РЕШЕТО - независимый литературный портал
Куцулым ilioney Дмитрий / Проза

Сердце Ашглора часть 2

1447 просмотров

Продолжение фантастического романа-притчи о падшей человеческой душе погрузит Вас в мрачную атмосферу Метрополия, города, для жителей которого он – целый мир.

Часть II. Точка сбора.

 

Глава I. Омут прошлого.

 

                Теплое сентябрьское солнце заливало Метрополий своим светом, поднимая настроение его жителям. Даже те, кто жил лишь в своих проблемах и не видел ничего кроме них, чувствовали определенный подъем в своем состоянии – такова магия самого яркого небесного светила. Пение птиц в парках и жилых районах заглушало слабый шум автомобильных дорог. Четкие городские очертания составляли насыщенную и красочную геометрию домов, дорог, теней и машин. Люди, тем временем, приезжают с отпусков и постепенно начинают возвращать свою жизнь в свой обыденный ритм, где почти нет места отдыху и праздности. Но все равно, лица с улыбками встречаются еще довольно часто, поскольку в воздухе чувствуется, пусть уходящее, но все же дыхание лета. Везде царит расслабленность и покой.

                На улицах нет больших толп, длинных пробок и темных тонов в одежде прохожих. Легкий ветер гуляет между зданиями, оставляя после себя приятное ощущение на теле, которое, не чувствуя стеснения большим количеством одежды, дышит этим ветром, солнцем и прохладой теней высотных зданий. Именно так ощущал себя один молодой человек, что шел вдоль улицы и искренне радовался теплу и ощущению свободы. Лишь папка с тетрадями в правой руке не позволяла расслабиться полностью. Он бы с удовольствием оставил ее дома, если бы не занятия в университете.

                Адриан шел по улице, и на нем были надеты светлые джинсы и рубашка с завернутыми рукавами. Ветер мягко трепал ее полы и расстегнутый воротник, обнажая загорелое юношеское тело, которое наглядно указывало на недавнее его возвращение с морского побережья.

                Молодой человек шел по свободной от большого количества людей и машин улице, и на его лице читалось заинтересованность в жизни. Даже с высоты птичьего полета было видно, что он ничем сейчас не обременен. С любопытством он рассматривал рекламные плакаты на стенах высоток, следил за проезжающими по проспекту автомобилями, улыбался проходящим мимо него девушкам, а они улыбались ему в ответ. В данный момент Адриан был просто-напросто счастлив ощущать себя живым, быть счастливой частичкой этого мира, что приветствовал его своим ярким светом.

                Двигаясь в тени огромных зданий, он свернул к входу в метро, и исчез за одной из множества стеклянных дверей, открывающихся в обе стороны. Внутри он прошел по не очень длинному коридору, спустился вниз на эскалаторе и оказался в светлом и просторном зале. В кассе Адриан купил билет в метро, дающий право на проезд в течение целого месяца, затем прошел через турникет на станцию.

                Он сел в вагон подъехавшего поезда и с комфортом разместился на одном из нескольких свободных мест. Проехать ему нужно было всего несколько станций и при этом напрямую, так, что не было никаких пересадок, – очень удобно, благодаря чему ездить в университет зачастую ему было в удовольствие.

                Спустя четверть часа Адриан вышел из метро и направился к большой зеленой аллее, залитой яркими лучами солнца. Над кронами деревьев величественно возвышалось очень высокое здание университета, который был одним из самых престижных в городе. Сама аллея была заполнена смеющимися и жизнерадостными юношами и девушками. У некоторых из них занятия уже закончились, и, общаясь с ними, остальные только обдумывали степень необходимости посещения своих занятий.

                Адриан шел вдоль лавочек, и довольно часто останавливался, чтобы поздороваться со знакомыми, которых у него за четыре предыдущих курса набралось немало. Они все радостно приветствовали его, поскольку не виделись с ним большую часть лета. Девушки приветливо улыбались и кокетничали, а парни пожимали руки, обнимали его и угощали пивом и сигаретами. Так он шел, ощущая приятную для себя атмосферу студенческой жизни, в которой теплая и солнечная погода с чистой совестью называется главной причиной прогулов. И действительно, когда Адриан сидел в тени дерева с бутылкой пива в руке и наблюдал за одетыми по-летнему девушками, мысль об унылой и холодной аудитории казалась ему весьма неприятной. Впрочем, долго думать об этом ему не пришлось, поскольку зазвонил мобильный телефон. Адриан посмотрел на дисплей с высветившимся на нем именем и без раздумий ответил:

                 – Да?

                 – Привет, Адриан, – послышался бодрый мужской голос в динамике, – ты где сейчас?

                 – Я в аллее сижу, а где ты?

                 – Я уже на подходе, только из метро вышел.

                 – Ты что, один? А где Квинн?

                 – Он сейчас подъедет, так что давай на стоянке встретимся.

                 – Хорошо, давай.

                Адриан закончил разговор и положил телефон себе в карман джинсов. Он встал с места, попрощался с друзьями и пошел к автостоянке. По дороге он допил пиво, которым его угостили, и оставшуюся от него пустую бутылку выбросил в урну, поскольку не любил мусорить где попало, а тем более на территории университета, в котором ему предстояло учиться еще целый год.

                Прошло около десяти минут, как Адриан уже сидел на гранитном парапете, что огораживал участок автостоянки. Он достал из-за уха сигарету, которую ему дали знакомые в аллее, но обыск карманов выявил отсутствие зажигалки, хотя еще в метро без труда нащупывал ее у себя в кармане. Скорее всего, он одолжил ее кому-то и забыл забрать. Впрочем, факт ее отсутствия не мог испортить Адриану его отличного настроения, тем более что он увидел того человека, с кем договаривался о встрече здесь.

                Это был невысокий молодой человек с пепельного цвета волосами и одетый в джинсы и светлую футболку. Быстрым шагом он приближался к Адриану, ритмично покачивая головой, видимо, в такт музыке. Когда он был уже близко, Адриан встал с парапета и направился навстречу. Пришедший вытащил из уха один наушник и, слегка ускорившись, с чувством пожал ему руку и обнял со словами:

                 – Здорово, дружище! Ужасно выглядишь!

                 – Здорово, Алекс! Я тоже рад тебя видеть.

                 – Сколько ты загорал этим летом? Ты днем от солнца в солярии прятался?

                 – Слушай, ты, нормальный у меня загар! Не завидуй. Проведешь месяц на морском побережье, будешь выглядеть не лучше, поверь.

                 – Да я знаю. Тем более что я не такой красавчик как ты. Ну, расскажи, как отдохнул?

                Адриан достал из-за уха сигарету и взял ее в губы. Он спросил, нет ли у Алекса зажигалки, но тот в ответ только мотнул головой. Посмотрев по сторонам, они оба уселись на парапет. Адриан сунул сигарету обратно за ухо и продолжил разговор:

                 – Как я отдохнул? Да ничего особенного, если честно. Первые полторы-две недели неплохо, а вот потом уже скучно. Хотелось поскорее домой вернуться, почему я и радостный такой сейчас, что свалил оттуда наконец-то.

                 – Делать тебе нечего, на месяц туда ездить. Ты там хоть девчонку себе нашел?

                 – Я бы не ездил туда на столь долгий срок, если бы там не было родни. А девчонку не нашел, не переживай.

                 – А кого нашел? Парня?

                 – Да никого я не нашел, успокойся! – поднял тон Адриан. – Я не видел тебя месяц, а твои шутки меня уже достали.

                 – Пора бы привыкнуть уже, – с ухмылкой произнес в ответ Алекс. – Но ведь ты должен же кого-то встретить рано или поздно. Хотя бы ради душевного равновесия. А как это произойдет, если ты даже не ищешь?

                 – Тут я полагаюсь на судьбу. А тащить в постель всех подряд, как Квинн, я не могу. Кстати, где он? – Адриан посмотрел на часы. – У нас уже пара началась, вообще-то.

                 – Да должен уже… А вот он!

                В этот момент на стоянку въехал черный «Порше» с открытым верхом, и тут же окружающий стоянку воздух завибрировал от воздействия мощной акустической системы. Вдруг машина резко завернула в проем между припаркованными машинами, как раз туда, где сидели эти двое. Автомобиль уверенно затормозил в полуметре от парапета, но ребята не испугались, а лишь приподняли ноги на всякий случай.

                Молодой человек, вышедший из салона, был одет во все черное, был среднего роста, его довольно длинные темные волосы были зачесаны назад и лишь отдельные тонкие пряди спадали на глаза. Друзья направились к нему и стали горячо приветствовать, а особенно это относилось к Адриану, и не только из-за долгой разлуки, но и потому что тот считал Квинна одним из лучших своих друзей. Знали они друг друга давно, еще со школы и после ее окончания им весьма посчастливилось попасть в один университет, причем в очень престижный.

                Родители Квинна были очень богатыми, его отец являлся членом совета директоров «Горойла», крупной нефтяной компании, благодаря чему нашлись такие связи, чтобы сын мог учиться на бюджетной форме очного обучения. Адриан же сам сумел пробиться в это учебное заведение, хотя его родители вполне могли бы себе позволить устроить его на платную форму, поскольку были вполне обеспеченными.

                Что касается самой дружбы, то эти двое были его лучшими друзьями. Практически во всех увеселительных мероприятиях они участвовали все вместе, на занятиях сидели всегда рядом друг с другом, за помощью в решении проблем обращались в первую очередь друг к другу. В общем, у этих троих были хорошие отношения, и к их компании нередко тянулись другие люди, так как в ней всегда царила веселая атмосфера. К учебе они слишком серьезно не относились, но, несмотря на это, проблем с этим практически не было. Разве что Алекс старался учиться в основном на «отлично» и вполне успешно это делал.

                Квинн сел в машину, чтобы заглушить мотор, после чего покинул салон автомобиля, прислонился к дверце и обратился к Адриану:

                 – Ты курить так и не бросил?

                 Адриан достал из-за уха сигарету, на которую покосился Квинн, задавая вопрос, взял ее в губы и ответил:

                 – Нет. В такую замечательную погоду невозможно бросить курить. У тебя есть зажигалка?

                 – Должна быть, посмотри в бардачке.

                Адриан подошел к пассажирскому сидению и заглянул в бардачок, где лежало столько всего, что быстро найти что-то было очень непросто. Порывшись минуту, он выловил, наконец, зажигалку и прикурил. В этот момент он почувствовал себя так хорошо, что решил сесть на пассажирское сиденье. Когда за Адрианом мягко захлопнулась дверца, он расслабился и, вдыхая дым, почувствовал блаженство. И действительно, как еще можно себя ощущать себя, когда сидишь в дорогом автомобиле с открытым верхом, ветер нежно треплет волосы, играет отличная музыка, плюс рядом два лучших друга и сигарета во рту. Можно выключиться на время и просто смотреть, как выпускаемый из легких сизый дым извивается в такт музыке.

                Это расслабленное состояние вдруг натолкнуло на мысль, что у Адриана в данный момент не было желания идти на занятия. Он посмотрел на общающихся между собой друзей и произнес:

                 – Слушайте, а нам обязательно на пары идти?

                 – Конечно, нет, – ответил Алекс. – Сейчас же сентябрь.

                 – От кого я это слышу! – воскликнул Квинн. – От отличника, который еще не пропустил ни одного занятия!

                 – А, быть может, я вас ждал эти две недели, так как знал, что с вами ходить никуда не буду, – парировал Алекс. – Так хоть проблем потом будет меньше.

                 – У тебя их и так не бывает. Ладно, пойдем учиться, а то получится, что я зря приезжал сюда, – с этими словами Квинн сел на водительское сиденье своей машины, чтобы выключить музыку и закрыть машину. В свою очередь, Адриан вышел из нее и, захлопнув за собой дверь, сказал в воцарившейся тишине:

                 – Знаешь, Вин, вообще-то это не ты на метро сюда приехал. И при этом наверняка с кем-то развлекался всю ночь. Так что тебе не на что жаловаться, тем более что друзей увидел, наконец. Я вот, например, рад тебя видеть настолько, что мог бы пожертвовать университетом ради того, чтобы пообщаться где-нибудь за бутылкой пива.

                В этот момент они уже шли по направлению к парадному входу в учебное заведение. Адриан, закончив фразу, докурил свою сигарету и выбросил ее в одну из урн, после чего услышал ответ Квинна:

                 – Вижу, тебе не терпится свалить отсюда поскорее.

                 – Просто у меня хорошее настроение.

                 – Я уверен, что такая мелочь, как пары, его точно не испортит. Поверь, я очень рад тебя видеть, поэтому сегодня мы поедем ко мне и хорошенько выпьем за твой приезд. Ну, и за начало нашего предпоследнего семестра, разумеется. Я как раз свой бар обновил на днях, надеюсь, нам этого хватит.

                 – А, кажется, я понял! – Адриан широко заулыбался, услышав про бар. – Так значит, ты хочешь пойти на учебу, чтобы иметь полное право выпить за ее начало?

                 – Конечно! Я же еще не был здесь в этом учебном году, так что мы с тобой чокнемся пару раз. А Алекс пускай сам себе повод найдет, он и так умный.

                 – Опять пошутил, да? – включился в разговор Алекс. – И когда мне посмеяться? Сейчас или попозже?

                 – Вечером посмеешься, – отвечал Квинн. – Намутим тебе план, и хоть умри со смеху.

                 – Вот так бы и сразу, – последние услышанные слова явно воодушевили Алекса, а Квинн, заметив его реакцию, сказал:

                 – Вот странный ты человек, Алекс… дуешь как заправский наркоман из подворотней, и при этом еще хорошо учишься. Еще, небось, маме с папой звонишь каждый день?

                 – По-моему, это не твое дело. И нечего орать посреди универа, что я дую, это никому не интересно.

                 – Вот тут ты не прав, я могу найти целый отдел, который это очень даже заинтересует.

                 – Только попробуй…

                Так эта троица вошла в здание университета, а Квинн с Алексом не переставали подшучивать друг над другом. Адриан просто шел и молчал, с улыбкой слушая бредовый юмор своих друзей, пока они не оказались перед дверьми лекционной аудитории. В коридорах было тихо и безлюдно, поскольку занятия уже шли. Перед тем, как войти в двери, откуда доносился монотонный мужской голос, Квинн произнес вопросительным тоном:

                 – У нас в этой аудитории?

                 – Да, в этой, – ответил Адриан.

                 – А предмет какой?

                 – Какой-то менеджмент…

                Квинн с вопросительной насмешкой перевел взгляд на Алекса, но что тот немедленно отреагировал:

                 – Вин, пошел в задницу! Не знаю я!

                 – Хорошо. Тогда пошли туда вместе.

                Адриан только ухмыльнулся, наблюдая за этой сценой, после чего проследовал за Квинном в аудиторию. Это было очень просторное помещение, одно из самых больших в университете. Аудитория была заполнена примерно на треть, что являлось неплохим показателем посещаемости, несмотря на популярность данной специальности, которая предусматривала подготовку квалифицированных управленцев. Адриан не выбирал ее, поскольку сам еще не знал, чего хотел. Зато родители решили за него и велели ему идти на эту специальность, руководствуясь теми соображениями, что это модно и престижно. А сам Адриан не имел ничего против их желания, так как главным для него был сам факт поступления в университет.

                Сейчас он был уже на пятом курсе, и до сих пор так и не смог понять, в чем его призвание. Множество разновидностей одного теоретического курса под названием «менеджмент» не могли дать ответ на этот вопрос. Единственным, что Адриан прекрасно осознавал, было нежелание посвящать свою жизнь бизнесу и экономике, но другого пути видно пока не было. Впрочем, это не сильно беспокоило Адриана, и в этом сказывалось влияние Квинна, который, казалось, был полностью безразличен к собственному будущему.

                За аудиторной кафедрой стоял пожилой человек и самозабвенно рассказывал о своем предмете. Передние парты, как всегда внимательно слушали и записывали его слова, а вот с задних рядов постоянно доносились смех и разговоры. Преподаватель даже не обратил внимания на Адриана и его друзей, и это несмотря на то, что прошло уже полчаса от начала лекции.

                Ребята уселись на места и переглянулись, уже по привычке оценивая нового учителя. По выражению глаз Квинна Адриан понял, что впредь появляться здесь вовсе не обязательно. И этот факт нисколько не смущал их обоих. Адриан не мог сказать, согласился бы с этим Алекс, но учиться здесь было несложно. Такой взгляд в глазах Квинна был не редкостью, и каждый раз это воспринималось с неким моральным воодушевлением. И как могло бы быть иначе в моменты, когда приходит понимание, что как минимум «четверку» получить будет несложно. Правы те люди, которые поступают сюда ради легкой жизни, ведь учиться здесь действительно нетрудно. Лишь изредка случаются исключения, в виде жесткого преподавателя по непрофильному предмету, но большинство, тем не менее, очень похожи как раз на того, что стоял сейчас за кафедрой и рассказывал бесконечные определения и их примеры из менеджерской практики.

                Из-за получасового опоздания данная пара закончилась довольно-таки быстро, и, как только прозвучал сигнал к ее окончанию, друзья вышли в коридор, где царило оживление, которое усиливалось все больше по мере выхода студентов из аудиторий. Находясь в этой толпе, Адриан осознал, насколько он отвык от заданного когда-то городской жизнью студенческого ритма. Шум толпы казался ему оглушительным, а ее размеры заставляли ощущать себя сухим осенним листом, упавшим на волнующуюся поверхность бурной реки. Подобно течению, эта толпа уносила с собой, болтала из стороны в сторону и подавляла любые признаки проявления индивидуальности. Впрочем, подобные свойства могла иметь любая другая толпа, независимо от ширины, длины и силы ее течения.

                К счастью для Адриана, он был в безопасности, поскольку рядом был тот, кто был способен вытянуть за собой утопающего и не пустить его обратно. Этот человек выделялся из толпы, и не только на первый взгляд. Квинн никогда никому не подражал и не обсуждал проблемы других людей, поскольку они не были ему интересны. Он всегда хранил при себе свое мнение, и понять его мысли было крайне проблематично для посторонних. Держал он себя обособленно и со всеми соблюдал определенную дистанцию. В осанке Квинна не было ни капли высокомерия, но что-то в нем приковывало взгляд и вводило душу в неопределенный трепет. За общим множеством и разнообразием атрибутов его внешнего окружения скрывалось внутреннее одиночество, держащее на приличном расстоянии даже Адриана, который был к нему, пожалуй, ближе, чем кто-либо другой в этом городе.  Сомнительно, что кто-нибудь в этом мире был способен заглянуть в душу Квинну, а тем более заставить его открыться самому.

                Вполне естественно, что у него было собственное мировоззрение, и за его сдержанностью невозможно было определить, как он относился к какой-либо ситуации или проблеме. Казалось, что, выслушивая какое-либо мнение, во взгляде Квинна самым необычным образом органично уживались интерес и равнодушие, понимание и насмешка. Во время общения с ним Адриан нередко ловил себя на этой мысли, и каждый раз это свойство не только казалось ему удивительным и загадочным, но и заставляло чувствовать некий дискомфорт. Все люди уникальны, но Квинн был наиболее интересным экземпляром среди всех. Так, быть может, это своеобразная жажда познания заставляет дружить с ним? Или это тяга беззаботной и богатой жизни, наполненной дорогими машинами, девушками и клубами?

                Адриан ушел в себя в раздумьях, но не успел он на последние заданные себе вопросы, как услышал, что его зовут. Бурное течение толпы начало уже уносить его, как тут же голоса друзей заставили открыть глаза. Как только он это сделал, то захотел вздохнуть, но не смог. Адриан тонул в реке, руслом которой был коридор университета. Эта река заливала собой все этажи и холлы, все кафедры и аудитории, унося с собой Адриана. Он не мог вздохнуть, как нельзя это сделать в воде; он ничего не мог увидеть, как это нельзя сделать во взбаламученной мутной воде; он не мог двигаться, как хотел, как нельзя это сделать в многократно превосходящей стихии. Иногда у него получалось вынырнуть на поверхность, но зацепиться было не за что, и течение продолжало его уносить бурными потоками. Затем Адриана вновь затаскивало под воду, но выплыть обратно было все тяжелее с каждой секундой. Он начинал захлебываться, а река уносила его как можно дальше.

                Вдруг Адриан сумел выбраться на поверхность, и жадно вдохнуть в себя глоток воздуха. Он посмотрел туда, где должны были быть его друзья и увидел их: они стояли на берегу и один из них, Алекс, кричал ему что-то. К сожалению, Адриан не мог расслышать из-за окружающего его со всех сторон бурления голосов, сливающегося в один оглушающий шум воды. Впрочем, этот оглушающий эффект прекратился, как только его с поверхности затянуло обратно под воду. Весь шум тут же превратился в приглушенный булькающий подводный звук, не оглушающий, но давящий на уши своим количеством и массой. Мышцы наливались свинцом из-за недостатка кислорода, двигать ими было все тяжелее, а река тем временем только ускорялась.

                Захлебываясь, Адриан был все более беспомощен, на поверхность он выбраться не мог. Неожиданно ему удалось глотнуть воздуха, высунув немного голову из воды. Адриан попытался посмотреть, сколько до берега, чтобы попытаться сделать последнее усилие и доплыть до него. Мутная, почти непрозрачная вода, вода своими брызгами застилала глаза, но, тем не менее, он сумел понять, что берега по близости не было. Казалось, что течение принесло его в широкий проточный водоем.

                Адриана вновь затянуло под воду, но в этот раз это было нечто гораздо более сильное, нежели течение. Его тянуло вниз, а в ответ он ничего не мог с этим поделать. Адриан понял, что попал в водоворот, и сил сопротивляться у него не больше было. Он не мог больше бороться за свою жизнь, как бы ему этого не хотелось, и оставалось лишь ощущать, как рот сам рефлекторно начинает открываться, чтобы глотнуть воздуха, которого так не хватает, но взамен в рот вливалась лишь вода. Из последних сил Адриан пытался не открывать рот, но бесполезно. Водоворот тянул его все ниже, и шансы спастись при этом таяли в геометрической прогрессии.

                Вдруг Адриан понял, что его утянуло на самое дно. Он лежал на нем и не мог пошевелиться, лишь сильные конвульсии сотрясали его, а чувство заполняющей внутренности воды приносило последние мысли о наступившем  конце. Наконец, в глазах все начало покрываться синими точками, число которых росло столь стремительно, что через какие-то мгновения зрение покинуло его, а спустя еще секунду сознание испарилось.

 

 

 

Глава II. Студенчество.

 

                Адриан открыл глаза и увидел перед собой голубое небо с редкими облаками. Он с радостью вдохнул свежий воздух и услышал пение птиц. В такие моменты он с радостью понимал, как прекрасна жизнь, причем в самых простых ее проявлениях. Каждый день он видел солнце, небо, деревья, но лишь в такие моменты не только он, но каждый, ценил их в полной мере. Сейчас Адриан ощущал в себе чувство, вполне сравнимое с облегчением, которое бывает в момент пробуждения от самого кошмарного сна. Он успел уже распрощаться с жизнью, как вдруг все оказалось лишь иллюзией, и теперь он медленно приходил в себя, наблюдая за плывущими по небу облаками.

                Постепенно Адриан почувствовал в себе силы и немного привстал, как тут же заметил, что вокруг него много народу. Он лежал на скамье рядом с входом в университет, и вокруг него толпились люди в ожидании его пробуждения. Их лица выражали заинтересованность и изредка озабоченность, следы которой быстро растаяли, стоило Адриану прийти в себя. Понемногу люди стали расходиться, но его это не сильно беспокоило. Он сел на скамье и тут же услышал знакомый голос:

                 – Ну, как ты, дружище? – Алекс сел на корточки перед ним и на его лице четко читалась обеспокоенность.

                 – Голова раскалывается. А что случилось?

                 – Это я у тебя должен спросить, что случилось.

                 – Я сам толком не знаю. А где Квинн?

                 – Отошел куда-то, сказал, что скоро вернется, – Алекс сел на скамью и с явным облегчением откинулся на спинку. – Ты ничего не помнишь?

                 – Честно говоря, смутно. Меня словно унесло течением, затем я попал в водоворот и ясно ощущал, как захлебываюсь. Потом я уже ничего не помню вплоть до данного момента. А что было?

                 – Я сам ничего толком не понял, – начал делиться впечатлениями Алекс. – Мы шли по коридору, а ты почему-то отстал. Когда мы с Квинном это заметили и начали тебя искать, то увидели, что ты очень странно себя ведешь: сначала ты стоял с отсутствующим видом, потом вдруг тебя начало качать из стороны в сторону, ты будто стал задыхаться, размахивать руками… и таким образом ты продефилировал через весь коридор в холл, где ты свалился на пол и начал задыхаться, после чего вырубился. Народу было много, и следить за тобой было непросто. Потом мы вынесли тебя на свежий воздух, и здесь ты пролежал минут двадцать.

                 – Ясно, – Адриан попытался вспомнить все, что с ним было, с учетом новой информации, и кое-что действительно сопоставилось: это толпа несла его словно река, она вынесла его в холл, который и был тем самым широким проточным водоемом. Через пару мгновений перед ним выросла тень, и он, прервав свои раздумья, поднял свой взгляд на нее – это был Квинн. В очередной раз на его лице не было более или менее яркого проявления эмоций, и уже в который раз Адриан не понимал, как реагировать на это: расстраиваться видимому равнодушию или радоваться успокаивающей уверенности.

                 – И часто у тебя такое бывает, друг мой? – спросил Квинн. Он держал в правой руке бутылку минеральной воды, которую протянул Адриану. – Держи, это тебе.

                 – Спасибо. Насколько я знаю, это впервые. Но я сейчас вспомнил, как мать говорила мне о том, что в детстве у меня случались приступы паники.

                 – Паники? – переспросил Адриан. – Это как-то связано с твоей гомофобией?

                 – Чего?! Алекс, твою мать, ты достал со своими тупыми шутками! И так башка раскалывается! – шутка Алекса не привела Адриана в восторг.

                 – Ладно тебе! – сказал, смеясь, Алекс. – Я просто пошутил.

                 – Ты тупо пошутил.

                 – Да будет так, – Алекс повернулся к Квинну посмотреть на его реакцию, но оказалось, что тот не обращал внимания на этих двоих. – Вин, ты увидел что-то?

                 – Да. То же, что и все парни вокруг, – последовал ответ. – Ты только посмотри, что прошло через парадную дверь!

                Алекс и Адриан повернули головы и сразу же поняли, о чем идет речь, вернее о ком. С крыльца университета по ступенькам медленно и изящно спускалась сногсшибательно выглядящая девушка. О ее внешности наглядно говорила реакция Квинна на ее появление, который выражал восхищение с немалой долей удивления. Последнее чувство было вполне уместно, поскольку казалось странным, что за пять лет ее здесь не видели ни разу вплоть до этого момента. Значит, она либо перевелась, либо она сейчас на первом курсе.

                Ее одежда представляла собой белое обтягивающее платье, длина которого наглядно демонстрировала идеально стройные ноги. Светлые туфли на высоком каблуке добавляли к ее среднему росту еще десять сантиметров изящества, а их размеренный и тонкий стук ласкал слух, подобно стрелкам антикварных часов в полной тишине. На плече с тонкой бретелькой от платья висела маленькая сумочка прямо под цвет ее прямых длинных волос, которые были сероватого оттенка. Картину внешнего вида девушки, столь потрясшего многих присутствующих, эффектно завершало наличие форм, близких к классическим параметрам девяносто-шестьдесят-девяносто и стильные солнцезащитные очки от дорогого производителя. Она была словно статуя, высеченная из какого-то уникального бархатного камня. Казалось, ее стать и возвышенность над остальными были нарочно привиты ей самым настоящим мастером, скульптором от Природы. Привиты ей ради того, чтобы своей внешностью вселять каждому мужчине истинное чувство прекрасного, столь недосягаемого для простых смертных, которые сейчас не могли ничего, кроме как терять счет времени в пристальном взгляде, полном неподдельного восхищения.

                Девушка шла не одна – рядом, в тени ее сексуальной эффектности, шлепало босоножками еще одно чудо природы, причем весьма миловидное. Одета вторая девушка была гораздо скромнее, но, тем не менее, язык не поворачивался назвать ее от этого менее красивой. Ростом она была немного ниже, имела волнистые каштанового оттенка волосы, ниспадающие на плечи пышным фонтаном. Но не только это притягивало к ней взгляд. Она была стройна и миниатюрна, в походке чувствовалось движение самой жизни, так непринужденно она себя чувствовала. Ее не смущало находиться в тени своей подруги, на которую засматривались все мужчины, только успев ее завидеть. Она ступала на ступени так легко, как, наверное, ступают ангелы по облакам. Глаза ласково обводили окружающую пеструю листву аллеи и, подобно цветущим бутончикам редких синих цветов, наливались жизнью от теплого солнечного света. Каждая частичка ее тела живет, дышит и радуется жизни так, что ее дыхание чувствовалось даже со стороны. Воздушной походкой проплыла она мимо трех друзей, расположившихся на скамье, и тут же Адриан почувствовал свежесть, которая была сравнима ароматом ручейка в крохотном оазисе посреди огромной выжженной пустыни. Этот аромат пьянил своей вожделенностью, а сам оазис казался миражом, которому предстоит исчезнуть и заставить изнеможенного путника издать душераздирающий крик отчаяния. Адриан смотрел на эту девушку, и сам того не зная, был в этом единственным, поскольку все остальные не могли оторвать взглядов от ее подруги в кротком белом платье, фасон которого заставлял ловить в себе низменно-инстинктивные мысли. Адриан с благоговением смотрел на этот маленький, искрящийся в свете солнца ручеек, с кристально чистой водой, что была посреди всей этой пустыни дороже самых драгоценных камней и металлов. Этот мираж был настолько жив и реален, что его исчезновение вводило в самое безнадежное отчаяние, которое только может посетить полностью обессилившего путника, собравшего последние силы ради веры в свое спасение. Быть может, именно это чувство терзает людей, осознавших момент собственной гибели?

                Эти две девушки шли до конца аллеи, и каждый проходящий мимо молодой человек не упускал своего шанса обернуться, не зависимо от того, шел ли он с девушкой или нет. Кое-кому тут же закатили сцену ревности, что не могло не вызвать улыбку у Адриана, который всегда восхищался столь своеобразной особенностью женского пола. Была ли заметна улыбка на его лице или нет, но грусть во взгляде на удаляющиеся женские силуэты прочно поселилась в глазах – словно изнеможенный путник в пустыне, он умер, и тут же родился в привычном для себя городском мире, стоило только исчезнуть этой прекрасной парочке. Но и этот мир претерпел изменения: он стал прекраснее настолько, насколько был в состоянии это заметить едва вернувшийся с того света путник.

                Из раздумий Адриана вывел голос Квинна:

                 – И что это было?

                 – Ты удивлен, что впервые ее увидел? – переспросил Алекс.

                 – Честно говоря, удивлен. И кто она?

                 – Она? – с легким непониманием в голосе вступил в разговор Адриан. – Вообще-то, их было двое.

                 – Неважно, – с безразличием в голосе ответил на последнюю реплику Квинн и вновь посмотрел на Алекса. – Ну, так что?

                 – Что ты от меня хочешь услышать? – спросил Алекс.

                 – Я хочу узнать, кто она. Ты видел ее раньше.

                 – Откуда ты знаешь?

                 – У тебя на лице все написано.

                 – Ты прав, я ее видел. Она с четвертого курса, а раньше мы ее не видели потому, что она перевелась к нам с другого университета. Говорят, что она встречается исключительно с богатыми парнями, и, как правило, недолго.

                 – С богатыми, говоришь? Значит, у меня есть шанс.

                 – Вижу, ты нашел себе развлечение, – улыбнулся Алекс. – Только будь осторожен, это еще та валькирия.

                 – Я уже понял. Ее интересуют только секс, деньги и власть над мужчинами. Мне такие по душе, совесть потом не мучает.

                 – По-моему, Вин, тебя совесть вообще никогда не мучает. Да и душа у тебя вряд ли есть, – сказал Адриан, вставая с места. – Думаю, пора уезжать отсюда.

                 – Ты обо мне слишком хорошего мнения. Ладно, поехали.

                Они вместе направились в сторону автостоянки и были на ней уже через пять минут. По дороге к машине Квинна друзья обсудили свои планы на вечер и единогласно приняли решение собраться вместе на эту ночь. Адриан с удовольствием подумал о предстоящем мальчишнике, так как сильно соскучился по ним за время своего отсутствия в городе. Он решил не заезжать к себе домой, где нечего было делать, а вместо этого предложил Квинну поехать сразу к нему. Тот против ничего не имел, поэтому оставалось лишь подбросить домой Алекса, у которого были еще дела. Дороги были свободными, поэтому ветер настырно и вместе с тем приятно трепал волосы на свободном от узких ограничений пространстве скоростной магистрали. Стильная музыка жанра синтипоп покрывала собой пространство за машиной длинным притягивающим шлейфом. Легкий запах сигаретного дыма, мгновенно растворяющийся в стремительном воздушном потоке, ласкал обоняние своей ненавязчивостью. В такие моменты Адриана словно поднимало на небо от ощущения свободы, достающейся, как правило, с моментом вхождения во взрослую жизнь. Он был студентом пятого курса, и мог по собственному желанию посещать занятия; он был не единственным ребенком в семье, и потому не чувствовал себя сильно обязанным своим родителям, не чувствовал сковывающей привязанности к ним; мама и папа были вполне обеспечены и на третьем курсе они купили ему квартиру, куда Адриан мог приглашать кого угодно в любое время дня и ночи; у него были хорошие друзья, к которым соответствующим образом относился и получал взамен то, чего хотел от этой жизни – а именно, теплый ветер, пронизывающий мягкий комфортабельный салон дорогого кабриолета.

                Адриан сейчас ощущал себя очень счастливым и не замечал течения времени. На скорости дома сливались в одно целыми районами и кварталами, а деревья – целыми насаждениями и парками. Проходящая через весь город, центральная магистраль словно тянула назад все автомобили, кроме «Порше». Мягко и плавно, под звуки синтетической мелодии, сопровождаемой уверенным мужским вокалом, автомобиль обходил другие транспортные средства – Квинн умел водить достаточно нагло. Он объезжал на высокой скорости легковые и грузовые автомобили, общественный транспорт, быстро сменял один городской пейзаж другим, пока не свернул в магистрали на шоссе. Там он свернул в один из дворов, где остановился и дал выйти Алексу. Тот отправился домой, а Адриан перелез на переднее сиденье, после чего Квинн резво стартовал с места и направился в сторону собственного дома.

                За рулем Квинн выглядел очень стильно: закатанные по локоть рукава рубашки с расстегнутыми верхними пуговицами, дорогие часы на левой руке и солнечные очки прекрасно делали свое дело. Выглядеть так и не казаться при этом пижоном мог, наверное, только Квинн – настолько естественен он был. Это было, пожалуй, одной из главных причин его высокой популярности среди женщин, ведь не только мужчины любят глазами. Неуверенность и неестественность всегда бросается в глаза, а иногда, у хороших актеров, это чувствуется на инстинктивном уровне. Но Квинн не был актером – это была его сущность. Ветер трепал расстегнутый ворот его рубашки, средней длины волнистые волосы, сам он был расслаблен и спокоен, держа руль одной рукой, а вторая тем временем лежала на дверце. Лишь иногда он брался ей за руль, чтобы другой рукой дотянуться до магнитолы. Вскоре Квинн заметил направленный на себя наблюдающий взгляд Адриана, уменьшил громкость музыки, чтобы его было слышно, и сказал:

                 – Ты так на меня смотришь, словно влюбился в меня. Что-то не так?

                 – Да все отлично, – заулыбался Адриан. – Просто смотрю на тебя и вижу человека из высшего общества.

                 – Что ты этим хочешь сказать?

                 – Ты богат, будущее тебя не интересует, видно, что ты всегда был при деньгах, и ведешь себя соответствующим образом. Ты свободен от всего дурного, что есть в этом мирке и при этом не обделен вниманием. Ты получаешь от жизни все, что хочешь… и знаешь, как этим распорядиться.

                 – Ты только сейчас понял, что я обеспечен с рождения?

                 – Нет, конечно…

                 – Но звучит это именно так. А, слушая тебя, можно подумать, что ты мне завидуешь.

                 – Ну, тебе все завидуют, – Адриан пытался скрыть некоторую неловкость с помощью улыбки. Разговор пошел не по тому руслу, нежели он рассчитывал. А если подумать, то и начинать разговор он не хотел в принципе, и сейчас Адриан жалел, что не прекратил его еще в зародыше.

                 – Мне кажется, ты хотел поговорить не об этом, – продолжал развивать тему Квинн. – Но, тем не менее, все равно поднял тему моего социального положения. Зачем?

                 – Сам не знаю, если честно.

                 – На самом деле, я не тот, с кем можно беседовать на эту тему. Я с собой поделать ничего не могу, мое будущее наверняка было расписано с самого моего появления на свет. Согласен, что будущее это будет обеспеченным, как бы я не закончил университет. Я получу свой купленный диплом и войду в семейный бизнес, и потом, подобно отцу, я буду ворошить миллионами. Деньги – это естественная часть моей жизни, в которой у меня никогда не будет нужды. И я никогда не смогу понять, что ты хотел мне сказать, поскольку не смогу представить себя на твоем месте, на месте человека более простого, знающего, что такое нищета. Ты ведь жил в трудных условиях, не так ли?

                 – Да, я тогда был маленьким и только начинал ходить в школу. Денег не хватало на то, чтобы заплатить за квартиру. С тех пор я терпеть не могу эти «бомж-пакеты».

                 – Вот видишь? А я всю жизнь рос в тепличных условиях, у меня было несколько нянь, отец воспитывал меня одними лишь дорогими игрушками и деньгами, а сам только и делал, что работал и развлекался. Сейчас он больше любит свою футбольную команду, чем меня. А я есть то, к чему я привык. А сила привычки, сам знаешь, очень велика. Так что я понятия не имею, что ты хочешь мне сказать. Вижу, ты и сам жалеешь, что начал этот разговор.

                 – Да, есть такое, – Адриан выглядел задумавшимся. – Но мне нравится твоя жизнь. Ты свободен, элегантен и у тебя куча девушек! У тебя есть свой ночной клуб, тебя везде знают… да, возможно, я тебе действительно завидую. Вот только признаваться в таких вещах и самому себе тяжело, не то, что кому-то еще.

                 – Понимаю. Хотя я не помню, чтоб я завидовал кому-то. Мне плевать на всех.

                 – И на меня, я так полагаю?

                 – Да, но в меньшей степени.

                 – Зато честно, – с напускной веселостью в голосе произнес Адриан. В душе у него было какое-то мерзкое чувство, похожее на жалость к себе, и ему захотелось поскорее от него избавиться. Он закрыл глаза и откинулся в кресле, и тут же услышал, как увеличилась громкость музыки. Это значит, что бессмысленный разговор, столь неуклюже затеянный Адрианом, наконец-то закончился, и он мог в спокойной обстановке попытаться расслабиться. Шум музыки, ветра и колес расслаблял слух, а резкий скоростной ветер и теплое вечернее солнце успокаивали органы чувств. Кожа дышала теплом, спина плавно вжималась в мягкую спинку сиденья, и в голове проходили воспоминания о пережитых за день впечатлениях, самым приятным из которых было воспоминание о той девушке, что показалась ему оазисом посреди бескрайней пустыни. Ощущая запах родниковой свежести от своих воспоминаний, Адриан провалился в глубокий сон.

               

 

Глава III. Оазис Адриана.

 

                Когда Адриан проснулся, вокруг было темно, а сам он по-прежнему находился в кресле «Порше». Сидение было откинуто назад, а взгляд упирался в выдвинутую крышу автомобиля. Сам кабриолет стоял в гараже, а по обе его стороны располагались еще два дорогих автомобиля: один был представителем бизнес-класса, а у другого на крыле гордо красовалась эмблема «Феррари». Оба автомобиля были черные, и видно их было лишь благодаря слабой неоновой подсветке потолка.

                Адриан вышел из «Порше» и захлопнул дверь, звук которой ласково заполнил пространство дорогого гаража. Подобную дороговизну вокруг себя можно увидеть нечасто, и, кажется, что придется заново к ней привыкать. Адриан осмотрелся вокруг и подошел к выходу из гаража, найти который для него не составило ни малейшего труда, поскольку он был здесь далеко не в первый раз. Перед тем, как войти в дверной проем, он обернулся, еще раз обвел взглядом подсвеченные фиолетовым светом неоновых ламп дорогие автомобили, после чего вздохнул и вышел из гаражного помещения.

                От двери сразу же начиналась лестница со ступенями, обложенными бежевой керамической плиткой. Подъем был не очень длинным, поэтому уже через пятнадцать секунд Адриан стоял в просторной прихожей, увенчанной большим количеством красивых настенных светильников. Справа от спуска в гараж был парадный вход в коттедж, а именно – широкая дубовая дверь с красивой резьбой по всей ее площади. За ней, снаружи была еще одна дверь, но уже кованая. Сама прихожая была очень больших размеров, а в центре красовалась широкая дубовая лестница с широкими резными столбами у забежных ступеней. Издалека эти столбы казались шедеврами скульптурного искусства. Пространство под лестницей со стороны было похоже на чулан, с дверьми по обе его стороны, однако там был спуск в подвал, и под каждой ступенькой главной лестницы располагалась неоновая лампа, освещая спуск в подвал нежно-голубым светом. Там, внизу был зал, оборудованный под домашний кинотеатр, а также большая комната для компьютерных и видеоигр, с несколькими компьютерами и множеством игровых платформ. Раньше они с Квинном практически не вылезали из подвала, но и сейчас временами появляется желание вспомнить детство и провести часок-другой в игровой комнате. А вот кинотеатр своей актуальности не теряет с течением времени – как только в наличии появляется интересный фильм, друзья с радостью располагаются перед большим экраном на мягких кожаных диванах и с удовольствием вжимаются в них под действием мощной акустической системы.

                Адриан вспоминал сейчас те времена и то, как ему нравилось сюда приходить. Квинн тогда жил с нанятой воспитательницей, поскольку отец жил отдельно в особняке за городом и его воспитанием не занимался. Порой казалось, что ему было целиком и полностью наплевать на своего единственного сына. Деньги были единственным, чем отец обеспечивал своего отпрыска, если не считать «мелких» услуг, вроде помощи при поступлении в университет. Квинн никогда не видел свою мать, которая даже отказалась от денег ради избавления от хлопот с ребенком. Для него никогда не было секретом, что он был результатом нежелательной беременности, причем нежелательной для обоих родителей. Делать аборт врачи запретили по медицинским показаниям, и, поскольку у отца было более чем достаточно средств для содержания ребенка, он оставил его себе. К тому же его собственный отец, дедушка Квинна, давно хотел внуков, что и предопределило дальнейшую судьбу мальчика. Примерно до пяти лет воспитанием занимался дедушка, которому нечем было заполнить то огромное количество свободного времени, что освободилось у него после того, как он в силу преклонного возраста уступил сыну свое место в компании. А когда дедушка умер, к маленькому Квинну приставили воспитательницу, а еще через пару лет его отправили в элитную школу. Он переселился в этот коттедж, где ему готовили, за ним убирали, стирали одежду и всячески ухаживали. С тех пор Квинн лишь несколько раз разговаривал со своим отцом, и в одном из этих разговоров отец рассказал ему о том, почему тот живет без матери. Как оказалось, их роман прекратился сразу же, как стало известно о ее беременности, так как, по словам отца, «они просто трахались». Так что никаких более сложных отношений они не могли себе позволить даже на фоне общего ребенка.

                Со временем, Адриан узнал все это и стал считать Квинна чрезвычайно везучим и счастливым, ведь тот с самого детства жил в роскоши и без родителей, в полной свободе. Воспитательниц в расчет никто не принимал, да и сами они работали лишь за деньги, а в наставлении на путь истинный маленького избалованного мальчика никто из них смысла не видел. Впрочем, их было у Вина всего две, причем первая из них ушла по весьма характерной для него причине – в пятнадцать лет он лишился девственности  с ее единственной дочерью. Девочка, которой было шестнадцать, довольно быстро ему надоела и была брошена, после чего впала в глубокую депрессию. Мать вступилась за дочь и была уволена после десяти лет работы. Вторая же воспитательница была гораздо моложе первой, и в этот раз она сама стала любовницей Квинна, вернее, секс-игрушкой, которой он пользовался, когда было совсем скучно. Видимо, это был такой своеобразный «подарок» от отца, неожиданно обнаружившего, то сын взрослеет и становится мужчиной, потому и нанявшего весьма молодую женщину. Кстати, подобными подарками отец баловал сына и впредь. Например, однажды, когда Квинну исполнилось восемнадцать, вместо «воспитательницы», которую он больше никогда не видел, в своем доме он обнаружил трех дорогих проституток. Так отец помог ему «проститься» со своим детством. На следующее утро эти три девушки с огромной неохотой покидали дом, а сам Адриан видел в этот момент их лица, которые даже без косметики были весьма милы. Не исключено, что это был единственный раз, когда они получили настоящее удовольствие от своей работы – Квинн был воистину удивительным человеком.

                Сейчас Адриан стоял в просторной прихожей и в очередной раз восхищался Квинном и его образом жизни, как вдруг его мысли были прерваны голосом Алекса:

                 – Ну, наконец-то! – Он стоял на втором этаже холла, неуверенно опираясь на балюстраду. – Наша спящая красавица проснулась! Мы уж решили, что без тебя напьемся. Ты чего так долго?

                 – Не знаю даже… Устал, наверное. А почему вы меня не разбудили?

                 – Квинн не стал тебя будить. Он оставил «Порш» в гараже, а сам сел на «Феррари». И не зря! Хочешь узнать, что с ним случилось?

                 – Конечно, хочу! – сонный взгляд Адриана в одно мгновение превратился во взгляд заинтересованный. – Что с ним случилось?

                 – Потом расскажем. Притащи холодильник с пивом с кухни, ты все равно на первом этаже. А потом мы будем обустраивать тебе личную жизнь.

                 – Что? – на этот раз взгляд Адриана выражал удивление. – Ты о чем?

                 – Забей! Хватай пиво и тащи его на веранду. Мы там уже дунули! – последнюю фразу Алекс произнес с определенным воодушевлением и даже некой долей гордости, видимо, надеясь на завистливую реакцию Адриана. Однако тот не был фанатом подобных средств увеселения, и буркнув под нос что-то вроде: «Рад за вас», он двинулся в сторону кухни. На уме вспоминались слова Алекса вовсе не про то, что они «дунули», а про личную жизнь. Что он этим имел в виду, Адриан даже боялся предположить. Ни одной полновесной мысли ему не пришло на ум по дороге на кухню, лишь жалкие обрывки, словно из газеты вырывали и сминали необходимые куски черно-белой бумаги из боязни, что кто-то прочитает компрометирующие статьи. Адриан столь трепетно и суеверно относился к такому понятию, как «личная жизнь», что подсознательно прогонял прочь все возможные варианты и предположения. Когда он думал о том, почему у него нет девушки, то завидовал Квинну из-за его раскованности в общении с женским полом. Вин мог заполучить любую, какую он только мог пожелать; он на глазах у Адриана знакомился с девушками, которых сам только что впервые увидел. Это могло быть в ресторане, в кафе, в кино или в магазине, в общем, в любом месте. Квинн не видел разницы между знакомыми и незнакомыми людьми, он просто подходил и разговаривал. Хотя, конечно же, весьма немаловажную роль играло и материальное положение, благодаря чему возможности для знакомств резко возрастали в своих масштабах. Адриан не мог позволить себе забыть о деньгах, и подарить бутылку очень дорогого вина первой встречной просто ради завоевания ее расположения было для него обычным делом. Адриан завидовал возможностям Квинна, ведь, будь у него такие же, он стал бы встречаться с одной, не изменяя, а другие бы ей завидовали в это время. Он бы не стал спать со всеми подряд, окружил бы свою девушку любовью и заботой, устраивал бы досуг, не беспокоясь о деньгах. Но, к сожалению, всего этого у него не было. Он был красив внешне, хорошо одевался, имел собственную квартиру, но в личной жизни ему не везло, и потому так крепко Адриан задумался о ней, когда шел на кухню за переносным холодильником.

                Слова Алекса снова и снова долетали до его сознания, но не полностью, будто подсознательная часть разума исполняла функцию фильтра. Мысли терзали душу своей навязчивостью и, вместе с тем, некой суеверной неприязнью. И тут на выручку пришел холодильник, который Адриан увидел на кухонном полу, отделанном дорогой керамикой. Как и весь остальной дом, кухня была просторной. Хотя назвать это кухней мог только тот, кто не знал такого слова, как «столовая». Посреди помещения стоял большой стол и по обе стороны от него, на стенах висели плазменные телевизоры с сорокадюймовой диагональю. Стол был рассчитан на десять человек, обладал массивной столешницей без острых углов и толстыми резными ножками. В правой стене находился дверной проем с выдвигающейся дверью – это был проход в кухонное помещение, где располагались посудомоечная машина, кофеварка, холодильник, две микроволновые печи, кухонная плита и прочие кухонные приспособления, включая, разумеется, раковину. Под тем телевизором, что висел справа, стоял залакированный до почти зеркального отражения журнальный столик с несколькими полками. По сторонам от него стояли горшки с кустистыми декоративными растениями. Вдоль левой стены, по обе стороны от плазменного экрана, были широкие окна с дистанционно закрывающимися жалюзи. Под окнами вдоль всей стены располагалась барная стойка из красного дерева с полками и дверцами. Зная хозяина дома, нетрудно было предположить, что внутри стояли бутылки с разнообразным алкоголем, а также множество стаканов и фужеров. Окна выходили на крупную беседку, окруженную идеально ровным изумрудным газоном. Окна этой беседки поднимались, и когда в беседке собиралась большая компания, Квинн стоял за этой барной стойкой, делал различные коктейли и передавал их на улицу через открытое окно. Коктейлями он занимался исключительно сам, так как знал так много рецептов, что спокойно мог работать в каком-нибудь первоклассном коктейльном баре. Впрочем, благодаря отцу у Квинна было свое ночное заведение, популярное в городе во многом из-за обширной коктейльной карты.

                Сейчас Адриан смотрел в окно и вспоминал, как, сделав коктейли для всех, Квинн вылезал на лужайку прямо через окно и присоединялся ко всем. Обратно в дом он забирался таким же образом, приставив к стене маленькую стремянку, что всегда стояла в беседке. У открытых окон всегда располагались мощные колонки, заполняющие музыкой этот остров безмятежности, смеха и веселья.

                Адриан вспоминал, как любят танцевать под музыку девушки босиком на прохладной траве. Как изящно они двигаются в такт музыкальному ритму, откидывая волосы и выгибая контуры своих соблазнительных тел. Казалось, и сейчас они танцевали на этом изумрудном газоне под красивую песню в исполнении любимой группы Адриана. Они все были красивы: девушки из университета, школьные подруги и просто знакомые. Но среди них выделялась одна, движения которой завораживали своим изяществом, а стоило только соприкоснуться с ней взглядом, как глубокий гипноз сковывал все тело. Адриан вновь ощутил себя усталым путником в пустыне, готовым лишиться последних жизненных сил. В окне он видел мираж столь изумрудного цвета, что он безжалостно резал глаза смотрящему на него молодому человеку. Доносящееся из оазиса пение птиц было целой симфонией жизни, написанной композитором из другого мира, гораздо более великолепного, нежели этот, наполненный песком и сухостью, где даже дающее жизнь солнце убивает одним своим жаром. Музыка пьянила Адриана, а вновь ощущаемый запах ключевой воды дразнил собой столь жестоко, что приходилось судорожно сглатывать воздух. Там, по ту сторону стены была настоящая жизнь, полная счастья и радости, где солнце не убивало, а согревало каждый уголок измученного тела и истомившейся души. Адриан смотрел на свой оазис так пристально, что не мог позволить себе моргнуть, ведь он даже на мгновение не хотел отрывать взгляда от столь сильно приворожившей его девушки. Он понятия не имел, как ее зовут, но знал теперь, что она есть в этом мире. Ручеек жизни посреди безжизненной серой пустыни.

                Подумать только, еще сегодня днем город казался Адриану наполненным радостью, солнцем и всеми красками жизни. Но в данный момент в сознании крутилась настойчивая мысль, что в одиночестве все это приобретает серо-песочный оттенок и обдувается сухими ветрами. И вот Адриан смотрит в окно, смотрит и боится моргнуть. Он боится хотя бы на миг выпустить из виду свой спасительный оазис, но с каждой новой секундой делать это становится все тяжелее. На этой стороне окна уже началась песчаная буря, глаза застилались песком, и очень скоро вожделенный объект внимания превратился лишь в смутный силуэт. Глаза болели и страдали, но Адриан не хотел закрывать их, он боялся это сделать. Чувства раздирали его надвое, ведь стоило лишь расслабиться, моргнуть на мгновение и тогда буря утихнет. Все бы прошло, но он продолжал смотреть вперед, в надежде различить хоть что-то в этом окне. Слизистая глаз уже начинала гореть, а глазные яблоки щипало будто щипцами. С каждым новым мгновением силуэт прекрасной девушки застилался колючим песком в его взгляде, и удерживать веки становилось все сложнее. Запах ключевой воды и пение птиц под музыку потонули в завываниях ветра. Наконец, он не выдержал и зажмурился. Он уже хотел придержать веки руками, но не успел их вовремя поднести, и как только веки опустились, закрыл лицо руками. Побороть инстинкт самосохранения оказалось вовсе не так просто, и Адриан открыл глаза лишь в тот момент, когда понял, что буря утихла. Он поднял веки и первым делом посмотрел в окно, но уже ничего не увидел, кроме лужайки и беседки.

                Адриан опустил взгляд и вдруг заметил краем глаза синюю пластмассовую коробку – это был тот самый холодильник, за которым он пришел сюда. Не было ясно, сколько времени он пробыл в столовой, а значит, могло быть так, что его уже заждались друзья, поэтому он схватил холодильник за белую пластмассовую ручку и понес его в холл. Если судить по весу коробки, пива и льда в ней было немалое количество, и потому Адриан изредка издавал кряхтящие звуки, особенно когда пришлось подниматься по главной лестнице. Он не был слишком худым и не казался слабым; он вполне подтянуто выглядел, но слишком уж тяжелым был этот холодильник. Поднявшись на второй этаж, он свернул налево, то есть в то самое крыло, где этажом ниже располагалась столовая. Прямо над ней была просторная веранда, где Квинн с друзьями любили выпивать в теплую погоду, любуясь на вид леса. Этот вид всегда успокаивал, когда моральное состояние одного из друзей было не в норме. Тогда они садились в мягкие качающиеся кресла, закидывали ноги на ограждения, ставили рядом пиво и пепельницу, и просто беседовали, наслаждаясь пением птиц и запахом окружающего дом леса. В такие моменты жизненные проблемы отходили на второй план, и все вокруг сразу становилось гармоничным и успокаивающим.

                Адриан шел с холодильником по коридору, и с веранды до него доносилась музыка в исполнении любимой группы. Этот коридор вел от балкона прихожей прямо на нее, где сейчас явно царила непринужденная атмосфера, созданная Квинном, Алексом, бутылками из-под рома на столе, а так же легкими наркотиками, чей запах еще не успел выветриться, несмотря на свежий воздух вокруг. Адриан с облегчением поставил холодильник на пол веранды, окинул взглядом стол и друзей, после чего сказал громко, так, чтобы его было слышно на фоне музыки:

                 – Сегодня ром с пивом? Не слишком ли изысканно?

                Квинн при помощи пульта уменьшил громкость звука, и спокойно произнес:

                 – Сегодня у нас праздник, так что можно и пошиковать немного.

                 – Неужели? – Адриан тем временем уже извлек несколько бутылок пива из холодильника и поставил их на стол. – И что сегодня за праздник?

                 – Ну, ты даешь! Мы же не собирались уже несколько месяцев, вот что за праздник! К тому же, у нас с тобой сегодня был первый учебный день.

                 – Ты прав, отличный повод напиться, – улыбнулся Адриан. С коротким отрывистым шипением в его руках открылась пивная бутылка, после чего он с комфортом разлегся в мягком качающемся кресле. Адриан с нескрываемым наслаждением сделал несколько глотков из запотевшей бутылки, затем бросил взгляд в сторону Алекса, который развалился в кресле, закрыв глаза, и не шевелился.

                 – Что это с ним? – спросил Алекс.

                 – Накурился.

                 – Как он так умудрился? Я вот, считай, только что его встречал, он еще был нормальный.

                 – Ну, это было не только что, а десять минут назад. Времени для этого у него было достаточно. Он пришел, сказал, что ты проснулся и сейчас принесешь пиво, после чего надулся в хлам. Видимо, от радости.

                 – От радости, что я проснулся или что пиво принесу?

                 – Это ты у него сам спроси. Хотя, если хорошо подумать, вряд ли это от радости. Слишком уж часто он это делает.

                 – Слишком часто накуривается? – спросил Адриан.

                 – И напивается тоже. Что-то его в жизни явно не устраивает. Постоянные шутки и веселье с его стороны лишь маскировка сильной душевной боли, которую он и пытается заглушить.

                 – С чего ты это взял?

                 – Трудно сказать, наверное, вижу что-то такое в его глазах.

                Адриан ничего не ответил, но принял задумчивый вид и посмотрел на Алекса. Квинн тем временем открыл себе пиво и сказал, ухмыльнувшись:

                 – Чего ты так на него уставился? Даже если бы у него сейчас были открыты глаза, ты бы в них все равно бы ничего не увидел. Это если учесть его состояние.

                 – Да, я знаю, – Адриан повернулся вновь в сторону Квинна. – Мне не нужны его глаза. Просто хотел попробовать кое-что.

                 – Что именно?

                 – Я слышал, что если настроиться на человека должным образом, то можно понять, что он чувствует в данный момент.

                 – И ты сейчас пытался это сделать? – в голосе Квинна еле заметно прозвучали насмешливые нотки.

                 – Ну да, что-то вроде этого. А ты что, не веришь в такие вещи? – решил развить тему Адриан.

                 – Я этого не говорил. Просто я думаю, что для того, чтобы понять другого, нужно сначала разобраться в себе. А самому тебе до этого еще далеко.

                 – Да, пожалуй, ты прав…

                 – Ну, ничего страшного, – продолжал Квинн. – Завтра у тебя появится личная жизнь, если, конечно, ты не будешь прикидываться тормозом. И тогда у тебя все наладится.

                Адриан внимательно посмотрел на своего собеседника и увидел в его глазах что-то новое, чего раньше видеть не доводилось. Это выражение показалось Адриану азартным, словно его друг испытывал некое новое для себя чувство. Тем временем Квинн сделал глоток пива, поставил бутылку на стол и откинулся в кресле так, что оно плавно закачалось, а на его лице теперь почивало выражение полной удовлетворенности и ничего больше.

                 – Что значит «появится личная жизнь»?

                Квинн ждал этого вопроса, а потому его выражение лица и положение тела даже не изменилось. Он ответил:

                 – Это значит, что она у тебя наконец-то будет существовать. Я тебе сейчас все расскажу по порядку. Когда мы приехали ко мне, ты спал. Я вышел из машины, и не стал тебя трогать…

                 – Да, кстати, почему ты меня не разбудил? – перебил Адриан.

                 – А зачем? Если тебе и там удобно, то нет смысла будить тебя. Ты же спал, как убитый. Именно поэтому я взял «Феррари», когда собрался ехать за Алексом, а тебя оставил в «Порше», чтобы не тревожить. В общем, я поехал в город, и заприметил кое-кого на тротуаре одной из улиц. Как ты думаешь, кто это был?

                 – Даже не знаю, что и предположить, – на лице Адриана отразилось искреннее недоумение.

                 – Помнишь, тех двух девушек, что мы видели в аллее нашего универа? Блондинка, на которую все парни слюни пускали, и брюнетка рядом с ней.

                 – Да, помню, – Адриан тут же почувствовал волнение в душе.

                 – Так вот, я встретил блондинку. Оказалось, ее зовут Милена. Она шла по улице, и ее нельзя было не заметить. Впрочем, как и мою машину. Так что я к ней подъехал и предложил подвезти. И теперь я знаю, как ее зовут, где она живет, знаю ее номер телефона, и завтра она придет сюда со своей подругой, которая тебе так понравилась.

                 – Что? – судя по виду Адриана, он был весьма удивлен. – С чего ты взял, что она мне понравилась?

                 – Не отрицай этого, я видел, как ты на нее смотрел сегодня. И, между прочим, ее зовут Марианна. Я сразу вспомнил, что это твое любимое женское имя, и подумал – это судьба. Так что не напивайся сегодня сильно, завтра ты должен быть в добром здравии.

                Марианна… Это имя действительно нравилось Адриану больше других женских. Каждый раз, когда он слышал это имя, в подсознании всплывал образ чего-то воздушного и прекрасного, но не имевшего четких черт. Теперь мозаика собралась воедино – при любом мысленном упоминании этого имени Адриан ощущал запах родниковой свежести и слышал игривое журчание сверкающего ручейка. Вот только лица он четко разглядеть не мог. Почему-то именно ее лицо в его памяти отпечаталось хуже любого другого. Этот оазис выглядел для него так, словно был окутан лазурной дымкой, манящей сильнее магии. Адриан будто перенесся  на несколько часов в прошлое, в самый центр пустыни. Сейчас на улице все сильнее сгущались сумерки, но это было явлением далеким и не принадлежащим тому миру, где он существовал в данный момент. Для Адриана сейчас ярко светило солнце, опаляя своими лучами изможденную оболочку его души. Жажда вырывала сознание из тела своими грубыми и шершавыми руками не жалея сил, которых у нее было в избытке. Именно жажда была тем безжалостным демоном, терзающим и без того измученного и обессилевшего путника лишь ради собственного удовольствия. Сначала она спровоцировала его на умирание, а теперь издевалась над ним, делая невыносимой каждую секунду оставшейся жизни и превращая ее в агонию. И все это время перед образом обессилевшего умирающего возникал изумрудного цвета оазис, стоило ему лишь поднять свой взгляд. Доносящееся оттуда пение птиц тут же становилось еще одной истязающей силой наряду с жаждой, равно как и запах родниковой свежести. Этот запах сначала вселял надежду на спасение, говоря самим своим существованием, что жизнь вовсе не лишнее слово в этой пустыне. Однако силуэт оазиса был размыт. Лазурная дымка скрывала от Адриана свое истинное происхождение – быть может, это лишь мираж, созданный воображением ради облегчения страданий. Он не мог увидеть четко, близко оазис или нет, реален он или воображаем; он не знал, стоит ли ползти к нему и тратить при этом последние силы, как вдруг им был услышан успокаивающий голос откуда-то сверху:

                 – Иди вперед и не останавливайся.

                Эти слова вывели Адриана из состояния летаргии, и он поднял взгляд. Перед ним был Квинн, который по-прежнему сидел в кресле с умиротворенным выражением на лице. На этот раз в его руке было не пиво, а стакан, наполненный темной жидкостью, по-видимому, ромом с колой. Он сидел без движения, лишь кресло покачивалось в такт его дыханию.

                 – Ты что-то сказал? – задал вопрос Адриан.

                Квинн сделал глоток из стакана и ответил:

                 – Я сказал, с этой девушкой ты должен идти вперед и не останавливаться. А то ты любишь витать в облаках, как я заметил. Я думаю, ты ей понравишься, но только не будь аморфным, ладно?

                 – Постараюсь,  – несколько мрачным тоном произнес Адриан. – Вот только я не понимаю, кто тебя просил это делать…

                 – Что делать?

                 – Обустраивать мою личную жизнь. Это ведь моя личная жизнь, и можно было хотя бы спросить моего мнения, – Адриан говорил спокойно, но при этом ярко выделял слова «моя» и «моего». Внутри же его одолевали противоречивые чувства: негодование смешивалось с радостью.

                 – Да ладно тебе, чего ты стесняешься? Ты добрый парень с приятной внешностью, воспитанный, тебе нечего переживать из-за такой мелочи, как знакомство с девушкой. Ты увидишь ее, разговоришься с ней, она будет смеяться и мило улбаться, а сам ты быстро забудешь все свое волнение. Потом пригласишь ее на свидание, потом еще раз… кино, кафе и рестораны, прогулки по парку… ты сейчас даже представить себе не можешь, каким будешь счастливым, просто находясь рядом с ней.

                 – О боже, от кого я это слышу! Ты сам-то испытывал что-то подобное хоть раз в жизни?

                 – Нет, не испытывал. Но и на девушку я никогда не смотрел так, как ты сегодня. И я действительно не знаю, как это будет на самом деле, я просто фантазирую. Испытывать что-то к девушкам мне не приходилось раньше, возможно, я вообще на это не способен. А вот у тебя это есть, и потому я так говорю и при этом хочу что-то для тебя сделать. Если не хочешь принимать мою помощь, то не принимай. Делай, что хочешь, но это мой дом и, соответственно, гости тоже мои. А вот как к ним относиться – это уже твое дело.

                Квинн замолчал, и в воздухе повисло напряженное молчание. Адриан некоторое время отрешенно смотрел в пол, после чего поднял взгляд и произнес:

                 – Прости. Я всегда ценю твою помощь, просто…

                 – Брось, тебе не за что извиняться. Твоя личная жизнь принадлежит только тебе, и я не намерен ей распоряжаться, знай это. Я лишь подготовил почву, чтобы ты мог крепко стоять на ногах.

                 – Я знаю, спасибо тебе. Но дело в том, что… я не знаю, что с этим делать, – было видно, что Адриану непросто было это сказать. – Ведь она мне действительно очень понравилась.

                 – А когда ты лишался девственности и доставал свой член из штанов, тоже не знал, что с этим делать?

                 – Это совсем другое, – усмехнулся Адриан. – Тут второго шанса может и не быть.

                 – Возможно, – с некоторой задержкой кивнул Квинн. – Но ты лучше забудь об ответственности. Будь самим собой и тогда ей никто не будет интересен кроме тебя. И не думай сейчас много о предстоящей встрече, все равно не угадаешь, что там будет. Только нервничать будешь сильнее от этого.

                 – Ты мне решил преподать урок соблазнения?

                 В этот момент неожиданно зазвенел домофон. Адриан обернулся и посмотрел на аппарат, словно желая убедиться в том, что слух его не обманывает, и тут же в ответ он прозвенел повторно, мигая при этом своим широким дисплеем. Он снова повернулся к Квинну, а тот сидел без малейших признаков удивления на лице и произнес, глядя на висящий на стене веранды домофон:

                 – Кто знает… Быть может, и преподам, – с этим словами он встал со своего места, поставил стакан на стол, подошел к аппарату и снял трубку.

                 – Да, –  произнес он, глядя в дисплей, передающий картинку с камеры слежения. – А, привет. Отлично выглядишь… не за что, так и есть… ну ладно, я открываю ворота и спускаюсь к тебе. Ставь пока машину во дворе.

                Квинн положил трубку, затем обернулся и увидел, что Алекс проснулся. Видимо, его разбудила трель интеркома. Он посмотрел сонными глазами на Квинна и спросил:

                 – Кто-то пришел?

                 – Да.

                 – Кто?

                 – Я ей сказал, что можно приезжать ко мне в любое время. Вот она и приехала. Короче, сейчас познакомитесь, – с этим словами Квинн вышел.

                 – Видимо, одна из тех немногих, с кем он еще не переспал, – сонно проговорил Алекс. – Дружище, дай мне пивка, а то в горле все пересохло.

                 – Будешь столько курить, останешься вообще без горла, – сказал Адриан, протягивая запотевшую бутылку из холодильника. – Пиво пить будет нечем.

                 – Не дождешься, – пробубнил Алекс и с нескрываемым наслаждением приложился к бутылке. Адриан тем временем допил свою и откупорил новую. Алекс протянул свою бутылку в предложении чокнуться, и Адриан ответил взаимностью. Прозвучал короткий стеклянный звон.

                 – За что пьем? – спросил Адриан.

                 – За встречу, конечно же. Целый месяц мы с тобой не виделись. Я тебе говорил, что я соскучился?

                 – Нет, не говорил.

                 – Зря я этого не говорил. На самом деле, так оно и есть. Я очень соскучился по нашему общению, – сделав характерный для тоста жест рукой, держащей бутылку, Алекс выпил. – Люблю я такие моменты, когда на улице хорошая погода, и ты сидишь на веранде шикарного дома, смотришь, как сгущаются сумерки над лесом и общаешься при этом с лучшими друзьями, попивая пиво. Даже не знаю, что может быть лучше этого.

                 – Гашиш?

                 – Да брось, я серьезно!

                 – Да, я понял. Просто пошутил. Я тоже люблю такие моменты, когда сидишь, ни над чем не напрягаешься и ни о чем не думаешь, – с этим словами в Адриане что-то затряслось в волнении, словно он сейчас обманывал сам себя. Он напрягался в данный момент, поскольку никак не мог освободиться от мыслей о Марианне. Необходимость знакомиться с ней напрягала, но в то же время радовала сама возможность. Мысли разрывались на части, держа в напряжении все его нервное тело. Адриан не заметил, как уже выпил свою бутылку пива и автоматически тянулся за следующей. Легкое головокружение красноречиво говорило о начальной стадии опьянения.

                Когда Квинн вернулся на веранду, его сопровождали две миловидные девушки, которых он тут же представил:

                 – Знакомьтесь, ребята, это Натали и Жанна.

                Затем он представил своих друзей, и каждый кивнул в ответ, пробормотав что-то вроде: «Очень приятно». Девушки заняли свободные качающиеся кресла, а Квинн начал перечислять им все алкогольные напитки, которые есть у него в наличии, не забыв упомянуть о своем умении делать из них коктейли. Девушки предложили налить им водки, чем несколько удивили присутствующих Адриана и Алекса, но Квинн не проявил никакой эмоциональной реакции и лишь спросил, чем они хотят ее запивать. В ответ он услышал про апельсиновый сок, за которым он и направился на кухню. Когда Квинн вышел, одна из девушек, заметив выражение лица Алекса, спросила:

                 – Что такое? Вас что-то удивляет?

                 – В общем-то, нет, – встрепенулся Алекс. – Просто я не ожидал, что кто-то может приехать к Квинну и просто пить водку. У него ведь столько всего…

                 – А нам с Жанной нравится! – с задором во взгляде отвечала на вопрос девушка по имени Натали. – Мы, конечно же, любим и вино, и коктейли, и ликер… однако водка не столь коварна, как все остальное. Опьянение от нее никогда не будет сюрпризом.

                 – Согласен, это довольно прямолинейная штука. Надо же, я даже не задумывался над этим, – Алекс бросил короткий взгляд на Адриана, и тот равнодушно кивнул в ответ. – А что насчет коварства, то мне кажется, что вам, девушки, его и так не занимать.

                 – Возможно, – Натали наградила Алекса томным кокетливым взглядом, отчего тот засиял изнутри.

                 – О, это еще те хищницы! – послышался возглас вернувшегося Квинна. – Очаруют и не пожалеют.

                Он поставил на стол серебряный поднос с рюмками, стаканами, бутылкой водки и упаковкой апельсинового сока.

                 – Ты о нас такого плохого мнения? – спросила его Натали.

                 – Отнюдь, – ответил за друга Алекс. – Это комплимент!

                 – Спасибо, – девушки с огоньком в глазах наблюдали за тем, как Квинн наполнял рюмки. Наполнив четыре емкости, он спросил у Адриана:

                 – А тебе наливать?

                 – Нет, – отрезал тот и открыл очередную бутылку пива.

                Адриан практически не участвовал в общем веселье, он лишь молча наблюдал, как оно сокращалось по мере потребления алкоголя. По началу друзья пытались втянуть его в компанию редкими обращениями к нему, но уже спустя примерно час на него уже никто не обращал внимания. К тому моменту он был достаточно пьян, чтобы и самому перестать обращать на них свое внимание и полностью погрузиться в свои мутные от головокружения мысли. К тому моменту столь весело пьющая компания разделилась надвое: Натали заливисто смеялась над шутками Алекса, а Квинн нежно обнимал Жанну; у обеих девушек уже блестели глаза.

                Когда Адриан встал с места и, покачиваясь, направился к выходу с веранды, этого никто не заметил. Опираясь на стену, он дошел до главного холла, спустился по лестнице на первый этаж и двинулся в столовую. Там он подошел к столу и оперся на него. Было темно, и лишь свет лампы с участка стелился по полу. Он закрыл глаза, опустил голову и стоял так до тех пор, пока медленно не сполз на пол, где свернулся калачиком и уснул.

                Проснулся он оттого, что он очень сильно замерз. Видимо, здесь был сквозняк, весьма характерный для такой теплой сентябрьской погоды, да и холодная керамика никак не способствовала согреванию. Он встал и ощутил сильную головную боль, наглядно характеризующую количество выпитого им вчера пива. Адриан посмотрел на часы – они показывали ровно десять. Ежась от холода и растирая плечи руками, он прошел через холл в гостиную, где сел на диван, накрылся пледом и включил телевизор. Переключая передачи, он остановился на музыкальном канале, где показывали очередной клип очередного ди-джея. На фоне разноцветных декораций танцевали девушки, смело демонстрирующие достоинства своих гибких тел и, стоит признать, делали они это очень умело, так, что оторвать глаза было невозможно.

                 – Ненавижу эти клипы, – это был голос Квинна. Он был одет в белый махровый халат, мокрые волосы были небрежно приглажены рукой, а в глазах еще теплились остатки дурманящего сна. Он сел рядом.

                 – Почему ты их ненавидишь? – спросил Адриан.

                 – Потому что выглядят они шикарно, так, что поражает воображение. Виляют так, что готов выпрыгнуть из трусов. А как окажется одна из них рядом, так надоедает всего за одну ночь… пустышка, одним словом. К тому же я более чем уверен, что на съемках это все выглядит далеко не так красиво.

                 – Возможно, – кивнул Адриан. – По-моему тебе все надоедают всего за одну ночь, разве не так?

                 – Ну почему… бывают и исключения.

                 – И мы оба знаем, что потом с этими «исключениями» было, – мрачно заметил Адриан. После его слов возникла молчаливая пауза, которую он же и нарушил:

                 – Ну ладно, хватит о грустном. Как там Жанна?

                 – Спит. Скоро надо будет их спровадить, а то они явно не прочь остаться еще на одну ночь. Да, кстати, а ты где спал?

                 – В столовой на полу. Замерз как дворняга!

                 – Ну, еще бы! Ты один полхолодильника пива оглушил. Хочешь сигару?

                 – Не откажусь.

                Квинн встал и подошел к стеклянному журнальному столу, на котором стояла открытая деревянная коробка. Он взял две сигары, бензиновую зажигалку и вернулся на место. Квинн и Адриан раскурили по сигаре, и тут же дым заботливо их обволок. Несмотря на похмелье, на их лицах застыла печать нескрываемого блаженства.

                 – Алекс там с Натали? – спросил Адриан.

                 – Да. Правда, он вчера так напился, что вряд ли у него с ней что-то получилось ночью.

                 – Все-таки он слишком много пьет в последнее время. Как думаешь, из-за чего?

                 – Не знаю, не спрашивал. Да и вряд ли скажет, если спросить. Впрочем, не переживай за него. Он сам разберется со своими проблемами, – Квинн выпустил густой клуб сигарного дыма и закрыл глаза. Адриан последовал его примеру и затем произнес:

                 – Да я не переживаю… просто интересно.

                В один момент он понял, что засыпает. Из последних сил он дотянулся до журнального столика, затушил сигару об пепельницу и вновь откинулся на диване, после чего накрылся пледом и провалился в глубокий сон.

 

 

Глава IV. Последние теплые дни.

 

                Октябрь. Тепло постепенно покидает улицы, и прогнозы погоды все чаще напоминают о приближающихся дождях. Пение птиц в парках по своей громкости встало примерно на один уровень с проснувшимся городским шумом, и отличить одно от другого теперь представлялось мало возможным, во всяком случае, невооруженным ухом. С каждым днем тени от редко показывающегося солнца становятся все длиннее и заметнее, в то время как продолжительность их жизни неумолимо сокращалась.

                Сегодня это было особенно заметно, поскольку выдался на редкость солнечный день. Незаметно этот день подошел к своему концу, передав все свои права прохладному вечеру. Люди, которых можно было встретить сейчас на улице, при свете фонарей ходили исключительно в куртках, свитерах или плотно сидящих деловых костюмах, поскольку ранняя темнота принесла с собой в Метрополий прохладу и повышенную влажность. Сегодня днем еще можно было встретить легко одетых пешеходов, но сейчас, когда по всему городскому дну загорались огни, все уже одевались теплее.

                По одной из городских улиц в это вечернее время остановился автомобиль, и из него вышла девушка. Она захлопнула за собой дверцу, после, чего машина уехала. Девушка была одета в легкое серебристое пальто, на ней были туфли на высоком каблуке, брюки и кофточка – все это было в светлых тонах. Она направилась к входу в здание, у которого остановилась подвезшая ее машина, попутно доставая из сумки мобильный телефон. Ее закрученные и от того весьма объемные каштановые волосы ласково и изящно покачивались подобно бесценно дорогим занавескам из воздушного материала, а плавные черты лица едва выражали трепетную обеспокоенность при взгляде на толпу людей около входа в нужное ей здание. Когда она достала телефон, то быстро нашла нужный номер и приложила его к уху, опустив взгляд в ожидании разговора. Было видно, что она не слишком часто позволяет себе так одеваться, кое-что из предметов гардероба она одела сегодня впервые, а потому несколько волновалась. Это только подтверждалось легкой волнительной вибрацией в ее голосе:

                 – Да, привет, я уже приехала. Куда мне идти? А, встретишь? На охране? Ну, тогда я захожу внутрь. И я тебя.

                Она положила телефон обратно в сумку и направилась к двери, у которой сейчас стояли и курили несколько обширных компаний молодых людей, большинство из которых замолчали при ее приближении. Ребята провожали девушку восхищенными взглядами, отчего сама она чувствовала себя очень непривычно, ведь в повседневной жизни ей мало кто присвистывает вслед и отпускает восторженные эпитеты. Она боялась, что ей вслед будут доноситься пошлые шутки и грубый гогот, но ничего этого не было. Все ее проводили я явным восторгом, который затем скрылся за закрывшейся вслед за ней дверью.

                Как только она вошла внутрь, она стала осматривать полутемное помещение, бегать взглядом по лицам, но ни одного знакомого не было, пока из-за широкой спины охранника не выбежал Адриан с широкой улыбкой на лице. Он прошел через металлоискатель и обнял ее. Она прильнула к нему и всего за мгновение с ее лика сошли последние следы волнения. Он выпустил ее из объятий, взял за руку и повел в гардероб:

                 – Как доехала?

                 – Хорошо. Пришлось поймать попутку, чтобы не опоздать.

                 – Ты умница, – нежно улыбнулся Адриан. – Но мы бы в любом случае прождали тебя столько, сколько нужно. Так что ты могла и не торопиться. Тут не скучно.

                 – Я знаю, но, все равно, я не хотела опаздывать к тебе. Я очень соскучилась, – она остановилась и посмотрела Адриану в глаза.

                 – Я тоже очень соскучился по тебе, Марианна, – ответил он, не отрывая взгляда. Они оба смотрели друг другу в глаза и плавно сближались, пока их губы не слились в поцелуе. Перестав целоваться, Адриан предложил своей девушке помочь снять пальто, в чем она, разумеется, не могла ему отказать. Он взял у Марианны пальто и шелковый шарфик, повесил себе на одну руку, после чего она взяла Адриана под другую, и он повел ее к остальным. Марианна знала, что этот клуб принадлежал лучшему другу Адриана Квинну, и потому с интересом наблюдала за происходящим вокруг. Прочие посетители, пройдя фейс-контроль, спускались по лестнице, подсвеченной красными неоновыми лампами. Оттуда доносился размеренный громовой ритм, но Адриан повел ее не туда, а в другой проход, скрытый за бордовой занавеской, около которой стоял еще один охранник. Над входом зияла надпись «V.I.P.», в самом проходе царил приятный полумрак, в стены было встроено множество плазменных панелей, в которых плавали изменяющиеся под музыку разноцветные абстракции. Дальше предстоял подъем либо на лифте, либо на эскалаторе до очередного бордового занавеса. Они поехали на лифте, и Марианна увидела, как вместо дверей в лифте раздвинулся занавес и за ним обнаружился роскошный зал, оформленный в бордовых тонах, компактный по своим размерам, с первоклассным обслуживанием и стриптизом. Первым, что бросилось в глаза в этом зале, было одно большое окно из укрепленного стекла вместо стены, оно давало панорамный обзор главного танцпола клуба. В этом «окне» имелись две двери для выхода на балкон, выполненный также из прочного стекла, по которому можно было спуститься на главный танцпол. В самой панораме клуба в первую очередь приковывал взгляд большой бар-балкон, нависающий прямо над танцполом. Попасть в него можно было как с самого танцпола, так и из VIP-зоны по стеклянному мостику. По такому же мостику можно было пройти и на второй, гораздо более маленький танцпол для любителей R`n`B-музыки, находящийся в другом конце здания.

                В самом VIP-зале царила расслабляющая атмосфера: играла спокойная ритмичная музыка, и сигарно-сигаретный дым лениво двигался в такт ей, заполняя собой все помещение. Молоденькие официантки учтиво обслуживали дорогих клиентов, которых здесь было немало, и получали за это солидные чаевые. Стриптиз исполнялся в стеклянных цилиндрах с постаментами внутри, выделяющихся из стен по обе стороны от сцены, а также из других стен. Периодически эти цилиндры закрывались занавесом: как правило, это происходило в моменты, когда девушки сменяли друг друга.

                Адриан сдал вещи в отдельный, прилегающий к VIP-зоне гардероб, и затем они с Марианной подошли к одному из столов, где сидели их друзья: Алекс, Квинн и Милена. Последние двое вот уже почти месяц регулярно встречались друг с другом. Когда Адриан и Алекс услышали о решении своего друга начать отношения с Миленой, они немало удивились, поскольку за душой у него был лишь крайне неудачный опыт в этом деле. Он и сам часто признавал в том, что не создан для какой-либо стабильности в отношениях. Однако вот уже почти месяц он виделся с Миленой изо дня в день, и при этом даже не изменял. Впрочем, эта ситуация переставала казаться Адриану столь удивительной в моменты, когда он вспоминал, какими глазами Квинн провожал Милену тогда на аллее университета. Она прошла тогда мимо них вместе с Марианной, и на лице Вина, помнится, сразу же отразилась печать яркого впечатления. При всем его умении скрывать свои эмоции, это явление казалось очень непривычным, а, значит, было наиболее красноречивым комплиментом ей самой. Природа наградила ее восхитительными данными, величественной статью и высокими запросами, что до сих пор и поддерживает интерес Квинна к ней. Глядя на Милену, можно было с уверенностью сказать, что как раз у нее было больше всего шансов привлечь к себе Квинна больше чем на одну ночь. Она была чуть ли не единственной девушкой во всем Метрополии, способной использовать его самого и выбросить из своей жизни. Это и было их главной общей чертой, и их отношения иногда напоминали окружающим своеобразное соревнование, в котором победит тот, кто первый добьется своего.

                Раньше Милена была не раз замечена в компании самых знаменитых и богатых людей Метрополия, что обеспечило ей немалое состояние. Ей шел всего двадцать первый год, а она уже заработала себе скандальную репутацию роковой женщины. Несмотря на свой юный возраст, она могла крутить мужчинами как хотела, и весь ее недолгий жизненный путь был усыпан осколками разбитых сердец. Были известны случаи, когда брошенные ей мужчины впадали в настолько глубокую депрессию, что готовы были свести счеты с жизнью, но, к счастью, все обходилось. Во всем этом Милена была очень похожа на Квинна с той лишь разницей, что он был не так знаменит. Про него ходили слухи, как о современном Казанове, девушки опасались его имени и осуждали, однако при встрече не могли сопротивляться его очарованию и в большинстве своем оставались с разбитым сердцем. Каковы были его мотивы, никто не знал, зато мотивы Милены ни для кого не были секретом – деньги. Адриан много раз пытался представить себе конец этой истории отношений, но предугадать его было невозможно. Один Господь Бог знал, чем закончится это «столкновение». Впрочем, задумываться над этим Адриану не приходилось, когда рядом была Марианна. Он просто наслаждался ее обществом, разговорами с ней, душевной близостью.

                Адриан однажды поинтересовался у нее, каким образом Милена стала ее лучшей подругой, и оказалось, что они дружили с ней с самого детства. Их родители тесно дружили семьями, а сами девочки, таким образом, стали друг с дружкой не разлей вода. Они были ровесницами и вместе пошли в первый класс, но как раз примерно в то время случилось несчастье – родители Милены погибли в автокатастрофе. Она осталась одна, и социальная служба отдала ее на опекунство дальним родственникам. Милена сбежала оттуда и поселилась у своей лучшей подруги, благо родители Марианны были не против. Довольно долго две подруги жили бок о бок и по мере возможностей помогали друг дружке, но с течением времени их образ жизни стал резко различаться. Перестав учиться, Милена стала много общаться с мальчиками и гуляла сутки напролет. Родителям Марианны она говорила, что уезжает к дальним родственникам, а лучшая подруга только поддерживала ее легенду. И так она пропадала целыми сутками, а затем возвращалась к Марианне с огромным количеством веселых историй и впечатлений, которыми и делилась с ней. Сама Марианна не могла много гулять из-за строгого родительского контроля, но периодически ей удавалось куда-либо выбраться. К тому моменту ее подруга была уже очень популярна среди старшеклассников, а потому всегда оставалась в тени, к чему очень быстро привыкла. Везде, где они появлялись вдвоем, Милена затмевала ее собой. Впрочем, Марианна была очень скромной девушкой, и потому нисколько не расстраивалась из-за своей незаметности. Лишь один раз ей было очень обидно из-за мальчика, который очень ей нравился, но при этом в упор ее не замечал. Чуть погодя она заметила, какими глазами он смотрел на Милену, и тогда несколько ночей подряд ей приходилось засыпать на мокрой от слез подушке. Затем горечь прошла, и жизнь вернулась в привычное русло. Марианна как могла помогала своей подруге в школе, благодаря чему та смогла доучиться до выпускного. Несмотря на желание учиться в месте поступили они в разные университеты, и только в этом году Милена перевелась к своей подруге после окончания третьего курса. К этому моменту она уже имела в своем распоряжении несколько жилплощадей по всему городу, у нее было несколько дорогих машин, много денег и еще больше поклонников всех возрастов и социальных положений. И вот так судьба привела ее сюда, в компанию Квинна и Алекса; они все сидели за уставленным коктейлями столом и весело общались в момент, когда подошел Адриан со своей спутницей.

                Перед тем, как сесть на мягкий бордовый диван, Марианна поздоровалась со всеми и услышала множество комплиментов в адрес своей внешности. Засмущавшись, она села и тут же Квинн поставил перед ней один из коктейлей, сказав, что все они сделаны лично им. Тот, что достался Марианне, был нежно-голубого цвета. Она сделала глоток из соломинки, одобрительно кивнула и произнесла:

                 – Ммм… вкусно! Как называется?

                 – Он называется «Аллилуйя», – учтиво ответил Квинн.

                 – А что в нем? – продолжала любопытствовать Марианна, изящно кладя на язык вишенку из коктейля.

                 – Всякий мусор и божественное благословение. Красиво, не правда ли?

                 – Ну-у-у… – с улыбкой протянула Марианна. – Я серьезно!

                 – Я знаю, просто шучу, – улыбнулся в ответ Квинн. – Здесь белая текила, мараскино, блю курасао, биттер лемон и лимонный сок. Иногда сюда еще добавляют веточку мяты. Это старый коктейль, его придумали в еще в конце семидесятых.

                 – Очень вкусно. А что такое мараскино?

                 – Это ликер. Во многих странах этот он считается одним из лучших по своему букету. Берут свежевыжатые малиновый и вишневый соки, добавляют отвар померанцевых цветов. Добавляют сахарный сироп, выливают в бутыль и добавляют спирт. Бутыль закупоривают и ставят в прохладное место не менее чем на полгода. Так получается мараскино.

                 – Прямо целая наука.

                 – В некотором смысле, да. Такие вещи с ходу не придумаешь, они создаются годами. Раньше люди пили национальные алкогольные напитки исключительно своей страны, но теперь настала глобализация, и такие люди, как мы, пьют все подряд. Сейчас в Метрополии можно купить любой алкогольный напиток, придуманный человечеством и сделанный при этом в грязном подвале. Впрочем, когда есть деньги, можно купить и качественный товар, произведенный в историческом месте. Что я и предпочитаю делать, – высказался Квинн и поцеловал Милену. – Ну да ладно. Раз уж мы все собрались и начали пить, то самое время сказать тост одного человека.

                 – Да! – бодро подхватил Алекс. – Я скажу, если вы не против. Предлагаю поднять бокалы за Адриана, у которого сегодня день рождения. Дружище, мы здесь все очень близкие тебе люди. Пусть ваши девушки с вами не слишком долгое время, я думаю, что вы с ними сблизились достаточно сильно. Я вижу тебя с Марианной и радуюсь за тебя – ведь ты буквально светишься изнутри, когда она рядом. Поэтому я хочу выпить за твою удачу, за твое счастье и твою любовь, и пожелать тебе их многократного преумножения в будущем. Будь счастлив, дружище!

                 – Спасибо! – с улыбкой произнес Адриан под аккомпанемент звона бокалов. – Спасибо всем большое!

                Все выпили из своих бокалов. После чего тосты продолжались еще около часа, и как раз в самый разгар вечера всем захотелось танцевать. Сегодня был вечер латинской танцевальной музыки, устроенный Квинном в своем клубе ради именинника. Реггетон очень нравился Адриану и, как оказалось, Марианне тоже, за что оба были очень благодарны хозяину клуба. Набравшись алкоголем до определенной кондиции, почти вся компания отправилась на танцпол, за исключением Квинна, который не хотел танцевать. Он остался в VIP-зале и периодически выходил на балкон, откуда мог наблюдать за своими друзьями и Миленой.

                Квинн видел, как сексуально танцевала его девушка, двигаясь по танцполу подобно нимфе. Он наблюдал за ней и восхищался величественной статью и грациозностью своей девушки, и в этот момент Квинна воодушевляла мысль, что он имеет чрезвычайно дорогую и уникальную возможность – спать с Миленой. Ведь каждый мужчина в клубе сопровождал ее восхищенным взглядом, как если бы он видел перед собой богиню. Разумеется, Квинн это все видел, но ревности при этом никакой не испытывал. Наоборот, ему все это нравилось, и когда он был рядом с Миленой, все восхищенные взгляды окружающих мужчин тут же превращались в завистливые. «Она моя!», – думал он каждый раз о ней и наслаждался превосходством над всеми остальными.

                Впрочем, в клубе был один молодой человек, полностью равнодушный к Милене – это Адриан. Он видел перед собой лишь одного человека, который был для него самым дорогим на свете. Они и Марианна двигались в такт романтичному латинскому ритму, музыка объединяла их тела в одно целое настолько, что каждый чувствовал себя как продолжение партнера. Они не различали играющих на большой громкости песен, которые сменяли друг друга калейдоскопом ритмов и слов на испанском языке; они были счастливы друг от друга настолько, что даже время не хотело им мешать – оно незаметно пролетало где-то в другом месте; они были по уши друг в друга влюблены. Они двигались под музыку и периодически их губы сливались в поцелуе – в такие моменты музыка словно приглушалась и они могли читать мысли друг друга, чувствовать сердца друг друга, общаться друг с другом, беззвучно шепча теплые и нежные слова. Его руки с точностью скульптора повторяли контуры ее красивого тела, рисуя в пространстве картину искренней любви. Все вокруг теряло свое прежнее значение, и стоило лишь соприкоснуться двум взглядам, как происходило нечто вовсе невероятное – время ускорялось и одновременно с этим тормозило свой ход. Глаза любимого человека были для каждого из них порталом в другой мир, где шло свое времяисчисление, и действовали свои законы.

                Именно поэтому, когда в их новом мире все только начиналось, в мире реальном неумолимо приближалось утро. Количество людей сильно убавилось и на танцполе оставались лишь самые стойкие. У баров тоже почти никого не было, кроме изрядно набравшихся своими проблемами и алкоголем незнакомцев, которые клевали носом над своими опорожненными бокалами. Теперь нужно было найти свою компанию, а потому Адриан оставил Марианну за одним из множества свободных столиков и ушел на поиски. Через пять минут он вернулся к ней с бутылкой минеральной воды, открыл ее и дал Марианне. В этом мире к ним вернулась усталость и жажда, а потому ей очень хотелось пить. За пару мгновений они осушили целую бутылку на двоих, после чего Марианна поинтересовалась, где их компания. Оказалось, что они все покинули клуб около часа назад. Адриан с Марианной решили не оставаться здесь, тем более что было уже рано, и клуб должен закрыться в течение ближайшего часа. Они взяли свои оставленные в VIP-гардеробе вещи и одежду, после чего направились к выходу. Когда они подошли к нему, один из охранников, знавший Адриана, обратился к нему:

                 – Вы уже уходите?

                 – Да.

                 – Тогда лучше подождите немного здесь, машина сейчас подъедет.

                 – Хорошо.

                 – Машина? – переспросила Марианна.

                 – Да. В штате этого клуба есть несколько водителей, которые развозят пьяных гостей по домам. Таких, как мы, – с нежной улыбкой ответил Адриан.

                 – Ты думай что хочешь, но я не пьяная, – промурлыкала Марианна.

                 – А я пьян! От любви, – сказал Адриан и поцеловал ее. Когда они перестали целоваться, охранник сообщил, что машина ждет у входа, и тогда они наконец-то вышли на улицу.

                Снаружи моросил мелкий, но неприятный дождь, поэтому поданная к входу машина была весьма кстати. Стоя под козырьком Адриан и Марианна увидели черный лимузин. Охранник вышел вместе с ними на улицу, чтобы проводить до транспортного средства, держа зонтик над головой Марианны. Высокий, одетый в строгий костюм мужчина в свою очередь не обращал никакого внимания на царившую вокруг высокую влажность и промозглость. Он открыл дверь лимузина, вежливо приглашая девушку сесть первой. Затем охранник закрыл зонт и, поздравив Адриана с днем рождения, пожал ему руку на прощание. Когда тот вслед за Марианной сел в лимузин, он закрыл за ним дверцу и направился обратно в клуб.

                В машине тем временем царила убаюканная полумраком атмосфера роскоши и комфорта: играла тихая музыка, запах салона дурманил разум, а близость с самым дорогим человеком на свете кружила голову еще сильнее. Так Адриан чувствовал, что этот день с каждой секундой становится самым счастливым в его жизни.

                Вдруг с легким жужжанием опустилось окошко в кабину, и послышался голос водителя:

                 – С днем рождения Вас, Адриан.

                 – Спасибо, – последовал ответ.

                 – Куда поедем?

                 – Ко мне домой.

                 – Принято, – утвердительно кивнул водитель. Окошко поднялось вновь, и тут же автомобиль плавно тронулся с места.

                 – Он знает, где ты живешь? – спросила Марианна своего молодого человека.

                 – Да, знает. Я уже не в первый раз возвращаюсь домой таким образом.

                 – Честно говоря, я потрясена, – по лицу Марианны было понятно, что она говорит правду. – Вот уж не думала, что буду так роскошно праздновать день рождения своего парня.

                 – Иногда жизнь преподносит сюрпризы. Хочешь шампанского?

                 – Да, с удовольствием. А этот роскошный лимузин тоже из штата клуба?

                 – Да, – ответил Адриан, открывая бутылку шампанского из холодильника. – Они предоставляются наиболее почетным гостям клуба.

                 – А ведь я раньше никогда не ездила на лимузине…

                Раздался хлопок, и игристый напиток с шипением и обильным вспениванием наполнил собой хрустальные фужеры. Адриан поставил бутылку обратно в холодильник, и дал Марианне один из наполненных бокалов со словами:

                 – Все бывает в первый раз. И, кстати, когда делаешь что-то впервые, можно загадывать желание.

                 – Мне нечего загадывать. Мои мечты уже исполняются…

                 – Как и мои. Думаю, нам еще многое предстоит сделать вместе. В том числе и впервые. Выпьем за нас, – он слегка протянул свой бокал в ее сторону.

                 – За тебя, – ее голос гармонично сплетался с хрустальным звоном дорогих бокалов.

                 – И за тебя.

                 – Значит, за нас?

                 – Да. Я люблю тебя, – с этим словами он выпил свое шампанское до дна. Когда он поставил бокал на столик и поднял взгляд на свою любимую, то увидел пустой бокал и в ее руках. Они убрали бокалы, после чего она прильнула к нему в поисках объятий, в которые ей тут же удалось окунуться с головой. Затем Марианна слегка отстранилась от него, и, глядя ему в глаза, произнесла:

                 – Я тоже тебя люблю!

                Их губы слились в поцелуе, которым сегодня и так не было числа, но именно этот был особенным – Марианна впервые в жизни призналась в любви. За этим долгим поцелуем они даже не заметили, как прошло время, а лимузин уже стоял у нужного подъезда. Они оторвались друг от друга лишь в тот момент, когда хлопнула водительская дверца. Как оказалось, шофер вышел для того, чтобы открыть им дверь и помочь выйти. Он подал руку Марианне и аккуратно захлопнул дверцу за вышедшим вслед за ней Адрианом. Потом водитель вежливо попрощался, сел обратно в лимузин и уехал, оставив двоих влюбленных наедине в промозглом сумраке раннего осеннего утра.

                На улице все было пропитано прохладной влажностью и потому они сразу же направились к массивной металлической двери подъезда. Адриан открыл домофон и тот поприветствовал его протяжным писком. Затем были окна в каморку консьержки, лестница и лифт на девятый этаж, где и была нужная им квартира. Когда они оказались в ней, Марианна разделась и сразу же начала хозяйничать – было видно, что она здесь далеко не в первый раз. Она поставила чайник, переоделась в свободную домашнюю одежду, налила чай себе и Адриану. Он, в свою очередь, снял с себя все, кроме джинсов, обнажив все еще смуглое от летнего загара тело. У него было среднее телосложение и ровная осанка, благодаря чему его практически лишенный рельефа торс выглядел довольно эстетично. Марианна сидела за столом на кухне и любовалась Адрианом, пока сам он стоял у кухонной двери, прислонившись к косяку. Вскоре она заметила, насколько задумчиво он смотрит на нее, и с улыбкой произнесла:

                 – Ты как-то странно на меня смотришь…

                 – Странно? Что ты имеешь ввиду? Тебе неприятно?

                 – Да нет, дело не в этом. Просто ты какой-то чересчур задумчивый. Это меня интригует.

                 – М-м-м, – протянул, соглашаясь, Адриан. – Да, я немного задумался.

                 – О чем, если не секрет?

                 – О том, как впервые увидел тебя.

                 – Ты о нашем знакомстве у Квинна?

                 – Нет, я о другом. Впервые я тебя увидел за сутки до этого, когда мы с Квинном и Алексом сидели на скамейке в аллее нашего универа, вы с Миленой как раз прошли мимо. Подумать только – до этого момента я был весьма доволен жизнью, я только приехал с юга, где провел целый месяц и за это время дико соскучился по дому, куда, наконец-то, вернулся. И вдруг я увидел тебя и моментально понял, что моя жизнь не полноценна. Ко мне сразу вернулись мои фантазии о страданиях моей души…

                 – Фантазии? – перебила Марианна.

                 – Да, именно. Алекс с Квинном всегда называли меня воображалой. Честно говоря, я понятия не имею, откуда у меня это, но я цепляюсь за какой-то образ и переживаю его как наяву. В момент, когда я увидел тебя, я настолько был впечатлен, что почувствовал себя идущим через бескрайнюю пустыню путником, умирающим от жажды и бессилия, как вдруг мне привиделся спасительный оазис, столь манящий и вселяющий надежду. Но я страдал от боязни осознать то, что данное явление – это мираж. Но сейчас я счастлив, поскольку добрался до оазиса, и понял, что он настоящий. Ты – мой источник жизни в этой пустыне. Я не могу теперь представить своей жизни без тебя.

                 – Пустыня?

                 – Да, пустыня. Это все, что меня окружает, когда тебя нет рядом.

                Марианна смущенно потупила взгляд и произнесла:

                 – Спасибо тебе, милый. Мне никогда не говорили ничего подобного.

                 – Спасибо тебе за то, что я могу это сказать, ведь, оказывается, это так приятно…

                Они поцеловались вновь. На этот раз они просто не могли оторваться друг от друга. Наконец, Адриан приподнял ее и понес в большую комнату на руках. Бережно он положил ее на застеленную кровать и сам лег сверху. Ее руки нежно гладили его по голой спине, принося ему неземное удовольствие от приятных ощущений. Его язык скользил между ее губами, которые были мягкими и пьяняще сладкими. Руки Адриана гладили ее тело под одеждой, повторяли ее совершенные контуры. Кожа ее была как небесная ткань, сотканная из облаков, настолько она была мягкой и нежной. Казалось, одно неверное движение, и ткань развеется, растворится в воздухе – Адриан был настолько нежен, насколько это было для него возможным сейчас. От этого Марианна чувствовала себя облаком, легким и невесомым, которое находилось в полной безопасности в сильных и вместе с тем ювелирно аккуратных руках теплого ветра. Он целовал, ласкал и обнимал ее так нежно, что все ее ощущения были где-то над землей, там, куда поднималось все тепло. Они были счастливы настолько, что даже не хотели об этом задумываться. Их дыхание было глубоким, как океан, а сердца бились в унисон, подобно часам, тиканье которых было неразделимым. Сейчас они перестали целоваться и просто тонули друг у друга в глазах.

                В один момент Адриан поднял взгляд на окно и поднялся с кровати. Он подошел к окну и, не отрываясь от него, произнес:

                 – Рассвет…

                Марианна подошла к нему сзади и приобняла. Она приложила голову к его спине и слышала, как бьется его сердце. Она была уверена, что так же бьется и ее собственное. Так она слушала и смотрела, как медленно начинало светать далеко на горизонте.

                 – К сожалению, самого рассвета мы не увидим из-за домов. А ведь сегодня обещали солнце. Одно из последних в этом году.

                 – Это ты – мое Солнце, – произнесла Марианна, не переставая слушать сердцебиение любимого.

                 – Я счастлив слышать это. Я счастлив жить. Спасибо тебе за все это.

                 – Скажи спасибо Квинну, – с улыбкой сказала Марианна и отошла от окна, сев на кровать.

                 – Да уж, тут ты права, – присоединился к ней Адриан. – Этот парень нас свел. До сих пор помню, как они с Алексом объявили мне, что собираются устроить мне личную жизнь. И действительно! Теперь у меня есть ты.

                 – Да, я очень рада, что так получилось. Мне тогда Милена сказала, чтобы я собиралась в гости к какому-то парню, который ездит на «Феррари». Она сказала, что он ей очень понравился, но не желает ехать к нему одна, так как там еще будут друзья. Я думала, стоит или нет, но она все-таки уговорила поехать с ней. И я ни капли не жалею, что послушала ее тогда…

                К этому моменту Адриан уже улегся на кровати и смотрел на нее нежным взглядом. Она тоже легла рядом и продолжала:

                 – Только потом оказалось, что меня хотели свести с тобой. Так что было время, когда я думала, что встреча с тобой – это чистая случайность. Забавно, правда?

                 – Да, забавно. Меня вот поставили перед фактом, дескать, «знакомишься и мутишь». А хочу я этого или нет, никто не спросил.

                 – Слава Богу! – засмеялась Марианна.

                 – Почему ты смеешься? – Адриан смотрел на нее с улыбкой.

                 – Потому что, если бы тебя спросили, то ты не захотел бы знакомиться. Ты скромный у меня.

                 – Да, ты права. Поэтому я очень сильно волновался. Но, как только ты вошла в дом, я словно почувствовал запах родниковой свежести, будто ключ где-то рядом бил. И я стал тянуться к нему, как за спасением…

                 – …от гибели в пустыне? – попыталась угадать Марианна конец его фразы.

                 – Да. Именно так. Я до сих пор помню, как ты тоже смущалась тогда, все-таки целых три незнакомых парня в компании. А ты была не предупреждена о сводничестве, и поэтому все время странно реагировала на мои постоянные вопросы.

                 – Я просто… – Марианна сладко зевнула, – я не знала… и не привыкла, чтобы мне уделяли столько внимания…

                 – Честно говоря, под конец вечера, я был уверен, что не понравился тебе. Я даже помню сообщение, которое отправил тебе на следующий день: «Привет, это Адриан. Мы познакомились вчера у Квинна. Надеюсь, я не сильно тебя утомил вчера? Сердечно извиняюсь, если что-то не так». Эх… я тогда долго думал, что написать. И волновался дико, аж руки тряслись. Боялся, что ты не ответишь, и не выпускал телефон из рук, пока не пришел ответ от тебя. Из-за дрожи я его даже прочитать не мог, как следует – телефон прыгал у меня в руке, как мыло в ванной. Но все обошлось, и мы разговорились. Мне даже хватило смелости пригласить тебя на свидание…

                 – У-у-гу, – протяжно и сонно произнесла Марианна. Она уже почти спала и могла лишь кивать в ответ. Адриан поцеловал ее в лоб, полюбовался, как мило она выглядит спящей, и встал с кровати за пледом, который лежал на соседнем кресле. Стоило ему ее накрыть, как тут же она свернулась калачиком и мягко засопела. Адриан умиленно улыбнулся, и от этой улыбки все внутри разлилось нежностью и любовью. Он еще раз взглянул на рассвет за окном и отправился спать в соседнюю комнату.

 

 

Глава V. Буря.

 

                Ноябрь. На улице холодно и сыро, в воздухе словно застывают капли воды и прохожие вдыхают их в свои легкие литрами. Темнеет с каждым днем все раньше, а одежда прохожих становится похожа на скафандры, спасающие от окружающей влаги. Лишь ведущая ночную жизнь молодежь ходила расстегнутой и легко одетой, дабы подчеркнуть свой «тусовочный» стиль. Особенно усердствовали молодые люди с намазанными гелем волосами и солнечными очками от модных дизайнеров. Они все стойко терпели промозглую погоду ради сохранения своего имиджа, и, стоя в очередях и на фейс-контроле, красовались друг перед другом. По их виду нельзя было сказать, что им было очень холодно, казалось, у этого типа людей выработался иммунитет к холоду и влаге.

                Проходя мимо них, Адриан отвлекся от своих мыслей и подумал, как смешно они все выглядят. Когда он смотрел на каждого из них, то ему самому становилось холодно, и он не понимал, зачем нужно притворяться куклой чтобы тебя ей же и считали. Адриану они все напоминали именно кукол, манекенов, которых заставили стоять здесь и рекламировать модную дизайнерскую одежду. Он прекрасно понимал, что все эти люди привыкли к такому образу жизни, что они хотят привлечь к себе внимание, но, добившись этого, со стороны они лишь казались смешными и непонятными. Адриан знал лишь одного человека, которому подобный стиль полностью соответствовал и подчеркивал лучшие качества – это был Квинн. Жестами, мимикой, осанкой и всеми остальными своими внешними проявлениями в нем было что-то от этих «мажоров», но для него это казалось нормой, а для них – лишь жалкими попытками взять свое количеством, а не качеством. Поэтому Адриан никогда не пытался переплюнуть Квинна в умении стильно одеваться, поскольку у него не было возможности тратить столько денег на одежду, да и к тому же просто боялся казаться смешным. Эта боязнь отличала, пожалуй, их обоих от этой пестрой толпы. Сейчас Адриан шел по вечернему городу, и мысленно посмеивался над этими несчастными людьми, интересы которых ограничивались лишь одеждой, золотыми браслетами и тусовками.

                Когда пестрая толпа у одного из самых элитных ночных заведений осталась позади, мысли Адриана вернулись в прежнее русло, гораздо более тревожное для него. Уже целую неделю он не виделся с Марианной, и даже не говорил с ней по телефону. Он не понимал, что случилось, поскольку она его даже не предупредила перед тем, как пропасть из его жизни. По началу он не решался ей звонить и не заваливал смс-сообщениями, так как не хотел казаться чересчур назойливым, и ждал момента, когда она сама позвонит ему. Так он еще хотел понять, что еще нужен ей. Но дождаться какого-либо звонка или ответа ему было не суждено. С каждым днем росло его беспокойство, смешанное с растерянностью, ведь он не знал, что делать. Даже на своих занятиях в университете она не появлялась за это время ни разу. Под конец этой недели он не вытерпел и стал забрасывать ее звонками на домашний и мобильный телефоны, но вновь получил тот же результат – молчание. Он даже приходил к ней домой, но дверь ему никто не открывал. С тяжелыми чувствами Адриан шел сейчас по улице, поскольку неопределенность и тревога убивали его.

                Друзья видели его угнетенное состояние и старались всячески поддержать, но ничем другим они помочь не могли, так как сами не знали, в чем причина столь неожиданного исчезновения Марианны. Они советовали попробовать спросить у Милены, которая была ее лучшей подругой, но Адриан понятия не имел где ее найти. За эту неделю он ни разу не видел ее рядом с Квинном. И вот сейчас Адриан шел с одним из своих друзей по направлению к бару, где их в это время уже ждали. Всю дорогу его попутчик разговаривал по телефону, но с кем и о чем ему было не интересно. Адриан просто шел, погруженный в свои мрачные мысли, до самого бара. Наконец, они сменили сырую улицу на теплое, шумное и людное помещение, где за одним из столиков их уже ждали двое знакомых, которые сердечно приветствовали прибывших.

                Адриан сел на мягкий кожаный диван и откинулся на спинку. На столе пред ним были бутылки и пепельница с несколькими окурками. Сопровождавший его товарищ перестал разговаривать по телефону и сел на свое место напротив Адриана. Его звали Франко, он был одним из немногих друзей детства, с которым у Адриана сохранился контакт. Они вместе ходили еще в детский сад, и потому гордились столь длительным сроком своей дружбы. Франко перекинулся парой фраз с остальными двумя ребятами, после чего обратился к мрачному как туча Адриану:

                 – Слушай, прости, что так долго разговаривал.

                 – Все в порядке, не переживай.

                 – Надеюсь, нет ничего страшного в том, что я тебя вытащил сюда?

                 – Нет, все нормально.

                 – Ну и хорошо. Я решил, что тебе не мешает развеяться, слишком уж кислый ты в последнее время.

                 – Да уж… спасибо тебе… с кем разговаривал? С Ларой?

                 – Да, – с нежностью в голосе произнес Франко. – Соскучилась по мне. Она сейчас на свадьбе у родственников в другом городе. Через пару дней вернется. Но хватит обо мне. Как сам? Все так же?

                 Адриан вздохнул в ответ и уныло промолвил:

                 – Да… если не хуже…

                 – Не кисни ты так, найдется она. Она же тебя любит.

                 – Знаешь, Франко, я уже начинаю в этом сомневаться. Причем я искренне не понимаю, с чем это может быть связано. Я дарил ей цветы, водил в кино, в декабре мы планировали пойти в театр. В рестораны мы тоже ходили. Она говорила, что любит меня, и я ей говорил то же самое, а ты и сам прекрасно знаешь, что такими фразами просто так не разбрасываются!

                 – Да, знаю. Но не все говорят это искренне, кое-кто это говорит это только в ответ.

                 – Ты прав, но я был уверен, что у нас искренние отношения. Во всяком случае, с моей стороны – точно. У нас ведь даже секса еще не было! А сейчас я и не знаю, что мне думать! Может, с ней случилось что!

                 – Ладно тебе, не накручивай себя.

                 – Почему? Если с ней все в порядке, то почему она не предупредила меня?

                 – Не знаю, – пожал плечами Франко. – Этих баб хрен поймешь.

                 – Или я что-то не так сделал? – продолжал сокрушаться Адриан. – Эх…

                В этот момент их соседи поинтересовались, почему они отделились от компании и не участвуют в общем разговоре, на что Франко попросил их подождать. После этого он повернулся обратно к Адриану и спросил:

                 – Ты пиво будешь?

                 – Нет, не хочу.

                 – Слушай, Адриан, хватит убиваться уже. Этим ты себе не поможешь.

                 – Знаю, но, к сожалению, ничего не могу с собой поделать…

                На некоторое время между ними воцарилось молчание, и было видно, что Франко искренне сочувствует другу. Но он и сам толком не знал, как ему помочь.

                 – Слушай, а ты Квинна спрашивал? Он ведь встречается с ее лучшей подругой.

                 – Да, спрашивал, но без толку – ответил Адриан. – Вин свою не видел примерно столько же, сколько и я свою. У них там что-то разладилось.

                 – Как не вовремя…

                Последнее замечание друга Адриан оставил без внимания, поскольку начал усиленно вглядываться в сторону стойки бара. Он сидел лицом к ней и неожиданно для себя обнаружил знакомый силуэт. Адриан встрепенулся, поднялся со своего места, и, со словами: «Вспомнишь солнце – вот и лучик!», направился к бару. Франко успел лишь недоуменно спросить, кого тот имел ввиду, но не получил ответа на свой вопрос. Он следил, как Адриан уверенно пробирался к бару и вдруг понял, о ком шла речь.

                На высоком стуле за барной стойкой сидела Милена, вокруг которой вились парни. Многие из них предлагали ей выпить, однако любые их попытки познакомиться с ней оборачивались неудачей. Даже бармен старался не отходить от нее далеко. Адриан шел к ней со смешанными чувствами: с одной стороны, он радовался тому, что сейчас что-то, наконец, прояснится; с другой, ему было страшно узнать, возможно, неприятную для себя новость. Его настораживал тот факт, что Милена сидела в баре одна и просто пила. Насколько он ее знал по рассказам Квинна, она не была любительницей подобных заведений, а потому беспокойство Адриана постепенно брало верх над радостью ее встречи.

                 – Милена?

                Она тут же обернулась в его сторону, и Адриан успел заметить, как в ее взгляде промелькнуло что-то вроде надежды. В следующее мгновение от этого взгляда не осталось ни следа, словно она поняла, кто перед ней. Милена опустила глаза, повернулась вновь к барной стойке и протянула с изрядной долей разочарования в голосе:

                 – Привет…

                 – Ты не меня надеялась тут встретить, верно?

                 – Все в порядке, не переживай.

                 – Я не переживаю. Просто хотел с тобой поздороваться. Куда вы все подевались? Я тебя не видел целую неделю, и примерно столько же Марианну. Я даже дозвониться до нее не могу. Где она?

                 – Не знаю. Мне наплевать, – ответила Милена равнодушно.

                В ответ на услышанное Адриан разочарованно вздохнул и окинул взглядом свою собеседницу. Что-то в ней было не так. Видимо, это было как-то связанно с разладом в отношениях с Квинном.

                 – Что случилось?

                 – Ничего. Я же сказала, что все в порядке.

                 – Что ты пьешь?

                 – Не знаю, – пожала плечами Милена.

                Адриан обратился к бармену, кивнув в ее сторону:

                 – Что она пьет?

                 – «Стратосферу».

                 – Неплохо так… и сколько она уже выпила?

                 – Пять шотов.

                 – Не наливай ей больше, ладно?

                В ответ бармен только пожал плечами. Адриан снова повернулся к Милене:

                 – Итак. Ты стоишь, точнее, сидишь у барной стойки с мрачным выражением на лице и напиваешься в гордом одиночестве. Ни за что не поверю, если еще раз скажешь, что у тебя все нормально. Так, что у тебя произошло?

                 – А ты догадайся…

                 – Проблемы с Квинном? Вы поссорились?

                 – Нет. Мы расстались.

                 – Ах, вот оно что… – в голосе Адриана не было удивления. – Ты уверена в этом?

                 – Нет, черт возьми, мне это приснилось! – вскипела Милена. – Маленькая впечатлительная девочка верит в вещие сны! До сих пор отойти не могу!

                 – Тише, успокойся. Милена, прости, я не совсем правильно задал вопрос, – Адриану было неловко и потому он решил не пояснять пока, что он имел ввиду.

                 – Может, ты не будешь больше пить? – попытался он перевести тему. – Ты уже много выпила. Побереги себя.

                 – С чего это вдруг ты за меня беспокоиться начал? – с некоторой язвительностью в голосе спросила Милена. В ответ Адриан тяжело вздохнул, словно не решаясь сказать то, что хотел. Он сомневался, это было видно со стороны, а Милена явно заинтересовалась его мыслями.

                 – Ну, давай, говори! – подстегнула она.

                 – Не знаю, стоит ли тебе это говорить, но… ты должна знать кое-что про Квинна. Дело в том, что… все девушки, с кем он пытался построить отношения, в итоге кончали жизнь самоубийством. Поэтому у него мрачная репутация. И я не хочу, чтобы и с тобой что-то случилось.

                 – Не бойся, не случится. Я выше этого.

                 – Нет, ты не понимаешь, насколько это все серьезно. С одной из них мне уже приходилось беседовать в подобной обстановке. Я пытался успокоить девушку, но это не помогло, и в следующий раз я видел ее уже лежащей в гробу на ее же собственных похоронах!

                 – Идиотка! – прокомментировала услышанное Милена. – Мужики того не стоят.

                 – Нет, ты послушай! Может и не стоят, но я говорю про другое! Это очень тяжело, ощущать на себе вину за чью-то смерть. Квинн никак не отреагировал тогда, а вот мне было тяжело. Это были самые трудные похороны в моей жизни, так как я за несколько дней до этого пытался предотвратить смерть этой девушки. А Квинн тем временем стоял рядом со мной как ни в чем ни бывало и пялился на подруг умершей, чтобы потом «утешить» их одну за другой. Но в этот раз все по-другому, вот что я хотел тебе сказать, задав тот глупый вопрос. Я успел заметить выражение его лица, когда он впервые тебя увидел. Поверь, Милена, это лицо я у него видел тогда в первый и последний раз. Он восхищается тобой!

                 – И при этом еще умудряется мне изменять?! – гневно воскликнула Милена. – Чушь собачья!

                 – Успокойся. Как бы то ни было, я не думаю, что ваши отношения на этом закончатся. В этой жизни или в другой, но вы будете вместе.

                 – Звучит, как глупая и наивная романтика.

                 – Плевать, как это звучит! Я тебе говорю про другое, про то, что ты для Квинна особенная девушка. Ты была ей и будешь всегда. Постарайся простить ему его измену, ведь он так привык. Теперь ему нужно отвыкнуть. Тогда ваши отношения продолжаться, и все будет, как раньше.

                 – Нет, не будет. Я так не могу. К тому же, он сам мне сказал: «Если что-то тебя не устраивает, можешь уходить, тебя никто не держит». Так я поняла, что все кончено, ведь он даже не дорожил нашими отношениями. А ты еще говоришь о восхищении… Бармен! – крикнула она молодому человеку за стойкой. – Налей мне еще!

                 – Нет, не надо, не наливай, – обратился к нему Адриан. – Ей хватит.

                 – Как это «хватит»?! – закричала Милена так, что все вокруг обернулись. – Я имею право выпить, если я этого хочу! Тем более, за мои собственные деньги!

                 – Хорошо, хорошо, – Адриан испугался ее реакции. – Тогда налей и мне тоже.

                Бармен кивнул и ушел мешать коктейли, а Адриан начал рыться в кармане в поисках денег.

                 – Не нужно, – сказала Милена, увидев это. – Я уже заплатила вперед за большое количество алкоголя.

                Адриан не стал с ней спорить и прекратил рыться в карманах. Затем настала некоторая пауза, которую прервала Милена:

                 – Что скажешь, если я предложу тебя выпить на брудершафт? – спросила Милена. Этот вопрос явно застал Адриана врасплох.

                 – Не знаю, что и сказать… будь ты трезвая, то не стала бы мне этого предлагать. Так что лучше не стоит.

                 – Я не сильно пьяна. К тому же тебе стоит подумать о том, что многие мечтают оказаться на твоем месте. В том числе и среди тех, кто находится в этом зале, хотя в этом нет ничего особенного.

                Бармен принес две рюмки с зеленоватой жидкостью. Одним из его ингредиентов была самбука, а потому данный напиток являлся весьма коварным. Перебрав этой дряни, даже взрослый мужик мог натворить глупостей, не говоря уже о молодой девушке. Адриан чувствовал себя ответственным за Милену и переживал за нее. Она же, в свою очередь, уже была весьма пьяна и, к тому же, на грани срыва, именно поэтому он боялся отказать ей в ее прихоти. Разговор с Миленой пробудил в нем воспоминания тех двух девушках, что покончили с собой. Пусть это могло показаться удивительным, но за Квинном действительно тянулся этот мрачный шлейф. До Милены у Квинна было две попытки построить серьезные отношения, и каждая из них заканчивалась суицидом. Именно поэтому Адриан, пусть и невольно, но уже предполагал, чем все может закончиться в этот раз.

                Ему вспомнились все эти несчастные девушки, и тут же тоскливое сожаление наполнило душу. Квинн очень легко переносил их смерти, и с его стороны создавалось впечатление, что он вообще не чувствовал какой-либо своей причастности к судьбам своих бывших, делая вид, что каждая из них была лишь очередной его «победой». По началу он, конечно же, думал иначе, но хватало его максимум на месяц, после чего он терял всякий интерес. Этого по уши влюбленные в него девушки выдержать уже не могли.

                Однажды, кто-то из их с Адрианом общих знакомых назвал Квинна «воплощением дьявола», и в этих словах было нечто правдивое. Вин был всегда спокоен и рассудителен, обладал привлекательной и несколько пижонской внешностью, которая ему шла только в пользу, деньги и дорогие вещи казались неотделимой частью его имиджа, настолько естественным было его, по сути, высокомерное поведение. Деньгами он не разбрасывался, но тратил их очень красиво, что, в сочетании с его остроумием, давало оглушительный эффект – он просто-напросто не знал такого слова, как «нет». Таким образом, две ни в чем неповинные девушки стали жертвами его дьявольского обаяния: сначала они теряли голову, затем у них разбивалось сердце, после чего терять им уже было нечего. Их красота и любовь становилась  для них настоящим проклятьем.

                И вот этой осенью, когда Квинн начал встречаться с Миленой, казалось, что интрига возродилась. Девушка без сердца, но со скандальной репутацией, сама использующая мужчин в своих корыстных целях. Адриан думал, что кому, как не ей суждено справиться с чарами Квинна, который и сам прекрасно знал, что она начала встречаться с ним исключительно ради денег. Тем удивительнее было его решение перевести все в более серьезное русло. Его мотивы были неясны Адриану до сих пор, однако наблюдать за этой парой было в той же степени интересно, как и за боксерским поединком за звание абсолютного чемпиона мира. Милена, типичная роковая женщина этого города, должна была стать серьезным противником, но вместо этого почти сразу же оказалась в неожиданном нокдауне. Игра в казино превратилась в односторонний тир по разбиванию сердец, и сейчас перед Адрианом сидела не знакомая всем гордая женщина, а сломленная после сильного удара девушка с израненной душой.

                 – О чем задумался? – прервала она его мысли.

                 – Да так… ни о чем особенном, – ответил Адриан, сделав безразличный вид.

                 – Ну, так что же? Выпьешь со мной?

                 – Да, выпью. Но только давай при условии, что это будет твоя последняя рюмка.

                 – Хорошо, – ответила Милена, немного подумав. – Я согласна.

                 – Мы сейчас выпьем, и я провожу тебя домой, идет?

                 – Идет. Давай, за нас!

                Адриан в ответ кивнул с улыбкой на лице, затем они сплели руки в локтях и опрокинули свои рюмки. Густая маслянистая жидкость зеленоватого цвета вязала рот и легко согревала внутренности, стоило лишь ей погладить пищевод. Затем последовал не менее согревающий и сладкий поцелуй. Адриан ощутил мягкость губ Милены на своих устах, причем продолжительность этих ощущений оказалась дольше обычного дружеского поцелуя. Их языки соприкоснулись друг с другом, а глаза закрылись. Все вокруг Адриана погрузилось во тьму, и в долю секунды и без того расплывчатые визуальные образы полностью уступили место сладкой темноте, ощущениям, подобным сердечному трепету и душевному спокойствию. Неожиданно нахлынувшие ощущения дезориентировали Адриана и когда поцелуй, наконец, прекратился, он произнес:

                 – Марианна…

                Только через несколько мгновений он осознал произошедшее. Буквально всей своей кожей Адриан ощутил, как накаляется воздух вокруг Милены. В ее широко раскрытых глазах он увидел сильное разочарование и ярость, а его собственное, еще трепещущее, сердце резко сдавило чувство вины. Он этого поцелуя не хотел, но вина перед Марианной меньше от этого не становилась. К тому же он самолично сломал то хрупкое душевное равновесие Милены, которое только-только успело проявиться, пусть и в зачаточном состоянии. Она смотрела на него глазами, полными боли и ненависти, а он ясно понимал, что теперь от нее можно ждать чего угодно, в том числе и самого худшего.

                 – Прости меня… я не хотел, – сказал Адриан дрожащим от сожаления и растерянности голосом.

                 – Простить?! За что?! За то, что ты никчемное ничтожество?! Проси прощения у Бога, за то, что он тебя таким сделал! Иди к своей ненаглядной Марианне, только подумай хорошенько, нужен ли ты ей. Скорее всего, нет, так как этой ненасытной шлюхе мало тебя одного! Ты настолько жалок, что она даже сексом с тобой заниматься не желает!

                 – Что?! – теперь Адриан выглядел не только растерянным, но и озадаченным. – О чем ты говоришь?

                 – Никогда такого не было… мужики всегда считали за счастье переспать со мной, а теперь целых два унизительных отказа за короткий промежуток времени! Господи, за что мне это?! Вчера я трахалась с одним, но было это неинтересно! Я желала видеть в нем Квинна, но все, что я могла – это представлять его на месте другого. Я не могу избавиться от мыслей о нем и это мой крест теперь, черт возьми! И уж тем более мне не нужно такое ничтожество как ты! Даже Марианна послала тебя!

                 – Ч…ч…что? – Адриан был явно ошарашен этим откровенно-гневным монологом Милены.

                 – Ты мог бы со мной переспать, но ты слепой идиот! А раз так, знай – я бы переспала с тобой лишь для того, чтобы отомстить им обоим!

                 – Им обоим?! Я не понимаю, о чем ты…

                 – А ты думаешь, с кем мне изменил Квинн? Я скажу тебе с кем – с твоей «драгоценной» Марианной! Черт возьми… – Милена понизила тон. – Такого предательства я не ожидала…

                Адриан пребывал в шоковом состоянии, все вокруг потемнело, голова разболелась, а окружающая его действительность словно попала в зону турбулентности. На них с Миленой смотрело множество людей, привлеченных ее криком, но ему уже не было до них абсолютно никакого дела. В его пустыне вдруг поднялась песчаная буря, которая яростно заметала его оазис сухим, горячим песком.

                 – Нет… нет… я… не верю тебе, – слова с трудом слетали с его обсохших губ. Несмотря на силу непогоды, накрывшей его хрупкий оазис, он еще пытался сохранить слабую надежду на выживание.

                 – Твое право, верить мне или нет, – говорила Милена с нескрываемым гневным торжеством. – Ты спроси у Квинна сам. Он скажет тебе правду так же, как сказал ее мне. Ему нечего скрывать, ведь ему плевать на всех, кто его окружает, и на тебя в том числе!

                Адриан не мог больше слушать. Он сдвинулся со своего места и направился к выходу. Вдогонку ему летели слова Милены, словно эхо они доносились до его заметенного песчаной бурей сознания: «И ты считал этого человека своим лучшим другом? Наивный мальчик…»

                Несмотря на то, что на улице давно стемнело, и лил сильный дождь, Адриана это не могло сейчас остановить. Он вышел из бара и направился к шоссе. Встав на обочине, он начал голосовать. Адриан стоял под дождем, капли которого освещались фарами проезжающих мимо машин, не торопящихся останавливаться перед ним. Он уже изрядно успел промокнуть прежде, чем рядом остановилась желтая машина такси. Обычно Адриан не прибегал к услугам таксистов из-за дороговизны их услуг, однако в этот раз ему было все равно, на чем ехать и за какие деньги. Ему вообще сейчас все было безразлично, он даже не обратил внимания на выбежавшего из бара Франко, который явно пытался поймать и уберечь его от необдуманных действий. Адриан сел на переднее пассажирское сиденье такси и назвал нужный адрес, а таксист в ответ назвал свою цену за доставку. Адриан только угрюмо и безразлично кивнул в ответ. Таксист быстро сообразил, что пассажир не настроен на разговор, а потому решил не донимать его лишними словами. Самое главное – дорогу до места назначения – он знал, а потому молча тронулся с места и даже не стал спрашивать своего пассажира о предпочитаемой радиостанции, хотя у таксистов этой фирмы так было заведено.

                Под грустную музыку радиоприемника дождь рисовал перед Адрианом узоры, грустные символы его несчастья. Сфокусированный на испещренном ручьями стекле взгляд не видел города на заднем фоне. Так горящие фонари и окна сливались в одно сплошное светлое марево, закрывая собой дома и улицы. Стекло словно закрасили желто-песочным цветом, цветом пустыни, на фоне которой дождевая вода рисовала образы зеленых деревьев с певчими птицами на ветвях, среди которых струились журчащие ручейки. Под музыку эти образы ежесекундно менялись, по-новой трансформировались в самих себя, словно пытаясь найти устойчивое для себя положение, но получалось это безуспешно. Деревья гнулись, расслаивались, ломались и менялись местами; птицы, перелетая с места на место, не успевали петь, а некоторые из них вовсе покидали оазис, предчувствуя скорую гибель своего дома; ручьи двигались все сумбурнее, вселяя тревогу в переставших петь птиц, они то разливались, то высыхали, а то и вовсе меняли направление. Музыка стихала, и вместо нее издалека начал доноситься шум сильной бури. Этот звук приближался настолько быстро и угрожающе, что в один момент все птицы резко взлетели в воздух и стаей направились прочь от нее.

Вдруг одним резким порывом ветра туча черного песка заслонила собой пустынную равнину, накрыв оазис всем своим весом. Деревья гнулись и ломались, а ручьи заметались и становились черными от песка, и теперь они тянулись по выжженной земле тонкими грязевыми потоками. Все это произошло так резко, что Адриан зажмурился и не открывал глаза еще некоторое время, то тех пор, пока машина такси не остановилась. В этот момент он подумал, что это жизнь остановилась, отмучившись в своей черной агонии. Но вдруг прозвучал голос таксиста: «Приехали», и Адриан понял, что еще не все потеряно. Он открыл глаза и вновь посмотрел на стекло, где уже не было никаких картин – одни лишь разводы от струящихся дождевых капель. Адриан заплатил названную таксистом сумму, и, стоило ему выйти из машины, как сразу же перед ним вырос знакомый дом, окруженный высокой кирпичной стеной. В окнах горел свет, а значит, хозяин был дома – это был еще один маленький лучик надежды.

                Желтая машина тронулась с места и скрылась в наполненной проливным дождем темноте, и теперь Адриан стоял на обочине дороги лицом к шикарному коттеджу, за силуэтом которого величественно возвышался черный лес. Он постоял так некоторое время, собираясь с силами и мыслями, и направился к воротам. Адриан нажал на кнопку звонка внутренней связи и стал дожидаться ответа. Довольно скоро гудки в динамике прекратились, и раздался шум открытия ворот. Когда зазор между массивными створками стал достаточным, чтобы пройти, Адриан прошмыгнул на территорию, и сразу же ворота начали закрываться обратно. Он продолжал двигаться сквозь проливной дождь, делая неуверенные шаги, а дождевая вода, тем временем, заливала взгляд, рисуя свои узоры прямо на глазах. Наконец, он увидел, как открывается дверь и включается свет на крыльце, освящая своего владельца. Увидев его, Адриан остановился прямо на границе между темным дождем и освещаемыми светом лампы вертикальными потоками воды, так, чтобы Квинн мог видеть лицо своего друга. Вин заговорил первым:

                 – Привет, дружище, я рад тебя видеть! Что ж ты не предупредил, что приедешь? Я бы девчонок позвал.

                 – Привет, Квинн, я тебя тоже рад…, – начал было Адриан, но осекся и решил перейти сразу к теме своего приезда. – Я приехал к тебе не развлекаться. У меня к тебе разговор.

                 – Даже так? Тогда не стой под дождем, заходи.

                 – Нет. Не зайду, пока не ответишь на вопрос, который я тебе задам.

                Услышав серьезный тон с примесью отчаяния в свой адрес, в глазах Квинна приветливость уступила место серьезности. Он словно понял, о чем сейчас пойдет речь, но как всегда вида не подавал. Лишь по глазам можно было что-то определить, но Адриан не мог видеть их четко из-за проливного дождя. Квинн слегка пожал плечами и произнес:

                 – Хорошо, задавай свой вопрос.

                 – Ты спал с Марианной?

                 – Ох… ясно, – Квинн был все также невозмутим. –  Ты видел Милену, да? И как она?

                 – Убита горем.

                 – Ясно…

                 – Но речь сейчас не о ней! Пожалуйста, Вин, ответь на мой вопрос! Я не хочу его повторять, мне больно…

                 – Я помню вопрос. И, пусть тебе это будет не слишком приятно я, скажу тебе правду, ведь ты мой друг. Да, я спал с ней.

                На этих словах словно все рухнуло. Рисуемые дождем на глазах образы, вдруг потемнели и исчезли, умерли. Его обступила темнота со всех сторон, это был черный песок, принесенный песчаной бурей. Он поселился в душе, укоренился в самой ее глубине. Адриан горстями вдыхал этот песок в свои легкие и уже не видел над собой зеленых деревьев, не слышал пения птиц и не чувствовал более запаха родниковой свежести. Все было накрыто тучей песка, выметено и развеяно им по сухой и шершавой пустыне.

                Ледяные капли дождя вдруг начали обжигать кожу, и находиться здесь стало невыносимо. А Квинн тем временем видел, как Адриан после услышанного сделал лишь один шаг назад, и сразу же его окаменевшее лицо пропало из виду, так как оно пропало из границ освещения лампы. Квинн продолжал говорить, и дождь, безжалостно жаля ледяными каплями, доносил его слова до сознания Адриана:

                 – Это было неделю назад, когда мы пили здесь. Ты ушел пораньше, так как тебе тогда надо было к родителям. А Марианна осталась, и получилось так как получилось. Ты меня извини, я ничего не мог с собой поделать, все вышло само собой, как и со всеми остальными. Я понимаю, что тебе неприятно, но постарайся излишне не драматизировать ситуацию. Если она тебе действительно необходима, прости ее, и мы все дружно забудем о том, что здесь произошло. Если же прощение выше твоих сил, то брось ее и не жалей ни о чем. В конце концов, если бы не я, вы бы даже не познакомились. Так что мы найдем тебе новую в два счета, ведь ты один, а девушек много. Ты слышишь меня?

                Квинн замолчал и стал всматриваться в темноту позади освещаемой лампой стены дождя, но ничего увидеть не сумел. Адриан к этому моменту шаг за шагом вышел из границ освещения лампы, растворившись в темных потоках дождя. Квинн напряг слух, но никаких звуков движения не услышал, лишь шум дождя окружал его.

                 – Адриан? – позвал он и в ответ услышал скрип открывающейся металлической двери. Квинн выключил свет на крыльце, и тут же все погрузилось в холодный мрак. Лишь свет из окон с слегка освещал капли дождя на их уровне. Выключив свет, Квинн в воцарившейся темноте увидел зияющую дыру в своем кирпичном заборе рядом с воротами – дверь была открыта настежь. Так он понял, что Адриан ушел. Квинн взял висевший на крыльце зонт, раскрыл его и направился к открытой двери. Он выглянул наружу, но Адриана след уже не только простыл, но и был смыт мощными потоками с неба. Квинн закрыл за ним дверь, и пошел в дом.

                Тем временем Адриан уже шел по дороге, окруженный деревьями и темнотой. Он шел в нужном направлении, но не знал, сколько потребуется времени, чтобы дойти до дома, как и не знал, придет ли он вообще сегодня домой. На самом деле, его это вообще не интересовало, настолько он был удручен и разбит. Все обернулось даже хуже, чем он предполагал, так как, человек, которого он долгое время считал своим лучшим другом, предал его, втоптал в грязь, уничтожил…

                Адриан шел сквозь ледяной дождь, и жалел обо всем, что его связывало с этим человеком. Дождь продолжал жалить его и обжигать, одежда вся промокла и прилипла к телу, а в голове крутились последние слова Милены, услышанные им в баре: «И ты считал этого человека своим лучшим другом? Наивный мальчик… ты для него такой же чужой человек, что и все остальные, которым интересны лишь его деньги и его образ жизни. А он – просто кроющий все подряд кобель, получающий все от жизни эгоист, имеющий двух верных псов на своем денежном поводке. Это все – его талант, который тебе никогда не светит. Тебе никогда не стать таким, как он. Ты простой неудачник, Адриан!».

                Эти слова были подстать ледяным каплям дождя – они жалили, не переставая, и от этого мысли и душа Адриана становились темнее мрака осеннего леса. Выдавив из себя всю до последней капли радость жизни, он стал привыкать к этому дождю. Совсем скоро Адриан словно растворился в пропитанном ледяной влагой лесном воздухе, он полностью погрузился в его темноту.

Изредка по дороге проезжали машины, но их водители не замечали бредущего подобно заблудшей тени молодого человека. Свет фар даже тени не мог от него отбросить. Так, при помощи столь сильного дождя темноте гораздо проще скрыть что-либо под своим покровом.

 

 

Глава VI. Разрыв со Светом.

 

                Приближался конец ноября, месяца, в котором люди начинают забывать, что такое свет солнца. Свинцовые тучи нависали над крышами домов, с редкими перерывами заливая дождевой водой городское дно. Метрополий был накрыт непроницаемым колпаком, который высасывал из людей все желание жить, творить и радоваться, и чем больше он в себя вбирал, тем темнее и зловещее он становился. Город был полностью накрыт тенью от этого небесного колпака, тем самым щедро одаривая сумраком и темнотой его жителей. Подавляющее большинство людей Метрополия, сами того не ведая, перерабатывали эту темную энергию внутри себя, вбирали ее без остатка, а она, в свою очередь, вытесняла собой все самое светлое и радостное. Любовь, радость и веселье уступили место ненависти, злости и тоске. Большинство людей не могли сопротивляться столь мощной стихии, что царила в осеннем небе, и потому легко становились ее жертвами, марионетками. Сами того не понимая, люди были адептами этой стихии, они питали ее, жертвуя свои души и жизни.

                Одним из таких людей был Адриан. Его мысли были черны с тех самых пор, как песчаная буря замела его жизнь своим черным песком. Не прошло и недели с тех пор, как он шел сквозь лес, окутанный ночной темнотой и наполненный ледяным дождем. Дождь тогда вымыл песок из него, но темнота внутри осталась – так он смог говорить с окружавшей тьмой на одном языке. Через жалость и ненависть к самому себе он породнился с ней, стал ее приемным сыном, а взамен получил растущую внутри злобу на окружающий мир. Неосознанно и, вместе с тем, добровольно Адриан принес себя жертву силам ночи, и в ответ они приняли его с распростертыми объятиями. Так он перестал быть человеком и превратился в неприкаянное приведение, день ото дня переживающим ошибки прошлого и скитающимся по барам в поисках успокоения. Но сколько бы он не пил, тревога в его потемневшей душе могла лишь ослабеть, но не уйти навсегда. Иногда он слышал голос тьмы в своей душе, который говорил, что нужно сделать, чтобы избавиться от мучений, но был еще не готов к этим действиям, поскольку сила отчаяния не до конца пробудилась в нем. Ослабляя боль и тревогу при помощи алкоголя, он выжидал момента своего освобождения.

                Сквозь головную боль в сознание жестоко продирался дверной звонок, усиливая неприятные ощущения в разы. Адриан поднялся с дивана и не смог понять, какое сейчас время суток, поскольку в квартире было очень темно, а окна полностью зашторены. Казалось, через него темнота пробралась и в квартиру. Вдруг звонок повторился, в очередной раз усилив головную боль настолько, что невольно пришлось зажмуриться. Сначала он не собирался открывать дверь, но таинственный гость был так настойчив, что терпеть провоцируемые звонками приступы сильной мигрени Адриан не мог. Поэтому он встал со своего места и направился к входной двери. Не став смотреть в дверной глазок, он щелкнул замками и выглянул в коридор. Там стоял Алекс, с обеспокоенным видом он мялся у порога. Когда Адриан открыл ему дверь, тот внимательно оценил его болезненный вид и произнес:

                 – М-м-м. Все с тобой ясно. Мне можно войти?

                Адриан ничего не ответил, только отошел от двери. Алекс толкнул металлическую дверь и прошел внутрь. Оказавшись в темной прихожей, он начал искать выключатель и, нащупав его, щелкнул им. От включившегося света Адриан зажмурился, и сказал:

                 – Выключи, пожалуйста, и так башка трещит.

                Алекс выполнил просьбу друга, и в квартире вновь воцарился сумрак. Он увидел, как Адриан прошел в большую комнату, и последовал за ним. В ней он увидел беспорядок, бросающийся в глаза даже при этой темноте. Алекс заговорил первым:

                 – Ну, у тебя и темень здесь. И перегаром разит, как в дешевой забегаловке для алкашей. С тобой все в порядке?

                 – Нет. Если честно, то все хреново, – с хрипотцой в голосе ответил Адриан.

                 – На улице уже почти полдень, а у тебя темно, как в склепе. Я открою шторы, если ты не против?

                 – Валяй.

                Алекс отодвинул темные занавески, но, как показалось, светлее в комнате это этого не стало. Он сел на кресло напротив Адриана, который понуро сидел на кровати, обняв голову обеими руками.

                 – Скажи мне, друг, – сказал Алекс. – Куда ты пропал? Сначала ты жаловался, что Марианна исчезла куда-то, и от этого ты сам не свой был. Теперь вот ты исчез. Я тебе звонил на оба телефона, но ты не доступен, приходил к тебе домой, но тебя не было. Хотя, может ты просто не хотел открывать, кто тебя знает… но это не важно. Нельзя же так пропадать! Мы ведь беспокоимся за тебя. Ты в запое что ли?

                 – Вроде того…

                 – Из-за Марианны?

                 – Сам не знаю. Из-за всего.

                 – Понятно…

                Воцарилась тишина. Алекс явно хотел сказать что-то еще, но почему-то сомневался. Адриан же по-прежнему сидел, обхватив голову руками. Вдруг он поднял голову, посмотрел на Алекса и спросил:

                 – Это все?

                 – В смысле? – недоуменно переспросил Алекс.

                 – Ты пришел удостовериться, что я жив? Как видишь, со мной все в порядке. Так что, в принципе, я здесь тебя не держу, ты можешь идти по своим делам. А мне хочется спать, голова дико болит.

                 – Вообще-то, это не все, что я хотел тебе сказать. Есть еще новость.

                Адриан ничего не ответил, лишь вновь опустил голову, в Алекс, наконец, решился сообщить свою новость:

                 – Милена умерла. Покончила с собой.

                 – Дьявол! – Адриан снова обхватил голову руками. Ко всем его скверным чувствам прибавилось еще и чувство вины. – Когда?

                   Примерно три дня назад. Ее нашли в одной из ее квартир, она повесилась. Сегодня похороны. Я думаю, ты должен прийти.

                 – Я ничего никому не должен…

                 – Как тебе угодно. Ее гроб опустят через два часа. Если что, ты знаешь, где кладбище. Ее хоронят на элитном, – с этим словами Алекс встал с кресла и направился к выходу. На пороге комнаты он обернулся и спросил:

                 – Быть может, я могу тебе чем-нибудь помочь?

                 – Навряд ли.

                 – Хорошо. Тогда до встречи, мне пора.

                 – Пока, – попрощался Адриан, не поднимая головы. Когда он услышал, как за Алексом закрылась дверь, то встал с места и пошел в прихожую. Он закрыл замки на двери, и пошел в туалет. Там он открыл висящий над унитазом ящик и извлек оттуда молоток. С этим инструментом Адриан вышел обратно в прихожую и подошел к двери. Вдруг он размахнулся и со всей злостью ударил по коробке дверного звонка, так, что тот глухо треснул. После следующего удара он уже разлетелся на части по всей прихожей, а Адриан, удовлетворенный результатом, бросил молоток на пол и пошел в комнату.

                Он сел на кровать и вновь обхватил свою больную от сильного похмелья голову. Он сжимал себе виски так, словно пытался выдавить из головы все, что в ней было: боль от похмелья, услышанные от Алекса слова и образ Милены, чью смерть он не сумел предотвратить. Адриан переставал сдавливать виски, пока не появились красные круги у него перед глазами. Отпустив свою голову, он почувствовал, как в нее возвращаются мысли о произошедших с ним событиях, разбивших все его иллюзии насчет счастливой жизни.

                «Милена умерла», – теперь эта мысль не давала покоя. Он вспомнил, как пытался не допустить подобного поворота событий, так как меньше всего ему хотелось испытывать уже знакомое чувство вины. Но Квинн все испортил. Узнав о предательстве друга, Адриан был настолько шокирован, что ушел в себя и забыл об окружающих, в том числе и о Милене. И вот только сейчас он вспомнил о ней, но сделал он это не сам и, причем, в тот момент, когда все самое худшее уже произошло. Она умерла так же, как и все остальные девушки, что пытались встречаться когда-то с Квинном. Но как же Адриан был слеп! Когда-то он не решался обвинять во всем Квинна, поскольку давно знал его и дружил с ним. Адриан видел лишь непробиваемую маску безразличия на его лице, но верил, что умение скрывать свои эмоции – это отточенный до совершенства талант, а не полное безразличие ко всему окружающему. И вот, наконец, истина выплыла на поверхность, но уж слишком большую цену пришлось за нее заплатить.

                Адриан чувствовал, что жизнь жестоко кинула его, но не мог понять, за что и зачем она это сделала. Едва успел он вкусить настоящую любовь, как тут же ее вырвали из его жизни, словно здоровый коренной зуб пассатижами; стоило ему утрясти в себе одно чувство вины, как тут же его стало терзать новое – и во всем этом была вина Квинна. Всю свою прошлую жизнь Адриан полагался на этого человека, но тот предал его, оставив без прошлого. С момента их последней встречи он все время чувствовал, что его в один миг лишили опоры, фундамента, и теперь он не знал, как сделать свой следующий шаг, чтобы не провалиться в бездну.

                Адриан был растерян, унижен и зол на весь мир. В таком состоянии он просидел около получаса, как вдруг к нему вернулась мысль о похоронах Милены. У него не было желания идти на них, но что-то внутри тянуло его туда. Пусть некогда прочный фундамент его прошлого рассыпался подобно груде песка, но, тем не менее, кое-какие его фрагменты еще сохранялись и удерживались слабой надеждой. За своей головной болью Адриан не мог понять, на что именно у него сохранилась надежда, и, быть может, именно поэтому долго не мог принять решение о том, идти на похороны или нет.

                В душевных метаниях и тяжелых размышлениях он бродил по квартире целый час, будучи не в силах решиться, как вдруг к нему пришла мысль, что после похорон можно будет посетить какой-нибудь бар, ну или, хотя бы, магазин. Именно эта мысль уверенно склонила чашу весов и позволила Адриану отбросить все сомнения в сторону, заставив его идти собираться. Он надел куртку, кроссовки и вышел из дома, закрыв за собой дверь. До похорон было чуть меньше получаса.

                Когда Адриан добрался до кладбища, то у главных ворот сразу увидел большое количество дорогих автомобилей, хозяева которых были в той или иной мере знакомы с усопшей. Наверняка среди их числа были и те, которые в свое время пострадали от коварства Милены, расставшись с большими деньгами. Адриан прошел за ворота к домику смотрителя, который указал нужное направление и сообщил, что похороны уже заканчиваются.

                Сегодня с самого утра лил дождь, но, поскольку кладбище было элитным, за ним ухаживали так, что непогоде никак не удавалось испортить здешние могильные участки. В любом другом месте все уже давно утопало бы в грязи, а здесь можно было спокойно ходить в дорогих туфлях по дорожкам и газону, не боясь при этом их испортить.

                Адриан подошел к похоронной процессии как раз в тот момент, когда гроб уже был опущен, и настало время бросать горсть земли в могилу перед ее закапыванием. Он наблюдал, как некоторые игнорировали эту возможность и уходили с равнодушием на лице. Адриан подумал, что это ее бывшие любовники, до сих пор помнящие прошлые унижения. Таковых было большинство, и потому некогда внушительная толпа сильно поредела. Теперь остались лишь те, кто были готовы проститься с Миленой и бросить горсть мокрой земли, которую специально накрыли пленкой, чтобы она не превратилась в грязь. Адриана несколько удивило, что именно среди именно этих людей стоял Квинн – тот, кого он считал виновным в смерти девушки.

                Первыми бросали землю в могилу родители Марианны, которые приютили когда-то лучшую подругу своей дочери у себя дома и любили ее как свою родную дочь. Для них ее смерть была несомненной утратой, ведь это была живая память о ее родителях, которые погибли в автокатастрофе. Отец Марианны был хмур и суров, а вот мама плакала навзрыд – в ее памяти еще не стерся образ маленькой белокурой девочки с красивой улыбкой. Попрощавшись, супружеская чета ушла, и уже следующие слезы заставили Адриана расчувствоваться самому. На этот раз к могиле подошла сама Марианна, и она была не в силах сдержать слез. Впервые Адриан увидел их, и что-то всколыхнулось в его нутре. Мимолетом пронеслась мысль о том, что им двоим еще многого не удалось совершить, и тут же ему стало грустно от мысли, что их отношения на самой грани смерти. Теперь им с Марианной предстояло самое неприятное – расстановка всех точек над и. Он должен с ней сегодня поговорить, хоть он и боялся этого разговора. Ведь в глубине души еще жила надежда на спасение их отношений, которая цеплялась за жалость, как за спасительную соломинку.

                Слезы Марианны только усиливали в нем чувство жалости к ней. У Адриана перед глазами мелькали еще не остывшие воспоминания об их близости, как им было хорошо вместе, но, едва возникнув, все эти образы моментально рушились один за другим. Он не мог простить ее, хоть в глубине души ему очень этого хотелось.

                Пока Адриан был в себе, Марианна продолжала рыдать на могиле лучшей подруги. Тем временем Квинн уже бросил свою горсть и отправился к выходу с кладбища. Следующим после него бросал землю Алекс. Совершив этот ритуал, он помог подняться преклонившей колени Марианне и, придерживая ее одной рукой и держа зонт в другой, направился к выходу вслед за Квинном. Уйдя с могилы, Марианна слегка успокоилась и слезы на щеках начали потихоньку высыхать. Поняв это, Алекс отпустил ее и спросил:

                 – Как ты?

                 – Голова болит. Так бывает, когда заканчиваются слезы. У меня больше нет сил даже на то, чтобы плакать…

                 – Понимаю. Но ты должна собраться. Он пришел.

                 – Адриан? – с дрожью в голосе спросила Марианна. В ответ Алекс только кивнул в сторону своего друга. Марианна повернулась в указанную Алексом сторону и увидела Адриана, мокнущего под дождем в некотором отдалении и стоящего с отрешенным видом.

                 – Он знает? – спросила она.

                 – Да, ему все известно. Из-за этого он сам не свой в последнее время.

                 – О, нет! – Марианна закрыла лицо руками. – Я… я ведь даже не знаю, как смотреть ему в глаза…

                 – Я понимаю. Но ты и сама знаешь, что не можешь уйти сейчас, не поговорив с ним. Ведь ты его милашка, ты особенная для него. Более того, вы – особенные друг для друга! Вы должны поставить какой-нибудь знак препинания в своих отношениях. Запятая это будет или точка – решать вам.

                 – Да, ты прав…

                 – Возьми зонт и иди к нему, а я подожду тебя в машине, – с этим словами Алекс отдал ей зонт и направился на стоянку.

                Оставшись одна, Марианна не могла сдвинуться с места, словно опасаясь определенности. Ее мучили угрызения совести, а сама она понимала, что Адриан не сможет понять ее. Лишь в момент, когда Адриан ее заметил, она сумела сдвинуться с места. Со спутанными мыслями Марианна медленно приближалась к человеку, которого любила и боялась больше всего. Ноги подкашивались, и шаги давались ей столь тяжело, будто она тянула за собой грузовой вагон поезда. Целая вечность, казалось, прошла прежде, чем она оказалась рядом с Адрианом.

                Издалека его лицо невозможно было разглядеть, так как мысли отбрасывали на него свою глубокую тень. Но сейчас, когда она оказалась рядом и посмотрела на Адриана, то буквально потеряла дар речи от увиденного: он исхудал, его кожа посерела, лицо осунулось, под глазами были синяки, а в самих глазах зияла пустота. Одежда его была грязной, мятой и насквозь промокшей, намокшие волосы свисали неаккуратными клочьями, и с них обильно капала дождевая вода. Его внешний вид шокировал и пугал Марианну, а мысль, что это именно она стала причиной этих изменений, делала ее и без того тяжелые чувства абсолютно невыносимыми. Поэтому она была не в состоянии нарушить воцарившееся молчание. Так они и стояли, мрачным молчанием приветствуя друг друга, пока Адриан не заговорил первым:

                 – Ты пришла сюда, и тебе нечего сказать?

                 – Прости меня, – только и смогла вымолвить в ответ Марианна.

                 – Простить? За что? – переспросил Адриан и заметил, как на лице Марианны появилось недоумение. – Простить тебя за измену? За предательство? Или за то, что ты испортила мне жизнь, лишь войдя в нее? Подскажи мне, пожалуйста!

                 – Я не знаю…

                 – А я знаю. Я много об этом думал, и решил, что мне не за что тебя прощать. Такое не прощается.

                 – Выслушай меня, Адриан, – глаза Марианны вновь наполнились слезами. – Я сама не понимаю, что на меня нашло тогда. Я очень сожалею о том, что произошло…

                 – Я тоже, – сухо добавил Адриан.

                 – Прости меня, пожалуйста! Я не могу понять, как это случилось. Все было как в тумане, я была словно одурманена, – ее слова точь-в-точь повторяли то, о чем говорил внутренний голос Адриана. Как и Марианна, его душа еще верила и надеялась на возвращение к прежней счастливой жизни. Главным ее аргументом было дьявольское обаяние Квинна, которому еще ни одна девушка не могла оказать сопротивления. Но прощения требовал внутренний голос, а вот сам Адриан был глух ко всем желаниям души с тех самых пор, как прошел через темный лес под проливным дождем. Каждый раз, когда сердце молило о прощении, перед его глазами возникал образ Квинна, и злость тут же вытесняла все ненужное в самые дальние уголки подсознания. Так случилось и на этот раз, и даже в едином хоре с Марианной душа и сердце не были услышаны. Адриан был твердо убежден, что пути назад нет.

                 – А когда ты признавалась мне в любви, ты тоже была одурманена?! – вскричал он. – Зачем ты мне это сказала тогда? Может, на тебя лимузин повлиял? Но ведь, ты же знала, что он не мой, так зачем же ты тогда издевалась надо мной?! Ты двадцать лет терпела и не могла подождать еще один месяц? Тогда сразу бы и призналась Квинну, только я не уверен, что он оценил бы это в полной мере! Тобой просто воспользовались! И я надеюсь, что тебе это понравилось, а то не слишком приятно осознавать, что тебе изменили зря!

                 – Прошу тебя, не говори так, – Марианна уже не сдерживала слез. – Я ведь действительно люблю тебя…

                 – Бред! Если бы ты любила меня, то не стала бы спать с ним. Черт возьми, подумать только! Два месяца отношений и уже все разрушено, в том числе и моя жизнь. Все, что у меня было раньше, пропало в один миг, а все то, что у меня осталось – это боль и неопределенность. И рушиться все начало в тот самый момент, когда я впервые встретил тебя. Я переживал целую бурю эмоций и ощущений, вполне сравнимых с мучениями: сначала я страдал без тебя, теперь же я страдаю из-за того, что ты у меня есть. Ведь очень непросто осознавать тот факт, что все пережитое было лишь иллюзией счастья.

                 Поднявшийся ветер вырвал зонт из ослабевших рук Марианны и начал носить его над могилами. Капли дождя заливали ее лицо, и, смешиваясь со слезами, падали вниз. Одежда моментально намокла, но она не обращала внимания на это, лишь повторяла с отрешенным видом:

                 – Нет… нет…

                 – Знаешь, Марианна, я много думал о нашей встрече, пытался представить себе все, что скажу тебе при ней, и каждый раз мне это представлялось по-разному. И вот сейчас я говорю и чувствую совсем не то, что мне представлялось. И тогда и сейчас наш разговор показался мне лишь пустым сотрясанием воздуха, ведь нам обоим хорошо известно, что ничего уже не будет, как раньше. Ты можешь сказать, что надежда умирает последней, и будешь права, поскольку это уже произошло. Это ужасный момент, но в нем есть один значительный плюс – все сразу же становится на свои места. Иллюзия рушится, и ты понимаешь, что те два месяца счастья были лишь предсмертным бредом умирающего в пустыне путника. Так что Милена была права – я действительно неудачник. Как же я был слеп все это время, что оказался должным умереть ради прозрения!

                Он замолчал и теперь их с Марианной окружал лишь шум дождя. Промокшие насквозь, они стояли друг напротив друга, уставившись под ноги, и не могли пошевелиться. На кладбище были они одни, лишь безмолвные могилы и голые черные деревья окружали их. Даже на могиле Милены никого уже не было, лишь накрытая пленкой куча земли возвышалась рядом с зияющей дырой, откуда доносился тяжелый стук капель о крышку гроба. Адриан поднял голову и взглянул на Марианну, которая стояла не шевелясь, и по ее щекам стекали соленые капли дождя.

                 – Прощай, – сказал он и направился сквозь усиливающийся дождь к выходу с кладбища. Марианна подняла взор и стала провожать взглядом человека, которого любила и с которым только что окончательно рассталась. Короткий горестный стон вырвался из ее груди, и она закричала ему вслед:

                 – Адриан! – в этом крике он услышал и голос собственной души, которая разрывалась от отчаяния и агонии. Так он понял, что окончательно одержал верх над своей душой.

                 – Адриан умер! – кричал он, воздев руки к черному от дождевых туч небу. – Да здравствует Адриан!

                Слезы горечи разливались на чьей-то могиле, наблюдая, как все дальше отдалялся от Марианны темный силуэт. Он был настолько темным, что казалось, будто это был виден вовсе не Адриан, а его душа, насильно заполненная тьмой.

                Он не знал, куда шел. Он думал лишь об освобождении.

 

 

Глава VII. Свержение.

 

                Последние дни осени были серыми, темными и дождливыми. Дожди не прекращались, они словно пытались смыть с Метрополия всю его грязь, но ее было слишком много. Люди забыли шум листвы, пение птиц, свет солнца, тепло нагретой земли, они в очередной раз забыли, что такое радость и легкость в душе. Темная болезнь поразила Метрополий, в его темноте рождались тени, бредущие по освещенным улицам навстречу чьей-то смерти. Высасывая из горожан положительные эмоции и даруя негативные, темнота налипала по всему Метрополию: здания, улицы, проспекты, переулки и парки были охвачены ей полностью. Люди могли с ней бороться лишь светом уличных фонарей и автомобильных фар, но их свет был искусственным, а их действия были разрозненными и недостаточными для освобождения от власти темноты. Лишь дождь, не переставая, пытался смыть ее с Метрополия, вот только все смытое тут же стекало на городское дно и питало собой серые грязевые потоки, которые заполняли улицы и обтекали фундаменты зданий. Эти потоки на самом деле были толпами людей, двигающимися в разных направлениях практически по всему Метрополию.

                Сейчас был час пик, и больше всего народу было на центральной городской площади. Плотность толпы выливалась в сплошную серую массу, не замечающую вокруг себя ничего. Люди в ней были похожи друг на друга как капли воды из одной мутной лужи, своим серым обликом они никак не привлекали к себе внимания. Они просто возвращались домой после работы, и путь многих из них пролегал через эту центральную площадь, где прямо в центре располагалась главная достопримечательность Метрополия. Даже городской муниципалитет напротив бледнел на фоне самого высокого здания, называемого в народе Маяком. Так его прозвали из-за яркого света, вспыхивающего раз в неделю и имеющего непонятное происхождение. Множество догадок и предположений по сей день ходит вокруг природы этих световых вспышек, но даже если среди них и было правдивое объяснение, то оно уже давно потонуло в массе себе подобных, и масса эта была не меньше, чем людская.

                Здание Маяка было рассчитано на все слои населения и включало в себя торговый центр, ресторанный двор, казино и гостиницу. Последней даже дали соответствующее название – «Маяк». Это здание было самым настоящим городским центром, и именно поэтому практически в любое время суток здесь, на центральной площади, было много народу. Вот и сейчас, как и в каждый час пик, серая толпа заполонила собой все свободное пространство. Она двигалась, не замечая ничего вокруг, но все же, небольшая ее часть обратила внимание на автомобиль, что припарковался рядом с площадью.

                Это был черный «Феррари». Те, кто ее заметил сейчас, вживую таких машин раньше либо не видели, либо видели очень редко. Это обеспечило определенное внимание части толпы человеку, вышедшему из своего экзотического транспортного средства. Владельцем машины был среднего роста молодой человек, одетый во все черное: на нем были туфли, джинсы и не застегнутая на верхнюю пуговицу рубашка с подвернутыми рукавами. Его лицо обладало, быть может, немного резкими, но при этом весьма гармоничными и приятными чертами лица. Волосы тоже темные, средней длины и при этом зачесаны назад. На левой руке у него висел черный осенний плащ, а правой он закрыл за собой машину. Затем этот человек направился прямо в толпу, на ходу надевая плащ из-за холода и высокой влажности. Именно в этот момент на Маяке вспыхнул свет, на несколько мгновений осветивший всю городскую площадь. Молодой человек, как и все остальные, не придал этому большого значения и лишь прищурился, после чего продолжил свой путь.

                Когда молодой человек вошел в людскую массу, то вдруг осознал, что не может раствориться в ней. Он был не такой, как все остальные, в нем было что-то особенное для окружающих, которые со странным выражением лица косились на него исподлобья. Он сейчас отличался от них, а толпа, как известно, боится всего непохожего на себя, и это ее основная защитная функция. Для молодого человека была неизвестна причина подобного отношения окружающих, и ему вдруг стало не по себе. Какое-то неприятное предчувствие следовало за ним, оно словно подгонялось взглядами прохожих.

                Он не знал, что позади него на почтительном расстоянии двигался темный силуэт, с точностью тени повторяя все его движения. Этот силуэт появился в толпе прямо в момент вспышки Маяка, свет которого словно отпечатал в пространстве образ молодого человека, создал его темную копию. И теперь его «тень» неуклонно следовала за ним, она не пласталась по земле, как обычно, а потому даже люди из толпы замечали ее. Многие видели, как она двигалась вслед за молодым человеком и с абсолютной точностью копировала все его движения, не отставая ни на долю секунды. Молодой человек продолжал идти, а тень становилась все ближе к нему по мере его приближения к Маяку. Она догоняла его, не делая при этом более резких движений, все они были синхронными и выверенными до миллиметра. Посторонним казалось, что это удивительная оптическая иллюзия, действующая по правилам игры света и тени. И чем ближе тень становилась к своему «хозяину», тем явственнее проявлялась синхронность их движений.

                Поскольку молодой человек был единственным обладателем такой тени в этой толпе, это привлекало к нему  некоторое внимание окружающих. Некоторые люди оборачивались ему вслед. Сам он не понимал, что происходит, почему на него так странно смотрят, он лишь чувствовал повисшее в воздухе напряженное ожидание.

                Молодой человек остановился – тень остановилась тут же, и даже движения полов черного плаща, казалось, полностью совпали; он обернулся – она повторила все в точности. Человек в черном не заметил ничего подозрительного, но тревога от этого не проходила, а лишь усиливалась. Он продолжил свой путь, ускорив шаг, и тень тут же последовала за ним, еще быстрее приближаясь к своему «хозяину».

                Когда молодой человек добрался до главного входа в Маяк и был уже перед ним, тень догнала его и оказалась прямо за спиной. Казалось, что стоит пройти еще пару метров, как они сольются воедино. Вдруг молодой человек ощутил какое-то холодное дыхание у себя на затылке и хотел еще раз обернуться, как вдруг резкая ледяная боль пронзила его спину. Он глухо вскрикнул, но получилось это прерывисто, так как пронзающе-ледяное ощущение исчезло столь же резко, как и появилось, будто из спины вынули лезвие. Не успел сбивчивый крик превратиться в хрип, как тут же молодой человек почувствовал пронзающую боль в животе. Он согнулся, затем опустился на колени, и больше для него не существовало ничего, кроме боли. Человек в черном попытался встать и, с большим трудом, ему это удалось. Он хотел позвать на помощь, но изо рта вырывались лишь хрип, стон и кашель. Затем он опустил взгляд, и увидел рукоятку, торчащую из солнечного сплетения. Обеими руками он схватился за нее и попытался вытащить, но не смог и в изнеможении повалился на колени, затем на бок. Так он попытался проползти на боку дальше, но лезвие в торсе резало все внутри при каждом движении, причиняя адскую боль. Молодой человек перевернулся на спину и ощутил, как отяжелевшие капли дождя падают и застилают его мутнеющий взгляд. Краем глаза он заметил, что вокруг него столпились люди и смотрели, как он умирает. Так он понял, что это конец, ведь никто даже не пытается помочь ему. Тени никто больше не видел.

                Человек в черном лежал на каменистом асфальте, взявшись двумя руками за рукоятку ножа в животе. Вокруг него столпились люди, организовав полукруг с одной стороны. С другой стороны была лестница главного входа, на которой расположились остальные невольные наблюдатели. Никто не решался подойти к умирающему и помочь. Лезвие внутри нагрелось и перестало быть ледяным, оно продолжало резать внутренности при каждом движении и не давало пошевелиться, причиняя сильную боль даже при дыхании. Рана на спине горела, а кровотечение из нее обжигало плоть, чувствовалось, как грязь с мостовой забивается в нее и проникает под кожу.

                Так он и лежал под дождем, мучаясь в своей агонии. Вдруг он в последний раз собрался с силами, обхватил руками орудие своего убийства и из последних сил попытался вытащить его. Крик сильной боли разнесся над площадью, и в воцарившейся тишине прозвучал звон упавшего на мостовую окровавленного лезвия. Вытащив нож, молодой человек лишился последних сил и теперь лежал, слушая, как тьма и тишина вместе приветствуют его. Он расслышал, как они позвали его по имени, и готовящаяся к отлету душа откликнулась на этот зов. Перед глазами появились светло-красные круги, моментально заслонившие собой все зрение, тело свело судорогой, парализовав дыхание, а острая боль от смертельных ран начала утихать. Светло-красная пелена перед глазами начала стремительно чернеть. Постепенно сознание покинуло безжизненное тело.

 

 

Глава VIII. Возвращение в реальность.

 

                Винсент проснулся весь в холодном поту. Только что ему приснился кошмар, и теперь он сидел на кровати, тяжело дыша. Его сон был так реален, что переживания до сих пор не могли отпустить его. В последнее время Винсент уже не раз замечал, что с ним происходит что-то не то – внутри него нечто меняется, и яркие сны наглядный тому пример. Впрочем, возможность подумать обо всем ему еще представится, а сейчас он сидел в кровати своей спальни, одетый в изрядно помявшиеся джинсы и рубашку. Он попытался вспомнить, как попал домой после вчерашнего, однако последние воспоминания были связаны с клубом «Боттом» и неким светловолосым человеком, с которым он беседовал перед тем, как Винсент потерял память.

Вдруг он услышал, как из гостиной доносится звук работающего телевизора. Откинув одеяло и встав с кровати, Винсент с растрепанным видом и в мятой одежде направился к выходу из спальни. По пути он посмотрел на часы – они показывали час дня. Винс вышел из спальни и прошел по просторному коридору в гостиную, где на диване сидела девушка с рыжими мелированными волосами. Она тут же обернулась и встала с дивана, довольно резко покраснев от смущения. Винсент заметил, что девушка была весьма миловидна, а ее лицо казалось ему знакомым.

                 – Привет. Кто ты?

                 – Здравствуйте, – от волнения девушка говорила сбивчиво. – Меня зовут Кристина, я работаю официанткой в клубе «Боттом». Вы вчера там были.

                 – Ах, да! Я вспомнил это. Я пил «Ред хот слэммер», и именно ты обслуживала меня.

                 – Точно! – Кристина обрадовалась оттого, что ее вспомнили.

                 – Ты присаживайся, не стесняйся меня, – Винсент прошел на кухню и начал пить воду из-под крана, пока не утолил жажду, возникшую в результате алкогольного обезвоживания. От этого самочувствие стало только хуже, но пить хотелось очень сильно. Наконец, он вернулся в гостиную и сел на кресло рядом с диваном.

                 – А как я вернулся домой? И как здесь оказалась ты? Я ничего не помню…

                 – Это я привезла вас домой. Вы вчера…

                 – Пожалуйста, называй меня на ты, – поправил ее Винсент. – Я не люблю, когда все так официально. Меня зовут Винсент.

                 –Да, я знаю. Очень приятно, – кивнула Кристина. – Так, вот, вы… то есть… ты вчера очень много выпил и потерял сознание.

                 – Как это случилось?

                 – Судя по твоему виду, ты был чем-то расстроен и много при этом пил, практически без остановки. Затем к тебе подсел какой-то человек, заказал себе пива, и вы немного поговорили; когда он допил свою бутылку, то встал и ушел. Вскоре после этого ты тоже собрался уходить, допил последний стакан, расплатился и вышел из-за стола, но, сделав всего несколько шагов, рухнул на пол. Сначала я думала поместить тебя в чилл-аут, но ко мне подошел тот самый человек, с которым вы сидели за столом, и предложил помочь мне отвезти тебя домой. Он сказал, что является твоим другом, знает адрес, и именно он помог мне доставить тебя сюда. Меня даже со смены отпустили раньше, чему я очень удивилась. Вот так все и получилось, мы привезли тебя домой, этот человек уехал, а я решила остаться здесь на случай, если тебе что-то понадобится.

                 – Интересно, – заключил Винсент, осмыслив все услышанное. Он прекрасно понимал, ради чего она помогла ему и осталась здесь. Дело было не в простой доброте, а в симпатиях, которые она испытывала к нему уже не первый день. Ведь она и раньше обслуживала его в том клубе, и каждый раз она пыталась привлечь его внимание. Все то время, что она наблюдала за ним, ей было непросто переносить его постоянные знакомства с девушками. Она видела, как он оплачивал их счета и уезжал с ними, и переживала, будучи до сих пор незамеченной. Похоже, она влюбилась в Винсента и сейчас смотрела на него своими нежными серыми глазами, гладя своим взглядом его по голове, по плечам, по спине, лаская его грудь и губы, заставляя отступать головную боль на задний план. Так стоит ли давать этой девушке то, чего она хочет? Правильного ответа на этот вопрос Винсент не знал, но он чувствовал, что его тянет к ней, ему хочется близости с ней. К сожалению для нее, это чувство он уже испытывал ранее ко многим другим.

                Впрочем, ситуация с Кристиной его не сильно беспокоила, в отличие от этого загадочного человека со светлыми волосами, который представился его другом. Никаких друзей у Винсента нет, и никогда не было, и уж тем более никто не мог знать его адреса. Таким образом, этому загадочному человеку удалось привлечь к себе внимание Винса, который теперь пытался вспомнить его имя.

                 – Ты не помнишь его имени? – спросил он Кристину.

                 – Его зовут Киран. Мы познакомились, пока везли тебя домой.

                «Да, точно, так его и звали», – вспомнил Винсент имя незнакомца. Он помнил, как незнакомец представлялся ему, но, будучи незаинтересованным в знакомстве с кем либо, пропустил тот момент мимо внимания. Через мгновение Винсент отвлекся от своих размышлений, увидев, как Кристина встала с дивана и прошла на кухню. Он понаблюдал за ней немного и сказал:

                 – У меня дома есть нечего.

                 – Я заметила. Тогда ты можешь сказать мне, где здесь ближайший магазин, чтобы я могла купить продуктов и что-нибудь нам приготовить?

                 – Не стоит. Здесь, в здании, есть хороший ресторан. Там мы и пообедаем. Если ты, конечно, не будешь против составить мне компанию.

                 – Я с удовольствием, – улыбнулась Кристина. Она была скромна, но при этом не боялась проявлять инициативу, и сейчас вполне уместно наслаждалась ее плодами – ведь Винсент только что пригласил ее в ресторан. Пусть это мероприятие и не позиционируется изначально, как романтическое, но определенные надежды Кристина на него уже возложила.

                 – Тогда пошли. Можешь не одеваться, нам нужно лишь спуститься на лифте, – сказал Винсент и пошел переодеваться, думая о том, что на сегодня девушку он себе нашел.

                Когда он вышел в коридор в новых глаженых джинсах и рубашке, они с Кристиной обулись и вышли в светлый и чистый подъезд. Винс закрыл за собой дверь на замок, а его спутница в это время вызвала лифт.

                Через минуту они уже находились в холле ресторана и разговаривали с одним из его менеджеров, который сообщил, что сегодня вход только по приглашениям.

                 – Сегодня здесь банкет в честь дня рождения, – объяснял невысокий молодой человек в костюме. – К сожалению, в доме еще не успели развесить объявления по этажам. Примите, пожалуйста, наши извинения за доставленные неудобства.

                 – Ничего страшного, – произнес Винсент, подумав немного. – Мы можем поехать в другое место.

                 – Еще раз извините. Удачного вам дня.

                 – До свидания, – попрощался Винсент и повел свою спутницу обратно к лифту.

                 – Не страшно. По крайней мере, я не слишком голоден. У тебя есть какой-нибудь любимый ресторан в городе?

                 – Да, есть. Мне очень нравится «Метель».

                 – «Метель»? Где это?

                 – Это в ресторанном дворе Маяка. Мне это место очень нравится.

                Винсент ничего не ответил. Он задумался, стоит ли туда ехать, все-таки Маяк был для него далеко не самым любимым местом во всем Метрополии. Тем не менее, помимо непонятной для него неприязни к этому месту, Винс чувствовал, как что-то тянет его туда. Естественно, в глубине души он понимал, что именно его там интересовало, но признаться себе в этом получалось не слишком удачно.

                 – В чем дело, Винсент? – спросила Кристина, увидев его замешательство. – Если хочешь, мы можем поехать в другое место, какое ты выберешь сам.

                 – Нет, все в порядке, – сказал он, выйдя из состояния задумчивости. – Пойдем ко мне, оденемся, и я отвезу нас в Центр.

                Они поднялись наверх, где довольно быстро надели верхнюю одежду, и затем спустились в подземный гараж. Там Кристина была поражена, увидев черный «Феррари» Винсента. Было ясно, что ранее ей не доводилось ездить на таких автомобилях. Она была очень впечатлена, а сам Винсент с привычным для себя удовлетворением осознавал тот факт, что окончательно покорил ее.

                Как завороженная, девушка наблюдала проносящиеся мимо здания, сливающиеся в один сплошной серый фон. Большая скорость, изящное завывание мощного двигателя, красное свечение индикаторов в салоне и бесподобный по своей внешности Винсент, уверенно управляющий этой прекрасной машиной – все это было для Кристины сказочной романтикой. Дома и машины проносились мимо с такой скоростью, что завораживали ее, передавая полное ощущение сказки. Похоже, никогда эта девушка не была так счастлива, как в этот момент. Голова сладко кружилась от происходящего, да и как могло быть иначе, если она была сейчас наедине с тем человеком, в которого влюбилась с самого первого взгляда. Каждый раз, когда он приходил в клуб «Боттом», ее сердце замирало. И пусть каждый раз ей было мучительно больно из-за его постоянных знакомств с другими посетительницами, но, тем не менее, она готова была работать сверхурочно, лишь бы иметь возможность наблюдать за ним. И вот сейчас Кристина сидит с ним в его машине, наедине с этим загадочным человеком, и предвкушает его общество в течение еще, как минимум, часа.

                Наконец, они приехали к центральной городской площади. Винсент припарковал машину на платной стоянке, и они с Кристиной направились к Маяку. Прогулка к зданию заняла не больше пяти минут, и вот они уже находятся у входа в самое высокое здание Метрополия. Внутри Винсент был буквально ослеплен и дезориентирован тем количеством света, что здесь было. С непривычки слепило буквально все: лампы дневного света, настенные светильники в павильонах, переливания страз и хрусталя люстр, отражения от витрин, зеркал и даже пола. По сравнению с этим местом даже его квартира казалась мрачной пещерой, а потому Винсу было необходимо время для адаптации. Так он простоял пару минут, не двигаясь с места, а Кристина терпеливо ждала его. Наконец, он дал ей знак, что можно продолжать путь. Кристина поинтересовалась причиной его дезориентации, и в ответ он сослался на мигрень, так как не счел нужным признаваться в том, что был здесь впервые в жизни.

                Внутри здание Маяка представляло один огромный атриум с множеством этажей, напоминающий большую полую трубу. По центру атриум сверху донизу пронизывала широкая каменная колонна, полностью испещренная скульптурами. У основания колонны, на первом этаже располагался большой декорированный фонтан с настоящими деревьями и кустистыми цветами. Искомый же ресторанный двор был расположен над торговым центром и представлял собой два этажа: один был большой с множеством столов, которые прилегали к предприятиям быстрого обслуживания, другой, этажом выше, был поделен на большое количество небольших, но уютных ресторанов. В каждый ресторан можно было подняться по застекленному лифту, а из шахт каждого из них открывалась впечатляющая по своим масштабам панорама внутренней отделки Маяка. Любой, кто приходил сюда впервые, был впечатлен этим зрелищем. Во многом это обуславливалось еще и тем, что снаружи Маяк выглядит гораздо меньше. Именно один из этих лифтов привез Винсента и его спутницу в нужный ресторан. Им оказалось просторное помещение в светлых тонах, стены которого были испещрены окнами с изображениями зимних пейзажей за ними. Лампы с белыми круглыми плафонами нависали над каждым столом и были при этом единственными источниками света в зале. Официанты были также одеты в светлых тонах, один из которых подошел к ним и спросил, какие им нужны места: для курящих или нет. Кристина вопросительно взглянула на Винсента, который кивком предоставил ей самой выбрать предпочитаемое место. Так выяснилось, что она была некурящей.

                Они сели на места и тут же им дали меню. Оно было весьма внушительным по своим размерам и имело большое количество наименований. Винсент стал изучать меню, а Кристина спросила:

                 – Надеюсь, ты не вегетарианец?

                 – Нет. Вижу, в этот ресторан их не приглашают.

                 – Это уж точно, – улыбнулась Кристина и встала из-за стола. – Тут очень много мясных блюд. Ладно, ты пока изучай меню, а я схожу в уборную. Не сбежишь?

                Винсент посмотрел на нее и увидел, как она стоит над ним и мило улыбается. Он улыбнулся в ответ и сказал:

                 – Нет. Но лучше не задерживайся.

                 – Договорились, – все так же улыбчиво произнесла она и оставила его на время одного.

                В одиночестве, Винсент продолжил читать меню, до тех пор, пока не услышал очень приятный и при этом очень знакомый женский голос над собой:

                 – Привет.

                 Он поднял взгляд и увидел, что рядом с его столом стояла Анжелика и, глядя на него, улыбалась.

                 – Привет, – удивленно поприветствовал ее Винсент.

                 – Можно присесть?

                 – Да, конечно.

                 – Как у тебя дела? – спросила она, сев на освобожденное Кристиной место.

                 – Нормально. А у тебя?

                 – Тоже ничего, спасибо.

                 – Прости, – вдруг отвел взгляд Винсент. – Я повел себя некорректно, задав этот вопрос.

                 – Это почему же?

                 – Я слышал, что случилось с твоим женихом, – перед глазами Винсента пронеслись мгновения гибели Романа. – Мне очень жаль. Прими мои соболезнования.

                 – Спасибо, но я не в трауре. Я не наврала тебе – у меня действительно все в порядке, так что ничего некорректного в твоем вопросе я не вижу. Ты решил, что раз Роман умер, то у меня все плохо, но это не так. Смерть – это естественная часть жизни, и относиться надо к ней соответственно.

                 – Интересное мнение. А вот я всегда считал смерть чьей-то трагедией.

                 – И не ты один. Очень многие удивляются, что я не начинаю рыдать, когда мне говорят, например, о том, что жизнь на этом не заканчивается. И тогда некоторым начинает казаться, что своим «равнодушием» я оскорбляю память Романа. Но откуда им знать, что он не относится к тем людям, которые гордятся собой, если без них кому-то плохо. Впрочем, ладно, хватит обо мне, расскажи лучше, какими судьбами ты здесь? Раньше я тебя здесь не видела.

                 – Ну, мы с тобой не так долго знакомы, чтобы замечать друг друга.

                 – Мне кажется, степень знакомства тут не играет роли. Поверь, мне в любом случае было бы трудно тебя не заметить.

                Винсент не мог поверить своим ушам, ведь только что ему был адресован настоящий комплимент, и он буквально всеми фибрами души почувствовал это. Откровенно говоря, до этого он много раз слышал подобное из уст самых разных женщин, но именно сейчас он впервые в жизни осознал, что такое искренняя женская похвала. Он был буквально ошеломлен столь неожиданно появившимися ощущениями. Его начали терзать двойственные чувства: сколь бы приятным ни был этот комплимент, он только усиливал тяжесть груза, висевшего на душе. Алкоголь мог лишь временно отвлечь от вчерашних воспоминаний о похоронах, но не стереть их памяти. Казалось, и сейчас, при взгляде на светлую улыбку Анжелики Винсент слышал ее плач.

                 – Ладно, скоро твоя девушка придет, мне пора идти, – сказала она, поднимаясь. – Рада была тебя видеть.

                 – Она не моя девушка. Она просто моя знакомая.

                 – Понимаю, – мягко кивнула Анжелика. – Однако такими словами ты можешь спокойно разбить ей сердце. Будь с этим осторожен. Пока, – она попрощалась и упорхнула к выходу из ресторана. Винсент не хотел, чтобы она уходила, но все, что он мог, это смотреть вслед. Он проводил ее взглядом до самого выхода, и потом долго смотрел в ту точку, где исчез ее изящный силуэт.

                Винсент сидел так около минуты, пока подошедший к его столу официант не спросил, готов ли он сделать заказ. «Нет», – последовал лаконичный ответ, после которого Винс резко встал со своего места и, небрежно бросив крупную купюру на стол, направился к выходу. Выйдя из ресторанного павильона, он направился к лифту напротив. Он нажал кнопку и вскоре подъехала кабина лифта. Стеклянные двери расступились перед ним, приглашая зайти внутрь. Лифт поехал вниз, а Винсент даже не обернулся. Вместо этого он просто стоял и смотрел на раскинувшийся перед ним торговый центр. В ином случае он бы наверняка обратил внимание на вышедшую из уборной Кристину, недоуменно взирающую на пустовавший стол.

                Винсент шел через искрящиеся светом торговые ряды и не обращал на них внимания. Так, всего через пять минут, он уже был на улице, где нужно было заново привыкать к уличной темноте. Небо было темно-серым, фонари еще не зажглись, но явно чувствовалось приближение вечера. Винсент стоял на широкой каменной лестнице, украшенной множеством скульптурных композиций из мрамора, и чувствовал себя так, словно попал в другой мир, туда, где искрящийся свет уступает свое место темноте и мраку, туда, где он чувствовал себя как дома. Обратная акклиматизация прошла быстро, и вот Винсент уже взирает с лестницы вниз, на заполненную толпой Центральную площадь Метрополия.

                Довольно быстро его внимание привлекла девушка с платиновыми волосами, которая явно выделялась из толпы своей красотой и изяществом, а также и неким свечением, исходящим от нее. Винсент увидел не только Анжелику, но и неизвестного мужчину, которого она держала под руку. Когда он увидел это, внутри словно что-то упало вниз и утянуло за собой душу, вызвав чувство полного опустошения.

                Винсент медленно ступил на ступеньку ниже. Затем на следующую. Медленно он спускался вниз, а толпа стремительно обвивала его со всех сторон. Никто не обращал на него внимания, а он просто спускался до тех пор, пока не вышел к подножию. Тогда он почувствовал на себе уже знакомую тревогу. Именно она вдруг заставила его поскорее убраться подальше от Маяка, который он уже начинал ненавидеть. Винсент ускорил шаг и через мгновение полностью растворился в толпе.

 

 

Глава IX. Воздаяние.

 

                Вечер спустился на город, и в очередной раз начал пестреть большим количеством огней. Это были уличные фонари, фары машин и горящие окна домов. В одном из городских зданий, в престижном многоэтажном жилом доме было одно темное окно, которое надежно скрывало за собой силуэт молодой девушки. Окруженная комнатно-уличной темнотой, она сидела на подоконнике и смотрела на улицу. Ее выжидательный взгляд был направлен к подножию здания, где мимо парадного входа по широкому тротуару двигались люди. С тринадцатого этажа непросто было различить и узнать какого-то конкретного человека, тем более при столь ненадежном свете фонарей, однако девушку это нисколько не смущало. Казалось, что подобные поиски разбудили в ней некоторый азарт, заставляющий осматривать не только прохожих на тротуаре, но и автомобили на весьма оживленной улице.

                Девушку звали Елена, она ждала своего любимого, который должен был прийти с минуты на минуту. Познакомилась она с ним около года назад, но только сейчас, наконец, стала понимать, что для нее значит этот человек на самом деле. Она чувствовала, что любит этого красивого, богатого, пусть и несколько мрачного человека, и осознала это лишь в свете недавних бурных событий в своей личной жизни. Сидя на подоконнике, Елена с нетерпением думала о нем: она представляла, как радостно она его встретит, бросится ему на шею и скажет, как сильно соскучилась по нему за эту неделю. Она жалела о том, что в течение целого года они были лишь любовниками, но сегодня все изменится – он свободен и ничто не должно им помешать.

                На улице продолжали мельтешить небольшие силуэты людей и машин, но Елена продолжала вглядываться в них. Она не обращала внимания на тщетность своих попыток что-то разглядеть потому, что была занята своими мыслями об этом человеке. В ее сознании пролетали воспоминания о последних событиях, в которых ее любимый был главным действующим лицом. Елена вспоминала, как он дарил ей дорогие подарки, а она потом думала, куда спрятать их от своего ревнивого парня. Следующим воспоминанием было то, как он в коротком телефонном разговоре сообщил ей о своей командировке; и вот у нее в уме уже в который раз проигрывается его последний звонок, в котором он говорит, что скоро приедет. Как раз накануне она рассталась со своим молодым человеком, и очень обрадовалась, что все так повернулось.

                Елена продолжала ждать, сидя на подоконнике в темной комнате, куда слабо пробивался свет из прихожей. Во всех остальных комнатах горел свет, и казалось, что горел он ярче, чем должен. Такой эффект создавался практически полным отсутствием мебели в квартире, было лишь все самое необходимое – пара гардеробов, столов и большая двуспальная кровать в спальне. Сама квартира была трехкомнатной с высокими потолками и безукоризненным ремонтом, но весь простор ограничивался большим количеством вещей, лежащих на полу в беспорядке и безмолвном ожидании. Таким образом, общее впечатление о состоянии квартиры наталкивало на мысль о переезде.

                Вдруг царившую здесь тишину разорвал звук дверного звонка. Елена тут же спрыгнула с подоконника и понеслась к входной двери. Открыв, она увидела на пороге того, кого ждала и сразу же бросилась ему на шею. Елена была так рада его видеть, что не заметила его подавленного состояния. В ином случае она могла бы вспомнить, как по последним телефонным разговорам явно ощущалась тревога в его голосе. И вот он стоит на пороге и неуверенно обнимает бросившуюся ему на шею Елену. От этого прилива нежности у него на душе становилось только тяжелее. Он отстранил ее от себя и грустно посмотрел прямо в ее искрящиеся глаза, но даже сейчас она ничего не заметила.

                 – Я очень рада видеть тебя, Адриан, – сказала она.

                 – Я тебя тоже, – грустно произнес он. – Что это с тобой?

                 – Ничего, просто рада тебя видеть!

                 – А раньше ты так меня не встречала. Что-то случилось?

                 – Да, есть кое-что. Но об этом позже. Заходи, раздевайся, а я пока налью тебе кофе.

                 – Хорошо, спасибо, – сказал Адриан и прошел в прихожую вслед за Еленой. Одетая в шорты и мужскую рубашку, она упорхнула на кухню готовить кофе, а он, тем временем, закрыл за собой дверь, повернув замок. Адриан хотел сказать что-то важное, и теперь искал подходящий момент. Но сначала его внимание привлекло состояние квартиры и, придя на кухню, он первым делом спросил:

                 – А где вся мебель? Такое впечатление, что ты переезжаешь.

                 – Нет, я не переезжаю, – улыбчиво ответила Елена, не оборачиваясь. – Я просто продала кое-какую мебель.

                 – Просто взяла и продала? А что на это сказал Артур?

                Стоило Адриану произнести имя ее бывшего молодого человека, как Елену тут же передернуло. Она отвлеклась от кофемашины, некогда подаренной ей Адрианом, и повернулась к нему лицом.

                 – Вот об этом я и хотела тебе сообщить. Я порвала с Артуром.

                 – Порвала?! Ух ты! – неподдельно удивился Адриан. – Давно?

                 – Как раз в тот день, когда ты уехал в командировку.

                 – Но ведь он же сделал тебе предложение! И подарил тебе платиновое кольцо, между прочим.

                 – И что? – Елена повысила голос. – Угробить свою жизнь ради этого кольца? Нет уж, спасибо! Знаешь, Адриан, меня достала его ревность! Он ревновал к каждому столбу и был спокоен лишь тогда, когда мне некуда было деться от него, как, например, во время путешествия на его яхте вдвоем. В такие моменты он, конечно, очень милый, обходительный, приятный в общении человек. Но он такой только тогда, когда я полностью изолирована от общества, а я так не могу.

                 – Ну, в какой-то степени он прав, ведь ты изменяла ему со мной.

                 – Только не говори, что ты на его стороне! – Елена вспыхнула в ответ на замечание Адриана.

                 – Я и не думал становиться на его сторону. Просто сделал замечание…

                 – Ну ладно. В общем, мы круто поссорились, и этот засранец ударил меня. Такого к себе отношения я не могла стерпеть и выкинула его кольцо в окно. После этого он ушел, и я его больше не видела.

                Елена вновь повернулась к кофемашине. Воцарилось непродолжительное молчание, которое прервал Адриан:

                 – А мебель ты зачем продала?

                 – Я решила полностью вычеркнуть его из своей жизни. Эту квартиру мы обставляли вместе, поэтому я решила избавиться от всего, что мы напокупали с ним когда-то.

                 – Но ведь он не только мебель, но и саму квартиру тебе подарил. Может, и ее продать?

                 – Зачем? Я не настолько сентиментальна, чтобы продавать столь дорогую жилплощадь.

                 – Да, тебе повезло, что ты не слишком сентиментальна, – криво ухмыльнулся Адриан и сел за стол. Через пару минут кофе был готов, и терпкий аромат заполнил кухонное помещение. Елена поставила перед Адрианом одну из кружек, другую поставила перед собой и села напротив своего любовника.

                 – Мне вообще очень повезло, ведь у меня есть ты! – сказала Елена, улыбаясь, и тут же встрепенулась так, будто о чем-то вспомнила. – Кстати, ты не голоден? Может, приготовить что-нибудь?

                 – Нет, спасибо, – мотнул головой Адриан и покосился в сторону кофемашины. – Это та, что я тебе подарил?

                 – Да. Мне тогда пришлось сказать Артуру, что я сама ее купила. Зато теперь не надо врать, так что я рада, что порвала с ним. Я, наконец, поняла, что мне нужен именно ты! Так что черт с ней, с мебелью! Мы можем купить новую, и ты сможешь приезжать сюда в любое время.

                Она проникновенным взглядом смотрела на Адриана, но по его виду нельзя было сказать, что идея ему понравилась. Он лишь стал еще более мрачным, на что Елена не преминула обратить внимание.

                 – В чем дело? – с беспокойством в голосе спросила она. – Ты явно не рад моему предложению…

                 – Дело не в этом.

                 – Дело во мне?

                 – Нет, – Адриан опустил голову вниз. – Во мне. Я пришел к тебе, чтобы поговорить.

                 – О чем же?

                 – Я хочу сказать тебе кое-что о себе, – Адриан поднял голову, но прямых взглядом на Елену, казалось, избегал. В его голосе чувствовалось тревожное волнение. – Ты ничего не знаешь обо мне, и поэтому хорошо обо мне думаешь. Для тебя я успешный бизнесмен, который ездит на дорогих машинах, дорого одевается, ужинает в дорогих ресторанах и вообще может себе многое позволить в финансовом плане, но это лишь одна моя сторона. Это всего-навсего красивая внешняя обертка, под которой все совершенно иначе. У меня нет друзей, нет любви, и даже моя душа мне уже давно не принадлежит. Я не верю в Бога и потому ты единственная, кому я могу исповедаться перед своим концом.

                 – Перед концом? Что за глупости?

                 – Это не глупости. Я соврал тебе – я не был ни в какой командировке. Я просто хотел побыть наедине с самим собой, так как случилось кое-что, что заставило задуматься обо всем, что со мной происходит. И теперь я хочу, чтобы ты помогла мне смириться со своей участью, выслушав меня. Надеюсь, ты не против? – сказал он, посмотрев, наконец, ей в глаза.

                 – Нет, конечно, не против, – ответила Елена слегка дрожащим голосом. От пойманного взгляда ей самой стало не по себе, и вся ее недавняя веселость испарилась. Что-то подсказывало ей, что этот разговор получится неприятным, но, тем не менее, приготовилась слушать.

                Адриан вздохнул, сделал глоток кофе и начал свою речь, глядя куда-то в сторону:

                 – Когда-то я был студентом, беззаботным юношей, который жил в свое удовольствие. Еще в средней школе я познакомился с двумя ребятами, с которыми мы уже в универе стали лучшими друзьями. Большую роль в этом сыграло то, что мы по счастливой случайности попали в одну группу. Этих ребят звали Алекс и Квинн. Алекс был компанейским человеком, завсегдатаем пьянок и балагуром. Квинн был чертовски богатым, его отец был председателем совета директоров «Горойла» и обеспечил сына на всю его жизнь. На деньги отца Квинн даже открыл свой ночной клуб, ставший весьма успешным. Он работает до сих пор, и ты его знаешь, он называется «Боттом». Мы втроем часто отрывались на халяву в этом клубе, да и вообще мы весело проводили время. Мы в Квинном часто прогуливали занятия, но проблем с учебой у нас практически не было. А вот Алекс прогуливал редко и потому учился лучше нас. Квинн жил в коттедже в Сосновом поселке и очень часто устраивал вечеринки у себя дома. Для него это было нетрудно, так как он был самым популярным парнем на курсе, и девушки перед ним буквально штабелями ложились, – тут Адриан посмотрел на Елену, – и ты бы легла, если бы он захотел. Он всегда получал все, что хотел, – он вновь отвел свой взгляд в сторону и вздохнул. – Ну да ладно. Разумеется, нам с Алексом нравилась такая дружба, когда нас постоянно окружала роскошь и беззаботность. Лично меня притягивал такой образ жизни, мне хотелось быть похожим именно на Квинна, ведь я всегда восхищался его имиджем и умением общаться с девушками. Всего этого у меня не было, но мне всего этого очень хотелось. Когда на третьем курсе мне родители подарили квартиру, я оказался свободен от их контроля и практически переехал к Квинну. Но истинной дружбы ради материи не бывает, и это жизнь мне наглядно продемонстрировала. Однажды, курсе на четвертом, мы втроем и еще один наш знакомый решили написать шутливые объявления и развесить их. Сейчас я вспоминаю пословицу про то, «что написано пером, не вырубишь и топором». Ты наверняка ее слышала.

                 – Конечно, – Елена кивнула, показав этим, что внимательно слушает.

                 – Так вот, я не помню, что написали в своих объявлениях Алекс и Квинн, но хорошо запомнил то, что написал четвертый наш друг. В его объявлении было: «Меняю правую руку на новые часы». Тогда это казалось смешным и остроумным, но через месяц ему подарили новые часы. А еще спустя неделю, когда он подрабатывал у знакомых в деревообрабатывающем цеху, произошел несчастный случай и он отрезал себе руку на форматном станке. Тогда мы не вспомнили про ту маленькую шалость с объявлениями, но сейчас я помню все прекрасно. В моем объявлении было написано: «Продам душу дьяволу за миллион долларов». С тех пор моя жизнь неизменно стала катиться в сточную канаву.

                 – Но причем здесь эти объявления? – недоумевала Елена. – Несчастный случай с кем угодно может произойти.

                 – Дело не в объявлениях, я хочу сказать тебе другое. Мне лестно, что ты хочешь быть со мной, но я этого не заслужил. Я связался с тем силами, природу которых мало кто способен понять. И теперь я раб их воли, я живой мертвец, зомби. Я действительно продал свою душу, не выдержав испытания, которое сам же и согласился пройти. Это было тяжелое испытание, оставившее отпечаток на всю мою жизнь. На пятом курсе я познакомился с девушкой, в которую влюбился. Два месяца мы с ней были самой счастливой парой на свете. Это было до тех пор, пока она не изменила мне с Квинном, – на этих словах в голосе Адриана проступила дрожь. – Так меня предали два самых дорогих и нужных мне человека. Я не смог смириться с таким унижением и отдалился от этого мира. Я взрастил тьму в своем сердце и уже готов был поставить подпись под уже готовым дьявольским контрактом. Я бросил девушку, а после этого… я убил Квинна. Я убил человека, Лена, человека, который когда-то был моим другом.

                На кухне воцарилась гробовая тишина. Реакцией Елены на последние слова был шок. Это читалось в ее глазах. Она была потрясена, и не могла поверить своим ушам.

                 – Нет… нет… ты не можешь…

                 – Еще как могу. Я не человек больше. Я продал свою душу и этим убийством расписался на контракте. Теперь у меня есть миллион долларов, я сказочно богат, так как отец Квинна давно вел дела с моим отцом. И, как лучшему другу своего погибшего сына, он решил предоставить мне хорошую должность в своей компании и обеспечить быстрое продвижение по карьерной лестнице. Девушка, которую я когда-то любил, попала в психиатрическую лечебницу с сильным психическим расстройством. Я помню, как я узнал об этом, и самым тяжелым для меня было осознание того, что мне уже нет до нее никакого дела. Я хотел заставить себя ощутить чувство вины, но не мог. Я – человек без души. И я точно знаю, что мне осталось недолго.

                Елена оказалась не в состоянии спокойно воспринимать услышанное и заплакала. Она не могла поверить, что этот человек – убийца. Адриан только что признался в преступлении, и это признание с силой отчаяния сдавливало ей сердце. А ведь она даже не сказала ему самое главное… то, что хотела сказать при несколько других обстоятельствах.

                 – Неделю назад я видел Квинна. Он прошел мимо меня в толпе, потом обернулся и посмотрел на меня. Я не мог ошибиться, это был он. Он был одет в черное пальто, и являл собой столь привычный для многих образ настоящего Ангела Смерти. Я был шокирован и не мог пошевелиться. А он сделал мне жест, будто стучит пальцем по часам, затем слегка улыбнулся и ушел. Я продолжал стоять до тех пор, пока меня не обуял дикий страх. Я понял, что означал этот жест – пришло время платить по счетам. Когда я приехал домой, то сказал тебе, что уезжаю в командировку, а сам начал думать, что делать дальше. Я не выходил из дома целую неделю, зная, что снаружи меня ждет смерть. Наконец, я понял, что избежать участи я не смогу – он все равно придет за мной, и вина в этом только моя. Но я не хочу, чтобы еще кто-то умер, поэтому приехал к тебе, чтобы высказаться. И заодно попрощаться.

                 – Попрощаться? – дрожащим от слез голосом переспросила Елена. Она была в смятении и не знала, что делать и что говорить.

                 – Да, – со сталью в голосе отвечал Адриан. – Смерть следует за мной, где бы я ни был. И я не хочу, чтобы ты была рядом, когда она меня настигнет. Тогда можешь погибнуть и ты.

                Воцарилось молчание. Адриан молча наблюдал, как Елена начинает беззвучно рыдать. Он видел, как начали дергаться ее плечи. Она была в смятении, не знала, что делать дальше. Все, что ей оставалось, это беззвучно рыдать в присутствии человека, который был убийцей. Убийцей, на которого она уже успела возложить большинство своих надежд. Он – убийца, с которым нельзя быть, и он же – мужчина, которого нельзя отпустить. Елена была в отчаянии и не знала, что делать, да и как могло быть иначе, если она только что поняла, как на самом деле хрупка была ее жизнь.

                Адриан встал со своего места и подошел к Елене. Он приобнял ее, поцеловал в лоб и направился к выходу. Краем глаза он заметил, как намокает от слез рубашка на ней. Это была его рубашка, Адриан оставил ее после одной из ночей, проведенных вместе, и она была до сих пор не стираной. Он вспомнил ее радостную улыбку в момент дарения, и знакомое чувство вины вновь овладело им. У порога кухни он обернулся и посмотрел на нее.

                 – Прости меня, – виновато проговорил Адриан. – У меня нет выбора.

                В последний раз окинув плачущую Елену нежно-грустным взглядом, он направился к выходу.

                 – Постой! Ты не можешь просто уйти! – вскричала она сквозь слезы. – Я беременна… от тебя…

                Адриан остановился, как вкопанный. Услышать подобное он точно не ожидал. Он потерял дар речи и мышления, он превратился в статую. На столь неожиданный поворот событий у него не было плана, а потому его захлестнула волна сомнений и предположений. «Как такое могло случиться? Жизнь продолжает испытывать меня? А вдруг это шанс искупить свою вину? Нет, такой человек, как я, не может стать хорошим отцом. Дети не должны расплачиваться за грехи родителей, так что этому ребенку будет проще не родиться», – думал Адриан, когда к нему вернулась способность размышлять. Впервые за долгое время ему хотелось поступить правильно, но он не знал, как это сделать.

                Размышления были прерваны темным силуэтом в прихожей. Адриан увидел, как в его сторону смотрит дуло пистолета. «Значит, не мне решать судьбу ребенка. Я не заслужил этого», – подумал он прежде, чем прозвучало подряд три выстрела.

                Столь близкие выстрелы взбудоражили и испугали Елену, но последовавшее за ним зрелище еще и шокировало ее: она увидела, как навзничь упал Адриан на пол кухни, а в его груди зияли кровавые раны. Она сразу же бросилась к нему и краем глаза увидела темный силуэт, идущий по прихожей к кухне. Она повернулась к человеческой фигуре и в шоке не смогла вымолвить ни слова. «Артур, нет!», – воскликнула она про себя. Возможно, он понял ее мысли, но в его глазах не было ни капли сочувствия. Он уже держал пистолет наготове и, не затягивая, произвел еще два выстрела. Одна из пуль попала Елене в голову, и кусочки мозга обильно окропили ламинированный паркет. Когда-то она вместе с Артуром выбирала его в магазине, но эти воспоминания ей больше не принадлежали. Струйки крови Адриана и Елены смешались на полу подобно тому, как переплелись их судьбы.

 

 

Глава X. Оковы влюбленности и страсти.

 

                В помещении царил полумрак, так как единственными источниками света были лампы на столах, абажуры которых были темно-бордового цвета. Именно в этот цвет была окрашена вся темнота ресторанного зала, благодаря чему она имела различные свойства: одним она успокаивала нервы, других настраивала на романтический лад, а третьим она позволяла как следует собраться с мыслями. Всеобщий антураж спокойствия и расслабленности надежно скреплялся тихой инструментальной музыкой.

                Не было ничего удивительного в том, что Винсенту нравилось это место. Оно было привлекательным для него не только из-за своего оформления и спокойной атмосферы, но и из-за удобства и доступности. Ресторан находился прямо в жилом доме и, для того, чтобы попасть сюда, стоило лишь спуститься на лифте. Готовить он не умел, а здесь как раз было прекрасное меню, так что Винсент был здесь постоянным посетителем. Сейчас он сидел в самом дальнем и темном углу ресторана, за столом, где лампа была отключена. Словно дым темнота клубилась вокруг него, скрывая от посторонних глаз. Он сидел и медленно тянул бутылку пива, полностью находясь под властью своих мыслей.

                Уже в который раз за сегодня Винсент пытался отвлечься от мыслей об Анжелике, но не мог. Он до сих пор был настолько ей впечатлен, что ее образ возникал перед глазами постоянно. Для него была загадкой природа его чувств к ней, он не был ни в чем уверен по отношению к ней. Единственное, в чем он не сомневался – это то, что она была особенной, причем не только для него, но и вообще. Любая другая девушка уже давно бы прыгнула к нему в постель, но Анжелика была неподвластна его чарам. Каждый раз после встречи с ней у Винсента появлялись новые ощущения и самое основное из них – чувство, что он все делает неправильно. Он хотел заполучить Анжелику, но впервые в жизни не знал, как это сделать. У Винсента складывалось впечатление, что она с какой-то райской планеты и он просто-напросто не знает, на каком языке с ней разговаривать. Было бы проще, если бы ее вообще здесь не было. «Действительно, зачем такому ангельскому созданию жить здесь, где все тонет в грязи пороков? Быть может, она хочет изменить Метрополий к лучшему?», – думал Винсент, но не находил ответов на свои вопросы. Мог ли он вообще на что-то надеяться, если они с ним две полные противоположности: она – слуга Света, он – слуга Тьмы; она – доказательство существования Бога, он – доказательство существования Дьявола. Истинное место Анжелики ближе к небу, там, где заканчивается власть Винсента. И чем больше он думал об этом, тем мрачнее становился.

                Когда Винсент допил пиво, он встал из-за стола и машинально бросил на него несколько купюр. Затем он проследовал к лифту и поехал наверх, к себе домой. Первое, на что Винсент обратил внимание, когда оказался в своей квартире, это трель телефона. Это его сильно удивило, поскольку домашним телефоном он пользовался крайне редко и даже успел забыть о его существовании. Особенно удивляло то, что Винсент никогда никому не давал номера своего телефона. Заинтригованный, он подошел к телефонному аппарату и снял трубку:

                 – Да?

                 – Здравствуй, Винсент, – на том конце провода звучал знакомый голос молодой девушки. – Узнал?

                 – Да, Кристина, привет, – ответил Винсент. Он не ожидал услышать о ней после того, как бросил ее в ресторане одну.

                 – Какой-то у тебя голос странный. Все в порядке?

                 – Да, все хорошо. Просто я не ожидал твоего звонка.

                 – Надеюсь, я тебя ни от чего не отвлекла?

                 – Нет, я только пришел и еще не успел найти себе занятие.

                 – Хорошо, – облегченно вздохнула Кристина, после чего кто-то ее отвлек, и Винсент услышал приглушенные голоса по ту сторону. «Они в шкафу, на полке! Да! Все, отвали, я по телефону разговариваю!», – слышались адресованные кому-то возгласы Кристины. Наконец, она заговорила в трубку:

                 – Прости, меня тут отвлекают.

                 – Я так и понял, – Винсент чувствовал, как девушка смущается и нервничает; это показалось ему забавным. – Ты не бойся, говори, что хотела. Не думаю, что ты мне позвонила только для того, чтобы узнать, как у меня дела.

                 – Верно. Помимо этого я хотела узнать, не обидела ли я тебя. Просто ты вчера ушел, ничего не сказав… я сильно переживала по этому поводу, вдруг я что-то не то сделала или сказала…

                 – Не переживай на этот счет, просто у меня возникли срочные дела. Ты здесь ни при чем.

                 – Слава Богу, – в очередной раз Кристина облегченно вздохнула. – А на сегодня у тебя есть срочные дела?

                 – Скорее всего, нет, а что?

                 – Я бы хотела предложить тебе встретиться. У меня твои деньги, которые ты вчера оставил на столе в «Метели». Это довольно большая сумма и я хотела бы ее тебе вернуть.

                 – Не переживай из-за них, считай, что это чаевые от богатого посетителя, который остался доволен обслуживанием в «Боттоме».

                 – Но ведь это слишком много…

                 – Поверь, тебе они нужнее, чем мне. Денег у меня достаточно.

                 – Ну что ж, как скажешь. Спасибо, – смущенно поблагодарила Кристина. – Тогда, быть может, я тебя угощу, раз у меня появились деньги? Мы ведь так и не поужинали…

                Винсент понимал, что она позвонила ему не ради того, чтобы отдать деньги. Предметом внутренних переживаний Кристины были вовсе не они, а он сам. Это немного потешило его самолюбие, а заодно и привело к мысли, что ночь в компании этой девушки лишней не будет. Он с удовольствием переспал бы с ней еще вчера, но сложилось по-другому.

                 – Хорошо, давай встретимся, – сказал Винсент.

                 – Отлично! – Кристина явно воспрянула духом. – Я могу приехать к тебе, если хочешь.

                 – Нет, лучше я сам за тобой заеду. Ты только назови мне свой адрес.

                Кристина продиктовала адрес своего проживания, а Винсент его внимательно выслушал и, попрощавшись, положил трубку. Ему предстояло посетить один из множества городских спальных районов.

                Через пятнадцать минут Винсент, одетый во все черное, спустился в гараж и подошел к своему парковочному месту, где его ждала черная «Феррари». Он сел за руль, и завораживающее урчание мотора заполнило гаражное помещение. Красавица-машина на большой скорости выехала из гаража на темную улицу и включила свои большие выпуклые фары, ярко осветив дорогу перед собой. Быстро и уверенно машина перестраивалась с полосы на полосу, обгоняя встречные автомобили. Улицы сменялись проспектами, проспекты сменялись скоростными трассами, скоростные трассы вновь уступали место улицам. Прошло полчаса прежде, чем Винсент припарковался в одном из дворов, тихом, пустынном и раскисшем от постоянных дождей. Он не стал выходить из машины, лишь откинулся в мягком кресле и стал слушать музыку. Красный свет множества индикаторов в темноте мягко ласкал взгляд и расслаблял разум. Кристина должна была спуститься через десять минут.

                Примерно через это время Винсент вдруг взял зонт из бардачка и вышел из машины. Не став закрывать ее, он сразу направился к противоположному подъезду. Он не стал раскрывать зонт, несмотря на то, что лил дождь, он просто шел сквозь него. Как только Винсент оказался перед дверью подъезда, она тут же издала протяжный писк и открылась – это вышла Кристина. Увидев его, она смущенно улыбнулась и произнесла:

                 – Привет. Надеюсь, ты не слишком долго меня ждал?

                 – Нет, не долго, – ответил Винсент, раскрывая над Кристиной свой черный зонт. – Прекрасно выглядишь.

                 – Ой, ну что ты, – она продолжала улыбаться, а ее смущение увеличилось в разы. – Я просто накрасилась сегодня.

                 – И сделала великолепную прическу. Не надо скромничать, ты действительно великолепно выглядишь.

                 – Спасибо большое.

                 – Не за что, – сказал Винсент и повел ее к машине. Он действительно отметил про себя то, как хорошо выглядела Кристина. Одета она была в пальто, светло-серый цвет которого окаймляли бордовые туфли, сумочка и шарфик.  Глаза были подведены так, что длинные ресницы порхали, как крылья бабочки; накрашенные блеском губы готовы были отражать свет фонарей, и манили своей мягкостью и изящностью; лицо, аккуратно окропленное пудрой, было идеально ровным подобно восковой фигуре; инкрустированные мелированием рыжие волосы пышно ниспадали на плечи – Винсент был доволен тем, как она подготовилась к встрече с ним. Не один раз он думал о том, что Кристина сама проявила инициативу к знакомству, а это делало общение с ней несколько необычным для него, ведь раньше он всегда сам выбирал себе спутниц. Так что эта девушка не только удивляла Винсента, но и привносила что-то новое в его жизнь.

                Он открыл перед ней дверцу, помог сесть в салон, после чего сам сел рядом. Он завел двигатель своей «Феррари» и неторопливо тронулся с места. Кристина спросила, куда они едут, на что Винсент рассказал про один известный ему коктейльный бар, который он считал лучшим в городе. Этого ей было достаточно для того, чтобы с интересом ждать знакомства с этим местом.

                Уже через пятнадцать минут Винсент припарковал машину возле одного из городских зданий. Кристина посмотрела по сторонам, но какого-либо оживления поблизости не наблюдалось.

                 – Вход вон там, – сказал Винсент, увидев ее ищущий взгляд. Он указал на один из подъездов с белым козырьком.

                  «Бонд»? – спросила она, увидев надпись на этом козырьке.

                 – Да.

                 – Прямо как тот агент из кино, – подметила Кристина. В ответ Винсент только улыбнулся. Он вышел из машины, обошел ее и открыл пассажирскую дверь, подав руку своей спутнице. Когда Кристина приняла приглашение выйти из машины, он раскрыл над ней зонт, так как дождь лил непрерывно. Не опуская зонта, Винсент захлопнул за ней дверцу и закрыл машину. Кристина не могла не отметить про себя, как непринужденно и обходительно он все это проделал, и это ее восхитило. Когда они подошли к входу в бар, то оказались под козырьком, и Винсент смог закрыть зонт. Он открыл перед Кристиной стеклянную дверь и пропустил вперед. Затем они поднялись по металлической лестнице на второй этаж, откуда доносился возбужденный гул. Так они оказались в баре.

                Винсент провел свою спутницу в соседний зал, где они уселись за один из немногих свободных столиков прямо в углу помещения. Вокруг царило оживление, люди пили, курили и смеялись, играла узнаваемая музыка, официанты в черных фартуках разносили алкогольные напитки. Кристина сняла с себя свое пальто, под которым оказалось очень красивое коктейльное платье бордового цвета с глубоким вырезом. Усевшись, она наблюдала за всем происходящим в баре действом, понимая, почему все посетители такие веселые – атмосфера в баре была очень непринужденной и расслабляющей. Даже если прийти сюда в плохом настроении, через некоторое время оно менялось в лучшую сторону.

                Размышления об этом месте были прерваны подошедшей официанткой, которая оставила меню и коктейльную карту. Кристина сразу же начала их внимательно изучать, а Винсент не обратил на них никакого внимания, вместо этого он сразу же сделал заказ – два коктейля «Аллилуйя». Кристина оторвалась от изучения принесенных меню и, когда официантка ушла, спросила:

                 – Ты заказал и мне тоже?

                 – Да. Я, в общем-то, ради тебя я его и заказал. Не знаю, пробовала ты его раньше или нет, но точно знаю, что тебя он не оставит равнодушной.

                 – Не помню, может, и пробовала.

                 – Это не удивительно. Он слишком мягкий по своему вкусу, чтобы запомниться надолго.

                 – Но он может запомниться благодаря ассоциациям и ощущениям. Я думаю, что это должны быть исключительно приятные воспоминания, – мечтательно молвила Кристина. – Думаю, что сегодня я запомню много коктейлей.

                 – Надеюсь, что так и будет, – улыбнулся Винсент. – А если этот коктейль тебе не понравится, то я с удовольствием его выпью сам.

                 – Не жди от меня такой милости. Я уверена, что он мне понравится.

                 – Я тоже. Если бы я хотел выпить сразу два бокала, то заказал бы три штуки.

                 – А у тебя есть какие-нибудь ассоциации с этим коктейлем?

                 – Нет, – ответил Винсент после непродолжительных раздумий. – Мне не с чем его связать. Просто нравится его вкус. Я вообще очень люблю коктейли, иногда даже могу себе смешать что-нибудь дома. Получается неплохо.

                 – Может, ты в прошлой жизни был барменом? – засмеялась Кристина.

                 – В таком случае, это была бы хорошая жизнь. А можно тебя спросить кое о чем?

                 – Конечно, – затрясла головой Кристина. – О чем годно.

                 – Откуда у тебя номер моего телефона?

                 – Мне его дал Киран.

                 – Киран?

                 – Да, тот светловолосый человек из клуба. Он ведь правда твой друг?

                 – Нет. Тогда в клубе я его впервые увидел. За столь короткое время не становятся друзьями, насколько я знаю.

                  – Откуда же у него тогда твой адрес и телефонный номер? – удивилась Кристина.

                 – Понятия не имею. До вчерашнего дня я был уверен, что их никто не знает.

                 – Прости… я не хотела потревожить тебя, – Кристина явно почувствовала себя неловко.

                 – Все в порядке, не переживай. Я рад, что ты позвонила, – успокоил ее Винсент. – Кстати, у тебя очень красивое платье.

                 – Спасибо!

                 – Оно ведь коктейльное, верно?

                 – Точно! – удивленно воскликнула Кристина. – Какое приятное совпадение!

                 – Ты уверена, что это просто совпадение? Быть может, ты умеешь читать мои мысли?

                 – Если бы это было так…

                В этот момент к ним подошла официантка и поставила на стол два бокала с синевато-голубой жидкостью. В каждом бокале было по две соломинки, которые плотно держались в массе мелко колотого льда. Украшала общий вид напитка небольшая вишенка, прямо под цвет платья Кристины. Официантка поинтересовалась, хотят ли они заказать что-то еще, и, получив отрицательный ответ, отошла от их стола. Кристина тем временем внимательно посмотрела на содержимое принесенного ей стакана и сказала:

                 – У него цвет медного купороса.

                 – Еще свежи воспоминания из школы? – вопросительно подметил Винсент.

                 – Ага, – улыбнулась Кристина. – Кстати, вот и ассоциация! Я помню, как пробовала его раньше и точно так же подумала в тот момент!

                 – Пробовала медный купорос?

                 – Нет, – Кристина засмеялась. – Коктейль, глупенький!

                 – Я так и понял. Просто решил пошутить, – Винсент благосклонно улыбнулся. – Значит, у тебя хорошая память, раз ты его помнишь.

                 – Не думаю. Я не помню его вкуса.

                 – Ну, так вспомни.

                Кристина мило улыбнулась в ответ и попробовала свой коктейль. Распробовав его, она закатила глаза на несколько мгновений, издала протяжный звук удовольствия, одобрительно кивнула головой и сказала:

                 – Очень вкусно!

                 – Теперь ты запомнишь вкус медного купороса?

                 – Угу, – кивнула Кристина, продолжая тянуть коктейль. – Очень яркая ассоциация. Особенно притом, что рядом такой собеседник.

                Винсент буквально почувствовал, как у опустившей взгляд Кристины загорелись уши. Он ухмыльнулся и ответил:

                 – Спасибо.

                 – Не за что. Я очень рада, что ты привез меня сюда. Кстати, я заметила, как нам быстро принесли заказ. И это несмотря на то, что здесь довольно много  народу.

                 – Да, здесь хорошее обслуживание. И народ здесь всегда есть. Этот бар не назовешь сверхпопулярным, он, можно сказать, «для своих». Здесь всегда какая-то определенная аудитория, кто попало сюда не заходит. В этом баре неплохое меню, однако, едят тут только те, кто очень голоден. Для остальных же здешняя коктейльная карта – местная библия. Вообще, у меня два любимых места в городе – это «Бонд» и «Боттом».

                 – У них даже названия немного похожи, – подметила Кристина.

                 – Да, пожалуй, – согласился Винсент.

                 – А чем тебе нравится «Боттом»?

                 – Не знаю. Просто нравится. Точно могу назвать лишь одно достоинство – это ты.

                Услышав комплимент в свой адрес, Кристина покраснела, напрочь забыв спросить, какое место из них лично ему нравится больше. Винсент отметил про себя ее реакцию и решил ответить на ее вопрос:

                 – Вот теперь и «Бонд» может гордиться твоим присутствием. Так что я даже не знаю, какое из этих двух заведений лучше. Мне кажется так: «Бонд» – для дневного отдыха, а «Боттом» – для ночного.

                 – К сожалению, в «Боттоме» нет такой коктейльной карты, как здесь.

                 – Да, здесь у «Бонда» преимущество. Но раньше в «Боттоме» с этим был полный порядок. До тех пор, пока там не начали экономить на хороших барменах. Кое-кто оттуда теперь работает здесь. Я уже давно посещаю тот клуб и замечаю все изменения. К сожалению, они не в лучшую сторону.

                 – Ну, мне трудно судить, я там работаю не больше полугода. Но раз ты так говоришь…

                 – Не переживай, это ведь не твой клуб. Как ты туда устроилась?

                 – По Интернету, искала работу в сфере обслуживания. Опыт работы у меня был, все условия меня устроили, и я устроилась туда. Ни о чем не жалею, – под последней фразой она подсознательно подразумевала знакомство с Винсентом. Он это понял, и тут же ему пришла в голову мысль, что с этой девушкой все слишком уж просто. Винсент уже не сомневался, что переспит с ней сегодня и это единственное, что еще удерживает его в компании с ней. Все остальное уже лишилось малейшего азарта, обнажив ровный и четко видимый путь впереди.

                Винсент наблюдал, как его спутница заказала себе, еще один коктейль. Затем Кристина что-то говорила, рассказывала, но до сознания долетали лишь обрывки ее фраз. По ним он улавливал интонацию ее голоса и виртуозно делал вид, что внимательно ее слушает, а она искренне верила в его заинтересованность. Сам же он думал о том, что Кристина надоела ему быстрее, чем кто-либо до нее – видимо, нет ничего хорошего в том, что девушка сама на тебя вешается. В таком случае интерес удерживается лишь постелью – в данном случае определенную роль играло ее бордовое платье, филигранно ложившееся на трепетную фигуру девушки и вызывающее определенный интерес. Но все равно, Винсент уже точно знал, что завтра утром он проснется раньше Кристины и исчезнет из ее жизни раз и навсегда. На подсознательном уровне нечто подсказывало ему, что в этот раз все может быть по-другому, но он сам в это не верил. Ведь раньше Винсент поступал так всегда и сейчас попросту не видел иного варианта развития событий. Кое-что новое Кристина сумела привнести в его жизнь, став первой инициативной девушкой, но на большее ее не хватило. И сейчас она разговаривала с лишь тенью своего спутника. Впрочем, для счастья ей хватало и этого, но Винсенту все это быстро надоело, и он решил хотя бы на время целиком вернуться к разговору с ней. В этот момент она что-то рассказывала про свою сожительницу.

                 – Твоя сожительница, она что, учится? – спросил Винсент.

                 – Да, она сейчас на пятом курсе. Учится на дизайнера. Постоянно мне говорит, что я зря не пошла учиться после школы. Она думает, что я так не найду свое место в жизни, не смогу устроиться. Я же считаю, что высшее образование – это далеко не все в жизни. Я говорю ей, что вполне счастлива и мне пока хватает того багажа, который имею. В общем, мы постоянно спорим с ней.

                 – Ясно. Надеюсь, она не будет против, если мы к тебе приедем?

                 – Ой, даже не знаю…

                 – Не переживай на этот счет, все будет нормально. Ты допила?

                 – Ага.

                 – Ну что, поедем?

                 – Да, поехали, – кивала, улыбаясь, Кристина и, прежде чем надеть пальто, стала обрамлять свою тонкую шею легким бордовым шарфиком. Тем временем, к ним подошла официантка и принесла с собой счет. Винсент сразу же отдал ей деньги, сказав при этом, что сдачи не нужно. Официантка поблагодарила его и ушла.

                 – Мы же договорились, что я заплачу сегодня за все, – сказала Кристина, застегивая пальто.

                 – Уже поздно, я заплатил. Так что не траться, тебе деньги нужнее.

                 – Но ведь это твои деньги, а не мои.

                 – Теперь твои, – сказал Винсент и посмотрел ей в глаза. В этот момент у него был тяжелый взгляд, выдержать который Кристина оказалась не в состоянии. Она застегнула последнюю пуговицу на своем сером пальто и сказала:

                 – Хорошо. Спасибо тебе большое.

                 – Не за что. Поехали.

                Через пять минут они уже сидели в «Феррари» и ехали по вечерним улицам Метрополия, а еще через десять они уже припарковались во дворе дома Кристины. Когда они пришли к ней домой, то оказалось что там никого не было. Это немало удивило Кристину и она решила позвонить своей сожительнице. Выяснилось, что та неожиданно решила выбраться в ночной клуб, так что до утра квартира будет свободна. Кристина обрадовалась такому повороту событий и предложила своему гостю чай или кофе.

                 – Чай, – ответил Винсент на это предложение.

                 – Вот уж не ожидала, что она куда-то так неожиданно свалит! – размышляла вслух Кристина, набирая воду в чайник. – Она принципиально отказывается ходить на ночные тусовки, говорит, что у нее из-за этого могут быть серьезные проблемы. А тут вдруг…

                Кристина поставила электрический чайник на подставку и включила его. Вдруг она заметила, какой беспорядок царит в ее квартире. Сама она уже давно перестала его замечать, а тут к ней пришел такой гость, который не только восхитителен по себе, но и живет в роскошных условиях. Кристине стало очень неловко.

                 – Ой! Черт! – в волнении она закрыла рот рукой. – Тут же дикий срач! Прошу, Винсент, прости меня! Я не думала, что мы приедем ко мне. Мы с соседкой очень заняты, убираться некогда, я устаю на работе, особенно если выхожу сверхурочно. И сегодня я собиралась, не зная, что надеть… прости меня, мне так стыдно!

                 – Не думай об этом, – Винсент сказал это так спокойно, что Кристине самой это спокойствие передалось. Она словно попала под мгновенное действие гипноза, к ней пришло чувство легкой эйфории, ее тело расслабилось и только сердце стало ускорять свой темп. Оно так судорожно билось в ее груди, но причины этого оставались тайной. То ли оно так билось от охватившей Кристину страсти и желания, то ли пыталось разбудить ее от гипноза, но, так или иначе, оно не могло быть услышано. Чем ближе был Винсент, тем дальше были все насущные проблемы. Почти все мысли были лишь о нем, о человеке, который сводил ее с ума уже не первый день. «А может, – думала она, – он и не человек вовсе? Только Бог может так двигаться, так смотреть, так говорить и завораживать своим голосом. Такое подвластно только Богу и только Дьяволу. Так, Винсент – Бог? А, быть может, сам Дьявол? Мне не видно разницы».

                Последние сомнения отпали, когда Винсент коснулся ее. Кристина обмякла, все члены тела стали ватными и не слушались. Ей было все равно, кто ее обнимает, Человек-Бог или Человек-Дьявол. Она хотела его, она жаждала ощутить его в себе, познавая силу настоящего искушения. Кристина не чувствовала своего тела, но ясно ощущала, как что-то изнутри рвется наружу. Это что-то развязало бретельки ее изящного платья, которое медленно сползало с ее плеч. Оно соскользнуло с ее красивой груди, обнажив ее перед бездной наслаждений. Медленно платье продолжало сползать по идеально гладкому животу, по филигранным бедрам, немножко замедлилось на одной слегка подогнутой коленке и затем сложилось на полу шелковой пружинкой. Черные чулки и черные кружевные трусики призывали как можно скорее взять в обладание это трепещущее от изнеможения тело. Кристина чувствовала, как сходит с ума от желания, но ее дьявольский Бог не торопился. Он медленно проводил руками по ее телу, пока она стояла, опираясь руками на кухонный стол. Позади нее нагрелся чайник, но это не привлекло ни капли ее внимания. Он был холоднее ее самой, так что не было смысла отвлекаться на подобные мелочи. Кристина стояла, опираясь на стоящий позади стол, она выгнулась назад, так, что ее волосы ласково гладили ее по лопаткам. Страстно вздымались и опускались ее грудь и живот, руки Винсента каждым своим прикосновением к ее сверхчувствительной коже вызывал на ней целые серии взрывов, взрывные волны которых уходили в низ живота, туда, где все горело и кипело страстью. Но он по-прежнему не торопился. Винсент начал расстегивать свою рубашку, обнажая под ней идеальный торс, при виде которого у Кристины начали смазываться все зрительные образы. Она отпустила стол и прижалась к идеальному телу Винсента, не веря, что обнимает человека. То, что она испытывала рядом с ним, не принадлежало этому миру, ведь даже то, как он ее гладил по спине, вполне могло сравниться с полноценным оргазмом. Взгляд у Кристины помутнел, она перестала различать какие-либо четкие черты и границы. Внизу живота все кипело и пылало, сердце было готово выпрыгнуть из груди, в уме – лишь знойное желание, а тело уже лишилось опоры под ногами, но Кристину уверенно держал ее божественный Дьявол.

                Он нес ее на руках в спальню, чувствуя, как бурлит дьявольская страсть в ее молодом теле. Стоило лишь посмотреть в ее глаза, чтобы понять это. Осталось совсем немного времени, прежде чем произойдет эффект опасной химической реакции, когда две разных жидкости смешиваются и происходит взрыв. Он видел, что Кристина ждала этого взрыва, она уже ничего не смыслила кроме него. И когда он, наконец, произойдет, то сотрет с лица земли всю свободу ее невинной души.

Глава XI. Первые золотые мгновения.

 

                 Винсент сидел на своем диване перед телевизором и часто переключал каналы, так как не мог найти ничего интересного в этом сплошном потоке разнообразной информации. На столе перед ним стояла бутылка с текилой, солонка, рюмка и несколько нарезанных кусочков лайма. Винсент отложил пульт от спутникового ресивера, остановившись на каком-то музыкальном канале, и налил себе полную рюмку. Он насыпал соль себе на кисть руки, слизал ее и залпом выпил рюмку. Закусив лаймом, Винсент расслабленно откинулся на диване и стал ощущать, как тепло разливается внутри него. Отсутствующим взглядом он уставился в телевизор, экран которого пестрел множеством цветов очередного музыкального клипа.

                Время было уже около четырех часов дня, а придумать себе занятие на сегодня так и не удалось. Впервые в жизни Винсент осознавал, что не знает, куда податься. Он даже задумался о смысле своей собственной жизни. Винсент сам себе сейчас задавал этот вопрос, но не мог ответить на него. Раньше он ни в чем себе не отказывал, жил в свое удовольствие, даже не задумываясь о своих действиях, как вдруг пришло осознание собственной беспомощности и никчемности. Появились новые желания, но, как только выяснилось, что их исполнение сложнее и тернистее прежних, Винсент тут же растерялся. Как только оказалось, что он был не в состоянии добиться желаемого, жизнь резко приняла оттенок неполноценности. Речь, разумеется, шла об Анжелике.

                Винсент понимал, что его обычные методы на нее не действуют, и потому чувствовал себя несколько растерянным. Ему не хотелось напрягаться с ней, объясняя это тем, что они слишком разные, но он не мог просто оставить ее и забыть. По сравнению с Анжеликой все остальные были для Винсента лишь сделанными под копирку серыми трафаретами, в чем он убедился сегодня ночью. Даже в постели с Кристиной он не мог избавиться от мыслей о своем ангеле с платиновыми волосами. Если так будет продолжаться и дальше, то жизнь просто-напросто утратит свой смысл, и хотя бы поэтому Винсент должен понять, как заполучить Анжелику. И тогда, возможно, после ночи с ней все внутри успокоится и благополучно забудет о ней. В ином случае он так и будет мучиться, засыпая и просыпаясь с мыслью об Анжелике.

                Так было и сегодня. Ему снилось, что он стоит в одном из искрящихся от витрин залов торгового центра Маяка и никак не может привыкнуть к столь яркому свету. Все вокруг искрится ярким белым светом, и лишь он один одет во все черное. Вдруг белый свет начал проникать под одежду, налипать на кожу, прожигая ее подобно кислоте. Нестерпимая боль полностью охватила Винсента, пол ушел из-под его ног, свет словно нес его на себе. Его начало тошнить, всю кожу невыносимо жгло, и в момент, когда он уже готов был потерять сознание, чьи-то нежные ангельские руки легли ему на глаза, погрузив в привычный для него мрак. Жгучая боль ушла, земля вернулась под ноги, а в душе восстановилось спокойствие и равновесие. «Попался?», – знакомый ему неземной голос звучал так, словно его прекрасная обладательница шептала ему прямо на ухо. Ее голос был подобен шелесту зеленой листвы под освежающий летний ветерок, ее закрывающие глаза кисти рук грели подобно летнему солнцу. Винсент хотел посмотреть в глаза своей спасительнице. Он положил свои руки поверх ее кистей и медленно начал опускать их с глаз. Когда Винсент сумел открыть глаза, все вокруг было по-прежнему темно. Он чувствовал, как знакомый ангел нежно приобнимал его сзади; он чувствовал, как все еще держит ее ласковые руки на своей груди. «Анжелика?», – спросил он, оборачиваясь, чтобы увидеть ее, но увидел рядом с собой мирно спящую Кристину. Он начал быстро осматриваться по сторонам и понял, что находится у нее дома, а то, что он видел и чувствовал до этого, было всего лишь сном.

                Винсент разочарованно вздохнул и встал с постели. Тихо и без лишнего шума он начал одеваться. Вся одежда, кроме рубашки, была раскидана по полу комнаты. Винсент встал рядом с диваном, на котором продолжала спать Кристина, и некоторое время смотрел на девушку. Она крепко спала, мило посапывая, а ее волосы раскинулись на подушке темно-рыжим фонтаном. Секунд через десять Винсент, наконец, обернулся, встал с кровати и, надев джинсы, пошел на кухню. В квартире царил мрак, поскольку время было еще очень раннее. Там он поднял с пола свою черную рубашку, надел ее и вышел в коридор. Не включая свет и прекрасно ориентируясь в темноте, Винсент надел туфли, плащ и уже готов был выйти из квартиры, как вдруг в замке повернулся ключ.

                Когда отворилась дверь, в прихожую ввалилась изрядно выпившая девушка, с потекшей косметикой на лице и растрепанными остатками вечерней прически. Одежда ее была кое-где изорвана и грязна, а походка не имела и капли устойчивости. Винсент понял, что это сожительница Кристины, но не стал ее трогать. Неуверенными шагами девушка шла по прихожей, опираясь рукой на стену и не обращая ни малейшего внимания на стоящего рядом Винсента. Не снимая обуви, соседка Кристины с трудом добралась до двери одной из комнат, там она обессилено свалилась на свой диван и моментально отключилась. Винсент же продолжал смотреть в ее сторону, поскольку ему стало интересно, что с ней сегодня произошло. Он вспомнил, как Кристина говорила о проблемах своей соседки с ночными клубами, и теперь понял, в чем природа этих проблем. Эта девушка не могла себя контролировать под влиянием алкоголя, а каждое ее посещение ночного заведения всегда сопровождалось изрядной долей выпитого. Ночная жизнь была ее слабостью, в результате которой дело доходило даже до употребления тяжелых наркотиков. После того, как ей пришлось сделать аборт и пережить тяжелое расставание с любимым человеком, она впала с продолжительную депрессию. В результате девушка бросила своей образ жизни и стала уделять больше внимания учебе. Вплоть до сегодняшнего дня. Теперь Винсент мог только догадываться, в какую бездну ее затянет на этот раз, но ему это было уже не интересно. Далее задерживаться в этой квартире уже не имело смысла, и он покинул ее. Винсент вышел на улицу, где было очень темно и сыро, после чего быстро проследовал к своей машине, чтобы уехать домой.

                И вот он уже целый день сидит дома, не зная, чем себя занять. Телевизор смотреть было неинтересно, музыку слушать не хотелось, и даже текила не доставляла никакого удовольствия. Винсент закрыл крышкой бутылку текилы и поставил обратно в бар. Затем убрал все со стола и вновь сел на диван. В этот момент шла реклама фильма «Принятие», который он уже успел посмотреть полторы недели назад. Этот фильм ассоциировался у Винсента с Анжеликой, но он сам до конца не понимал, почему именно с ней. Возможно, эта ассоциация была связана с тем, что именно на его просмотре он увидел ее впервые, но что-то ему подсказывало, что у этих ассоциаций есть и более глубокие корни. Неожиданно Винсент ощутил в себе некоторое воодушевление, и вместе с ним в голову ему пришла мысль, что он не может сидеть дома просто так. Он выключил телевизор и стал собираться на выход.

                Уже через полчаса Винсент подъезжал к Центральной городской площади. Когда он вышел из машины, то ощутил уже знакомое для себя чувство тревоги. Двигаясь через толпу, Винсент очень спешил, так как находиться здесь было для него очень неприятно. Он даже задумался, ради чего он вообще сюда приехал, но стоило лишь проговорить в уме имя Анжелики, как все вопросы уходили на второй план. Наконец, Винсент поднялся по лестнице на крыльцо Маяка, откуда можно было попасть внутрь здания. Когда он оказался внутри, то ему вновь пришлось привыкать к царившему здесь яркому свету. Справившись с трудностями адаптации, Винсент начал продвигаться вглубь торгового центра. Он очень хотел еще раз встретиться с Анжеликой, но понятия не имел, как это сделать и куда для этого надо идти.

                Для начала Винсент решил подняться в ресторанный двор. Какое-то внутреннее чувство подсказывало, что она рядом, осталось лишь найти ее. Он поднялся в ресторанный двор при помощи эскалаторов, преодолев целых шесть этажей торгового центра. Винсент не стал задерживаться на первом этаже ресторанного двора, с предприятиями быстрого обслуживания, а сразу направился на второй этаж, к ресторанам. Он прошел по всей окружности этажа и заглянул в каждый ресторан, но нигде не мог увидеть девушку с платиновыми волосами. Не найдя ее на этом этаже, Винсент в несколько расстроенных чувствах подошел к парапету, облокотился на него и стал смотреть на атриум с высоты его восьмого этажа. Было видно лишь, как по внутренней его части вверх и вниз сновали лифты, и бесконечные людские потоки беспорядочно двигались с этажа на этаж.

                Неожиданно внимание Винсента привлек силуэт девушки с платиновыми волосами прямо напротив его, но этажом ниже. Несмотря на множество развешанных по атриуму рекламных полотен он сумел заметить ее, причем в тот момент, когда она встала из-за стола, где сидела с какой-то женщиной. Винсент решил, что это Анжелика и быстрыми шагами подошел к лифту, располагавшемуся поблизости. Когда прозрачная кабина подъехала, он вошел в нее и спустился на этаж ниже, стараясь не выпускать девушку-блондинку из виду. Винсент не был уверен, что это была именно Анжелика, но ему очень хотелось в это верить. Он шел очень быстро, казалось, уже готов был сорваться на бег, как вдруг увидел, что девушка вошла в лифт и поехала вниз. Винсент тут же остановился у ближайшего лифта и нажал на кнопку вызова, но лифт никак не приезжал. Нервы уже начинали давать о себе знать, и каждая секунда отдавалась в висках тяжелой мыслью о том, что в любой момент девушка могла потеряться из виду. Наконец стеклянные двери раскрылись и, когда люди вышли из подъехавшего лифта, Винсент зашел внутрь и нажал на кнопку первого этажа. В ожидании лифта он разглядел, как интересующий его женский силуэт доехал до самого нижнего уровня здания.

                Когда его лифт также доехал до первого этажа и распахнул свои двери, Винсент тотчас оказался в толпе посетителей Маяка. Люди мелькали друг за другом так, что от их количества рябило в глазах. Тем временем Анжелика должна была быть по другую сторону от фонтана, куда Винсент и направился, продираясь сквозь толпу. К сожалению для него, поиски оказались безуспешными. Пока он обходил фонтан, девушка уже успела скрыться. Последней возможностью было подняться на второй этаж и посмотреть с высоты на панораму первого этажа, что он и сделал. Опершись на стальные поручни, Винсент устремил свой взгляд вниз, в поисках этой девушки, но так ничего и не нашел. Она ушла, и ему лишь оставалось тешить себя мыслью о том, что это была вовсе не Анжелика.

                Винсент продолжал стоять на одном месте, устремив свой отсутствующий взгляд в одну точку. Фонтан с деревьями и кустистыми цветами заполнял пространство веселым журчанием, но мало на кого это действовало. Винсент вдруг утратил интерес ко всему, в том числе и к жизни вообще. Недавние мысли о бессмысленности его существования вдруг получили мощную подпитку из-за очередной неудачи с Анжеликой. Возможно, эта выслеживаемая Винсентом блондинка и не была именно ей, но задачи это не упрощало. Маяк был огромен, помимо восьми этажей торгового центра и ресторанов здесь были еще казино и гостиница. Иными словами, поиски Анжелики изначально были попытками отыскать иголку в стоге сена. Теперь оставалось придумать, как ее забыть, чтобы больше не появляться здесь вообще. Слишком уж негативно это место настроено против Винсента, и здесь ему было не место.

                Он уже собирался уходить, как вдруг ощутил, как нежные женские руки ласково закрыли ему глаза. Словно две шелковые подушечки накрыли взгляд, погрузив Винсента в приятный полумрак, который мгновенно расслабил и отогнал все негативные мысли. Позади него кто-то стоял и держал свои руки на его глазах, но Винс не торопился выходить из столь приятного состояния полудремы. «Попался?», – знакомый ему голос звучал игриво и жизнерадостно, он шептал прямо на ухо и был подобен шелесту зеленой листвы под освежающий летний ветерок. Казалось, что это шум деревьев с фонтана доносился до его ушей. Винсент хотел посмотреть в глаза стоящей позади него девушке. Он положил свои руки поверх ее кистей и медленно начал опускать их с глаз.

                 – Анжелика? – с надеждой в голосе спросил Винсент, разворачиваясь к девушке после того, как опустил ее кисти себе на грудь. Он продолжал держать ее за руку, боясь, что все это окажется всего лишь сном и рядом с ним окажется вовсе не Анжелика. Но стило лишь утонуть в сверкающей глубине лазурных глаз, как все сомнения улетучились. Ее глаза были совсем близко, они искрились яркими всплесками жизни, но это нисколько не беспокоило восприятие Винсента. Возможно, он просто привык к столь большому количеству света вокруг себя, но впервые в жизни он был рад его изобилию. «Если глаза и вправду есть зеркало души, – думал он, – то души прекраснее, чем эта встретить невозможно». Вдруг девушка перевела взгляд на свою руку, и тут же Винсент отпустил ее. Затем она произнесла:

                 – Вижу, ты рад меня видеть.

                 – Очень рад.

                 – Ты преследуешь меня?

                 – Нет, это ты убегаешь.

                 – Я просто люблю иногда поиграть.

                 – Скорее, поиздеваться.

                 – Может быть. Но если только в шутку и совсем чуть-чуть, – улыбнулась Анжелика и внимательно посмотрела на своего собеседника. На лице Винсента застыло задумчивое выражение. Она сказала:

                 – Вижу, ты вдруг о чем-то задумался. О чем, если не секрет?

                 – У меня сейчас чувство дежа вю, – ответил Винсент. Он посмотрел по сторонам и четко осознавал, что этот момент ему очень знаком, словно он уже был здесь ранее. Окружающая обстановка буквально кричала о том, что он ее уже где-то видел, а проходящие мимо люди казались ему как-то странно знакомыми.

                 – Интересное чувство, да? – спросила Анжелика.

                 – Да, очень. Особенно, когда пытаешь вспомнить, где это могло тебе привидеться раньше, но не можешь.

                 – Ага. Между прочим, считается, что если человек испытывает чувство дежа вю, значит, в этот момент он находится в правильном месте и в правильное время.

                 – Неужели? А кто, интересно, определяет критерии этой «правильности»?

                 – Природа, я думаю.

                 – Природа? – усмехнулся Винсент. – То есть, деревья знают мою судьбу?

                 – Природа – это не только деревья, Винсент. Ладно, это мы обсудим потом. Я думаю, будет лучше, если мы выйдем в город и погуляем там. Что скажешь?

                 – Я с удовольствием, – Винсент с радостью принял предложение Анжелики.

                Примерно через десять минут они вдвоем уже покинули Центральную площадь, оказавшись в небольшом уютном парке. Из-за ненастной погоды народу здесь почти не было. Фонтаны уже давно не работали, листья на деревьях почти полностью облетели и покрыли грязно-желтым ковром жухлую траву, а любой шаг в сторону от асфальтированной дороги тут же увязал в раскисшей от дождей земле. Парк выглядел по-осеннему брошенным, а сгущавшиеся сумерки только усиливали чувство промозглой тоски. К счастью, рядом с Винсентом была жизнерадостная Анжелика, которая своей улыбкой освещала им путь по застланной желтыми листьями асфальтированной дороге. Даже погода благоволила им, прекратив лить дождь с небес, что не осталось незамеченным Анжеликой:

                 – Нам повезло, что нет дождя. Можно спокойно гулять и не бояться промокнуть.

                 – Да, пожалуй. Но дождь в любой момент может начаться вновь.

                 – Ну, от этого никто не застрахован. Погоду мы заказать не можем, она все время в движении, как и весь окружающий мир. Она непредсказуема и в этом ее прелесть. Подумать только, еще полторы недели назад стояла солнечная погода! И как раз тогда мы с тобой познакомились, помнишь? В автобусе.

                 – Да помню. Ты спросила, хорошо ли я себя чувствую. Для меня это было тогда очень неожиданно.

                 – Почему?

                 – Ну, мне тогда было действительно очень паршиво. К тому же, я не привык к вниманию других, так как они меня почти никогда не замечают. Но я рад, что такая девушка, как ты не просто обратила на меня свое внимание, но и решилась заговорить. Это окрыляет.

                 – Такая девушка, как я? А какая, если не секрет?

                 – Прекрасная, – ответил Винсент без тени сомнения, вогнав этим Анжелику в краску.

                 – Спасибо большое, я рада, что ты так думаешь.

                 – Я тоже рад, что так думаю.

                Анжелика улыбнулась, и в ответ Винсент улыбнулся ей тоже. Они свернули из одной аллеи в другую и продолжали идти легким прогулочным шагом.

                 – А ты уверен, что люди на самом деле тебя не замечают? – спросил Анжелика.

                 – Да.

                 – Я думаю, это потому, что ты сам не хочешь, чтобы на тебя обращали внимание.

                 – Возможно…

                 – Слушай, Винни, ты ведь помнишь тот день, когда мы познакомились?

                 – Винни? – Винсент был несколько удивлен тем, как его только что назвали. Ранее ему не доводилось слышать в свой адрес ласкательно-уменьшительных обращений. Он даже не знал, как к этому относиться.

                 – Ты не будешь против, если я тебя буду так называть? По-моему, очень мило звучит.

                 – Нет, я не против, называй меня как хочешь. Просто непривычно, все-таки ко мне раньше никто так не обращался.

                 – Ты вообще очень мало общаешься с людьми, как я заметила.

                 – Да, пожалуй, – кивнул Винсент и задумался. – Хм… Винни? Звучит прямо как имя для маленького медвежонка.

                 – Вот именно! Но детям тебя показывать нельзя. Все-таки это имя своеобразно сочетается с твоим мрачным выражением лица.

                 – Зачем же ты меня так назвала?

                 – Захотелось придать твоему образу хоть чего-то светлого. Ведь сам ты редко улыбаешься.

                 – Прости, но я не привык улыбаться без причины.

                 – Так ведь ты из тех людей, которым и причину найти проблематично, разве не так?

                 – Да, так. 

                Он знал, к чему клонила Анжелика. Но Винсент искренне не понимал, зачем нужно казаться веселым и натягивать для этого фальшивую улыбку. Искренний смех был прерогативой Анжелики, он же не мог вести себя подобным образом, поскольку не видел в этой жизни ничего веселого. Жизнь в его представлении являлась средоточием пороков, проблем и взаимной ненависти. На этом контрасте было четко видно, что Винсент и Анжелика живут на разных планетах. Пока Винс не чувствовал, что взаимное общение помогает им хоть немного сократить эту космическую дистанцию, и от этого он становился только мрачнее. Ведь его по-прежнему тянуло к ней, и это чувство усиливалось с каждой минутой, проведенной вместе.

                 – Ладно. Прости, я тебя перебил тогда. Ты спрашивала меня про день, когда мы познакомились, – напомнил Винсент. – Ты о чем-то хотела меня спросить.

                 – Да, хотела. Ты помнишь, как в тот день ты сделал мне комплимент, про образ идеала?

                 – Помню.

                 – Знаешь, по тому, как ты говорил это мне, у меня сложилось впечатление, что ты знал меня и до нашей встречи в автобусе.

                 – Да, знал, – ответил Винсента, и в глазах  Анжелики тут же вспыхнул огонек любопытства. – На самом деле, я впервые тебя увидел еще до этого. Это было в кинотеатре, на фильме «Принятие».

                 – М-м-м, – несколько разочарованно протянула Анжелика, словно рассчитывала услышать что-то другое. Огонек в ее глазах потух. – Ясно.

                Винсент почувствовал разочарование своей спутницы, и в уже который раз к нему пришло осознание, что он вновь делает все неправильно, несмотря на прикладываемые усилия. Он помрачнел и молча продолжал идти вперед.

                 – С тобой все в порядке? – заметила перемену в настроении спутника.

                 – Да, все хорошо, – соврал Винсент. На самом деле ему было паршиво на душе.

                 – Хорошо. Винни, а можно вопрос? Где ты работаешь?

                 – Нигде, если честно.

                 – А одеваешься ты довольно дорого. И машина у тебя не из дешевых.

                 – У меня просто есть деньги, вот и все.

                 – А кто твои родители? Может, осталось в наследство от них?

                 – Я не знаю, кто мои родители и были ли они у меня вообще. Все время, что я себя помню, я был один. И сейчас я тоже один, у меня нет друзей, нет даже просто знакомых, с которыми можно поддерживать отношения. Всю жизнь я сам по себе.

                «У Дьявола не может быть друзей, – думал Винсент, – как и родителей. Дьявол вообще не может быть человеком». Тем временем они уже свернули на следующую аллею.

                 – Ты уверен? – спросила Анжелика.

                 – В чем?

                 – Что ты один. Я вот так не думаю. Я ведь с тобой сейчас и мне нравится твое общество и наше общение.

                 – Мне тоже нравится. Поэтому ты единственный человек, с которым мне сейчас хочется общаться. Так что давай лучше о тебе поговорим. Чем ты занимаешься?

                 – Я продаю недвижимость. А в свободное от работы время предпочитаю смотреть хорошее кино и общаться с друзьями. Кстати, благодаря своей работе я познакомилась с Романом. Я продала ему коттедж в Сосновом поселке, в котором мы потом жили вместе с ним. Любопытно тогда получилось – я помогала выбрать дом, в котором буду жить сама. Однако я там прожила недолго, к сожалению. И теперь снова его продаю. Кто знает, быть может и с новыми его покупателями у меня установятся какие-нибудь интересные отношения. Я ведь до сих пор поддерживаю связь со всеми своими клиентами.

                 – А дом уже выставлен на продажу?

                 – Еще нет, сейчас оттуда вывозят всю мебель. Мама Романа не захотела переезжать в дом сына, поэтому она решила его продать. Уже через неделю он будет полностью освобожден и готов к передаче новым потенциальным владельцам. Тогда он будет официально выставлен на продажу.

                 – А если заказать его уже сейчас?

                 – Этого никто не запрещает. Просто потенциальным покупателям удобнее смотреть на пустой дом, уже готовый к немедленному вселению, а не на захламленный распродажей.

                 – Что ж, я учту.

                 – Хочешь купить дом? – Анжелика хитро прищурилась.

                 – Была такая мысль. А сейчас ты где живешь?

                 – В Маяке, в гостинице. Там отличное обслуживание, все магазины рядом, а плата за номера не намного превышает среднюю квартплату. Я там всем довольна. К тому же это самый центр Метрополия, здесь есть, где погулять.

                 – Поэтому ты не осталась жить в том коттедже?

                 – Отчасти. В таком случае мне пришлось бы переоформлять множество документов, я ведь зарегистрирована в Маяке. К тому же мне бы многое там напоминало о Романе, а я не могу себе этого позволить. Нужно его отпустить, иначе воспоминания о нем будут тянуть меня назад. Надо принимать любую смерть, как естественный ход событий. Даже если это близкий человек.

                 – Ты удивительная девушка, – сказал Винсент фразу, которую он еще повторит сегодня еще не раз, особенно в мыслях. Вскоре они вышли из парка и еще несколько часов продолжали гулять по вечернему городу. Винсент был готов гулять так и дальше, но Анжелика сказала, что ей пора идти. Он проводил ее до Центральной площади, где они нашли его машину, стоящую на обочине шоссе, и остановились около нее.

                 – Ну, все, дальше я пойду сама, – сказала Анелика. – Спасибо тебе за сегодняшний вечер, я очень хорошо провела время. Буду ждать продолжения.

                 – Не за что. Я с удовольствием встречусь с тобой еще раз

                 – И я тоже. Кстати, здесь нельзя парковаться, – кивнула она в сторону «Феррари».

                 – Неважно. Моя машина такая же незаметная, как и я.

                 – Ни за что бы так не подумала. По-моему, такие машины очень хорошо бросаются в глаза, особенно при превышении скорости.

                 – Не буду отрицать. Но, думаю, у полиции есть дела поважнее, нежели выписывать мне штрафы.

                Анжелика улыбнулась в ответ и уже начала постепенно отходить назад.

                 – Ну, мне пора, – говорила она. – Спасибо тебе еще раз за прогулку. Я очень польщена, что ты пришел сюда ради меня. Ты ведь не любишь это место.

                 – Откуда ты знаешь?

                 – Я это почувствовала. Удачи тебе, Винни. Позвони мне на неделе.

                 – У меня нет твоего номера.

                 – Уверена, для тебя это не проблема, – крикнула Анжелика, развернувшись к нему спиной. Она махнула ему рукой и быстрым шагом направилась вглубь толпы. Винсент слегка приподнял руку, делая ответный жест. В душе его было чувство неопределенности, ведь он впервые в жизни не знал, какого мнения о нем была девушка. Винсент не мог никак определиться со своими ощущениями: одна его часть надеялась на лучшее, а другая боялась, что эта девушка осталась безразличной к нему или испытывала лишь дружеские чувства. Так он и стоял, будучи не в силах пошевелиться, и смотрел на уходящий вдаль силуэт Анжелики. Несмотря на плотность толпы, он не мог раствориться в ней еще очень долго.

                Примерно через час Винсент вернулся к себе домой и застал свой телефон раскаленным от множества звонков. Он снял трубку:

                 – Да?

                 – Винсент, привет! – взволнованно выпалил знакомый женский голос на другом конце провода. – Я уже начала беспокоиться.

                 – Привет, Кристина, – сухо проговорил Винсент. – Ты уже в который раз звонишь?

                 – Не знаю. Наверное, в сотый. Ты прости меня, просто я очень переживаю. Ты ушел, ничего мне не сказав, словно растворился. У тебя что-то случилось?

                 – Нет, все в порядке. У меня были дела. Знаешь, Кристина, я сейчас не могу говорить. Я занят, давай в другой раз.

                 – Ну, хорошо, давай, – она явно была расстроена и даже не успела сказать того, что хотела. Впрочем, Винсенту было все равно.

                 – Пока, – сказал он и повесил трубку.

                Он прошел к своему бару, извлек оттуда бутылку виски и уселся перед телевизором. Винсент включил телевизор, налил виски в стакан и с комфортом развалился нас воем мягком диване. Он вдруг ощутил, как у него болели ноги от сегодняшней прогулки с Анжеликой, но, как ни странно, эта боль отдавалась приятным эхом в его сознании. Как бы к нему не относилась эта девушка, он уже предвкушал следующую встречу с ней.

 

 

Глава XII. Царство падающих листьев.

 

                Винсент сидел на диване и держал в руке трубку радиотелефона. В квартире стояла полная тишина, лишь щелчки нажатия на кнопки периодически прерывали ее. Винсент пытался набрать нужный номер, но у него никак не получалось сосредоточиться. Его терзала важность этого момента, из-за чего пальцы отказывались набирать необходимую комбинацию цифр. Номер любого другого человека Винсент мог набрать практически без запинки, стоило лишь отпустить руку и предоставить ей самой набрать нужную последовательность кнопок на клавиатуре телефона. Этому способствовало состояние отрешенности и равнодушия, которое было весьма характерно для Винсента. Но с этим номером все было иначе – эмоции и боязнь неудачи не позволяли сделать, казалось бы, простую вещь.

                Узнать телефон Анжелики он не мог уже третий день, и это постепенно начинало нервировать его. Когда он понял, что не в состоянии узнать номер самому, он пытался найти его другими методами, но, к сожалению, любые попытки неизменно заканчивались неудачей. Например, вчера он ездил в гостиницу Маяка, но там ему никто ничего не стал говорить, что его немало удивило – до сего момента ему ни разу ни в чем не отказывали. Гостиничный номер, в котором жила Анжелика, также остался для него тайной. Уйдя ни с чем из гостиницы, Винсент надеялся встретить ее в остальном здании – он обошел все этажи торгового центра, а также ресторанный двор и казино, но результат остался тем же. Разочарованный, он вернулся домой, где до сих пор сидел, не выпуская из рук телефонную трубку, которая вдруг зазвонила в его руках. Винсент был уверен, что это Кристина, так как ее звонок был ожидаем. Он сбросил вызов, и в квартире вновь возобновилась тишина.

                С тех пор, как Винсент ушел от нее, Кристина не могла оставить его в покое. Он звонила по нескольку раз в день, и он с удовольствием бы отключил свой домашний телефон, но он ему нужен был для связи с Анжеликой. После нескольких безуспешных звонков, Кристина успокаивалась, но проходило не больше трех часов, как все повторялось вновь. И вот снова она звонит ему, но, поскольку Винсенту не о чем с ней говорить, он сбрасывает сигнал вызова.

                Звонок повторяется вновь. Затем еще раз и еще. Сегодня Кристина особенно настойчива, несмотря на все его мысленные посылы прекратить звонки. Наконец, он решил ответить, чтобы выяснить, что ей нужно:

                 – Да?

                 – Здравствуй, Винни! Пора бы тебе уволить свою секретаршу, – на другом конце трубки была явно не Кристина.

                 – Анжелика?! – удивился Винсент. – Вот уж не думал, что ты позвонишь мне сама.

                 – Я уже третий день жду звонка от тебя, но в итоге решила позвонить сама.

                 – Я не смог найти твой номер телефона. А причем здесь секретарша, если не секрет?

                 – Ну, до тебя невозможно дозвониться! До мэра, наверное, и то проще.

                 – Я просто не ожидал твоего звонка. Но я очень рад, что ты мне позвонила.

                 – И я рада тебя слышать. Ты сегодня выглядывал на улицу?

                 – Нет. А что я там должен был увидеть.

                 – Сегодня солнечный день! Один из последних в году. Не знаю как ты, но я дома сидеть не хочу.

                 – Тогда давай увидимся, – подхватил идею Винснет, бросив взгляд на окно. – Я за тобой заеду.

                 – Хорошо. Подбери меня на автобусной остановке у Маяка. У той, где я тогда сошла с автобуса.

                 – С удовольствием. Я буду там через полчаса.

                 – И я тоже. До встречи.

                 – Пока, – Винсент положил трубку и искренне порадовался тому, как все сложилось. Он оделся, выключил за ненадобностью телефон и вышел из квартиры.

                Через полчаса Винсент подъехал к автобусной остановке, где его уже ждала Анжелика. Она была одета высокие в белые сапоги, обтягивающие джинсы и белую осеннюю куртку. Винсент с ходу отметил, как ловко все это подчеркивает ее идеальную фигуру. Ее вьющиеся волосы развевались на ветру и пышными локонами ниспадали на плечи, а их платиновый цвет буквально впитывал в себя лучи последнего осеннего солнца, отчего казалось, что они светятся сами. Она стояла на остановке, где было довольно много народу, в том числе и мужчин, которые с завистью смотрели на сидящего за рулем «Феррари» Винсента. Многие из этих случайных свидетелей были готовы провалиться под землю, видя, как такая роскошная девушка, как Анжелика, села к нему в машину. Как только за ней захлопнулась дверца, «Феррари» быстро тронулась с места и на довольно высокой скорости поехала по шоссе, наполняя влажный осенний воздух ровным урчанием своего двигателя.

                 – Прекрасно выглядишь, – сказал Винсент Анжелике, тронувшись.

                 – Спасибо, – улыбнулась она. – Ты, кстати, тоже.

                 – Благодарю. Ну что, куда поедем?

                 – Не знаю, – пожала плечами Анжелика. – Давай просто покатаемся.

                 – Хорошо, давай. Как у тебя дела?

                 – У меня прекрасно, а у тебя?

                 – Нормально. Правда, я до сих пор удивлен твоему звонку. Откуда у тебя мой номер? Тебе его дал Киран?

                 – Кто такой Киран? – Анжелика удивленно посмотрела на своего собеседника.

                 – Я сам не знаю, кто это, – пожал плечами Винсент. – Зато он меня знает.

                 – Расскажи, что знаешь.

                 – Я о нем ничего не знаю. Я встретил его в ночном клубе примерно неделю назад. Оказалось, что он знает мое имя, телефон и даже адрес. Он говорит, что является моим другом, хотя у меня нет друзей вообще. Этот человек уже сказал кое-кому мой номер телефона, вот я и подумал…

                 – …что я узнала твой номер от этого человека?

                 – Да, – Винсент утвердительно кивнул.

                 – Нет, твой номер я нашла в другом месте. Я думаю, ты зря так беспокоишься на счет этого Кирана. Твой телефон не должен быть тайной за семью печатями, ведь это всего лишь набор цифр. Нужно относиться проще к тому, что вокруг тебя происходит. Ты должен быть доступным для остальных.

                 – Зачем мне это нужно?

                 – Чтобы не быть одному.

                 – А я и не хочу, чтобы рядом кто-то был. Меня все устраивает. Поэтому меня сильно напрягает ситуация, когда кто-то постоянно названивает, кто-то, кому без разрешения дали мой номер телефона.

                 – Ясно. Поверни здесь направо, пожалуйста, – попросила Анжелика перед одним из перекрестков. Винсент повернул, и некоторое время его спутница сидела молча. Он спросил:

                 – Мы все-таки едем в какое-то конкретное место?

                 – Не совсем. Скоро увидишь. Просто поворачивай туда, куда я попрошу.

                 – Договорились.

                 – А с той девушкой тебе лучше поговорить, а не избегать ее.

                 – С какой? – удивился Винсент.

                 – С той, что тебе названивает. Она это делает потому, что ее мучает неопределенность. Эта девушка любит тебя, но при этом не знает, как ты относишься к ней.

                 – Откуда ты все это знаешь? – Винсент был не на шутку удивлен.

                 – Я знаю довольно много. Тебе нужно будет привыкнуть к этому и перестать удивляться моим словам. Я тебе объясню все чуть позже.

                 – Ты говоришь загадками. Я не понимаю тебя.

                 – Когда придет время, поймешь, – с таинственностью в голосе ответила Анжелика. Винсент признался себе, что немало заинтригован.

                Она сказала:

                – Здесь поверни направо, а на следующем перекрестке налево.

                Винсент все сделал так, как его и просила Анжелика. Вскоре они доехали до проспекта, выехав на который, нужно было ехать все время прямо. Чем дальше они ехали, тем меньше становилось домов и машин. Они отдалялись от центра Метрополия все дальше, двигаясь по залитому солнцем шоссе. Временами, солнце пряталось за облаками, и тогда его свет с трудом пробивался сквозь них, оставляя на земле огромные серые пятна, накрывающие целые дома, пустыри и дороги. Уже полчаса они ехали, а шоссе стало практически пустое. Вокруг были лишь деревья, поля и пятна солнечного света вдалеке.

                В один момент Анжелика попросила остановить машину. Винсент затормозил на обочине, и его спутница вышла из машины. Он заглушил двигатель и вышел сам. На улице было свежо, небо начало затягивать облаками, временами поднимался сильный ветер. Изредка по шоссе проезжали машины, нарушая местную тишину, которая была особенной и состояла из тонких звуков срывающейся с деревьев листвы, носимой неспокойным ветром. Шоссе с обеих сторон было окружено не слишком плотным лесом, переходящим временами в широкие поля с жухлой травой. Винсент смотрел вокруг себя, и все здесь ему казалось непривычным: множество пестрящих желтыми листьями деревьев, отсутствие людей, более прохладный по сравнению с городом воздух, сильный ветер и чистота воздуха. Он посмотрел на Анжелику и увидел, как она стоит, опершись на «Феррари», и радуется окружающей действительности. Ее голова была поднята к небу, глаза закрыты, а на лице застыло неземное блаженство.

                 – Вижу, ты счастлива, – сказал Винсент.

                 – Безумно. А что чувствуешь ты?

                Винсент задумался, посмотрел по сторонам некоторое время и ответил:

                 – Здесь холоднее, чем в городе, и воздух чище.

                 – Ты прав, – сказала Анжелика и повернулась к Винсенту. – Скажи мне, Винни, ты действительно считаешь, что природа – это только деревья?

                 – Ну, почти. В моем понятии природа – это пейзаж с деревьями, листьями, травой и кустами, реками и озерами. То, что изображают картины на стене.

                 – Ты прав лишь частично. Я хочу тебе показать, что такое Природа, если ты не против.

                 – Я не против.

                 – Тогда пошли со мной, – Анжелика стала спускать вниз по тропинке, ведущей в сторону небольшого леса. – Машину можешь не запирать, тут ее никто не тронет.

                Он шел следом за ней по тропинке, все дальше отдаляясь от шоссе. Анжелика вела его по обсыпанному желтыми листьями лесу, который был наполовину раздет осенью. Они шли по мягкому листовому настилу, и ноги буквально утопали в этом мягком ковре. Винсент не знал, куда его ведут, но продолжал идти вперед, не задавая вопросов. Вокруг царил обильный листопад и, чем дальше они углублялись в лес, тем сильнее и обильнее он становился. Когда солнце вышло из-за облаков, его лучи окропили падающие листья своим светом, заставляя их сверкать яркими цветами. Солнечные лучи пробивались сквозь золотые кроны деревьев, поливая золотым светом их подножия. Все вокруг ярко пестрело и переливалось золотом так, что это было очень непривычно для зрения Винсента. Однако свет был настолько мягок, что глазам не пришлось привыкать к невообразимой этой игре света.

                В один момент Анжелика вывела Винсента на опушку, где все деревья располагались на равном друг от друга расстоянии. Земля была полностью накрыта желто-красным ковром из листьев, который казался расшитым золотыми нитками. Листопад здесь был настолько плотным, что невозможно было понять размеры этой опушки. В каждом падающем листочке было столько солнечного света, что казалось, будто с неба идет дождь из золотых искр. Зрелище настолько завораживало, что не могло оставить равнодушным даже Винсента. Он шел, разгребая ботинками лежащие на земле листья, и не мог поверить своим глазам. Никогда ему не приходилось видеть что-либо подобное в своей жизни. Даже городские парки не могли сравниться с красотой этого места.

                 – Красиво, – только и произнес Винсент, пытаясь скрыть глубину своих впечатлений.

                 – Я рада, что тебе нравится здесь. Добро пожаловать в Царство падающих листьев. Это лишь одно из бесчисленного множества царств нашей Природы. Как видишь, Природа – это не просто картинка на стене, хотя и она может быть прекрасной. Природа – это все то, что ты видишь, все то, чем ты дышишь, все то, что ты чувствуешь и все то, чем ты живешь. Природа – это все! А мы с тобой – ее дети. Посмотри вокруг, ощути это волшебное место, послушай, что оно нам говорит.

                 – Говорит?

                 – Да, оно умеет говорить с нами, но только на определенном языке. Этот язык универсален, он может быть шепотом, а может быть криком; он может быть тишиной, а может быть музыкой; он может быть чувством умиротворения, а может быть и диким возбуждением. Языком природы может быть все сразу, главное – почувствовать его знание в себе. Чтобы услышать Ее, нужно принять себя такими, какие мы есть, осознать себя неотъемлемой частью Природы. И тогда ты сможешь задать любой вопрос и получить на него ответ.

                 – Что за вопрос?

                 – А что тебя интересует? Ты хочешь узнать, кто ты на самом деле? Так спроси это.

                 – Просто спросить? Может быть, ты мне скажешь?

                 – Я скажу, что мы с тобой часть Природы и преследуем общую цель. Все, что мы делаем в этой жизни, мы делаем ради нее.

                 – У нас с тобой не может быть одной цели, – опроверг ее слова Винсент.

                 – Почему ты так думаешь? – мягко спросила Анжелика.

                 – Мы абсолютно разные, – последовал лаконичный ответ.

                 – Нет, мы с тобой очень похожи.

                Последняя услышанная Винсентом фраза буквально ввела его в ступор. Анжелика только что опровергла все его представления об их отношениях. Винсент был уверен, что она не могла быть такой же, как он, поэтому он не согласился с ней поначалу. Однако она сказала это с такой уверенностью в голосе, без единой тени сомнения, что Винсент и сам не знал, что теперь думать. Он был поражен, его собственные мысли вдруг словно парализовало. В словах Анжелики было нечто такое, что влияло на подсознание и подчиняло его.

                 – Что ты со мной сделала? – спросил Винсент, понимая, что его разумом манипулируют.

                 – Я лишь демонстрирую тебе то, что ты и сам умеешь. А именно – управлять чужими мыслями. Знаешь, почему мы с тобой это умеем? Это потому, что мы с тобой очень похожи. Я не собираюсь влиять больше на твой разум, ты сам должен сделать выбор. Я лишь хотела, чтобы ты понял, что ты не один такой в этом мире.

                 – Какой такой? – Винсент хоть и почувствовал, что его мысли приходят в порядок, но еще не понимал смысла слов Анжелики.

                 – Не такой, как все, – пояснила она. – Я тебе все расскажу потом, а сейчас я хочу, чтобы ты расслабился. Я помогу тебе.

                 – Хорошо, – кивнул Винсент. Он стоял неподвижно несколько минут, как вдруг ясно ощутил, что спокойствие стало разливаться в его теле, гладя внутренние органы, обволакивая тело и успокаивая мысли. Винсент прислушался к тишине, чувствовал, как ветер шептал ему что-то неуловимое. Голос Анжелики серебряными нитями вплетался в этот умиротворяющий покров, под которым было слышно даже падение листьев на устланную золотом землю:

                 – Послушай тишину, постарайся различить, что тебе шепчет ветер. Он говорит, что он посланник зимы. Он предупреждает о том, что скоро все вокруг заснет крепким сном. Ветер говорит о том, что как только упадут последние листья, выпадет первый снег. Скажи ему, что ты рад его приветствовать. Тогда он поблагодарит тебя и подарит очищение. Не пытайся его провести, он выше нас. По сравнению с ним, мы лишь непослушные дети, только и умеющие, что играть в бесполезные игрушки. И он когда-то был на нашем месте, но сейчас он могуч и непобедим. Мы же живем в тяжелое время, люди опускаются к началу своего жизненного пути. Наша задача перед ним сложна, но выполнима. Ты слышишь, что он говорит нам? Он говорит, что мы должны помогать человечеству удерживаться на месте и не скатываться вниз. Эта задача возложена не только на меня, но и на тебя тоже. Прислушайся, Винсент, и услышь, как красив голос ветра. Я представляю его себе как мягкий мужской, почти юношеский вокал под аккомпанемент звуков окружающей нас Природной красоты. Ветки пусть будут гитарными струнами, а падающие листья – клавишами рояля. Послушай эту песню, пусть она играет внутри твоей души.

                Винсент слышал голос Анжелики недолго, довольно быстро он перешел в некое подобие внутреннего эха. В один момент не осталось ничего, кроме звуков изумительно красивой песни, исполняемой природой. Легкие гитарные партии сопровождали мягкий юношеский голос, который пел о любви. Полный сопереживания припев ласково окаймлялся грустными нотами рояля. Природа пела о грядущем полном умиротворении, а падающие листья кружились в такт песне.

                Вдруг поднялся сильный ветер, и уверенное гитарное соло подняло с земли множество листьев. Золотой ветер перехватил дыхание, так, что невозможно было набрать хоть немного воздуха. Золотые листья большой массой налипали на Винсента и отлетали от него уже черными, будто перекрасившись от его черной одежды. Ветер больно хлестал листьями по лицу, душа взволновалась и кипела от недостатка воздуха. Порывы ветра не давал вздохнуть, поэтому легкие начинали гореть, от них жжение переходило на все остальные внутренние органы, пока, наконец, не охватило все тело. Золотые листья продолжали окрашиваться в черный цвет, попадая на Винсента, и образовали черный шлейф позади него своим огромным количеством.

                Когда ветер ослаб, Винсент вновь сумел вдохнуть. Гитарное соло сразу перешло в почти надрывный, но при этом гармоничный и наполненный любовью припев, а Винсент опустился на колени и не мог надышаться. Когда припев кончился, и вернулись спокойные гитарные партии, Винсент почувствовал, что может встать на ноги. Музыка потихоньку затихла, вместо нее остался лишь искрящийся золотым светом солнца листопад, посреди которого стояла Анжелика. Она направилась к Винсенту, прошла мимо него и опустилась на колени к земле. Анжелика подняла один из черных листков, перекрасившихся после соприкосновения с Винсом и улетевших чуть поодаль, где этих листков было очень много. Целое черное пятно зияло среди искрящегося ковра, пока листопад постепенно не закрыл его. Анжелика подошла к Винсенту, держа в руках черный листок, и сказала:

                 – Видишь, ветер подарил тебе очищение.

                 – Он чуть не убил меня, – возразил Винсент, тяжело дыша.

                 – Ты всего лишь не мог дышать. Это бы тебя не убило. Ты ведь не живой человек.

                 – Я догадывался об этом.

                 – Ты считал себя воплощением дьявола. Но это не правда. Ты – часть Природы, воля Создателя. Ты не можешь быть дьяволом.

                 – Почему ты так решила? Ты меня так хорошо знаешь?

                 – Да, я тебя знаю лучше, чем ты. И я точно знаю, что мы с тобой во многом схожи.

                 – Кто же я тогда?

                 – Ты, как и я, застрял между двумя мирами: тонким и материальным. На нас возложена особенная миссия по спасению собственных душ. Мы сейчас переживаем особенное воплощение, и все это для того, чтобы исправиться. У нас есть необыкновенный дар – мы влияем на мысли людей. Ты ведь всегда знал, что можешь заставить человека сделать так, как тебе это угодно. Мы оба очень похожи, разница между нами в том, что ты себя считаешь дьяволом, а я себя – музой.

                 – Музой?

                 – Да. Если бы не я, Роман бы не снял бы и половины своих фильмов. В том числе и «Принятие». А вот фильм «Кровоточащая бездна» – это твоих рук дело. Как видишь, разница этих фильмов в различиях наших мировоззрений. У тебя мрачный взгляд на жизнь, который и влияет на свойства внушаемых в людей мыслей. С этого начинают почти все.

                 – Кто все?

                 – Другие такие же, как мы. Нас гораздо больше чем ты думаешь. Кстати, уже темнеет, предлагаю пойти к машине.

                Винсент согласился с ней, и они вместе направились в сторону шоссе. Всю дорогу он молча обдумывал услышанное и пережитое. Тайная завеса над его собственным существованием начала постепенно приоткрываться, причем в неожиданных для него обстоятельствах. Теперь у него рождалось в уме множество вопросов, спровоцированных столь неожиданным открытием. Каким же он был слепым, что абсолютно не знал самого себя! И вот теперь жизнь начала приобретать новые краски и очертания. Причем, слушая доводы Анжелики, он не поражался и не удивлялся услышанным подробностям. Наоборот, он чувствовал себя так, будто всегда это знал и теперь вспоминает давно забытое, подобно старшекласснику, читающему старые конспекты.

                Когда они подошли к машине сумерки уже сгустились. Винсент открыл дверь Анжелике, и она села, поблагодарив его за услужливость. Затем он сел рядом, завел двигатель и быстро развернул машину обратно в город, не обращая внимания на две сплошные.

                 – Анжелика, скажи мне кое-что.

                 – Что, Винни? – живо поинтересовалась она.

                 – Почему я не мог читать твои мысли?

                 – Я не хочу, чтобы кто-то читал мои мысли. А вот ты, похоже, был не готов, что кто-то кроме тебя это умеет.

                 – Да, пожалуй…

                Винсент еле слышно усмехнулся. Анжелика заметила это и спросила:

                 – В чем дело?

                 – Вот уж не ожидал, что я настолько не знаю сам себя. Я ведь действительно ужасный человек. Точнее, не человек. Хм… – Винсент вдруг запнулся. Внезапно ему вспомнился разговор в ночном клубе с человеком по имени Киран. – А кто я?

                 – Можешь называть себя человеком. Душа-то у тебя человеческая. Просто ты знал свои возможности и считал, что они от Дьявола. На самом деле, они от Бога.

                 – От Бога? – Винсент скептически посмотрел на Анжелику.

                 – Да, от Бога. Ты думаешь, что у него больное чувство юмора, однако это не так. Ты можешь представлять смеющимся Иисуса Христа сколько угодно, однако я тебе говорю не про него. Бог – это Создатель. Он создал наш мир, создал нас, чтобы мы выполняли его Творческий замысел. Бог живет не на небесах, как принято считать – он есть Космос, Вселенная, а мы все – часть этой Вселенной. Природа есть Вселенная, законы Природы есть законы Вселенной. Космос – это человек, а человек, в свою очередь, есть сам Космос.

                 – Как-то странно все это звучит, если честно.

                 – Разумеется, ведь для тебя все делится на белое и черное. На самом же деле, добро и зло – понятия, придуманные человеком. В Природе же нет ни того, ни другого. Вот, например, видишь этот черный листок? – Анжелика покрутила в пальцах один из тех черных листков, что лежали черным пятном в лесу.

                Винсент бросил на него отрывистый взгляд:

                 – Вижу.

                 – Очистив тебя, он испачкался сам, – сказала Анжелика, нежно, словно перышко, держа на ладони листок. – Но его неестественно черный цвет не помешает ему стать для земли тем удобрением, что поддержит жизнь какому-нибудь дереву, – Анжелика вытянула руку в открытое окно автомобиля и выпустила из рук листок, который тут же улетел по ветру вдаль. Винсент тем временем задумался обо всем услышанном.

                 – Теперь же я даже и не знаю, как все это распределить по-новому в своем мировоззрении, – задумчиво произнес он. – Так ты хочешь сказать, что все едино?

                 – Да. Наша планета не может жить отдельно от всего остального. Во Вселенной все взаимосвязано и мы как раз являемся ее неотъемлемой частью. А мы с тобой должны помочь человечеству осознать хотя бы это.

                 – И поэтому нас наделили превосходством над остальными людьми? – продолжала интересоваться Винсент.

                 – Не думай об этом, как о своем конкурентном преимуществе, – назидательным тоном сказала девушка. – Испытывая радость от превосходства над остальными, ты лишь опустишься на их уровень. К сожалению, люди до сих пор считают, что «человек человеку – волк». Экономика подобно паразиту распространилась по планете, заставляя людей становиться безыдейными батарейками в погоне за пустой бездушной материей. Во многом именно поэтому мы с тобой являемся теми, кем являемся. В прошлых воплощениях мы настолько деградировали, что Природа решила дать нам шанс исправиться.

                 – Черт возьми! – тряхнул головой Винсент.

                 – Что такое?

                 – Я немногое понял из того, что ты мне сказала сегодня.

                 – Ничего, пройдет время, и ты сам все поймешь, – Анжелика по-доброму улыбнулась. – Жизнь заставит.

                 – Посмотрим. А пока оставим эту тему. Ты голодна?

                 – Нет, но с удовольствием перекусила бы.

                 – Отлично, я тоже. Я знаю один хороший ресторан, и очень хочу тебе его показать.

                 – Этот ресторан в твоем доме находится?

                 – С чего ты взяла? – удивился Винсент.

                 – Я же могу читать мысли, забыл? – пояснила Анжелика и засмеялась.

                 – Ах да, точно! Ты права. Ну, что поедешь со мной?

                 – Конечно! Заодно покажешь мне свою квартиру.

                Винсент посмотрел в веселые глаза Анжелики и не смог сдержать улыбки. Она это заметила и сказала:

                 – У тебя красивая улыбка. Тебе нужно почаще улыбаться.

                 – Спасибо. Я постараюсь.

                Они уже въехали в Метрополий, когда наступил вечер. Винсент направлял свою машину к своему дому в некотором облегчении, рассчитывая, что сегодня он, наконец-то, переспит с Анжеликой. Все, что сегодня было, уже начало стираться из памяти и терять свою значимость. Теперь у него в уме было уже знакомое желание обладать Анжеликой, а так же надежда, что после ночи с ней оно пройдет раз и навсегда. Винсент надеялся, что все у него получится сегодня, причем именно надеялся, а не был уверен, как раньше. С остальными девушками все было гораздо проще, и если кто-то из них пересекал порог его квартиры, она была уже полностью в его власти. Правда, справедливости ради, стоит отметить, что всех подряд приводить к себе домой Винсент не любил и уж если приглашал к себе, то только тех девушек, от кого можно было не ждать последующей привязанности. В большинстве же случаев он предпочитал уединяться с ними там, откуда наутро можно было бесшумно исчезнуть, оставив о себе лишь мимолетное воспоминание. В данном случае он бы тоже предпочел поехать домой к Анжелике, но впервые в жизни решил поддаться обстоятельствам, боясь спугнуть удачу своей ненужной инициативой. К тому же, Винсент надеялся, что раз уж она сознательно шла ему навстречу, то не собиралась создавать ему проблем. К сожалению для себя, он не мог быть уверенным в чем либо по отношению к ней, ведь Анжелика была не такой, как все остальные, в чем сегодня была возможность лишний раз убедиться.

                Внезапно Винсента пронзила мысль, что его спутница могла сейчас прочитать все его мысли. Он посмотрел на нее, но Анжелика сидела в кресле с закрытыми глазами, и в ее безмятежном выражении лица не было ничего подозрительного. В машине тихо играла приятная музыка, которая усыпляла своим меланхоличным инструментальным звучанием и чувственным женским вокалом. Добираться до дома Винсента оставалось еще около получаса.

                Когда машина подъехала к большому зданию из красного кирпича, Анжелика указала на него и спросила:

                 – Это твой дом?

                 – Да. Как ты угадала?

                 – Я почувствовала. Ты ведь не единственный, кто имеет такие способности, – усмехнулась она.

                 – К этому еще нужно привыкнуть, – ответил Винсент, поворачивая машину во внутренний двор своего дома. Он въехал через главные ворота, украшенные старинными бронзовыми пушками, проехал через украшенную скульптурами арку, затем свернул к въезду в подземный гараж. В этом доме въезд располагался в торце здания, он был оборудован шлагбаумом и двухсветным светофором, показывающим возможность въезда. Тем временем Анжелика уже успела оценить всю красоту декорированного фасада здания, причем не только как гость, но и как действующий риэлтор. Во внутреннем дворе здания был парк с аккуратными вьющимися аллейками, украшенными уличными фонарями. По словам Винсента посреди парка был пруд, а по другую от него сторону располагался еще один жилой дом, практически такой же.

                Довольно быстро машина уже оказалась в подземном гараже, наполовину заполненном машинами. Часть машин стояла на улице, видимо, в ожидании своих хозяев, но в основном все парковались здесь. Оставив машину в гараже, оставалось только дойти до нужного лифта и доехать прямо до своей квартиры. По времени все эти действия занимали не больше пяти минут, так как парковочные места соответствовали своим квартирам и располагались рядом с нужными лифтами. Вот и сейчас, спустя всего пять минут Винсент уже открыл дверь своей квартиры, куда и пригласил свою гостью. Стоило ему включить свет в коридоре, как Анжелика опытным взглядом тут же оценила для себя стоимость внутреннего убранства квартиры. Приплюсовав ко всему стоимость здешней жилой площади, она даже присвистнула, но чувства изумления в ее лице не было ни капли. Больше казалось, что Анжелика готовилась увидеть что-то подобное. Она осматривала художественный эбеновый паркет, с удовольствием ступая по его идеально ровной прохладной поверхности. В квартире была массивная мебель из мраморного дерева, на стенах комнат располагались декоративные подсвечники, а в гостиной висела довольно большая люстра из хрусталя. Смежная с гостиной стена прихожей по большей части представляла собой витраж в ярко-красных тонах. Двери в прихожую не было, вместо него был широкий проход с подобранной к потолку серебристо-бордовой шторой. В самой комнате привлекал внимание лежащий на полу мягкий персидский ковер с кубическим узором. Он заполнял пространство на полу между серым кожаным диваном и плазменным телевизором, висящим на правой стене. Перед диваном стоял легкий резной журнальный столик. Телевизор был обрамлен декоративной композицией в каминном стиле, по бокам от которой были расположены оленьи рога, а внизу находился сам камин с возможностью включения искусственного огня. Вдоль всей левой стены располагался большой шкаф с сервантом, баром, книжными полками и элементами семиканальной аудиосистемы, подключенной непосредственно к телевизору. Стену напротив на две трети занимало широкое окно, занавешенное белоснежными занавесками и такими же серебристо-бордовым шторами, что и проход между гостиной и прихожей. Обе форточки были открыты и занавески мягко развивались в лунном свете. Рядом с гостиной располагалась кухня, интерьер которой также был выполнен из мраморного дерева и своей массивностью гармонично вписывался в общую картину.              Квартира приятно впечатлила Анжелику, ей было любопытно увидеть еще и спальню, но дверь в нее была закрыта. Винсент повесил всю верхнюю одежду в гардероб у входной двери и предложил выпить своей гостье. Анжелика отказалась, но спросила разрешения заглянуть в бар. Винсент не возражал, и она подошла к шкафу, предварительно включив свет в комнате, причем выключатель она нашла очень быстро, словно уже была здесь раньше. Винсент заметил это и подумал, связано ли это с ее способностями, или это повлиял ее риэлторский опыт. Тем времеем Анжелика открыла дверцу бара и стала рассматривать его содержимое. Там было множество разнообразных алкогольных напитков разной крепости: это были бутылки с коньяком, водкой, джином, виски, текилой, абсентом, самбукой, вермутом, кальвадосом и даже зубровкой. Столь богатый набор явно порадовал Анжелику, она закрыла дверцу и сказала:

                 – Очень впечатляет. Долго собирал столь внушительную коллекцию?

                 – Нет. Поскольку деньги для меня – не проблема, я все купил почти сразу.

                 – Любишь выпивать?

                 – Могу выпить вечерком немного, но злоупотреблять не люблю. Честно говоря, мне нравится осознавать сам факт, что у меня есть этот бар. Он доставляет мне эстетическое удовольствие.

                 – А коктейли ты, случайно, не делаешь?

                 – Нет, не делаю. Думаю как-нибудь попробовать.

                 – Попробуй обязательно. У тебя прекрасно получится, я в этом не сомневаюсь.

                 – Ты думаешь?

                 – Я в этом уверена.

                 – Посмотрим. Ну что, пойдем в ресторан?

                 – Я вот думаю… а ты сильно голоден?

                 – Нет.

                 – Тогда давай прогуляемся по парку. Ты не против?

                 – Нет, не против. Пойдем.

                Они направились в прихожую, где Винсент достал из гардероба куртку Анжелики и помог ей одеться. Одевшись, они вышли в подъезд и спустились на лифте на первый этаж. Они прошли через просторный и ярко освещенный холл, по которому курсировали охранники в строгих костюмах, и вышли из дома. Днем на улице было довольно тепло для начала ноября, но сейчас, когда уже стемнело, поздняя осень вновь брала свое. Анжелика с удовольствием гуляла, несмотря на то, что была легко одета для такой погоды. Ветра пока не было, что позволяло спокойно прогуливаться по уютным вьющимся аллейкам под светом низких парковых фонарей и луны,се реже выглядывающей из-за черных облаков.

                Они гуляли и беззаботно общались. Периодически Винсент спрашивал, не холодно ли его спутнице, на что она ему отвечала: «Воздух не такой уж и холодный. А вот ветер… ты ведь укроешь меня от него верно?». В ответ Винсент говорил, что обязательно укроет, и они продолжали идти. Люди им встречались здесь крайне редко, да и то были дворники или охранники – все-таки осенняя погода не особенно располагала к прогулкам простых жителей этого комплекса. Большинство всех листьев облетело, вместо травы на лужайках были лишь грязевые массы, а ледяной дождь мог начаться в любой момент. Именно поэтому они были одни в этом миниатюрном парке. Миниатюрном настолько, что из-за голых деревьев с любой его точки можно было различить марки проезжающих по соседней улице машин.

                Довольно быстро Винсент привел Анжелику к пруду. На берегу было несколько веранд, к которым вели аккуратные дорожки. В самом пруду плавали еще не улетевшие на зимовку лебеди. Они были грациозны и как-то по-осеннему красивы, украшая собой картину этой поры. Поры одинокой, холодной, тоскливой и от этого не менее прекрасной.

                Винсент и Анжелика продолжали идти. Прогуливаясь вокруг пруда и почти обойдя его полностью, они почувствовали, как поднимается сильный порыв ветра. Он накрыл парк внезапно, и тут же начал усердно срывать с деревьев немногочисленные листья. Он был резкий и холодный настолько, что Анжелика прильнула к Винсенту в поисках убежища. Он крепко обнял ее, закрыв полами своего плаща, и не собирался отпускать до тех пор, пока не закончится этот порыв. Трепеща в объятиях, Анжелика прошептала:

                 – Так теплее…

                Винсент почувствовал, как нечто новое рождается в его нутре от этих слов. Он обнимал трепещущего ангела так крепко, будто пытался нащупать крылья у нее на спине. Винсент ощутил, как чувство нежности разливается внутри него, и сам не верил своим ощущениям. Он ощущал спокойствие, душевное равновесие и комфорт, не смотря на столь агрессивное явление ветра. Раньше Винсента только раздражали подобные порывы, но сейчас ему нравилось стоять здесь с Анжеликой, обнимать ее и слушать шум качающихся деревьев над головой. Впервые в жизни он испытывал что-то нежное к девушке и чувствовал ответственность перед ней. Да и как иначе можно относиться к этому ангелу, который столь многим чувствам сумел научить всего за несколько дней? Захочет ли теперь Винсент исчезать из ее жизни? Именно благодаря Анжелике он впервые в жизни не знал, что будет завтра. Впервые в жизни ему было интересно узнать, что принесет ему завтрашний день. Слишком много этих «впервые в жизни» для того, чтобы с уверенностью ответить на все мучившие его вопросы.

                Тем временем ветер немного успокоился, но ясно чувствовалось, что он еще вернется. Луна, тем временем, скрылась окончательно. Вдруг Анжелика отпрянула от Винснета, озадачив его своим резким и неожиданным поступком.

                 – Что случилось, – спросил он.

                Анжелика ничего не ответила, только продолжала смотреть в сторону своим невидящим взглядом. Вскоре она вышла из задумчивости и подняла на Винсента свои глаза. Они были полны тревоги.

                 – Кто-то на нас смотрит, – проговорила она. – Ей очень больно.

                 – Кому? – недоуменно переспросил Винсент.

                 – Та девушка, с которой ты ходил в ресторан. Думаю, это она.

                 – Кристина?

                 – Да. Ей не понравилось то, что она увидела. Это причинило ей очень сильную боль, – Анжелика виновато опустила глаза. – Пожалуйста, пойдем отсюда. Не хочу чувствовать себя виноватой.

                 – Хорошо, пошли, – согласился Винсент и быстрым шагом они вдвоем направились к дому. Всю дорогу Анжелика молчала. Перед входом в холл здания Винсент остановился и посмотрел на свою спутницу. Глаза Анжелики были полны слез.

                 – Что случилось? – спросил Винсент. – Почему ты плачешь?

                 Она вновь прильнула к нему и тут же оказалась в ответных объятиях. Хлюпая носом, Анжелика произнесла:

                 – Все в порядке. Просто на меня нахлынули воспоминания. Знаешь, Винсент, у меня в жизни было много такого, что вспоминать вовсе не хочется. Ты считаешь меня ангелом, но это не так. Я в своей жизни натворила достаточно мерзостей. Именно поэтому я сейчас здесь. Именно поэтому я сожалею обо всем содеянном. Значит, я уже на правильном пути. А до ангела мне очень далеко, Винсент. Мне предстоит еще очень долгий путь, и я сейчас в самом его начале. А там, где начало пути, там и ошибки, и боль, и слезы.

                Когда она закончила свою речь, то посмотрела Винсенту прямо в глаза. В них больше не было слез, остались лишь их полузасохшие следы на щеках. Он нежно вытер их и сказал:

                 – Для меня ты – ангел. Самый настоящий. Пойдем, поужинаем?

                 – В ресторан?

                 – Да, – кивнул Винсент.

                 – А в квартиру еду заказать можно?

                 – Да, можно.

                 – А свечи у себя в квартире можно зажечь? Те, что висят на стенах.

                 – Да, конечно.

                 – Тогда что ты скажешь насчет небольшого романтического ужина?

                 – Я с удовольствием, – произнес Винсент с мягкой улыбкой.

                 – Ну, вот и славно! – заулыбалась Анжелика. От ее недавнего эмоционального порыва не осталось ни следа, будто его и не было вовсе. – Тогда пошли?

                Они прошли в холл, откуда добрались до лифта и спустились в ресторан. Сначала Анжелика посмотрела меню, потом они сделали заказ и поднялись на свой этаж. В квартире они начали приготовления к ужину: перенесли стол и стулья с кухни в гостиную, где включили спокойную музыку, стол накрыли шелковой скатертью, включили камин и зажгли свечи. Когда все было готово, раздался звонок в дверь. Было ясно, что это принесли заказ. Винсент открыл дверь, расплатился с официантом и вкатил столик с едой в квартиру. Анжелика помогла накрыть на стол, после чего Винсент достал бутылку вина и фужеры из серванта. Затем он опустил штору в проходе в гостиную и открыл вино. Благодаря возможности выбирать интенсивность освещения люстра горела слабо, создавая в гостиной расслабляющую атмосферу. Работал искусственный камин, а огонь от горящих в коридоре свечей очень красиво переливался в витраже. Преломление света создавало неповторимый антураж романтики, в котором блики преломленного света пламени нежно скользили по погруженной в приятный сумрак комнате. Тихая музыка фортепьяно в сопровождении женского вокала раздавалась из развешанных по комнате колонок, она буквально скользила в воздухе и ласкала не только слух, но и душу. Блики пламени будто танцевали под нее свой размеренный вальс. Не хотелось даже ничего говорить, чтобы не нарушать столь умиротворяющую идиллию.

                Ужин был безмолвным, лишь прекрасный голос оперной певицы разливался в пространстве. Слова были излишни, лишь взглядами обменивались Анжелика и Винсент. Этого им было достаточно, так как таким способом можно было сказать больше, чем при помощи слов. Музыка и танцующий под нее свет огня переносили от одного к другому чувство бесконечной нежности и единения. Через глаза их души общались друг с другом, они были счастливы откликнуться друг другу в столь тонком плане. Их тела же, тем временем, насыщались свежей и вкусной едой. В ресторане они оба заказали лазанью, которая теперь медленно растворялась в их тарелках, и параллельно с ней плавно осушались бокалы с вином.

                Когда они все доели, Винсент пригласил Анжелику на танец. Он подал ей руку, и она с радостью приняла приглашение. Они стали танцевать, двигаясь между столом и камином. Их танец был прекрасен: он был идеально сглажен и гармоничен, не было ни одного неловкого движения – так бывает только тогда, когда танцуют не только тела, но и души, а сердца при этом бьются в унисон. Руки переплетаются и не хотят отпускать друг друга без надобности, взгляды встречаются и застывают друг на друге в признании. Они вдвоем продолжают танцевать, окруженные переливаниями танцующих огоньков и красивой музыкой. Они забыли обо всем на свете – таков был этот танец. Когда их взгляды пересекались, то с каждым новым разом расстояние между ними укорачивалось. Вот-вот их губы уже будут готовы слиться в поцелуе…

                Неожиданно Анжелика неуверенно отстранилась от Винсента и подошла к окну. Она отодвинула штору и стала смотреть на город с высоты двенадцатого этажа. Было видно, как ветер играет с оголенными деревьями, предвещая скорое наступление зимы. Спокойствие в душе Анжелики было чем-то нарушено, она стояла и молча наблюдала за улицей. Что-то ее тревожило, но Винсент не мог понять, что именно. Ее мысли были для него недоступны. Винс подошел к ней и тоже устремил свой взгляд в окно. Он спросил:

                 – Все в порядке?

                 – Да, – в ее голосе промелькнули нотки внутренней борьбы. Словно она понимала, что должна что-то сделать, но не был готова на это решиться.

                 – А мне кажется, тебя что-то тревожит.

                Анжелика ответила лишь после некоторой паузы, в момент, когда перевес во внутренней борьбе оказался на ее стороне.

                 – Нет. Просто я хочу тебе кое-что показать. Посмотри вон туда.

                Винсент устремил свой взгляд в ту сторону, куда кивнула Анжелика, но ничего не увидел.

                 – Что там? – спросил он.

                 – Увидишь.

                Он продолжал смотреть и вдруг увидел, как на Маяке произошла вспышка яркого света. Вспыхнув резко и ярко, свет исчез в темном небе Метрополия так же быстро, как и появился. Винсент уже не раз видел это и не понимал, зачем Анжелика попросила его обратить внимание на это уже всем привычное явление.

                 – Как ты думаешь, что это такое?

                 – Не знаю. Я не задавался этим вопросом.

                 – А я слышала столько версий про природу этих вспышек на Маяке! Из них мне очень нравится одна история, вернее городская легенда, про которую сейчас мало кто помнит. Эта легенда изображена на центральной колонне внутри Маяка скульптурными композициями. Знаешь, какое главное достижение для демона?

                 – Совратить ангела? – предположил Винсент, немного подумав.

                 – Верно. Давным-давно демон по имени Ашглор повстречал ангела. Ее звали Милитриэль. Она была прекрасна, а он уродлив. Она была соткана из света любви и справедливости, а он – из грязи жутких пороков. Ашглор делал все, чтобы лишить ее крыльев, но у него долго ничего не получалось. Он жаждал совратить ее, лишить ее источника ее силы, сделать своей рабой. Этот демон мог принять облик самого настоящего красавца, подманивающего к себе своим неземным обаянием. Так он заманил Милитриэль в ловушку, вызвав в ней чувство любопытства к познанию самых низменных инстинктов. Наконец, она поддалась его чарам, и он думал, что почти сделал свое дело. Милитриэль знала, кто он на самом деле, но ничего не могла с собой поделать. Она верила, что у Ашглора есть сердце, и поэтому любила его. В один момент, когда планы Ашглора уже были готовы претвориться в жизнь, он лишил ее крыльев, и она стала такой же оскверненной и порочной как он. Милитриэль изгнали с небес, и она поселилась вместе с возлюбленным в аду. Она стала такой же порочной, как и он. Сначала Ашглор обрадовался, что Милитриэль отныне будет с ним всегда, но ликовал он недолго. Совсем скоро он стал несчастным, осознав, что больше не любит ее. Он мучился оттого, что это он убил в ней ангела, совратил ее и проклял. Ашглор понимал, что он любил в ней именно ее чистоту, любил потому, что у него действительно было сердце. Милитриэль была права, разглядев в нем это, иначе у него не было бы никаких шансов ее совратить. Лишь благодаря его доброму сердцу он сумел покорить ее.

                Однажды, Ашглор не выдержал мучений и пошел к Дьяволу. Когда Ашглор совратил Милитриэль, тот обещал в награду своему слуге исполнение любой прихоти. И вот, придя за наградой, он попросил Дьявола отпустить Милитриэль, но тот не согласился. Тогда Ашглор попросил подарить ему земную жизнь и на одно воплощение отпустить из ада. Дьявол согласился, но лишь при условии, что после своей человеческой смерти душа Ашглора отправится в ад на вечные муки. Ашглор согласился и вскоре он покинул свою Милитриэль. Родившись человеком, он ходил по земле до тех пор, пока не добрел до лесов и полей. Посреди одного из широких полей росли деревья и фонтанами били ключи. Тогда Ашглор начал строить. Всю жизнь он строил, изнемогая от усталости, но чувство вины перед Милитриэль не давало даже дня передышки. Каждый день приходили люди посмотреть на Ашглора, они смотрели, как он строил огромный дом, до самого неба. Никто не знал, зачем он это делает, но, воодушевленные примером, они тоже начинали строить дома для себя, чтобы поселиться здесь, на благородной земле навсегда. И пока Ашглор строил сам, вокруг него строился целый город. Уже глубоким стариком он закончил строительство и, когда взошел на крышу под самым небесным сводом, он был готов сделать то, ради чего все задумалось. Небеса говорили ему, что готовы простить его прошлые грехи, так как через свой неимоверный труд он пришел сюда, под самое небо, к миру красоты и чистоты. Он был первым, кто смог достичь этого всего за одно воплощение. Он стал отцом целого города. Ашглор мог собой гордиться, но… не мог. Он все еще помнил Милитриэль, а также условие Дьявола и не собирался отступаться. Ашглор взял нож и вырезал себе сердце. Вспышка озарила весь город у подножия этого небоскреба – так могло сверкнуть только чистое и светлое сердце. Ашглор выполнил обещание и отправился в ад, на вечное услужение Дьяволу. Вечные муки ада вместо небесной благодати стали той ценой, которую пришлось заплатить ему за свободу Милитриэль. Дьявол, по достоинству оценив поступок Ашглора, отпустил ее и подарил человеческую жизнь. А тем временем, сердце Ашглора до сих пор лежит на том высоком здании и время от времени вспыхивает подобно маяку, чтобы указать Милитриэль дорогу домой, на небеса.

                Анжелика перестала говорить, и воцарилось молчание. Лишь музыка продолжала играть в комнате. Винсент задумчиво смотрел вдаль, туда, где находился Маяк. Что-то в этой легенде было ему необъяснимо знакомо.

                 – Интересная история, – проговорил он.

                 – Да. И поучительная, к тому же. К сожалению, мало кто учится на чужих ошибках. Все ждут совершения собственных.

                 – И тогда уже становится поздно.

                 – Ты прав, зачастую так и происходит, – Анжелика глубоко вздохнула. – Знаешь, Винни, я очень хочу побывать там. Вернее сказать, мечтаю.

                 – Где? На Маяке?

                 – Да. Хочу оказаться на самой высокой точке Метрополия, забравшись на самую крышу Маяка. Прикоснуться там к небу и поговорить с ангелами. Быть может, я там стану этой вспышкой и освещу собой весь Метрополий. Я пронесусь по улицам, загляну в каждый дом, улыбнусь каждому человеку и тогда, если кто-то улыбнется мне в ответ, я пойму, что жизнь прожита не зря. Это моя мечта!

                 – Ты думаешь, она может исполниться?

                 – В этом мире возможно больше, чем ты думаешь, – улыбнулась Анжелика и повернулась лицом к Винсенту. Она посмотрела ему прямо в глаза, затем нежно взяла за руку.

                 – Мне с тобой очень хорошо, Винсент, – произнесла Анжелика, не опуская взгляда. Винсент ответил ей тем же.

                 – И мне с тобой очень хорошо, – ответил он и наклонился к ней. Винсент сближался с ней уверенно и без тени сомнения, словно он это делал не в первый раз. Прошло лишь мгновение прежде, чем их губы слились в поцелуе. Они долго не могли оторваться друг от друга, до тех пор, пока Анжелика не отстранилась и не выплыла из объятий Винсента с кокетливой улыбкой на лице. Своей воздушной походкой она направилась к выходу из гостиной, слегка пританцовывая под музыку.

                 – Куда ты? – спросил Винсент. Анжелика остановилась у прохода и повернулась к нему. Одной рукой она придерживала штору, готовясь выйти в коридор.

                 – Я вспомнила кое-что, – игриво промолвила Анжелика.

                 – Что именно?

                 – Ты мне не показал свою спальню.

                Винсент улыбнулся, а она, ласково улыбнувшись в ответ, исчезла за шторой. Он прошел вслед за ней в коридор, оставив гостиную комнату наедине с музыкой и романтической тишиной. Свечи в коридоре были задуты, но вместо них теперь горело страстное пламя двух сблизившихся сердец.

                Прошло некоторое время, и это пламя слегка притухло. Оно уснуло вместе со своими носителями. Музыка в квартире перестала играть и уступила место тиканью стрелок часов. Стрелки на циферблате описывали один круг за другим, приближая утро, но делали они это неспешно. Тишина и умиротворение царили в квартире. Все погрузилось в сон, и только Винсент не спал.

                Его не было дома, но дом чувствовал, как его сердце продолжало полыхать. Винсент шел по каменной дорожке, ведущей сквозь бездну темноты. Вокруг этой дорожки не было ничего, лишь пятна крови растекались по ней самой. Винсент шел по этому кровавому следу, не зная, куда это его приведет. Приятный женский голос звал его вперед, он был поразительно знаком ему, но тяжело было расслышать точно, кому он принадлежал, из-за завывания поднявшегося вдруг ветра. Этот голос называл его имя, гнал его вперед, а дорожка тем временем сужалась. Идти по ней становилось все труднее и труднее, особенно при усиливающемся с каждой секундой ветре, который так и норовил сдуть и столкнуть в пропасть.

                Страх обуял Винсента, так как меньше всего ему хотелось падать вниз. Вдруг поднялся такой сильный порыв, что равновесие Винсента нарушилось, и он стал падать. В последний момент он сумел схватиться за дорожку. Страх и биение сердца заставляли его ползти вверх, но ветер был столь силен, что не давал забраться обратно. Сильные порывы буквально сталкивали Винсента вниз, в царство темноты. Он чувствовал, как темнота опутывает его ноги, тянет вниз. Она расползается по его телу подобно холодной гнили, утяжеляя его вес. Руки уже начали соскальзывать вниз, а ветер в очередном порыве рвал кожу на лице, резал ее. Здесь, ниже уровня дорожки, ветер был заодно с той темнотой, что налипала на него мерзкой субстанцией.

                Тем временем знакомый голос продолжал звучать в его голове. Неожиданно Винсент понял, чей голос он слышит, и приложил неимоверное усилие, чтобы забраться на узкую дорожку. Он глубоко вдохнул и подтянулся, но ветер и темнота сопротивлялись. Винсент продолжал подтягиваться, его мышцы рук уже готовы были лопнуть от напряжения, но он сумел положить один локоть на спасительную поверхность. Затем положил другой локоть и решил сделать небольшую передышку, как вдруг почувствовал, как что-то коснулось его ноги. Оно подобно чьей-то мерзкой демонической лапе пробиралось к лодыжке, чтобы одним движением стянуть вниз. Страх охватил Винсента еще сильнее и буквально подтянул его вверх, выбросив на дорожку. Там он некоторое время лежал, чтобы суметь успокоиться и слышал, как снизу, по обратной стороне дрожки скребутся чьи-то когтистые лапы. Они хотели утащить его вниз, но он не поддался. Какой бы тернистой ни была дорога дальше, он будет придерживаться ее. Внизу ему не выжить.

                Вдруг Винсент услышал свое имя. «Анжелика? – прошептал он, поднимаясь на все еще дрожащие ноги, – где ты?». Когда он поднялся, то продолжил путь. Ветер желал скинуть его обратно, но Винсент не поддавался и крепко стоял на ногах. Он продолжал идти по кровавому следу на дорожке до тех пор, пока дорогу ему не преградило надгробие. Это было обычное серое надгробие, ничем не примечательное, лишь кровавый отпечаток руки зиял на нем. Надпись на надгробии была с другой стороны, но отпечаток принадлежал женской руке. Беспокойство охватило Винсента от взгляда на этот след, как вдруг из темноты резко выплыла женская фигура. Она жутко выглядела, ее волосы были кроваво-красного цвета, на одежду с них капала кровь. Одета он была в развивающееся от ветра серое пальто, под которым было бордовое коктейльное платье, прямо как на Кристине во время их свидания. Винсент подумал, что это именно она, но не был уверен, так как девушка стояла, устремив взгляд вниз так, что не было видно ее лица, к тому же, он слышал голос Анжелики, доносившийся именно с этого места. Он стоял молча, смотрел не девушку и ничего не говорил, лишь завывание ветра было слышно здесь, посреди этой темной бездны.

                А девушка плакала. Она вытерла окровавленной рукой слезы, и подняла свой взгляд на Винсента. Он был шокирован увиденным зрелищем: под глазами девушки вместо слез были кровавые разводы, волосы были красными от стекавшей с них крови, окровавленный серый плащ развивался на ветру, а в настоящем цвете коктейльного платья Винсент уже начал сомневался – либо это бордовый цвет самого платья, либо оно настолько пропитано кровью. И самое для Винсента жуткое – у девушки было лицо Анжелики. Так они и стояли друг напротив друга, не шевелясь, лишь длинные полы их верхней одежды развивались на ветру. Наполненные кровавыми слезами глаза Анжелики были для Винсента жутким зрелищем, но, несмотря на это, он не мог оторвать от нее взгляда. Наконец, она сама отвела глаза в сторону и затем повернулась спиной к пропасти. Анжелика развела свои окровавленные руки в стороны, запрокинула голову и начала падать в бездну. «Нет! – кричал Винсент, – не делай этого!», но было уже поздно. Падая, она протянула ему руку, но он уже не мог дотянуться, поскольку Анжелика была уже полностью под властью темноты. В последний раз он взглянул в ее полные красных слез глаза, и уже начал корить себя, что не успел подать ей руку. Винсент лежал на дорожке и в молчаливом отчаянии наблюдал, как она исчезает в этой непроглядной бездне. И, когда тьма полностью поглотила ее, чья-то когтистая и мерзкая лапа схватила его за руку. Он пытался освободиться, но не мог, поскольку она удерживала его с нечеловеческой силой. Одно лишь ее усилие утащило Винсента вниз, туда, где исчезла Анжелика. В последний момент он успел схватиться свободной рукой за спасительную дорожку, но долго так удерживаться было невозможно. Когда его пальцы, наконец, соскользнули, тьма поглотила и его.

                Винсент тяжело выдохнул и сел на кровати. Он осмотрелся вокруг и узнал свою спальню. Было еще темно, а часы показывали пять утра. Рядом мирно спала Анжелика.

                 – Все хорошо? – вдруг спросила она. Видимо, резкое пробуждение Винсента разбудило ее.

                 – Да, все в порядке, – отвечал Винсент. – Только мне в последнее время слишком часто стали сниться кошмары.

                 – И с чем это связано, как ты думаешь?

                 – Не знаю. В последнее время у меня вообще очень много нового в жизни происходит.

                 – А что ты чувствуешь сам? Твои кошмары связаны с прошлыми событиями или с будущими? – лицо Анжелики из сонного превратилось в добродушно-снисходительное.

                 – Не знаю, – Винсент задумался. – Мне кажется, что с прошлыми. Но вот этот сон… я видел его впервые. И у меня такое чувство, что он как-то связан с будущим.

                 – И как ты думаешь, он сбудется? – спросила Анжелика, положив свою руку ему на плечо.

                 – Что-то подсказывает мне, что да. Это меня и тревожит…

                 – Я скажу так – предвидя будущее, ты всего лишь осознаешь естественный ход событий. Не тревожься, скорее всего, ты видел очень сложный образ, а значит, ты мог его неправильно интерпретировать. Давай спать, Винни.

                Винсент лег обратно и тут же почувствовал, как Анжелика легла и лежа нежно приобняла его рукой. Ее мерное дыхание под ухом успокаивало нервы и заставляло отступить любую тревогу. Совсем скоро сон начал одолевать Винсента, и он погрузился в тонкий мир грез, но на этот раз уже без кошмаров.

продолжение следует

 Комментарии

Комментариев нет