В парке на скамейке дед.
Спозаранку здесь ревмя ревёт:
сдал на днях он душу на ремонт,
а её там потерялся след.

Как бездушному теперь на свете жить? –
даже внуки радость не доставят,
а не то, что бабку полюбить, –
те же внуки на весь свет ославят.

Да и одному житьё-бытьё – не мёд:
как бездушному к себе-то относиться?
Разве это кто-нибудь поймёт?
Да и как душевно объясниться?

Дед сидит себе, ревёт, да и ревёт.
Посчитай, так шесть часов с утра.
Мимо вдруг старушечка идёт,
правда не особенно стара.

Постояла, что-то пошептав.
Тронула дедулю за плечо.
Он привстал, глазами заблистав,
да и обнял вдруг старушку горячо.

Слышно было только: «Ой, душа моя!
Наяву-то счастье привалило мне!»

Я, чужому счастью просияв,
улыбаюсь сам себе… во сне.