Есть утешительная роль и у обмана,
но только должен быть во всём предел.
Сидит у койки раненного сына мама,
Глядит, как рано её мальчик поседел.

В пятнадцать лет он – жертва камикадзе –
остался без отца и без сестры.
Но мать об этом ничего не скажет,
какие бы её не жгли костры.

В душе ещё весь ужас похоронный,
и в сердце, как могильный камень, горе.
Но мать об этом слова не проронит,
а будет говорить ему, что вскоре
они все вместе…»
                   Сын всё понимая,
глотая слёзы, будет притворяться,
что жив отец его, сестра – живая,
что им сюда нет времени добраться.
Вот он подлечится, и встретятся все дома,
и будет всё, как прежде.
                            «Мама, мама!..»

Хоть ложь всегда противна, как оскома,
есть утешительность в словах обмана.