Ты зря упрекаешь, что с Богом я спорю:
я просто в себе его не ощущаю.
И коль существует, ему не прощаю
причастность его ко вселенскому горю,
к безвинной потери шести миллионов
за их принадлежность по крови к еврейству.

Неужто, достоин молитв и поклонов
за это безмерно жестокое зверство
тот, кто или что величается Богом?
И слушать не стану ему оправданья,
ведь вера слепая выходит нам боком, –
и это вросло навсегда в подсознанье
с первых бомбёжек, с тифозной палаты
в годы войны, искорёжившей детство.
В защитниках Бога и в сумраке шахты
я видел кликушество и фарисейство.

Есть много причин отрицания Бога,
а для порицанья значительно больше.
Представленный в Торе нам в облике бомжа,
он в сердце моём не найдёт себе ложе.
И словом приличным его не привечу,
и нету нисколечко в этом паскудства.
  И я не боюсь, что когда-то отвечу
за переизбыток во мне богохульства.