Я не помню, кто это сказал:
– Муза – ведьма! Бойся этой бабы.
  Коль зацепит, то считай – пропал.
  Даже, если ты совсем неслабый.
  Полюбовничая, в шутку изведёт,
  потроха останутся и ушки.
  Да ещё к тому же – засмеёт:
  «Ты, пацан, не Пушкин!»

Я совет послушал, но не стал
от настырной бабы отбиваться
потому, что наперёд я знал,
что в поэтах мне не оказаться.

Буду лишь пописывать стишки,
балагуря иль в душевной скорби,
ублажая сам себя в тиши,
иль пытаясь жизнь свою ускорить.

Знал при этом: Музе уделю
от себя пустячную лишь малость
потому, что я себя люблю
и хочу, чтоб больше мне осталось.

Тридцать пять мне нынче. Всё так есть,
как ещё мальчишкой намечалось.
Кой-какая слава есть. И честь
мной на производстве добывалась.

И при этом с Музой баловал.
По возможности. Но постоянно.
Что хотелось мне, то и писал.
И пишу. И буду. Неустанно.

Июнь-1967