В твоих стихах последних лет
за дымовой завесой слов
ни чувств, ни мыслей, право, нет,
и затхлым отдаёт любовь.
О ней ты много говоришь
по-стариковски импотентно.
Неужто этого не зришь?»

Так говорит мне перманентно
соавтор мой и оппонент,
и критик мой бескомпромиссный,
во мне живущий много лет
и втайне мною ненавистный
за то, что постоянно злит,
что он, как жердь, прямолинеен,
что никогда во мне не спит.
Но мною он таким взлелеян!
И может всякое сказать
довольно крепкими словами.
А я, хоть буду возражать,
он всё же прав всегда меж нами.
Но я не чту приоритета,
ничью я власть не принимаю,
и даже правильность совета
я изначально отвергаю.
И даже пусть в моих глазах
мой оппонент премного значит,
я поступаю только так,
как я решил, а не иначе.
И буду поступать так впредь:
по существу, я – тоже жердь.