом. Апрель-май 2008 года. Там погиб «Титаник». И тоже в это время.) Мужу было 82 года. Я — после: «Саша. Померь давление». Не стал мерить.

День 20-й.

Ни одного плохого слова им не сказано об армии и фронте. Никогда. Наоборот. Часто, даже в Германии, вспоминал своего старшину, с юмором, по-доброму: «Оправиться! Кашееды...». (В запасном полку перед отправкой на фронт учили. Не сразу — под пули.)

Страна, Родина и государство — вещи разные. Родину свою, свою страну он любил. Уж я-то это знаю. «Меня на чужбине никто не ждет. Мне и тут хорошо.» Его дословные. Но пишет жестко. Поездки в Москву, Питер просто так. Бананы (дефицит), музеи, театры. Только это. Жили в гостиницах. Брали младшего сына из школы. Цель только познавательная.

Тонкое, деликатное, воспитанное, скромное, интеллигентное существо. Лояльное. Компромиссное. Терпимое к людским слабостям. Ненавязчивое. Умел молчать и слушать. Ни разу не повысил на меня голос. Ну поверьте же мне! А, бывало, надо! было. Ничего мне не говорил дважды. А надо! было! Не один! раз говорить. То, что в голове, всегда для меня было важнее, чем то, что ниже живота. И потому я всегда хотела (еще девчонкой 11-12-13-и лет) мужа старше. Старше, в моем понимании было, значит — умнее. И не ошиблась. А материальная сторона — это уже потом. Не были богаты, но на всё хватало. Всегда. А пишет как пишет. Жестко. Там он другой человек. Но пишет талантливо, художественно. И о том, о чем никто не писал. Корни власовщины. О чесиках. Их судьбах. ТАКИХ книг больше НЕТ. Их время придет. И автор пишет только о том, что САМ пережил, испытал, прочувствовал.

Одаренных, неординарных, не локастых интеллигентов затирают, затаптывают пробойные прагматики-реалисты. Это было во все времена. «Таланту надо помогать, серость сама пробьется» — народная мудрость.

«Мог остаться инвалидом после полиомиелита, могли убить на фронте, мог не встретить тебя.» Простите. Но как можно забыть такие слова! Прожили уже много лет вместе.

«... Поехал бы в СУГРЭс, г. Средне-Уральск под Свердловском, нашел бы в бараке Эльку Петерсон и сделал бы ей предложение.» Может быть, это была шутка. (Говорили о том, если б можно было начать жизнь сначала). В 84 года вспомнил костюмчик, в котором увидел в первый раз.

И... «Я тебе даже ни разу не изменил», — тоже в 84 года. С сожалением или нет — не поняла.

Может быть, и первое. Мужчины...

Три книги мне посвящены. Разумеется, мне и в голову не приходило просить его об этом. Песни. Последние слова перед уходом были: «Элик. Сарделька.» Потом закрыл глаза. Капали обезболивающее и «питание». Шесть дней. В больнице Дрездена. Онкология. Всё делали сестры. Очень внимательно. В отдельной палате. Я была рядом. (Поставили вторую кровать в одноместной палате.)

Врать мне не с руки, милые читатели. Есть причина. Мне обещают встречу с ним и с другими родными и близкими мне людьми.

Познакомьтесь с ним через его книги, дорогие мои, внимательные, добрые, понимающие, умные, снисходительные читатели. И полезно помнить, что нельзя писать так, чтобы было хорошо всем и всё. Ошибки делают все. (И мировые гении.) Особенно творчески одаренные. Настоящий художник всегда творец, новатор, со своим мнением. Если этого нет, то это уже не художник, а ремесленник.

Часто непонимание, неприятие — от недостатка информации, нежелания думать и прозревать. Суета сует... Заботы века сего... И забываем о главном: вéдении, доброте, любви, милосердии. «Понимать важнее, чем знать. Всё знать невозможно. Знать надо нужное.» (Из беседы с мужем.)

Точки над i расставляет история. Часто с большим опозданием. И не всегда верно. (Это мое мнение. Оно может быть ошибочным.) История человечества крепко перекручена. Много фальсификаций. ЭТО УЖ ТОЧНО.