Мне раньше совсем не снились
ни Африка, ни жирафы
и разные там не наши,
а значит – чужие прекрасности.
Чаще во сне я видел
буковки и параграфы
Из толстого сборника правил
техники безопасности.

Знал ч т о не надо трогать,
к у д а и влезать не надо,
к а к и е защитные средства,
г д е и к о г д а применять,
что недопустима с током
любая небрежность рядом:
будет уж слишком поздно
потом на себя пенять.

Учил это, как харедимы
учат с рожденья Тору.
И сам этим жёстким законам
серьёзно учил других.
И не было удивленья,
когда весь народ наш вторил,
эти законы твёрдо
выучив, словно стих.

Будучи гражданином
Союза республик братских,
считал я, что мы – единый
дружный советский народ.
Проснувшись однажды увидел,
что не было более блядских
правил игры в государстве,
вывернутых наоборот.

Кто-то их сверху нарушил,
и сразу аж всё затрещало,
и сразу все поумнели,
и всем захотелось свобод,
и все «самостийными» стали
и эСэСэСэРа не стало,
и все позабыли про братство,
исчез и советский народ.

И всем захотелось Америки,
Австралии или Африки,
или хотя бы Израиля
кусочек, на крайний случай.
И я, партбилет оставив
в парткоме на швейной фабрике,
решил, что не стоит в развалинах
бедную старость мучить.

И полетели к чёрту
параграфы все и правила
техники безопасности
и разных прочих инструкций.
И всё, что когда-то было,
возможно, и очень правильно,
подверглось уничтожению
посредством самообструкций.

И стали ночами сниться
и Африка, и жирафы,
Австралия и Израиль,
киви и мандарины,
И перестали сниться
правила и параграфы
техники безопасности
и догмы идейной трясины.