Стихотворение «Бухенвальд» опубликовано на Решете Израэлем Заром после представления идентичного текста на сайте стихи.ру Петром Корзинкиным.  Согласимся, что разбираться с авторством не наша задача. Попробуем рассмотреть феномен успеха этого стихотворения у читателей Решета. Многие оказались чрезвычайно затронутыми эмоционально. "Бухенвальд" принёс Израэлю Зару рекордное количество высоких читательских оценок в кратчайший срок.

Было бы несправедливо упрекать читателей в эстетической неразборчивости и чрезмерной доверчивости, если бы это происходило не на литературном (всё-таки!) ресурсе. Тема стихотворения сама по себе способна затронуть любое сердце – разволновать, подкупить. С одной стороны.

С другой – с тем же успехом допустить авторскую (вольную или невольную) спекуляцию

на "ловле душ" и "вышибании слезы".

Сразу скажу о личной заинтересованности.  Четыре года назад мне довелось побывать в Бухенвальде – реально. С плутанием по «пьяному лесу» в зимних сумерках – в ситуации отнюдь не туристической. Запредельный  ужас тех мест до сих пор отзывается в памяти темно и безысходно. Однако пережив эти впечатления, спустя время, не решаешься подступиться к этой теме – Боже, где взять силы и мастерство необходимого уровня!

Но  есть вполне доступный путь – элементарное манипулирование чувствами читателя. Без знания истории лагерей Бухенвальда. Без совестливого подхода к качеству изложения. Можно вообще заявить: зачем оно, мастерство – в данном случае. Нам важно, что кто-то, прочитав «искренние безыскусные» строчки, ощутил ужас автора, проникся его воплощением в образ узника. Мы сострадали, сопереживали бесконечности этого страдания – вне времени. Но, дорогие мои, сострадали, прежде всего,  по факту столь чудовищных событий в человеческой истории!

Скажем, зачем придираться - Решето все-таки любительский сайт. Тогда, господа, давайте постесняемся восклицать в адрес этого «произведения» - сильное стихо!

Прочтите хотя бы краткую историю, просто историю  Бухенвальда – без банальных рифм

и корявых строчек –  наверняка будете больше потрясены  не претендующим на художественность

документальным изложением фактов изуверских злодеяний.

Кроме того, узнаете, что в Бухенвальде евреи  не являлись большинством жертв, как это было, например,  в Освенциме. Евреев массово завезли в Бухенвальд из Польши только в 1945 году,

в феврале. Расстрелы именно евреев не были спецификой системы лагерей Бухенвальда.

У Бухенвальда был свой "профиль" -  узников разных национальностей, в том числе нетрадиционной сексуальной ориентации, подвергали чудовищным медицинским экспериментам – заражали палочками тифа, чумы, воздействовали ядами. И изучали результаты.

Для этого целенаправленно накапливали количество заключённых.

Расстреливали там, в основном, советских военнопленных, независимо от национальности  –

вот это бессчетно, вне всякой статистики. Настолько массово, что одиночное выведение персонально офицером «к свежей яме» - нехарактерная, мягко говоря,  деталь. Роскошь. Для расстрелов в Бухенвальде применялось чудовищное изобретение фашистов - «расстрельное устройство», располагавшееся  в специальном бараке.  До постройки этого барака расстрелы проходили

не над ямой, а в бункере. Трупы сжигали в крематории.

Допустим, автор не задался целью как-то приблизиться к историческим фактам, а пережил в воображении судьбу отдельно взятого человека отдельной  - своей - национальности.

Пошел по пути образного выражения сугубо личных переживаний, по наитию. Согласимся,

это может быть очень сильно. Сопереживание отдельной личности может захватывать глубже,

чем самое искреннее сочувствие  обезличенной давно ушедшей в небытие массе страдальцев.

Но как  это сделано в данном опусе?

Автор опирается в стихотворении как бы на три эмоциональных центра:

- «оставил частичку себя» в бараках Бухенвальда ( его ощущению себя по сей день узником сочувствуешь во времени)

- очертил образ «хромого еврея», ведомого на расстрел к «свежей яме» под звуки весенней капели

- сам лично нарисовался в образе такого же ведомого на расстрел «по сугробам»

«в бухенвальдских морозах»

Нужно признать, эти три пусковых крючка способны расстреливать чувства доверчивого всеядного читателя без всякого устройства. Хоть поштучно, хоть массово. Действуют однозначно. Пусть даже всё это конкретно и по большому счету лишь условно о Бухенвальде.

Действуют на кого? Извините,  но не на того, кто в состоянии хотя бы просто логически сопоставить первые строчки двух начальных катренов, противоречащие друг другу: «Три без малого года во мраке» (сосчитано)  - «Шли бессчетные дни и недели» (эмоционально, не поддается счету). Начальные строчки спонтанно использованы автором для нагнетания «патетики ужаса».

Что уже есть старт  примитивной манипуляции чувствами.

.

Сюда же вкраплены жалостливые и «частичка себя», и «волчонок», «цепляющийся за жизнь». И отсутствующее в русском языке «встретя». Да еще весенние капели, которых по законам природы за три года случилась, конечно, не одна. Значит, «встретя» и даже встретив – ну никак, а уж тогда хотя бы «встречая», но ведь как-то надо необремененному элементарным умением автору уложить это в размер строки…

«В редких снах рисовал миражи», которые, вообще-то,  видят, а не рисуют, поскольку мираж  не продукт  воображения, а оптическое явление.

«…рисовал миражи, Что наступит счастливое время». Кто-нибудь прочитал это по-русски?  Как миражи счастливого времени.

«Но с утра» (имеется в виду некое обобщенное утро, поскольку за три капели это происходило, как минимум не один раз), тогда почему «повёл» - а не ведёт и ведёт из утра в утро… Если же это не в течение многих утр в периоды всех трех капелей, а единично, то никак не после многих снов с миражами, а после одного конкретного сна. Но тогда автор-узник должен не «видеть»(несов.), а увидеть (соверш.) хромого еврея, ведомого офицером. Полная путаница во временах.

Далее – жизнь, прожитая «в шипах, а не в розах» - строчка, нелепая  в данном контексте. Но и сама по себе  абсурдная. Если бы жизнь была прожита «в розах», то это  всё равно бы происходило одновременно «в шипах». Поскольку розы сами по себе с шипами, если кто не знает. Если же автор под «розами» имел в виду только непосредственно цветки, а шипы отдельно, то тогда уж

не «в розах», а в их бутонах или там лепестках.

Но, господи! Просто нужна была рифма к морозам. Та самая, классическая, которой еще А.С.П. дразнил не грешащего поэтическим вкусом читателя. И автор лихо так ее пристегнул к «бухенвальдским морозам». Не задаваясь мыслью, что речь о Тюрингии (Веймар), где морозы и сугробы вообще-то редкое,  нехарактерное погодное явление. Да и  "вели в бухенвальдских морозах" - изречено  где-то далеко за пределами русского языка.

Так что приходится непопулярно подытожить: представленное стихо – спекулирующий темой, неумелый набор душещипательных фраз, собранных в якобы стихотворение с некой, осознанно

или бессознательно, коньюнктурной целью.

Факт публикации этого продукта под запутанным авторством на Решете сразу после скандала с неофашистским выступлением в день рождения Гитлера представляется, скажем так, мутноватым явлением  в хрустальной повседневности литресурса Решето. Как-то очень всё смахивает на некий авторский эксперимент над местными чувствительными душами. Не напрямую медицинский, как  затравки бухенвальдского изувера Карла Коха, но, вполне возможно - не односерийный.

При том, что Кох всё же знал своё дело круче.

Допустим, такое представление ошибочно. Хорошо бы. Тем не менее,  стоит хором выдохнуть признание, что кое-кого  чувствительно подкупили. Или хотя бы не стоит эмоционально повторять, что это  «сильные стихи». Стихи  слабые  –  как стихи – а если в каком-то аспекте сильны, то тривиально  как спекуляция чувствами. По причине тотальной неразвитости художественного восприятия вообще  и поэтического в частности. Правда, бесперспективно учить слепых дальнозоркости, а  различать звезду Алькор – вовсе неблагодарное занятие. 

Но манипулировать наивными эмоциями людей со слабым поэтическим зрением, увы, порой

не составляет труда.